Marie-Antoinette (1755–1793) - французская королева, жена Людовика ХVI. Дочь австрийского императора. Казнена в годы Великой французской революции.
Когда впервые Мария-Антония, одиннадцатая дочь австрийского императора Франца I, приехала во Францию, весь двор и сам Людовик XV были очарованы этой изящной пятнадцатилетней девочкой с осанкой прирожденной королевы. Двое детей – она и наследник французского престола – преклонили колени перед священником, соединенные не любовью, а политикой. Спустя многие годы писатель Стефан Цвейг назовет Марию-Антуанетту, как нарекли ее во Франции, «девочкой с жизнерадостно бьющимся сердцем и ясными, широко открытыми глазами», считавшей, что ступеньки, по которым она идет, ведут к трону, тогда как на самом деле это ступеньки эшафота…
Мария-Антуанетта, кроме своей красоты и обаяния, поразила французский двор еще двумя качествами: легкомысленностью и невежественностью. За исключением итальянского языка она явила полное незнание литературы и истории – даже своего собственного отечества.
Сказать по правде, воспитание ее было самым поверхностным. Но в Версале, среди вихря удовольствий, у дофины не было времени, да и желания заниматься науками. Наряды, балы, развлечения составляли ее главную заботу. Она выезжала много и с удовольствием, потому что всюду встречала только поклонение. Ее детская душа упивалась этими радостями и не знала других.
И все-таки ни эта жизнь, ни нравы развращенного двора, ни отсутствие других интересов не смогли испортить натуру Марии-Антуанетты и загрязнить ее душу. Правда, такая жизнь способствовала развитию ее главного недостатка – легкомыслия, сыгравшего роковую роль в ее судьбе.
В 1770 году дофину Людовику исполнилось шестнадцать лет. Он был высокого роста, но массивно и неуклюже сложен. Крючковатый нос на бескровном, одутловатом лице; невыразительные голубоватые глаза, неловкие движения, грубый смех… Вряд ли обладатель таких достоинств мог взволновать женское сердце. Надутый, мрачный, застенчивый еще более от сознания своих недостатков, дофин, а вскоре – молодой король неприкаянно бродил по Версалю.
Людовик сторонился женщин и любви. Человек бесхитростный и порядочный, он имел еще и физиологический недостаток, не позволявший ему стать таким, как все, – недостаток, для устранения которого достаточно было применения ланцета. На протяжении семи лет Людовик и Мария-Антуанетта не могли по этой причине приступить к исполнению супружеских обязанностей.
«Судьба брака перерастает в судьбу мира, – пишет С. Цвейг. – Через несколько лет Людовик XVI станет настоящим супругом и отцом, и все же он, которому следовало бы быть господином Франции, так и останется безвольным рабом Марии-Антуанетты…
Беспрестанно мысль всего двора занята любовной жизнью разочарованной королевы. Пересуды трансформируются в песенки, пасквили, порнографические стихи».
Во дворце жили ближайшие родственники короля, для которых сложная ситуация в семье Людовика и Марии-Антуанетты представляла личный интерес. Прежде всего речь идет о королевских братьях – ведь они получали дополнительный шанс достичь престола, если королева останется бездетной! В их интересах было выставлять свою царственную невестку в глазах всего народа в неприглядном свете и затем попытаться устранить ее. С самого 1770 года враги юной королевы не оставляли ее в покое. Сплетни и толки попадали на благодатную почву: высшее общество, которое всему верило, забавлялось клеветой, а народ, несмотря на очевидную неправдоподобность той или иной новости, жадно подхватывал ложь, потому что она выражала его недовольство.
Народ, озлобленный и разоренный предыдущими царствованиями, ожидал от новой королевской четы избавления от бремени дорогостоящих безумств фавориток Людовика XV. Ни дофин, ни дофина не оправдали возложенных на них надежд. Людовик XVI ни по своему характеру, ни по своим способностям не подходил для навязанной ему роли. Что касается Марии-Антуанетты, то ее воспитание было слишком поверхностным для ответственного положения, которое ей пришлось занимать.
Мария-Антуанетта сделалась законодательницей мод при дворе. Все женщины Франции придирчиво следили за ее туалетами, которые она меняла почти как перчатки: надоедали тяжелые ткани – вводила моду на полотна, муслины, газы и батисты. А великолепная мануфактура шелковых и парчовых материй, составлявшая гордость торговли Франции, разорялась. Выработка тяжелых тканей прекратилась; рабочие Лиона и других городов превратились в нищих, фабриканты несли огромные убытки. Все это, и многое другое, не могло не отразиться на популярности королевы. Казалось, достаточно было малейшего повода для того, чтобы озлобление против нее достигло своей критической точки.
Пристрастилась королева и к азартным играм, которые всегда процветали при дворе. Громадные суммы, выигрываемые или проигрываемые в один вечер, раздражали простой народ и опустошали казну. Памфлеты обвиняли прекрасную картежницу в разорении Франции и дискредитации королевской власти.
Напрасно мать королевы, австрийская императрица Мария-Терезия, просила дочь опомниться:
«Твое счастье может скоро кончиться, и ты по собственной вине окажешься ввергнутой в величайшее несчастье, и все это – вследствие ужасной жажды наслаждений, которая не дает тебе возможности заняться каким-либо серьезным делом. Однажды ты поймешь все это, но будет слишком поздно…»
Кроме бесчисленных любовников, приписываемых Марии-Антуанетте, памфлеты уделяли очень много внимания и ее фавориткам, особенно принцессе де Ламбаль и герцогине де Полиньяк. Последняя проводила целые дни наедине с принцессой, устраивала ужины, где присутствовали только дамы и ни одного мужчины. Всего этого было вполне достаточно для двора, где обычные жесты, невинные поцелуи, дружеские визиты, беседы, прогулки – все истолковывалось в дурную сторону.



Но как бы ядовито памфлетисты ни расписывали отношения этих женщин, все-таки они оказались единственными, не изменившими Марии-Антуанетте до самого последнего часа…
Существовала в ее жизни и глубокая любовь – к человеку весьма достойному и благородному. Утонченный аристократ, Аксель Ферзен имел огромнейшее состояние и поражал редкостной красотой и обаянием. Впервые страстно влюбленная, королева открыто выказывала свои чувства. А он если и был фаворитом королевы, то хранил эту тайну глубоко в сердце. Его совершенно бескорыстная любовь отражена лишь в письмах к сестре.
До самой трагической смерти Мария-Антуанетта носила кольцо с гербом Ферзена и со словами «Все ведет меня к тебе». Записку такого же содержания она отослала возлюбленному как последнее «прости» в этом мире. Ферзен до самой своей страшной смерти, которую он принял от озверевшего простонародья, не снимал с пальца другое кольцо – с королевскими лилиями.
…Революция с первого дня поняла, что для нее существует только одна опасность – королева. Супруга короля и его повелительница – при ее энергичном, вспыльчивом характере одаренная чувством настоящего королевского достоинства, – страшила заговорщиков. И вся пресса, как свора озлобленных псов, набросилась на Марию-Антуанетту – она была ославлена, по словам С. Цвейга, «как самая непристойная, самая развратная, самая коварная, самая тираническая женщина Франции». Со всех сторон сыпались обвинения, что она открыто поддерживает интересы Австрии; стараясь ускорить войну, ведет тайную переписку со своим братом Леопольдом II, в которой сообщает ему сведения о состоянии французской армии.
От ее легкомыслия не осталось и следа, когда под угрозой оказались трон, судьба ее семьи, жизнь детей. Одним росчерком пера она сократила свои личные расходы: ограничила траты на гардероб, на содержание дома, на конюшню; из ее салона исчезли азартные игры, во дворце были упразднены ненужные должности. В принципе, еще с рождением детей характер Марии-Антуанетты стал меняться. Теперь она искала тишины и уединения, избегая балов и маскарадов. Именно в тот час, когда королева начала осознавать свои ошибки и захотела стать незаметной, неумолимая воля истории вытолкнула ее на авансцену… Мария-Антуанетта, потерявшая двоих детей (одиннадцатимесячную принцессу Софи-Беатрис и шестилетнего дофина, умершего в мучениях от рахита), много пережила и передумала… Но – поздно!
«Лишь в несчастье понимаешь, кто ты». Эти «потрясающие слова потрясенного человека» приводит С. Цвейг в своем исследовании о Марии-Антуанетте.
Накануне трагических событий французской революции, почувствовав приближение опасности, по инициативе Марии-Антуанетты ночью 20 июня 1791 года король вместе с семьей покинул дворец и направился к австрийской границе (главным организатором побега был все тот же граф Ферзен). Воспитательница королевских детей изображала русскую баронессу Корф, сама Мария-Антуанетта – гувернантку, а Людовик – лакея. Однако на одной из последних застав, когда беглецы уже считали, что они спасены, короля узнали…
Из Парижа прибыли комиссары Национального собрания с официальным приказом об аресте. В январе 1793 года начался судебный процесс, который вынес вердикт: лишить короля не только трона, но и жизни. Перед казнью Людовик провел последние два часа с семьей, получив от жены столько любви, сколько никогда не видел раньше. Наутро он простился со своим камердинером и передал ему серебряную печать с государственным гербом – для сына, венчальное кольцо и хранимые им локоны жены и детей – для Марии-Антуанетты:
«Скажите ей, что мне больно расставаться с нею; пусть она простит мне, что я не посылаю за ней, как обещал вчера. Я хочу избавить ее от жестокой минуты разлуки».
После казни мужа Мария-Антуанетта отказывалась от пищи и перестала выходить на прогулки. От всех перенесенных страданий еще молодая женщина превратилась в дряхлую и больную.
2 августа 1793 года овдовевшую королеву перевезли из одной тюрьму в другую – из Тампля в Консьержри. Привыкнув всегда ходить с гордо поднятой головой, Мария-Антуанетта не нагнулась, покидая башню, и ударилась лбом о притолоку. Ее спросили, не больно ли ей. «Нет, – ответила она, – теперь мне уже ни от чего не больно».
Непредвиденная заминка остановила революцию в ее нетерпении поскорей покончить с королевой. Как ни старалось обвинение, оно не могло найти ни одного письменного свидетельства против нее. Сторонниками Марии-Антуанетты готовился план бегства, для выполнения которого предполагалось убить двух жандармов, дежуривших у королевы, – она не согласилась на это. Отказалась королева и от спасения ее одной, без детей и сестры короля Елизаветы.
Долго тянулись дни и месяцы перед началом процесса. Бывшая монархиня Франции попросила иголки и нитки, чтобы занять себя вышиванием, но в этой просьбе ей было отказано. Тогда она надергала ниток из обтрепанных занавесок, висевших в камере, и стала плести что-то вроде сетки. Из двух платьев, которые ей позволили взять в свое последнее пристанище, она за одну ночь соорудила торжественно-строгое одеяние и предстала в нем перед судом все с той же гордо поднятой головой.
Ее обвиняли не только в государственной измене, но и в самых немыслимых преступлениях против нравственности: докладчики дошли до того, что, использовав выдумки мальчика, приписали королеве… совращение своего маленького сына! Несчастная женщина ответила судьям:
«Я была королевой – вы лишили меня короны. Я была женой – вы убили моего мужа. Я была матерью – вы отняли у меня сына. У меня осталась лишь моя кровь – возьмите ее, но не заставляйте меня больше страдать».
В ночь перед казнью Мария-Антуанетта написала прощальное письмо золовке, которое рассчитывала передать через надежного человека. Королева умоляла Елизавету простить ее сына:
«Вспомни, какой он еще маленький и как легко заставить ребенка говорить вопреки желанию, вложить в его уста слова, смысла которых он не понимает».
«У меня были друзья, – пишет далее Мария-Антуанетта, говоря о Ферзене. – Мысль о том, что я никогда их не увижу, больше всего огорчает меня на пороге могилы. Передай им, что до последнего дыхания я буду думать о них. Прощайте, моя дорогая и нежная сестра. Я обнимаю вас от всего сердца, равно как и моих бедных и дорогих детей. Боже мой! До чего мучительно трудно покидать их навсегда! Прощайте! Прощайте!»
…Проезжая по Парижу в последний раз, Мария-Антуанетта видела перед собой чужой и враждебный город. Еще недавно самая очаровательная женщина Франции выглядела старухой. Чей-то приподнятый матерью ребенок послал королеве поцелуй. Она, вероятно, вспомнила о своем отнятом и оболгавшем ее сыне, потому что с трудом подавила слезы.
Поднимаясь на эшафот, королева наступила на ногу палачу, и он вскрикнул. «Извините, сударь, я нечаянно…» Едва успела она произнести эти слова, как раздался глухой удар. Гильотина и на этот раз сработала четко…
Как будто ожидавшая этого мгновения, возбужденная толпа запела «Марсельезу»…



Марсельеза (фр. La Marseillaise — «марсельская», «марселька») — самая знаменитая песня Великой французской революции, ставшая сначала гимном революционеров, а затем и всей страны. Изначально Марсельеза называлась «Военный марш Рейнской армии». Марш был написан вечером 25 апреля 1792 года военным инженером Клодом Жозефом Руже де Лилем, спустя несколько дней после объявления революционной Францией войны «королю Богемии и Венгрии». С этой песней на устах 30 июля того же года в Париж вошёл Марсельский добровольческий батальон.

Doctor Rockit - Cafe De Flore


Кафе де Флор – одно из известнейших парижских кафе, пристанище интеллектуальной и творческой публики, расположенное в историческом районе Парижа.
В аббатстве Сен-Жермен-де-Пре находится одно из известнейших парижских кафе – Кафе де Флор (Le Cafe De Flore). Открылось оно еще в 1877 году. Со дня своего основания кафе пользовалось особой популярностью у богемной публики. Отсюда и соответствующая атмосфера. Интеллектуалы и в наше время не оставляют Кафе де Флор без внимания.
Оно расположено в шестом парижском округе, на пересечении бульвара Сен-Жермен и улицы Сен-Бенуа. В этом же районе, недалеко от кафе, находятся такие известные достопримечательности, как Люксембургские дворец и сад, Театр «Одеон», церковь Сен-Сюльпис, особняк Моне, церковь Сен-Жермен-де-Пре, кафе Les Deux Magots и др. Эти популярные туристические объекты способствуют непрерывному потоку публики и в самом кафе. В выходные дни свободных столиков здесь попросту не бывает. И если есть желание посетить кафе и отдохнуть в тишине, то лучше для этого выбрать будний день.
Свое название Кафе де Флор получило в честь статуи богини Флоры, стоявшей на противоположной стороне бульвара Сен-Жермен. Интерьер залов сохранился до наших дней практически в том же виде, в каком был еще во времена Второй мировой войны. В нем преобладает стиль ар-деко, в котором выполнена облицовка красным деревом стен и сидений.
В тяжелые дефицитные военные времена Кафе де Флор прославилось тем, что в его рационе всегда присутствовали свежие яйца. По создавшейся традиции, и в наше время, блюда из яиц выделены в меню в особый раздел. Остальные же блюда ничем существенным от предложений в других парижских кафе и ресторанчиках не отличаются. Но следует быть готовым к слегка завышенным ценам. Так, чашечка чая обойдется в шесть – семь евро.
Тем не менее, туристов это не отпугивает, скорее, наоборот. Наряду с обычными парижанами, в Кафе де Флор на чашечку утреннего кофе или вечернего абсента всегда приходили известные люди. В XIX веке – поэты и писатели, в начале XX – политики, с 1947 года Кафе де Флор – место паломничества музыкантов и джазменов. Жан-Поль Сартр и Симон де Бовуар, Камю и Хэмингуэй, Рембо и Верлен, Пикассо, Андре Бретон – вот лишь немногие из известных завсегдатаев кафе.
Ежегодно в Кафе де Флор проводится традиционное торжественное вручение «Премии Флоры». Она учреждена в 1994 году современным французским литератором Фредериком Бегбедером и присваивается талантливым французским авторам.
Специфика публики обусловила то, что Кафе де Флор неоднократно посвящались стихи и музыка, книги и даже отдельные сцены в кинофильмах.

..."Молодой девушке требуется некоторое время, чтобы найти мужчину на всю жизнь. Это не мешает ей тем временем выходить замуж"...

В восемнадцать лет самым примечательным в Сидони Колетт считалась ее коса длиной 1 метр 58 сантиметров. Маленькой нимфой бургундских лесов — вот кем показалась она элегантному парижскому беллетристу, случайно оказавшемуся в уютном провинциальном доме семейства Колетт. Лысеющему ловеласу и краснобаю Анри Готье-Вилларсу, писавшему под псевдонимом Вилли, не потребовалось много усилий для того, чтобы смутить покой 20-летней девушки. Сюжет, развивавшийся в почти онегинском русле, имел все-таки иной финал: столичный щеголь повел влюбленную пейзанку к алтарю.
Жену он стал называть Колетт, превратив ее фамилию в имя, весьма распространенное среди француженок.
Первые парижские месяцы поначалу показались ей счастливым сновидением, но ему было суждено довольно скоро прерваться. Колетт гордилась талантами мужа.
Но вскоре она узнает, что на него работает целая команда литературных «негров», которым он платит жалкие гроши. Ей же не перепадает и этого. Анри оказался скупым и мелочным. Вечно сидящая в одиночестве Колетт донашивает скромные бургундские платья и не смеет просить за обедом сладкого. В довершении ко всему ей неожиданно становится известно, что муж изменяет ей направо и налево. Степень ее отчаяния не поддавалась описанию. Примчавшаяся в Париж мать нашла Колетт на грани безумия. Несколько месяцев она провела в лечебнице, врачи боялись не только за ее разум, но и за жизнь. Но молодость и деревенская закалка спасли Колетт.
Самым же печальным было то, что она с маниакальным упорством продолжала любить мужа, изыскивая всяческие аргументы для его оправдания. В результате неверный был совершенно прощен и смиренно сопровождал быстро выздоравливавшую жену в поездке к морю. Здесь, бродя с нею по побережью, Анри с его чутким писательским слухом уловил живую прелесть языка, которым та рассказывала ему от нечего делать о своей прежней школьной жизни. По приезде в Париж он засадил Колетт писать об услышанном.
Кое-где подправив то, что вышло из-под пера Колетт, и включив несколько довольно пикантных эпизодов, он отнес рукопись издателю. В 1900 году вышла первая, быстро раскупленная книга Колетт, получившая название «Клодина в школе». Но она не увидела своего имени на обложке — и первый, и все последующие три романа вышли под псевдонимом мужа. Это обстоятельство, видимо, мало ее трогало. По собственным ее словам, она писала «прилежно и равнодушно» только для того, чтобы, предъявив пачку исписанных листков, выйти на свободу из комнаты, куда ее запирал «заботливый» супруг. А дальше — небольшая передышка и снова письменный стол и окрики мужа: «Быстрее, малышка, в доме ни гроша». Это было ложью. Маленькая затворница начала приносить своим трудом прекрасный доход, равнявшийся 300 франкам в месяц, позволивший Анри купить загородный дом, а главное — не скупиться в расходах на прекрасных дам. Удивительно, как «работа по заказу» не довела Колетт до полного отвращения к листу бумаги.
Но судьба ее злосчастного брака была предрешена, даже несмотря на то, что после 5 лет затворничества Анри решился выпустить жену на волю, посчитав, что птичка уже разучилась летать. Он ввел ее в свет, начал посещать с ней театры и вернисажи и даже разрешил брать уроки танцев и гимнастики. В то время наступала «прекрасная эпоха», прихватившая последнее десятилетие XIX и первое XX веков. Она требовала от женщины шика, кокетства и элегантной аморальности. Все эти правила очень импонировали Анри. Колетт же изо всех сил старалась перенять навязываемые всеобщей распущенностью манеры, чтобы стать «женщиной, которая ему нравится». Но ей гораздо легче было понравиться кому угодно, но не ему. В светской хронике уже писали о сногсшибательно красивой супруге мсье Готье-Вилларса и об эпатажных нарядах, в которых она появлялась на многочисленных приемах.
Великолепные волосы Колетт вызывают зависть у дам и творческий пыл у художников. Скульптурный бюст госпожи Готье-Вилларс на одном из осенних Салонов получает I премию. Весь Париж буквально сходит с ума по Клодине, рожденной трудом Колетт. Этим именем называют торты, мороженое, фасон блузок, духи, шляпки, сигареты, и со всего ее супруг получает свою долю, причем немалую.
Для пущей сенсационности он заставил жену отрезать ее легендарную косу. Короткая прическа — это вызов морали, что было тогда остро модно. Колетт подчинилась… Но помогло все это ненадолго.
Муж бросил ее без копейки денег. Все гонорары за беспрерывно переиздающуюся «Клодину» причитаются ему как единственному автору. Колетт же была выдворена в маленькую квартирку на первом этаже их дома, который предназначался беднякам.
В 1906 году, в феврале, самом ненастном парижском месяце, в маленьком театре Матюрэн появилась новая актриса. Небольшой рост и короткая стрижка позволяли ей выглядеть значительно моложе своих 33 лет. В пьесе с символичным названием «Желание, любовь и химера» у нее нет слов — бургундский акцент поставил крест на возможной карьере драматической актрисы. А потому Колетт — актриса-мим. Уроки, полученные у знаменитого танцовщика Жоржа Вага, не прошли бесследно. Колетт обладала «говорящим телом», способным к тому же весьма впечатляюще передавать ощущения женщины в мире чувственных наслаждений. Дар сам по себе редкий, но еще и пришедшийся на сцене в самую пору: без обильной дозы эротики всякое сценическое действо было тогда обречено на провал.
Жорж Ваг делает с ней несколько номеров. Танцы-пантомимы, сопровождаемые специально подобранной музыкой, с которыми они кочуют из театра в театр, по городам провинции и даже за границей, становятся необыкновенно популярными.
Один из них неизменно сопровождался взволнованным гулом наэлектризованного зала, когда малейшего возгласа было достаточно, чтобы публика становилась неуправляемой. Эффект состоял в том, что Жорж и Колетт на протяжении всего сложного в профессиональном отношении и с явным чувственным налетом танца не отнимали своих губ друг от друга. «Самым долгим эротическим поцелуем» окрестили газетчики эту танцевальную миниатюру.
...Зарабатывая деньги на жизнь, Колетт выступала и в особняках столичной элиты, которые посещала когда-то вместе с Анри. Теперь она получала конвертики с гонорарами из рук его бывших и нынешних любовниц, ловила на себе презрительные взгляды светских львиц и отказывалась от достаточно смелых предложений их мужей. Втайне Колетт называет себя «писательницей, которая плохо кончила».
Теперь Колетт на собственном опыте узнала, что стоит за обворожительно зазывными улыбками чуть прикрытых полупрозрачной тканью женщин на маленьких сценах с неизменно красным плюшевым занавесом. Штрафы и вычеты из жалованья за малейшую провинность, ежедневные изнурительные репетиции, еда на ходу, сквозняки в дощатых гримерках, изматывающие гастроли по захолустью, дешевые отели, приставание пьяной публики, а еще самое страшное — ярлык публичной женщины.
Хотя, описав впоследствии в очередной своей книге эту «изнанку мюзик-холла», Колетт не забудет упомянуть, что именно в этих холодных и пыльных кулисах встретила гораздо больше доброты и человечности, чем в дорогих светских салонах. Именно на подмостках, где, как считалось, торжествует порок, Колетт встречала людей честных, порядочных и благородных. «Я люблю свое прошлое… Я не стыжусь того, что делала…» Это будет сказано ею о «веселых сценах» Парижа.
Но настоящую славу в том мире, о котором было принято говорить вполголоса и с особой значительной усмешкой, могла создать Колетт только сенсация, вернее, сенсация-скандал. И он не преминул разразиться.
...3 января 1907 года в «Мулен Руж» состоялась премьера, загодя вызвавшая обильные пересуды. Сюжет пьесы «Египетский сон» разворачивался в пирамиде, куда проникает молодой археолог. Там он находит мумию молодой красавицы и влюбляется в нее. В какой-то момент, забывшись в коротком сне, юноша вдруг видит, что ожившая мумия поднимается из саркофага, постепенно сбрасывает покрывала, в которые была закутана, и остается почти обнаженной. В завершение всего влюбленный страстно целует восставшую ото сна красавицу...
Ажиотаж подогревался тем, что пьеса эта была написана маркизой де Бельбеф — племянницей Наполеона III, а по материнской линии происходившей из рода князей Трубецких. Выданная замуж почти насильно, она разъехалась с мужем, навсегда преисполнившись отвращения к мужчинам. В какой-то момент она оказала дружескую поддержку брошенной мужем Колетт, что очень сблизило женщин. Не будучи склонной к однополой любви, Колетт хотя и тяготилась этой дружбой, но не находила возле себя другого человека, который бы относился к ней с такой любовью и заботой.
Причем маркиза, широко известная под прозвищем Мисси, не только написала эту пьесу, но и вознамерилась дебютировать в ней как актриса, взяв на себя исполнение роли археолога, мумию играла Колетт. И вот финал той премьеры.
...Колетт, сбрасывавшая с себя одно полотнище за другим, по существу, впервые продемонстрировала сеанс стриптиза, да не в приватной обстановке, что уже практиковалось, а на глазах у переполненного зала. Когда же «археолог» стал страстно целовать тело возлюбленной, зал разразился невообразимым шумом, гвалтом, свистом и визгом женщин. Дирекция в ужасе от возможных последствий разгрома зала кабаре вызвала полицию. Порядок был восстановлен, спектакль прерван, а публика — выдворена из зала. Пьесу практически тут же запретили...
Но на следующее утро Колетт проснулась знаменитой. Хотя привкус этой славы оказался горьковатым: ее обвинили в совращении благородной дамы и оскорблении общественной нравственности. Случись такое несколькими годами раньше, она могла бы подвергнуться огромному штрафу, выплатить который была бы не в силах, или вовсе оказаться за решеткой. На ее счастье, «прекрасная эпоха» давала свободу от диктата церкви в духовной жизни общества, более того, ее официальное отделение от государства уже не могло препятствовать утверждению в сознании людей иных этических критериев. Вероятно, именно поэтому на «освобожденное двадцатилетие» падает буйный расцвет кабаре, мюзик-холлов, варьете, театров ревю и как следствие — первое появление на этом поприще звезд. Колетт стала одной из них. С одной стороны, на нее лились потоки грязи, ее имя сделалось синонимом непристойности. С другой — лучшей рекламы невозможно было и вообразить. Директора самых престижных и дорогих кабаре и театральные агенты вцепились в нее мертвой хваткой.
Скандальная известность предоставила ей возможность требовать баснословных гонораров. Театральные критики и рецензенты, воскуряя ей фимиам, стали широко употреблять слово «творчество», а газетчики наперебой искали возможность услышать хотя бы пару слов из уст главной возмутительницы общественного спокойствия. Колетт училась быть знаменитой буквально на ходу: «Всегда следует начинать с отказа давать интервью кому бы то ни было. Тогда ваше первое интервью попадет на первую полосу».
Так оно и произошло. Замелькали сенсационные сообщения о том, что «красотка кабаре» под полупрозрачными хитонами, весьма условно именующимися одеждой, вовсе не носит, как то полагается танцовщицам, трико телесного цвета. Вторичный шквал восторгов, даже превзошедший злосчастную «мумию», вызвал следующий номер Колетт, по ходу которого она обнажила свою левую грудь. Колетт расколола Париж пополам. Одни, понятное дело, предавали ее имя анафеме, другие взахлеб восхищались красотой и смелостью этой необыкновенной женщины. Дело дошло до немыслимых ранее прочувствованных поэтических дифирамбов, опубликованных в прессе. Хотя, конечно, приходится признать: безупречным поведением заслужить подобное вряд ли было возможно.
...Беспримерные сценические успехи не смогли вытравить в душе у Колетт «бациллы», поселившейся там навсегда: сочинительства. Даже крайняя занятость и усталость от каждодневных выступлений не принимаются в расчет — хоть на час в день, но она берет в руки перо. Новый роман завершает серию книг о Клодине. В 1907-м вышел сборник ее рассказов, где наряду с главной героиней ее творчества — женщиной живет своей интересной жизнью Природа. Здесь Колетт достигает таких высот, которые, по вердикту критиков, делают ее «крупнейшим во французской литературе XX века мастером лирического пейзажа и анималистического «портрета».
Для сцены кабаре Колетт сочиняет скетчи, либретто пантомимы, маленькие пьесы, где играет уже как драматическая актриса и, кстати, имеет немалый успех.
...В декабре 1912 года Сидони-Габриэль Колетт становится баронессой де Жувенель и теперь присутствует на приемах, раутах, торжественных обедах. Понятно, что «красотка кабаре» не могла, да и не хотела найти общий язык с тем обществом, где вращался супруг. Дамы света демонстративно игнорировали женщину, имя которой было у всех на устах. Не желая ставить под удар союз с человеком, которого любила, Колетт бросила карьеру танцовщицы, но пестрый, вместивший в себя все человеческие страсти мир подмостков так и не ушел из ее творчества.
Замужество подарило Колетт дочь, но начавшаяся Первая мировая война увела из дома мужа. Барон, будучи человеком храбрым, не стал уклоняться от опасности и ушел на фронт. Колетт, оставив крошку-дочь на няньку, тайком, с подложными документами, перешла линию фронта и несколько недель провела возле супруга. Для ее любящего сердца преград просто не существовало, но ничто не могло удержать ее и тогда, когда любовь ушла. Спустя несколько лет, уже после войны, Колетт, уже наученная горьким опытом первого замужества, узнает, что муж, видимо, охладев к ней, изменяет. Она решается на отъезд из дома и там, в отдалении от неверного мужа, выливает на бумагу обиду, переполняющую ее сердце.
Под последние аккорды разваливающегося брака она совершает поступок, вновь делающий ее героиней скандала. 47-летняя Колетт становится любовницей 17-летнего Бертрана де Жувенеля, сына барона от первого брака. Конечно, первое, что приходило на ум заинтересованной общественности, это мысль об отмщении. Во всяком случае, именно так трактовался ею этот невероятный роман. Но Колетт, много чего понимавшую в жизни, эта трактовка оставила равнодушной. Связь с этим юношей, продлившаяся почти 5 лет, принесла ей такие потрясения, которые были мало с чем сопоставимы. Бертран с его романтической привязанностью вернул ей ощущение молодости. Все находили Колетт преображенной даже внешне. Она же открыла перед ним не только тайну отношений между мужчиной и женщиной, она подарила ему способность видеть, понимать и бесконечно ценить красоту окружающего мира. Она учила Бертрана работать в саду, ухаживать за цветами, понимать маленькие секреты природы, повадки птиц и животных, заставила его заняться гимнастикой, научиться плавать, уходить на лодке далеко в море.
Разумеется, родители Бертрана делали все, чтобы «спасти мальчика от этой ведьмы». Ему нашли хорошенькую невесту, и однажды он перед торжественным обедом в честь помолвки зашел к Колетт попрощаться. Когда он вышел из дома, она бросила в окно скомканную записку с тремя словами: «Я люблю тебя». Уже в старости (де Жувенель умер в 1987 году в возрасте 84 лет) Бертран, вспоминая о своей подруге, скажет: «Она мне сказала это впервые. И я не пошел на торжественный обед в честь помолвки».
И все равно день, а вернее ночь, когда Колетт сама сказала Бертрану «прощай», все же наступила. Они больше никогда не виделись.
Колетт снова была одна, к тому же все еще в состоянии изнурительного бракоразводного процесса. Как переживалось ею подступившее 50-летие? «Сердце не имеет морщин, на нем бывают только шрамы» — так охарактеризовала Колетт свое тогдашнее мироощущение.
Однажды на одном из загородных шоссе «Рено», оставленный ей бароном в качестве отступного, заглох и какой-то человек из остановившегося авто вызвался ей помочь. Морис Гудекет, сын голландского ювелира-еврея, холостяк и владелец небольшой фирмы, больше всего на свете любил искусство, книги и картины. Женщина, которой он помог починить машину, была старше его на 16 лет. Они не расставались 21 год, их совместное существование прервала только смерть Колетт.
Ей безо всякого труда далась роль покладистой жены. Колетт терпеть не могла феминизирующих дам и не отказывала себе в удовольствии при случае кинуть камешек в их огород: «Женщина, считающая себя умной, требует равных прав с мужчиной. Женщина действительно умная — не требует». Она была хорошей хозяйкой, умевшей создать в доме уют и отлично готовить. Колетт отнюдь не считала, что «жизнь слишком коротка, чтобы фаршировать грибы».
Конечно, ее чувство к Морису не было бурной страстью, сопровождавшей многие ее увлечения. Раздумывая о себе, помудревшей, она не без грусти писала: «Из моей жизни уходит одна из великих сует жизни — любовь». И, видимо, поторопилась с этим признанием.
...В декабрьскую ночь 1941 года двери их квартиры содрогнулись от ударов прикладов. Колетт, не проронив ни слезинки, проводила мужа-еврея туда, откуда возвращались очень редко. А наутро она бросилась в комендатуру, а затем искать знакомых, к которым лояльно относились оккупанты. Один из поклонников ее творчества обещал помочь. Это было страшное время. Дочь Колетт стала бойцом Сопротивления. В доме царили холод и полное отсутствие еды. В рукописи «Париж из моего окна» начали появляться советы по поводу того, как обмануть голодный желудок, как выжить при минусовой температуре. Через несколько долгих месяцев вернулся Морис.
В конце 44-го Колетт, давно отучившаяся давать волю собственной слабости, плакала, слыша грохот артиллерийской канонады в честь освобождения, сливавшийся с перезвоном парижских колоколов.
За 54 года жизни в творчестве Сидони Колетт написала 50 книг художественной прозы и 4 тома статей, посвященных театру, причем все, что вышло из-под ее пера, увидело свет еще при жизниа автора. Она была награждена орденом Почетного легиона, избрана в члены Королевской академии языка и литературы Бельгии. Ее слава писательницы в 40 — 50-х годах упрочивается еще и на сцене, и в кино, где с огромным успехом ставят и экранизируют ее произведения. В 1944 году Колетт — первая из женщин — была единогласно избрана членом Гонкуровской академии, где она работала неустанно. Этому не мешало даже то, что на заседания она прибывала в кресле-каталке из-за обострившегося артрита. Нередко муж не в переносном, а в прямом смысле носил ее на руках.
Скончалась Колетт 3 августа 1954 года. Умереть, не пережив ни своей славы, ни своей любви, — это редко кому удавалось...

..."Мужчины на удивление нелогичны: твердят, что все женщины одинаковы, и постоянно меняют одну на другую"...

Yves Montand - Cest Si Bon

Импрессионизм (франц. impressionnisme, от impression – впечатление), направление в искусстве последней трети 19 – начала 20 века, мастера которого, фиксируя свои мимолетные впечатления, стремились наиболее естественно и непредвзято запечатлеть реальный мир в его подвижности и изменчивости. Импрессионизм зародился во французской живописи в конце 1860-х годов: Э. Мане (формально не входивший в группу импрессионистов), О.Ренуар, Э. Дега внесли в искусство свежесть и непосредственность восприятия жизни, обратились к изображению мгновенных, выхваченных из потока реальности ситуаций, духовной жизни человека, изображение сильных страстей, одухотворение природы, интерес к национальному прошлому, стремление к синтетическим формам искусства сочетаются с мотивами мировой скорби, тягой к исследованию и воссозданию "теневой", "ночной" стороны человеческой души, со знаменитой "романтической иронией", позволявшей романтикам смело сопоставлять и уравнивать высокое и низменное, трагическое и комическое, реальное и фантастическое. использовали фрагментарные, реальности ситуаций, использовали фрагментарные, на первый взгляд неуравновешенные композиционные построения, неожиданные ракурсы, точки зрения, срезы фигур.


В 1870–1880-е годы формируется пейзаж французского импрессионизма: К. Моне, К. Писсарро, А. Сислей выработали последовательную систему пленэра, создавали в своих картинах ощущение сверкающего солнечного света, богатства красок природы, растворения форм в вибрации света и воздуха. Название направления произошло от наименования картины К. Моне "Впечатление. Восходящее солнце" ("Impression. Soleil levant"; экспонировалась в 1874, ныне в Музее Мармоттан, Париж). Разложение сложных цветов на чистые составляющие, которые накладывались на холст отдельными мазками, цветные тени, рефлексы и валёры породили беспримерно светлую, трепетную живопись Импрессионизма. Отдельные стороны и приемы импрессионизма использовались живописцами Германии (М. Либерман, Л. Коринт), США (Дж. Уистлер), Швеции (А.Л. Цорн), России (К.А. Коровин, И.Э. Грабарь) и многих других национальных художественных школ. Понятие импрессионизм применяется также к скульптуре 1880–1910-х годов, обладающей некоторыми импрессионистическими чертами – стремлением к передаче мгновенного движения, текучестью и мягкостью формы, пластической эскизностью (произведения О. Родена, бронзовые статуэтки Дега и др.). Импрессионизм в изобразительном искусстве оказал влияние на развитие выразительных средств современной ему литературы, музыки, театра. Во взаимодействии и в полемике с живописной системой импрессионизма в художественной культуре Франции возникли течения неоимпрессионизма и постимпрессионизма.



Художники-импрессионисты
Эдгар Дега, Ван Гог, Поль Гоген, Эдуард Мане, Клод Моне, Камиль Писсарро, Огюст Ренуар, Поль Сезанн, Жорж Сера, Альфред Сислей, Андерс Цорн

P.S. фото к статье это картины известных Импрессионистов - Ван Гог, Дега, Моне

Эдуар Мане (фр. Édouard Manet, 23 января 1832, Париж — 30 апреля 1883, Париж) — французский художник-универсалист, один из родоначальников импрессионизма.

Художественное кредо Э.Мане сформировалось в основном под влиянием разочарования, вызванного поражением буржуазной революции 1848 г. Под непосредственным впечатлением от этого события семнадцатилетний парижанин из буржуазной семьи бежал из дома и нанялся матросом на морское парусное судно. В дальнейшем путешествовал мало и почти всю свою жизнь провел в неустанной работе в своей мастерской.
Мане резко выступал против академических форм творчества, но на протяжении почти всей своей жизни он испытывал глубокое уважение к традициям некоторых великих мастеров, непосредственное или опосредованное влияние которых проявляется во многих его произведениях ("Балкон", 1868-1869, Музей Орсэ, Париж; "За кружкой пива", 1873, Собрание К.Тисен, Филадельфия).
Характер его живописи во многом определяется опытом его предшественников: великих испанцев Веласкеса и Ф.Гойи, знаменитого голландского мастера Ф.Хальса, французских живописцев О.Домье и Г.Курбе, но также и стремлением перешагнуть за существующие традиции и создать новое, современное, отражающее окружающий мир искусство. Первым шагом на этом пути явились две картины, прозвучавшие как вызов официальному искусству: "Завтрак на траве" (1863, Музей Орсэ, Париж) и "Олимпия" (1863, Музей Орсэ, Париж). После их написания художник подвергся жестокой критике со стороны публики и прессы, на его защиту встала лишь небольшая группа художников, среди которых были К.Моне, Э.Дега, П.Сезанн и др., а нападки журналистов отражал один Э.Золя. В благодарность в 1868 г. Э.Мане пишет портрет писателя (Музей Орсэ, Париж), представляющий собой классический пример характеристики модели при помощи натюрмортных деталей.
Импрессионисты считали Э.Мане своим идейным вождем и предшественником. Но его искусство гораздо шире и не укладывается в рамки одного направления, хотя художник всегда поддерживал импрессионистов в основополагающих взглядах на искусство, касающихся работы на плэнере и отражения мимолетного впечатления от реально существующего мира. Так называемый импрессионизм Э.Мане более близок живописи японских мастеров. Он упрощает мотивы, уравновешивая в них декоративное и реальное, создает обобщенное представление о виденном: чистое впечатление, лишенное ненужных подробностей, выражение радости ощущения ("На берегу моря", 1873, Собрание Ж. Дусе, Париж). Э.Мане неоднократно участвовал в совместной работе с К.Моне и О.Ренуаром на берегах Сены, где основным мотивом его картин становится ярко-синяя вода ("В лодке", 1874, Метрополитен-музей, Нью-Йорк). Э.Мане любит рисовать человека на фоне пейзажа, передавая ощущение свежести природы его мимикой, жестом и выразительными позами ("Аржантёй", 1874, Музей искусств, Турне).
Наиболее близка к импрессионистическому восприятию мира картина "Лодка - мастерская К.Моне" (1874, Новая пинакотека, Мюнхен), в которой, используя дополнительные желтые и синие мазки, художник добивается полной иллюзии вибрирующего движения воды, затененной лодкой. Нельзя сказать, что эта работа на пленэре сильно изменила творческую манеру художника, но она значительно обогатила его живописную палитру. Так, он отказался от использования чистого черного цвета, особенно при написании пейзажей, и заменил его сочетанием отдельных мазков разного цвета.
В 1874 г. Э.Мане совершает путешествие в Венецию, впечатления от которого вылились в серию импрессионистических картин, написанных энергичными мазками ("Канале Гранде в Венеции", 1875, Компания Провидент Секъюрити, Сан-Франциско).
В поздний период своего творчества Э.Мане отходит от импрессионизма и возвращается к своему прежнему стилю. В середине 1870-х гг. увлеченно работает пастелью, которая помогала ему использовать достижения импрессионистов в области анализа цвета, сохранив при этом собственное представление о равновесии между силуэтом и объемом ("Женщина, подвязывающая чулок", 1880, Собрание Нансен, Копенгаген). Работа Э.Мане пастелью способствовала смягчению его живописной манеры даже в тех случаях, когда он описывал далеко не поэтичные образы, навеянные произведениями современных ему писателей ("Нана", 1877, Кунстхалле, Гамбург; "У папаши Латюиль", 1879, Музей, Турин). Вершиной творчества Э.Мане является его знаменитая картина "Бар в Фоли Бержер" (1882, Галерея института Варбурга и Курто, Лондон), которая представляет собой синтез мимолетности, нестабильности, сиюминутности, свойственных импрессионизму, и постоянства, стабильности и незыблемости, присущих классическому направлению в искусстве. Четкий передний план картины противопоставлен заднему - неясному и почти фантастическому зеркальному отражению. Это произведение можно считать программным в творчестве Э.Мане, так как оно отражает его излюбленные темы: натюрморт, портрет, различные световые эффекты, движение толпы.
Официальное признание Э.Мане получил в 1882 г., когда ему был вручен орден Почетного Легиона - главная награда Франции.

Идеи, которые она воплотила в начале XX века, оказались поистине революционными. Она освободила женщин от удушающих корсетов, длинных пышных юбок, экстравагантных шляп и замысловатых украшений. Простые, строгие, четкие линии, подчеркивающие достоинства и скрывающие недостатки фигуры, пришли на смену рюшкам и оборкам. Женщины с восторгом приняли гениальную философскую концепцию Шанель: чтобы великолепно выглядеть, необязательно быть молодой и красивой. Мода от Шанель не устаревает. Все ее вещи - простые и удобные, но вместе с тем стильные и элегантные, остаются актуальными из года в год, независимо от происходящих в мире моды перемен.
Габриэль Шанель (Gabrielle Chanel) родилась во французском городе Сомуре (Saumur) 19 августа 1883 года. После смерти матери Шанель отец оставил семью, и детство девочка провела в приюте, а потом в монастыре. В 18 лет она устроилась продавцом в магазин одежды, а в свободное время пела в кабаре. Любимыми песнями девушки были «Ko Ko Ri Ko» и «Qui qua vu Coco», за что ей и дали прозвище – Коко.
Габриэль не преуспела в качестве певицы, однако во время одного из ее выступлений офицер Этьен Бальзан (Etienne Balsan) был очарован Коко. Она переехала жить к нему в Париж, но вскоре ушла к Артуру Капелю (Arthur Capel). Именно он помог Габриэль открыть в Париже в 1909 году магазин женских шляпок.
В военные годы дом моды Габриэль переместился на улицу Cambon, где и находится по сей день, как раз напротив отеля Ritz. К 1919 году у Шанель уже были клиенты во всём мире. Многие носили ее фланелевые блейзеры, юбки свободного покроя, длинные свитера из джерси, матроски и знаменитый костюм (юбка + жакет). Сама Коко сделала себе короткую стрижку, носила маленькие шляпки и солнечные очки.
Габриэль была знакома со многими великими людьми: Пабло Пикассо, известным балетным импресарио Сергеем Дягилевым, композитором Игорем Стравинским, драматургом Жаном Кокто. Многие искали общения с известной художницей просто из любопытства, однако с удивлением находили Коко неглупой, остроумной, оригинально мыслящей женщиной. Сам Пикассо назвал ее «самой рассудительной женщиной на свете», мужчин привлекала в ней не только внешность, но и неординарные личные качества, сильный характер, непредсказуемое поведение. Коко была то неотразимо кокетлива, то чрезвычайно резка, прямолинейна, даже цинична.
В 1920–1930-е годы Коко создала множество нарядов, которые вошли в историю моды. Кроме того, в 1921 году появились знаменитые духи «Chanel № 5», а также был открыт бутик аксессуаров в Париже. В 1926 году американский журнал Vogue приравнял по универсальности и популярности «маленькое черное платье» к автомобилю «Ford». Несмотря на огромный успех моделей Шанель, в 1939 году Коко закрыла все бутики и дом моды в связи с началом Второй мировой войны. Многие кутюрье покинули страну, но Коко осталась в Париже.
В послевоенные годы у Коко появился опасный конкурент - Кристиан Диор, который сделал женщин похожими на цветы, одев их в кринолин, затянув им талию и напустив многочисленные складки на бедра. Мадемуазель Коко была очень ревнива и прижимиста. Она всегда носила с собой ножницы, и был случай, когда Шанель, увидев костюм от Givenchy на одной из своих манекенщиц, подошла и мгновенно вспорола его, сказав, что теперь костюм выглядит лучше!
В 1950–1960-е годы Габриэль сотрудничала с различными голливудскими студиями, одевала таких звезд, как Одри Хепберн (Audrey Hepburn) и Лиз Тэйлор (Liz Taylor). В 1969 году легендарная актриса Кэтрин Хепберн (Katharine Hepburn) исполнила роль Шанель в бродвейском мюзикле «Коко».
В 1954 году в возрасте 70 лет она с триумфом вернулась в мир моды. Первой реакцией поклонников и прессы на показ новой коллекции Шанель были шок и возмущение - она не смогла предложить ничего нового!



Особого рассказа достойны ее духи «Шанель № 5». Еще в 1920 году русский князь Дмитрий Романов познакомил Коко с эмигрантом из России, парфюмером Эрнстом Бо. По просьбе Шанель парфюмер собрал в пробирки 20 различных смесей цветочных ароматов, Коко выбрала пробирку с пятым номером, добавила туда запах ландыша и назвала духи «Шанель № 5». До этого смеси различных ароматов в женских духах считались неприличными.
«Духи для женщины, которые пахнут, как женщина», - сказала Шанель о своем творении. Когда у Мерилин Монро спросили: «Что вы надеваете на ночь?» - голливудская звезда игриво ответила: «Пять капель «Шанель № 5».
Она никогда не рисовала свои модели на бумаге, предпочитая работать с материалом иглой, нитками и ножницами прямо на манекенщице. Теорий у Коко Шанель не было, она просто следовала своей гениальной интуиции. Примечательно, что сама она брюки носила редко, считая, что этот мужской атрибут женщинам не подходит. Женские колени Шанель считала некрасивой частью тела, а поэтому ее юбки были всегда чуть ниже колен.
К старости характер у Шанель стал весьма вздорным. Язычок у Коко был язвительным: не стесняясь, она часто использовала крепкие словечки. Когда после войны ее обвинили в связи с немецким дипломатом, Шанель заявила: «Если в моем возрасте появляется любовник моложе меня на 15 лет, я не спрашиваю, какой он национальности».
Габриэль Шанель, основательница самого известного и шикарного модного дома, умерла тихой смертью 10 января 1971 года в возрасте 88 лет в номере-люкс отеля «Ритц» в Париже.
«Главное в женщине не одежда, а милые манеры, рассудительность и строгий режим дня» - эта заповедь Коко Шанель до сих пор остается актуальной для огромной армии поклонников Легендарной Мадмуазель.

Парфе (от фр. parfait — безукоризненный, прекрасный). Кондитерское изделие французской и венской кухни. Представляет собой сливки, взбитые с сахаром с добавлением ванили и замороженные. После взбивания парфе плотно укладываются в закрытую металлическую форму, состоящую из двух половинок и способную раскрываться, как футляр от скрипки, и замораживают на два часа. Иногда в парфе вводят и взбитые яйца как небольшое дополнение к сливкам, но они так же, как и чисто сливочные парфе, замораживаются сырыми с той только разницей, что время замораживания продлевается до 3—3,5 часа.

Ниже от улицы Лафайетт (Lafayette) на бульваре Хаусманн (Haussman), 64 расположен один из самых больших торговых центров в мире - универмаг Le Printemps Departement Store, где продаются последние коллекции люксовых парижских брендов.
Торговый центр Парижа Le Printemps был открыт в далеком 1865 году и сейчас состоит из трех величественных зданий, заполненных бутиками, ресторанами, зонами отдыха и развлечений. 45 тысяч квадратных метров, посвященных роскоши и моде. Магазины со скидками, магазины с tax-free, доставка купленных вещей не только в отель, но в страну проживания и даже принимают иностранную валюту.
Здесь можно находится, пока не потратишь все взятые с собой деньги, и даже больше. Но, прежде чем вы дойдете до этой стадии, советую перекусить в одном из семи ресторанов, на выбор - от закусочной быстрого обслуживания до шикарного ресторана на 9-м этаже, предлагающего не только восхитительное мясо на гриле, но и шикарный панорамный вид Парижа.
Если вы ищете что-то конкретное и не можете найти нужный магазин, обратитесь в справочный центр Универмага, где вам обязательно поможет обученный и говорящий на 15 языках персонал - английском, немецком, испанском, итальянском, португальском, русском, шведском, персидском, тайском, корейском, вьетнамском, китайском, лаосском и японском языках.
Открыт с понедельника по субботу с 9.35 до 20.00, по четвергам - до 22.00.

Кардинал Ришелье - одна из наиболее известных и одиозных фигур Франции. Благодаря его амбициям и любви к роскоши на одной из площадей Парижа появился чудесный дворец, окруженный великолепным парком - Пале Рояль.
Кардинал Ришелье был одной из самых влиятельных политических фигур Франции XVII века. Меняя замки и дома, Ришелье никак не мог найти то место, в котором ему было бы комфортно: загородные резиденции мешали активной натуре кардинала постоянно быть при дворе, а жить в одном, пусть и большом, дворце с королем было явно ниже достоинства Дюка. В 1624 году он покупает себе большое поместье Анжен, расположенное напротив Лувра. Поместье насчитывало несколько зданий, оборонные сооружения и даже небольшой сад, однако это не устраивало амбициозного Ришелье. Нужно было построить что-то, уж если и не превышающее по уровню, то уж точно соответствующее королевскому дворцу. Заказ на реконструкцию получил друг и протеже Ришелье – архитектор Жак Лемерсье.
Через несколько лет на этом месте появился Пале-Кардиналь – Дворец Кардинала. Чего здесь только не было – и настоящий гвардейский зал, и библиотека и театр. А картинная галерея (Ришелье по праву считался одним из первых коллекционеров того времени)? Ни много, ни мало, 262 полотна именитых европейских художников, среди которых стоит упомянуть Леонардо да Винчи, Рафаэля, Тициана, Рубенса, Дюрера. А скульптура, а увлечение фарфором? Если вспомнить еще и о чудеснейшем саде, то станут ясны причины зависти королевской семьи к Ришелье. Таким уютным и вместе с тем роскошным поместьем Людовик похвастаться никак не мог. Дальновидный стратег Ришелье сделал «ход конем» — он завещал свой замок после смерти королевской семье, сняв тем самым все претензии и обеспечив себе уверенную старость (грустная насмешка судьбы – Людовик XIII пережил своего министра Ришелье всего на год, так и не успев в полноте воспользоваться этим даром).
Итак, 1642 год – год смерти Ришелье. На смену ему приходит «серый кардинал» — Мазарини. Вдова Анна Австрийская удаляется из Лувра в Пале Кардиналь вместе с детьми. Так дворец превращается в Пале Рояль (Королевский), это имя осталось с ним и до сего дня. Именно здесь проходит детство будущего Короля-Солнце Людовика XIV. Именно здесь закладываются его принципы абсолютной монархии и Божественного права королей («Государство – это я»). Монарх, переживший период смут, названный впоследствии Фрондой, воспитанный матерью и Мазарини, впоследствии правил 72 года (больше всех иных монархов в европейской истории), но так и не вернулся более в Пале Рояль. Наверное, нехорошие воспоминания детства. Правда, это не помешало ему поселить в одном из флигелей свою фаворитку герцогиню де Лавальер. Она родила ему 2-х небрачных сыновей. Несомненной заслугой Лавальер можно считать влияние, оказанное ей на Людовика. Именно в восторге от этой встречи король начал строительство Версаля – несомненно, одной из блистательнейших резиденций монархов Европы. В 1750 году Анна вынуждена бежать из Пале Рояль, спасаясь от Фронды.
Людовик Великий дарит дворец своему брату – Филиппу Орлеанскому. Во владении семьи Орлеанских Пале Рояль пробудет до самой Великой Французской Революции. Перестройки начинаются здесь еще в 80-х годах XVIII века и длятся до конца столетия. Герцог Орлеанский, известный как Филипп Эгалите кардинально поменял образ королевского дворца. После его нововведений от постройки Ришелье остался лишь общий образ. Дело в том, что Филипп привык к роскошной праздной жизни, однако денег на нее ему постоянно не хватало. Получив в наследство Пале Рояль он заказал архитектору Виктору Луи застроить свободное место домами с аркадами, из которых получились бы кафе и торговые лавки. Там же возникает французский театр, впоследствии переросший в Комеди Франсез. В центре парка некоторое время и вовсе разбили цирк-шапито. На несколько лет квартал превратился в огромный развлекательный центр Парижа. Двоюродный брат Людовика XVI пристроил целый квартал, окружив дворцовый сад тремя улицами, дав им имена своих сыновей — Божоле, Валуа и Монпансье. На правах герцога Филипп запретил полиции появляться на территории Пале Рояль а из дворца сделал огромны бордель. Здесь можно было найти девушку на любой вкус и кошелек…
Кафе, магазинчики, девушки легкого поведения и почти полная безнаказанность привлекали сюда самых разных людей. Говорят, что постоянным посетителем здесь был Бонапарт. Именно здесь началась Великая Французская Революция, когда Камиль Демулен, вскочив на стол, произносил пламенные речи. Отсюда толпа шла брать Бастилию…
Это и стало следующим этапом жизни королевско-кардинальского дворца. Начатое здесь восстание прокатилось не только по Парижу, но затронуло и Францию и остальную Европу. В 1793 году Филиппа Эгалите казнят революционеры и дворец национализируют – так впервые за всю историю он становится общим достоянием Франции.
Еще некоторое время дворец просуществовал в прежнем облике – здесь разместили биржу и суд. Все изменилось в 1814. Людовик XVIII возвращает Пале Рояль прежним хозяевам; бордель, кафе изгоняют и начинают воссоздание обстановки времен Ришелье. Вновь Пале Рояль блистает, вновь здесь весь великий свет Парижа. Здесь проводят литературные вечера, здесь играет молодой но уже популярный Лист. Благополучие закончилось в 1848. После революции дворец пришел в упадок, а коммуна 1871, переворачивая все с ног на голову, и вовсе сожгла его.
Таким, как Вы увидите его сегодня, дворец стал сравнительно недавно – его восстановили и с 1873 года в нем размещаются правительственные учреждения — Государственный совет, Конституционный совет и Министерство культуры.
Последнюю доработку Пале Рояль пережил уже в XX веке. В 1986г. на площади появились современные инсталляции — так называемые Колонны Бюрена. Архитектурный проект «Две площади», больше известный как «колонны Бюрена», был начат в 1980 году французским художником-концептуалистом Даниэлем Бюреном по заказу министра культуры Жака Ланга. Колонны Бюрена — это 260 колонн разной высоты, облицованных продолговатыми черными и белыми мраморными пластинами при входе в дворцовый сад. Установке колонн предшествовали два года споров как среди искусствоведов и архитекторов, так и среди простых парижан, которые в итоге смирились с колоннами и даже их полюбили. Теперь комиссия по надзору за памятниками искусства Парижа объявила, что колонны Бюрена нуждаются в реставрации. Вода просачивается в расположенные под площадью помещения, которые использует находящийся в правом крыле Пале-Рояля театр "Комеди Франсэз". Реставрация, по словам Алена Шарля Перро, архитектора, ответственного за Пале-Рояль, будет заключаться в демонтировании колонн и застиле двора герметичной пленкой из эластомера. Все это, по подсчетам господина Перро, обойдется как минимум в €2,6 млн. Изначальная стоимость колонн была более чем в два раза меньше суммы, необходимой для их реставрации…



http://www.nice-places.com/articles/europe/paris/406.htm

Гримальди (Grimaldi) — одно из четырёх семейств (альберго), которые на протяжении пяти столетий правили Генуэзской республикой. Три остальных семейства — Фиески, Дориа и Спинола. В XIV веке одна из ветвей рода обосновалась в Монако, которым и продолжает править по сей день.
Род ведёт своё происхождение от Гримальдо Канелла, который избирался консулом Генуи в 1162, 1170 и 1184 годах. Его отец также был консулом, в 1133 году. В течение XIII века Гримальди держались пропапской политики, для чего заключили союз с родом Фиески, из которого происходило двое понтификов. Вместе с Фиески они дважды изгонялись из города народом и гибеллинами.
Горький хлеб и крутые лестницы чужбины понудили Гримальди закрепляться в разных уголках Лигурийской Ривьеры и даже на Сицилии. Одним из таких лигурийских замков было Монако, которым Гримальди окончательно завладели в 1395 году. К тому времени они уже вернулись в Геную и активно принимали участие в политической жизни республики. В 1353 г. адмирал Антонио Гримальди возглавил генуэзский флот, давший бой венецианско-каталонскому у берегов Сардинии.
После 1528 года в Генуэзской республике наступили более спокойные времена. Гримальди сохраняли место в верхушке местной аристократии, шестеро из них избирались дожами. В ренессансном квартале палацци-деи-Ролли наиболее известно построенное Гримальди палаццо Бьянко, теперь в нём картинная галерея. Монакская ветвь Гримальди в 1659 году приняла княжеский титул, а французский король Людовик XIII восстановил для них старинный титул герцогов де Валентинуа. Принцы Монако проводили много времени при версальском дворе и жён выбирали из представительниц французской аристократии.
В 1733 году монакская ветвь Гримальди пресеклась в мужском колене. Княжество перешло через брачный союз с наследницей рода к герцогу Эстутевилю из французского семейства Гойон де Матиньонов, который по условиям брачного контракта принял фамилию Гримальди. Нынешние Гримальди — князь Альбер и его сёстры Стефания и Каролина — происходят от брака графа Полиньяка с незаконнорожденной дочерью князя Луи II (правил в 1922—49).

Сказки на ночь…
Холодной зимней ночью в январе 1297 года несколько монахов, надвинув пониже капюшоны, постучали в двери Монакского замка, прося предоставить им кров. Сжалившись над святыми странниками, генуэзцы – хозяева крепости на скале, – распахнули ворота. Но под монашеским платьем у пришельцев – членов клана Гримальди, итальянских авантюристов, – оказались мечи и доспехи. Гримальди отняли Монако у генуэзцев и стали правителями этого крохотного княжества.
Гримальди всегда гордились своей историей, а основателями княжества откровенно восхищались. На гербе Монако изображены две монашеские фигуры, извлекающие из-под ряс мечи. Но есть одно предание, о котором Гримальди предпочитают умалчивать, хотя оно оказало на судьбу рода огромное влияние. Это знаменитое “проклятие рода Гримальди”.
Согласно легенде, в тринадцатом веке первый князь Монакский Ренье похитил в Голландии прекрасную девушку, обесчестил ее и бросил. Красавица превратилась в ведьму и прокляла своего обидчика: “Никому из Гримальди не дано будет познать счастье в браке!”

Бурное развитие обувной моды пришлось на начало века. Начало столетия - время революций. Революция в женской одежде началась с юбок, подол которых с 1915 года поднимался все выше и выше. Туфли превратились в важную часть туалета. В середине 20-х годов наступило золотое время башмачников. В Париже блещет Андре Перуджа, его творения привлекают внимание великого Пуаре. Во Флоренции-Сальваторе Феррагамо. Роже Вивье в это время только начинал свой путь. К девяти годам он остался круглым сиротой и рос в доме небогатой тетки по материнской линии. Участие в постановках театра парижского района Бельвиль ничем серьезным не закончилось. Но интерес к яркому миру сцены и его обитателям остался навсегда. В 17 лет Вивье поступил в парижскую школу изящных искусств, где занимался скульптурой и одновременно рисовал модные в то время мужские платки. Но расписанные акварелью шедевры доживали лишь до первой стирки. Один из друзей, дал ему работу на своей обувной фабрике. Молодой человек быстро освоил основы ремесла, и вскоре ему уже доверяли разработку новых моделей. Когда в 1926 году 20-летний Вивье окончательно решил посвятить себя созданию обуви, его выбор был более чем осмыслен: он уже много умел и знал, какая пропасть лежит между замыслом и возможностью его воплощения. Увлечение сценой, дружба с артистами и театральными художниками оказались не только приятными, но и выгодными. Вивье начинает шить обувь на заказ для таких эстрадных звезд как Мистингетт и Жозефина Беккер. Со столь знаменитыми клиентами он просто обречен на известность. Вскоре сам недосягаемый Перуджа был вынужден уступить ему часть своей парижской клиентуры. В 1937 году Роже Вивье открывает собственное ателье с магазином. Среди заказчиков - крупные обувные фирмы - Pine, Salamander, Rain, Delman. Но массовая мода все еще скована условностями и консервативна, традиционные обувные цвета - черный, синий и коричневый. Приходится искать компромисс между художественной фантазией, вкусом и необходимостью поддерживать спрос на свои изделия. К началу войны Вивье уже широко известен не только в Европе, но и в Австралии, ЮАР, Египте и Америке. Сюда-то он и отправится перед самой оккупацией, выполнив в первые годы войны свой воинский долг и успев (вместе с известной писательницей Гертрудой Стайн) на один из последних кораблей, увозящих эмигрантов в Новый Свет. В мирном Нью-Йорке много потенциальных клиентов, но и здесь работать невозможно. Созданная в войну комиссия по промышленной продукции принимает закон, ограничивающий производство одежды и обуви. Материала нет, кожа идет на нужды армии. Вивье работает ассистентом фотографа Harper`s Bazaar Хайнингена-Хюне, а потом вместе с Сюзанной Реми открывает шляпный бутик на Мэдисон-авеню. Вернувшись в 1947 году в Париж, он пленяется идеями Кристиана Диора, только что провозгласившего стиль new-look. Скованный условиями контракта с Delman, Вивье готов "наступить на горло собственной песне" и делать для Диора хотя бы шляпы, но это место занято. Он продолжает рисовать эскизы обуви для американских фабрик, а тем временем манекенщицы Дома Christian Dior дефилируют в туфлях Феррагамо и Перуджи. Легко ли это вынести? Со временем ситуация изменилась. Благодаря эксклюзивному договору с американской фирмой появилась, созданная специально для Вивье, марка Christian Dior- Delman, а с 1955 года и в течение семи лет до окончания срока контракта с Домом Dior, Вивье будет подписывать свои модели Christian Dior-Roger Vivier, став единственным дизайнером, имя которого гениальный модельер соглашался ставить рядом со своим. Здесь собственно и начинается история великого обувщика. Вот когда он может, наконец, вернуться к своим довоенным заготовкам и дать свободу фантазии. Роже Вивье - волшебник ремесла, мастер - легенда, которому принадлежат крупнейшие изобретения в обувном деле ХХ века. Он сотрудничал с Эльзой Скьяпарелли. В 1953 году рисовал эскизы для коронационных туфель королевы английской. А в следующем году совершил настоящую революцию, придумав туфли на тончайшем каблуке - "шпильке" высотой 7 - 8 см. Эти туфли положат начало целой серии шпилек, ставших символом эпохи. На базе шпильки в 1959 году рождается каблук "шок" - тонкий, дугой выгнутый наружу. Творение, бросающее вызов законам гравитации сравнивали с Пизанской башней. Это уже непросто обувь, а настоящее холодное оружие женской эмансипации, первыми жертвами которого стали ковры и паркеты. В течение пяти лет он создавал обувь к коллекциям Кристиана Диора, а когда тот в 1958 году умер, работал с Ивом Сен-Лораном. Марлен Дитрих, Софи Лорен, Элизабет Тейлор, шахиня Ирана Фарах, герцогиня Виндзорская - все они с одинаковым нетерпением ждали появления его новых моделей. В 1962 году Вивье на вершине славы и популярности. Как пишет женский журнал Aurore, до 1952 года обувной моды не существовало. Туфли, выполненные по неизменным канонам, не могли быть объектом фантазии. И если сегодня мы привыкли, что туфли от сезона к сезону меняют форму и цвет, мы обязаны этим Роже Вивье. В 1970 году под влиянием моды хиппи он создает высокие "болотные" сапоги, которые Бриджит Бардо, не задумываясь, сразу же отбирает для съемок в знаменитом клипе, где она позирует на "Харлей Дэвидсоне". Пару рыжих замшевых сапог Вивье сшил специально для Рудольфа Нуриева, несколько пар туфель изготовил для Гэри Купера. Наверное, самый экстравагантный заказ был от Джона Леннона: черные атласные ботинки с каблуками, украшенными бриллиантами. Но это скорее исключение из общего правила: Вивье практически не занимался мужской обувью. В 1972 году Вивье решил уйти из Высокой моды. Он достиг всего, о чем может мечтать дизайнер, стал третьим в истории моды французским Кутюрье - после Диора и Ива Сен-Лорана, - который удостоился в 1968 году престижнейшей американской премии Неймана Маркуса. Крупнейшие музеи моды - лондонский Виктории и Альберта, нью-йоркский Метрополитен, парижский Искусства и моды - создали экспозиции его моделей, регулярно проводя выставки творчества Вивье. О чем еще мечтать? В последующие годы он сотрудничает с итальянскими, японскими и, конечно, американскими обувными фирмами, выпускающими массовую обувь, и нет-нет, да и порадует поклонников необычными моделями. В 1997 году одна из самых известных французских обувных марок Myrys решила изменить свою коммерческую политику и перейти к выпуску разнообразной обуви по доступной цене для широких продаж по всей Франции и за границей. Неожиданным для многих оказалось имя дизайнера, которому поручено возглавить проект. Это 90-летний Роже Вивье. В новой коллекции Myrys появилось уже около 30 его моделей женской обуви. Модель Vague (Волна) - великолепные босоножкина прозрачном пластмассовом каблуке - стала хитом продаж лета 1997 года и лебединой песней маэстро. Он работал почти до последнего дня, обогнав по долголетию пребывания на модном небосклоне даже своего знаменитого предшественника - Андре Перуджу. 2 октября 1998 года в возрасте 92 лет Роже Вивье скончался - снимите шляпы, господа!

Вино – напиток натуральный, полезный. Кушанья с ним – вкуснее. При употреблении вина во время трапезы оно «приносит пользу»: благотворно влияет на качество работы вкусовых рецепторов во рту, помогает пищеварению, даже несколько снижает общую калорийность пищи. Врачи диетологи, несомненно, смогут добавить к этому списку еще несколько пунктов. Впрочем, что мы все только говорим о вине? Давайте уже пригубим.
Начинается все, естественно, с выбора вина, подходящего к тому или иному случаю, к трапезе. В случае если напиток приобретается к обеду или к ужину, стоит обратить внимание на его сочетаемость с блюдами, которые будут подаваться. Неплохо также знать, что, если в течение, к примеру, вечера, планируется подать несколько разных вин – это нужно делать в определенном порядке. Не стоит угощать гостей сразу всеми винами – в лучших домах Лондона и Парижа так точно не делают.
Помните – более молодые вина всегда подаются только перед старыми. Белые – перед красными. Больше трех раз вино во время одной трапезы обычно не меняют. Естественно, сладкие вина – самое то к десерту. Хороший тон – в качестве аперитива подать сухое (никаких «полусладких»!!!) шампанское. В принципе, им же можно запивать и еду в течение трапезы. И последняя из основ – не ленитесь менять бокалы. Наливать разные вина в одни и те же – ужасающий моветон.
Если правильно подобрать вино к блюдам, которые будут подаваться в ходе трапезы, вкус их, несомненно, только выиграет от этого. Впрочем, и вкусовые качества самих вин «правильная» еда, конечно, подчеркнет.
В принципе, многие знают, что красное вино надо бы подавать к темному мясу и сырам, а белое – к светлому мясу и рыбе. Это древнее правило, конечно, актуально и по сей день. Но все же ныне, оставаясь правилом, оно перестало быть догмой. Сегодня на выбор вина к пище, без сомнения, влияет способ приготовления последней, то, какие соусы и приправы будут при этом использованы, каким будет гарнир… В общем, полет фантазии никто не отменял, в современной кулинарии он только приветствуется. Просто стоит знать, что, к примеру, вина со сложным вкусовым букетом выигрывают, если их подают с простыми блюдами. И наоборот – сложные блюда лучше комбинировать с достаточно простыми винами, хотя всегда возможны варианты.
Не подавайте к сладкой пище сухие вина – вкус их, наверняка, покажется вам слишком кислым. А если вино и без того слегка кисловато (не редкость для сухих сортов) – оно станет безвкусным. Такие вина (немного кисловатые) могут быть отличным дополнениям к острым блюдам. А вот со сладостями неплохо сочетаются молодые вина, с ярко выраженными фруктовыми тонами во вкусе и аромате. В любом случае – десерту желательно быть слаще, чем вино с ним подаваемое.
Выбирая вино, ориентироваться следует в большей степени не на его название, а на тот сорт винограда из которого оно сделано. Так, например, среди белых вин стоит отметить напитки, приготовленные из винограда Сильванер (Sylvaner) – у них, как правило, пикантный вкус и фруктовый аромат. А у вин из винограда сорта Совиньон блан (Sauvignon Blanc) – характерная маслянистая структура, они легки и свежи. Вина, сделанные из винограда Шардонэ (Chardonnay) – с фруктовым вкусов, в котором могут быть персиковые или дынные ноты, дубовый оттенок. Из винограда Пино Грин (Pinot gris) получается тяжелое вино с богатым букетом.
Красные вина из винограда Кабернэ Совиньон (Cabernet Sauvignon) порадуют ценителей терпким вкусом и ароматом ежевики с хвойными нотами. Сорт Мерло (Merlot) придает вину аромат меда и вишни, иногда можно почувствовать мятные ноты, напиток обычно не слишком терпкий. Пино нуар (Pinot noir) – из него получается вино с весьма насыщенным «земляным» ароматом, возможны ноты вишни и земляники, трюфельный привкус. Прекрасное молодое Божоле нуво (Beaujolais nouveau), обладающее легким фруктовым вкусом, изготавливается во французской области Божоле из винограда сорта Гамэ (Gamay).
То, из чего вино пьется – важная часть культуры потребления этого напитка. Если вы привыкли пить вино из пластиковых стаканчиков – это печально. Пора избавляться от этой люмпенской привычки.
«Правильный» бокал способствует раскрытию винного букета. Постарайтесь, пожалуйста, сделать так, чтобы бокалы были чистыми и не несли на себе следы моющего средства. Потому что, смешивая вино с моющим средством (даже с его «ароматом альпийской свежести»), вы совершаете преступление!
Хорошо, если наливать вино вы будете в «бокалы-тюльпаны». Отличительные их элементы: высокая ножка и сужающаяся к верху форма сосуда. В таком бокале отлично концентрируется аромат напитка. Объем бокалов для белого вина – немного меньше, чем для красного. Шампанское отлично себя чувствует в высоком узком бокале: так оно меньше выдыхается, а любимая многими пена образуется активнее. Крепленые вина «дружат» с «пузатиками» на короткой ножке.
Во время застолья часто услышишь: «Лей, лей, не жалей!». В том смысле, что, мол, наливай до краев, не жмись. В случае с вином этого делать не нужно. Ведь в бокале обязательно должно остаться место для того, чтобы вино «раскрылось» – во всей красе проявился аромат, богатство и интенсивность вкуса. Запомните: марочными белыми винами бокалы наполняют на три четверти. Легкими красными – наполовину (можно чуть больше). Выдержанных красных вообще не стоит наливать более трети бокала. Половину бокала должно занимать любое столовое вино. А вот шампанским можно наполнять бокал почти «под завязку», оставляя сантиметр-полтора до края.
Наливать новую порцию вина стоит только после того, как бокал опустел, никаких «освежить». Если гость на время покинул застолье – его бокал наполнять не нужно. Нальете, когда вернется. Естественно, кавалеры должны ухаживать за сидящими рядом дамами: вовремя наполнять их бокалы. Причем, наливать вино в бокал желательно справа от сидящего.
Если вино подается на стол в запечатанной бутылке, его следует пробовать. Бутылку откупоривают, протирают горлышко салфеткой. Сначала хозяин наливает немного вина в свою рюмку и пробует его. Это является своего рода обязательной церемонией, как бы проверкой вкусовых качеств вина, его температуры. В дамском обществе церемонию дегустации выполняет хозяйка. Если с вином все в порядке, наполняются бокалы гостей (напомним: не более, чем на три четверти их объема). В заключение хозяин наливает вино в свой бокал. Если в бутылке еще остается вино, то она снова помещается в охлаждающую посуду и накрывается салфеткой. Пробку в открытую бутылку не вставляют. Повторно вино наливают только в пустые рюмки, а после четырех или пяти раз использования (даже если это было одно и то же вино) бокалы следует поменять на чистые. Если же меняется вино, то, безусловно, нужно подать новые бокалы.
Тонкостей в выборе, употреблении и хранении вина немало. Все они в один текст не вместятся. О вине и питие его издаются целые книги. Здесь – лишь основные моменты, которые, пожалуй, на начальной стадии изучения винного этикета стоит знать обязательно. Но даже эти основы кому-то, возможно, покажутся чересчур сложными. Лучше, проще, действенней (в смысле быстроты наступления опьянения) пить водку. Возможно. Каждому свое.
И еще одно – хоть истина и в вине, но полностью знаменитая фраза Плиния старшего на латинском языке звучит так: «In vino veritas multum mergitur». В переводе на русский: «Истина в вине не раз тонула». В общем – не злоупотребляйте алкоголем.

Шампанское Dom Perignon - это пример верности традициям. Эталон хорошего вкуса. Показатель, четко отделяющий торжество самого высокого ранга от всех остальных. Выбор особ королевской крови и состоятельных людей, понимающих толк в элегантном алкоголе. Впрочем, Dom Perignon пьют не для того, чтобы захмелеть. Это сама история шампанского, к которой настоящий ценитель вина считает долгом прикоснуться.
Монах-бенедиктинец Дом Периньон был хорошо известен в Шампани. Его отличал тонкий вкус и удивительная память на вина. Кроме того, он обладал поистине бесценными знаниями по части виноделия. Благодаря таким способностям, в 1668 году он занял пост распорядителя винными подвалами аббатства Отвиль, расположенного в самом центре провинции, на берегу реки Марны. Об этом назначении лично позаботился архиепископ Реймсский Генрих Савойский, который со всей Франции собирал знатоков виноделия, надеясь создать вино, способное конкурировать с лучшими образцами из Бургундии, Бордо и Лангедока.
Однажды весной Дом Периньон открыл бутылку вина. Раздался громкий хлопок. Такие «выстрелы» были не редкость, но в тот раз монаха это заинтересовало. Поразмыслив, он пришел к выводу, что вино просто-напросто не успело добродить до наступления холодов, а с приходом тепла продолжило процесс. Дом Периньон решил попробовать провести вторичную ферментацию в бутылке. Полученный результат был не ахти, но монах понял, что движется в правильном направлении. Он решил смешать разные сорта винограда, пробовал сочетания урожаев разных лет. Попутно изобрел ликер, как необходимую составляющую нового вина. Наконец, упорные труды были вознаграждены. Дом Периньон представил первую бутылку игристого напитка, ставшего прообразом современного шампанского.
Однако, на качество напитка влияли такие факторы, о которых раньше не задумывались. Было подмечено, что в темных бутылках вино получается значительно лучше, значит, надо беречь напиток от солнечного света. Дом Периньон заметил, что используемые в то время деревянные и паклевые пробки не годятся для шампанского. Они либо создают внутри бутылки сильное давление, что приводит к взрыву, либо высыхают и выпускают углекислоту. Монах пробовал множество вариантов закупоривания и нашел оптимальный из коры пробкового дерева. Ему же приписывают и изобретение бокала удлиненной формы, наилучшим образом демонстрирующего игривость вина.
Шампанское Dom Perignon Cuvee было выпущено торговым домом Moet&Chandon в 1936 году. Его позиционировали, как «престижное кюве», что в то время было, по меньшей мере, смело. Многие предрекали нежизнеспособность этой марке, поскольку именно в середине 30-х годов разразился мировой экономический кризис, а стоимость новинки едва ли не вдвое превышала лучшие винтажные вина. Однако, директор по маркетингу Робер-Жан де Вогюэ оказался дальновиднее своих критиков. Он правильно рассчитал, что появление шампанского со столь громким именем будет воспринято поначалу с интересом, а, когда распробуют, то и с восторгом, потому что при изготовлении использовался изумительный винтаж 1921 года - один из лучших в Европе минувшего столетия. Кроме того, французская аристократия и промышленники посчитали, что появление такого прекрасного напитка должно ознаменовать собой прекращение «черной полосы», и с охотой его раскупали. Мода немедленно распространилась на Великобританию и США, где шампанское Dom Perignon Cuvee раскупалось еще более охотно, чем на родине.
В чем же уникальность этого вина? При изготовлении используют только отборный виноград из лучших урожаев. Отличительная черта шампанского - богатство и сбалансированность кюве. Купаж состоит из двух сортов: Шардоне (55%) и Пино-Нуар (45%). Первый отвечает за солнечные нотки, второй - за долгое послевкусие. Цвет - бледно-желтый, с золотистыми оттенками. В аромате удивительное сочетание меда и бриошей, абрикоса и миндаля. Dom Perignon Cuvee - прекрасно гармонирует с блюдами из рыбы, закусками, десертами.

Вряд ли найдется в мире человек, который никогда не слышал этого имени — Cartier. Какие ассоциации оно вызывает? Прежде всего — Франция, роскошь, изысканность, красота. Ювелирный дом, названный в честь основателя, пронес сквозь многие годы свое искусство восхищать, поражать, вызывать желание обладать сокровищами, которые создаются в недрах этого гиганта ювелирного рынка. Не зря ведь принц Уэльский, ставший впоследствии королем Эдуардом VII, говорил про Cartier: «король ювелиров и ювелир королей». Эта фраза стала чем-то вроде слогана для ювелирного дома.
163 года назад, в таком далеком для нас 1847, в Париже жил ювелир Луи-Франсуа Картье. Поскольку для выполнения заказов его частных клиентов Картье нуждался в помещении, он выкупил небольшую мастерскую, принадлежавшую его учителю, Адольфу Пикарду. Видимо, звезды сошлись в желании помочь молодому мастеру, которому на тот момент было всего 28 лет, и все способствовало развитию и процветанию его предприятия. Это был период правления Наполеона III, который в стремлении вернуть Франции былое величие много внимания уделял светской жизни: организовывались балы, приемы, вечера, а значит, роскошные туалеты и украшения пользовались повышенным спросом.
Кроме того, удачу Картье принесла принцесса Матильда — племянница Наполеона I и двоюродная сестра правящего императора: в 1956 году она купила что-то в бутике мастера, и после покровительствовала ему. А императрица Евгения заказала у ювелира серебряный сервиз, что, конечно, также привлекло внимание к его продукции.
Когда сын Луи-Франсуа — Альфред — присоединился к отцу, то стало понятно: бизнес становится семейным. И действительно, спустя некоторое время Альфред обучил делу своих троих сыновей, которые вывели ювелирный дом Картье на качественно новый уровень, сделав его международным и обеспечив успех во всем мире.
Каждый из троих наследников Альфреда внес свой вклад в развитие бизнеса: Жак-Теодуль известен тем, что возглавил отделение Cartier в Лондоне. Кроме того, из Лондона он отправился в страны Персидского залива, где занимался поиском и закупками жемчуга, и совершил путешествие по Индии, в результате чего многие индийские правители приобрели для своих украшений новые платиновые оправы производства дома Картье. Жозеф-Луи добился успеха во Франции с помощью привлечения в качестве клиентов русских аристократов, что способствовало укреплению международных связей ювелирного дома. Луи осуществил множество визитов в Россию, а в 1907 году была организована первая выставка часов и ювелирных изделий Картье в Санкт-Петербурге, в гостинице «Европа». А еще именно Луи удалось завершить многолетние работы по возрождению стиля «Guirlande» с элементами рококо, который был популярен еще во времена правления Людовика XVI. Этот человек стал главой отделения Cartier в Париже.
Что же касается среднего сына, Пьера-Камилла, то он отправился покорять Россию и конкурировать с Питером Карлом Фаберже. Но в большей степени он известен как глава нью-йоркского Cartier. В США Пьеру удалось наладить отличные отношения с такими известнейшими семействами, как Рокфеллеры, Гоулдсы, Форды. Немалую роль в этом сыграла его женитьба на дочери крупного магната Эльме Рамзей.
В 1909 году Пьер открыл первый американский бутик Cartier на Пятой авеню, и его продукция пользовалась большим спросом: американцы уже много лет знали и любили французские украшения. И, не смотря на конкуренцию со стороны «старожилов» американского рынка — Tiffany&Co, Harry Winston и пр., бизнесмену удалось добиться лидирующих позиций.
Свои отделения братья Картье называли «посольствами», и здесь они совершили мудрый маркетинговый ход, пригласив представлять эти «посольства» неординарных людей. Например, в Париже таким «послом» стала Жанна Туссен, светская персона, известная в кругах элиты, которая позже возглавила один из отделов парижского дома. В Лондоне таким представителем стал известный француз Бони де Кастельян. Ну, а в Нью-Йорке продвигать бизнес помогал Жюль Глензер, друг Пьера Картье, человек с большими связями в кругах политиков, голливудских актеров, олигархов.
Интересно еще и то, что братья, понимая особенности человеческой психологии и стремление к индивидуальности, называли свои магазины в зависимости от места расположения, и на изделиях появлялось не просто имя Cartier, но Cartier London, Cartier Paris, Cartier New York.
К этому времени на ювелирный дом уже работал довольно большой штат художников и мастеров-ювелиров, придумывающих оригинальные решения и воплощавшие свои идеи в жизнь. Наиболее успешные из них тиражировались и ставились на промышленную основу — в этом было одно из нововведений братьев Картье. Ведь раньше производители драгоценностей изготавливали свои шедевры в единственном экземпляре, но концепция данного ювелирного дома была иной: здесь создавали украшения не для коллекционеров, а для тех, кому просто нравится носить красивые, качественные и дорогие вещи. Потому некоторые из интересных идей стали олицетворять в глазах публики дом Cartier — например, пантера с изумрудными глазами, украшенная сапфирами и бриллиантами, или кольцо из сплетенных элементов красного, желтого и белого золота. Надо сказать, что эти ювелиры сделали многое для развития индустрии красоты и украшений: одним из их изобретений стала такая простая вещь, как клипсы. Идея пришла в голову Луи Картье, а прототипом послужила обычная бельевая прищепка.
Период трех братьев Картье заслуженно считают временем расцвета для дома Cartier, ведь они сумели вывести ювелирный бизнес на международный уровень, обогатили весь мир украшений своими идеями и изобретениями, как в области ювелирного дела, так и в бизнес-сфере. В 30-х годах они начали тесно сотрудничать с киноиндустрией. Им всегда удавалось идти в ногу со временем, причем не просто следовать мировой моде, но и самим стать законодателями стиля. Когда Пьер Картье уехал из Нью-Йорка, чтобы заменить умершего брата в Париже, он передал дела племяннику Клоду. А после смерти Пьера в 1965 году ювелирный дом Cartier был разъединен: все подразделения стали отдельными единицами. Уже в 1972 все «посольства» снова воссоединили, и с тех пор Cartier — мощнейшая бизнес-система, бренд мирового уровня.
Помимо украшений, дом начал выпускать и другие предметы: сумки, духи... Все это, отмеченное легендарным именем, становится символом престижа и предметом вожделения для многих людей. Кроме того, Cartier регулярно проводит масштабные выставки ювелирного искусства на различные темы во всех уголках мира.
Одно из последних нашумевших изделий этого дома удивило общественность уже в 2010 году — это золотая монета весом в 1 килограмм и достоинством в 100 тысяч евро, которую выпустил парижский монетный двор. На монете изображен Тадж-Махал, купола которого выложены 68-ю бриллиантами. Для разработки этого изображения были приглашены эксперты из ЮНЕСКО.
Cartier — один из примеров того, как крохотная инициатива одного мастера своего дела вырастает до масштабов всего мира, не смотря на перипетии истории, конкуренцию, влияние человеческого фактора, и становится символом. В данном случае — символом успеха, искусства, вкуса, роскоши, символом целой индустрии.

Кристиан Лубутен родился в 1964 году в Париже, свои первые туфли он создал в 16 лет. Несмотря на страсть к обуви, дизайнер никогда не забывал о театре. «Никто не носит обувь так, как танцор на сцене», - любит повторять Кристиан в своих многочисленных интервью. Именно вуаль, украшающая исполнительницу танца живота, вдохновила Кутюрье на создание знаменитых бархатных лодочек с драпировкой сеточкой и кисточками вокруг лодыжки.
С 18 лет Кристиан Лубутен (Christian Louboutin) учился у Шарля Журдана, был внештатным сотрудником для Chanel и Yves Saint Laurent. В 1988 году Лубутен cпроектировал провокационный тип лодочек - яйцо, чтобы сосредоточить внимание на самой чувственной, как он считает, но до этого игнорируемой, части женской ноги – внутреннем изгибе ступни. «Я люблю глубокий вырез на лодочках, - говорит Кристиан. - Показать часть пальчиков ноги - это невероятно сексуально. Я не одеваю женщину, я пробую ее раздеть».
В 1991 он открыл свой собственный магазин в Passage Vero-Dodat в Париже, который очень скоро полюбился светским парижанам, посещающим расположенные по соседству антикварные лавки.
Кристиан Лубутен всегда делает подошву туфель ярко-алой, этот прием он называет «follow me» («следуют за мной»). По легенде, во время показа Лубутен увидел, что у одной служащей ногти накрашены красным лаком Chanel. В ту же секунду он понял, что если покроет таким же лаком подошву туфель, то это прекрасно дополнит его модели. С тех пор красная подметка стала визитной карточкой модного дома.
«Блестящие красные подошвы не несут другой функции - они просто свидетельствуют о том, что эти туфли мои», - заявляет Кристиан. Недавно Лубутен обратился в американское и британское патентное бюро с просьбой зарегистрировать красную подмётку в качестве товарного знака. «Его туфли - самые красивые из тех, что представлены на рынке, я специально скрещиваю ноги, когда сижу, чтобы люди могли видеть алые подошвы», - замечала великая актриса Элизабет Тейлор.
В 1996 году Кристиан Лубутен (Christian Louboutin) создал коллекцию обуви «Lucite». Ее отличительной особенностью стали прозрачные каблуки, в которые были заточены цветочные лепестки и различные предметы. Для своей клиентки - французской кинозвезды Ариэль Домбаль – Кристиан Louboutin заключил в каблучок любовные письма от ее мужа-философа, прядь волос и перо. «Его обувь уникальна, а каждая модель подобна драгоценному камню», - любила повторять Ариэль.
В числе его клиенток Элизабет Тейлор, Принцесса Монако Кэролайн, Катрин Денев, Шер и нью-йоркский дизайнер Диана вон Фюрстенберг. Сейчас в планах дизайнера Кристиана Лубутена (Christian Louboutin) создание собственной парфюмерной линии. «Постучу по дереву, но я с самого первого дня любил жизнь, - говорит Кристиан. - Иногда я целую себя, свои руки и кисти и думаю, о том, что мне очень повезло стать таким счастливым человеком».

… В прошлом, когда европейской знати наскучили балы во дворцах, они кое-что переняли у слуг и добавили немного роскоши. Мода и канопе это обычный вечер субботы пока вы не добавите маску. Подготовка к балу это уже событие, поэтому королевы придумали служанок…

С давних времен люди стремились налаживать отношения с представителями различных кругов общества (разумеется, в рамках одного социального слоя). С этой целью устраивались балы.
Начало балов восходит к празднествам при французском и бургундском дворах.
Первый бал, о котором имеются сведения в истории, был дан в 1385 г. в Амьене, по случаю бракосочетания Карла VI с Изабеллой Баварской.
В XV и XVI в. большие танцевальные увеселения при дворах и дворянских замках происходили очень редко и только при Марии Медичи, которая впервые перенесла также во Францию маскарады, и ещё более при галантном короле Генрихе IV, балы получили широкое распространение. Настоящую свою форму балы сохраняют со времён Людовика XIV, когда они привились и во всех немецких резиденциях. С тех пор балы составляют существенную часть большинства придворных празднеств.



ТАКЖЕ НЕОБХОДИМЫЕ НА БАЛУ СВЕДЕНИЯ:
Язык веера
веер развернут, дама отмахивается - "я замужем";
веер закрывается - "вы мне безразличны";
открывается один лепесток - "будьте довольны моей дружбой";
веер полностью раскрыт - "ты мой кумир".
Если собеседник просит веер (хотя вообще-то это очень непристойная просьба):
подать верхним концом - симпатия и любовь;
подать ручкой - презрение;
подать открытым, перьями вперед - напрашиваться на любовь.

Язык цветов
В начале XIX в. в моде были Александровские букеты - по имени русского императора:
Anemon - анемон;
Lilie - лилия;
Eicheln - желуди;
Xeranthenun - амарант;
Accazie - акация;
Nelke - гвоздика;
Dreifaltigkeitsblume - веселые (анютины) глазки;
Epheu - плющ;
Roze - роза;
первые буквы названий этих цветов составляют имя Александр.

Символика цветов
василек - верность, искренность;
жасмин - непорочность;
маргаритка - терпение, печаль;
"медвежьи ушки" - вас ищут обмануть;
резеда - минутное блаженство;
дикая роза - простота;
белая роза - невинность;
тюльпан - гордость и неблагодарность;
фиалка - скромность и дружба;
ноготки - кокетство;
астра - величие;
петушки - спокойствие;
мак - воспоминания;
подсолнечник - чем больше вижу, тем более люблю;
белая гвоздика - целомудрие;
розовая гвоздика - брак;
лавр - торжество вечного целомудрия;
гиацинт - спокойствие души;
ландыш - символ пришествия Христа, непорочного зачатия.
Существовали открытки с изображениями цветов. На таких открытках можно было просто поставить свои инициалы и послать ее. Цветок сам был текстом:
мак - сохраним нашу тайну;
цветы клевера - жениться или нет;
лист клевера - жду ответа.

Мечты, мечты! И вдруг эти мечты становятся реальностью! Реальностью, которая остаётся в памяти на всю жизнь. Будоража Вас воспоминаниями и желанием вновь оказаться там, на вечном празднике жизни под названием «Мулен Руж».
6 октября 1889 к открытию Всемирной выставки в Париже, произошло событие, которое полностью изменило представление людей о ночных заведениях. Распахнула свои двери Красная мельница- кабаре (сabaret) «Мулен Руж».
Почему красная и почему мельница?!
По соседству с Moulin Rouge, находится квартал Красных фонарей и что бы было созвучно, цвет мельницы выбрали тоже красный. И декоративную мельницу над заведением установили не случайно, рядом расположена вторая уцелевшая мельница Монмартра – Мулен де ла Галет (Moulin de la Galette). Там, у её подножья есть ресторан с танцевальным залом, собирающий по вечерам много посетителей. Поэтому владельцы нового кабаре рассчитывали привлечь не меньше публики и прежде всего на зажигательный танец, а уж потом на хорошую выпивку и вкусную еду.
Раскинув свои яркие красные крылья у подножья холма Монмартр, уже более ста лет, это элитное заведение принимает гостей со всего мира. Первое впечатление ошеломляющее! Прежде всего «Мулен Руж» в Париже это нечто среднее между музеем и светским ночным клубом. Поражает интерьер, с экстравагантными комбинациями разных стилей. Сочетания антиквариата и модерна, восточного и европейского, авангарда и сюрреализма. Но самое главное, именно здесь впервые был исполнен, гремящий до сих пор на весь мир, знаменитый Френч канкан (cancan).
Зрители увидели под музыку Оффенбаха дразнящие движения танцовщиц с манящими взглядами и криками, взлетающими вверх юбками, обнажающими длинные стройные ножки в чулках на пикантных красных подвязках. Падая одна за другой на шпагат и как бы невзначай, сбивая шляпу, носочком туфли с зазевавшегося зрителя из первого ряда.
Изюминкой «Мулен Руж» стала и остаётся «натуральная кадриль» придуманная Селест Могадо в 1850 году. Позже англичанин Чарльз Мортон назвал её – «французский канкан», канкан в переводе с французского языка означает шум или гам. Вот тогда все заговорили о новом танце, увековеченном на афишах и картинах французского живописца постимпрессиониста Тулуз-Лотрека.
Анри де Тулуз-Лотрек (1864-1901) изображал на своих плакатах в основном куртизанок и жизнь кабаре Монмартра. Со дня открытия Moulin Rouge, он был завсегдатаем кабаре и не случайно его «музами» стали танцовщицы первого поколения: Луиза Вебер (Ла Гулю), Жанна Авриль («Динамит»), певица Иветта Гильбер, клоунесса Ша-Ю-Као. Лотрек оставил грядущим поколениям много познавательных афиш, картин, плакатов прославляющих себя самого и конечно кабаре «Мулен Руж» в Париже.
С каждым днём росла популярность заведеня, пик пришёлся на 1891 год, после того как была сделана наружная реклама. «Сумасшедшая» мельница крутилась до I мировой войны, закрывшись в 1915 году, вновь впустив посетителей лишь в 1921 году. В 1937 году Moulin Rouge переоборудовали в современный ночной клуб, где в программе были различные развлечения, танцы, фокусы, аттракционы и конечно, знаменитый канкан.
В 1964 году на сцене был установлен огромный аквариум, где плескались, как золотые рыбки, обнажённые девушки, что вызвало не малый восторг у публики.
В разные годы кабаре «Мулен Руж» собирал представителей многих социальных слоёв: интеллигенцию, аристократов, людей искусства (Пикассо, Оскар Уайльд) и даже наследник английского престола – принц Уэльский, заглянул в Красную мельницу.
Настоящим канканом можно насладиться только здесь. Канкан это не только танец, это целая церемония со своими не писаными законами и старыми традициями. И по сей день, неизменным осталось то, что всегда отличало «Мулен Руж» в Париже от подобного рода заведений. В нём есть, какая- то загадочность, таинственность, здесь можно почти всё: танцевать или спокойно прикорнуть на диване, смеяться или плакать, дегустировать французские вина или вкушать традиционные блюда французской кухни и всё это происходит под роскошное ревю лучшего кабаре Франции. А Ваша фотосессия с актерами на фоне здания кабаре очарует любого грамотного человека. Стразы, блёстки, перья, шикарные костюмы, богатые декорации, изумительная музыка и конечно роскошные девушки! Самые красивые девушки планеты с изящными фигурами и восхитительными лицами. Кстати, сегодня в Moulin Rouge выступает много наших соотечественниц и это, совсем, не удивительно.
Каждый вечер начинается представление «Феерия» с легендарным канканом и новейшими спецэффектами, где участвуют первоклассные танцовщицы и задействованы около 1000 нарядов. Сцена кабаре «Мулен Руж» видела многих знаменитых звёзд 20-го века: здесь выступал Морис Шевалье, начинал карьеру Жан Габен, зал рукоплескал Элле Фитцджеральд и Эдит Пиаф, ещё неизвестному Ив Монтану и именитому Шарлю Азнавуру, Лайзе Минелли и Френку Синатре, Элтону Джону и Михаилу Барышникову…
Если мы говорим «кабаре»- имеем в виду «Мулен Руж», если говорим «Мулен Руж», подразумеваем «кабаре». Наверно так есть и будет, слова эти стали синонимами. Но не будем забывать, что славу кабаре принёс именно канкан, французский канкан в исполнении прекрасных танцовщиц.

Волшебный дар цветов и их красота творят чудеса. Общаясь с этими прекрасными творениями природы, человек становится добрее, нежнее, духовно богаче. Цветы лучшие посредники в общении между людьми. Цветы сопутствуют нам постоянно в течение жизни, дарят радость, олицетворяют любовь и внимание. Люди часто прибегали к их нежному доверительному, романтическому языку, чтобы объясниться без слов.
Все началось давным-давно. В начале XVIII века король Швеции Карл II ввез в Европу новый язык, побывав в Персии и познав восточный язык цветов. Цветочные словари публиковались в течение всего XVIII-го столетия, рассказывая о секретах лилии и сирени, и отдельные его главы были посвящены составлению букетов. Жаль, что язык цветов, на котором виртуозно объяснялись влюбленные позапрошлого века, сегодня практически забыт. Это так романтично!
В наше время многие не знают, что такой язык существует. Но это не везде, в некоторых культурах он до сих пор имеет большое значение. И поэтому надо знать хотя бы основные значения, чтобы не попасть в неудобное положение:



Акация – Платоническая любовь
Жасмин – Любезность
Акация розовая – Элегантность
Колокольчик – Болтливость
Амарант – Бессмертие
Куриная слепота – Свидание
Амариллис – Восхищение красотой
Лаванда – Недоверие, опасность
Анемон – Хрупкость
Ландыш – Возвращение счастье
Астра – Печаль
Лилия белая – Скромность
Лилия оранжевая – Жгучая ненависть
Бальзамин – Социальное неравенство
Магнолия – Хочу Вас любить
Маргаритка – Невинность
Бегония – Опасность, подозрение
Мимоза – Стыдливость, застенчивость
Бессмертник – Неизменная память
Мирт – Исчезнувшая любовь
Василек – Деликатность, изящество
Нарцисс – Эгоизм, самовлюбленность
Незабудка – Вспоминайте обо мне
Нигелла – Смущение
Ноготки – Беспокойство
Водяная лилия – Чистота сердца
Орхидея – Красота
Пион – Стыд
Гвоздика красная – Пылкая любовь, страсть
Подснежник – Утешение
Гвоздика белая – Печаль
Гвоздика желтая – Презрение
Роза белая – Молчание
Гвоздика пестрая – Холодность в любви
Роза красная – Любовь, страдание от любви
Георгин – Признательность
Розы красные и белые – Огонь сердца
Роза желтая – Неверность
Сирень – Первые волнения в любви
Тюльпан – Объяснение в любви
Гиацинт – Забава, шутка
Фиалка – Скромность
Гортензия – Холодность
Хризантема – Приветливость



Букет цветов – почти идеальный подарок на все случаи жизни. Он красив и свеж. Каждый новый букет не похож на предыдущий. Кроме того, в памяти остается не только цветовая гамма выбранных цветов, но и ситуация, в которой они были подарены, и ресторанчик, в котором после этого состоялся ужин при свечах… Но мало купить цветы и принести их на место встречи. Букет цветов станет настоящим дорогим подарком, если будет вручен с соблюдением правил этикета.

Цветы в подарок
Выбирая цветы, в первую очередь стоит помнить о том, какие отношения вас связывают с тем человеком, кому вы собираетесь подарить букет. Шикарные массивные цветы говорят о торжественности момента. А для трогательного свидания с любимой гораздо уместнее небольшой букет ромашек: вам ведь с ними еще гулять не один час под луной и пить кофе со взбитыми сливками в уютных кафешках. Совсем маленький букетик цветов можно прикрепить к подарку.
Цветы принято вручать без упаковки. В некоторых случаях цветы следует подавать левой рукой, чтобы правая оставалась свободной для рукопожатия. Цветочные букеты особенно ценятся за их универсальность. С одной стороны, такой подарок ни к чему не обязывает и будет достойным украшением встречи как близких родственников, так и деловых партнеров. С другой стороны, именно цветы нередко становятся тем подарком, который должен выразить всю гамму чувств: от уважения и признательности до страстной влюбленности.

Цветы для свидания
Если пара собирается в театр, то даме уместно подарить аккуратный букетик небольшого размера. Цветы в театральном зале выглядят очень органично, но букет не должен отвлекать от спектакля ни счастливую обладательницу свежих цветов, ни ее соседей. Кстати, согласно этикету, дама имеет право "забыть" свой букет в театральном кресле после окончания спектакля.
А вот если пара сидит в ресторане и к ним подходит продавец цветов, который предлагает кавалеру подарить спутнице букетик роз, отказаться от незапланированной покупки может только сама дама. Однако, согласно этикету, галантный мужчина не упустит случая на следующий день прислать ей свежий букет цветов.

Цветы по случаю
Букет цветов – универсальный подарок для делового партнера во время совместного ужина. Когда прийти с пустыми руками неприлично, а дорогой подарок может быть неправильно понят, вас выручат цветы. Особенно есть компаньон пригласил вас к себе домой. Вручая цветы хозяину или хозяйке дома, не забудьте поблагодарить за приглашение. А если вы оказались в Индии, то скорее всего в ответ на вас наденут цветочную гирлянду в знак особого почтения.
Не потеряла актуальности традиция дарить цветы актерам и музыкантам после спектаклей и концертов. Согласно историческому этикету, в цветы необходимо вложить открытку с пожеланиями или хотя бы визитку с вашим именем (посылать цветы анонимно считается неприличным), после чего букет следует передать администратору с просьбой отнести цветочный подарок в гримерку артиста. Однако эту традицию в России нарушил архитектор Дюпоншель, который однажды бросил цветы к ногам балерины Марии Тальони: с тех пор артистов стали по многу раз вызывать на сцену за аплодисментами и цветами.

Семейные события
Близкие люди, даря друг другу цветы, вполне могут обойтись и без излишних формальностей, но цветочные традиции в день свадьбы живы до сих пор. Перед венчанием или регистрацией невеста должна получить букет от жениха. В современной действительности жених может отправить букет в дом невесты с курьером. Если же пара следует традиции выкупа, то жених вручает невесте букет после того, как пройдет все испытания.
После этого невеста не должна расставаться с букетом до тех пор, пока не наступит время бросить его гостям. Лишь один раз невеста может отдать букет в руки жениха: когда будет расписываться в свидетельстве о браке. При этом класть цветы на стол не только некультурно, но и считается плохой приметой. Гостям же следует дарить цветы молодоженам только во время банкета, когда будет объявлено о вручении подарков.
Еще один семейный праздник, когда без цветов не обойтись – рождение ребенка. Однако нести букет в роддом бесполезно, его там попросту не примут. Так что приберегите шикарный букет цветов для счастливой мамы и ее новорожденного ребенка до тех пор, когда ни вернутся домой. А вот порадовать цветами больного родственника, который лежит в больнице или прикован к постели дома, – удачная идея.
Помните: чтобы подарить цветы, особого повода не нужно. Получить цветы со словами "Я подумал о тебе сегодня" – что может быть приятнее?.. Радуйте своих близких такими сюрпризами почаще!