Глубокие корни новогодней ели.

https://school.msk.ru/proverka-na-plastichnost и др.

" Обычай «приглашать» зимой в дом лесную красавицу утвердился в большинстве стран Европы относительно недавно — в середине XIX века.

     Древние язычники (в том числе и германцы) 25 декабря в день зимнего солнцестояния, собирались перед елью и приносили перед ней жертвы. По представлениям древних язычников ель являлась обиталищем лесного божества, собственно именно ему, а не ели, и приносились жертвы.     

Ель, а не какое-то другое дерево было выбрано потому, что язычники не понимали, почему все деревья стоят голые (т.е. без листьев), а ель, так же как и летом зеленая, и ни мороз, ни снег ей не страшны. Они считали, что ель потому обладает такими чудесными свойствами, что в ней обитает дух леса. Ну, а поскольку, жизнь древних язычников была сильно связана с лесом, то они и считали необходимым задабривать это божество своими дарами (жертвами).

 По всей видимости, изначально жертвы были человеческие, а потом в жертву стали приносить животных. Например, у ранних кельтов ель считалась обиталищем лесного духа, требовавшего кровавых жертв — внутренностей людей и животных, которые друиды регулярно развешивали на ветвях дерева. Жертву убивали, ветви ели обмазывали ее кровью, и развешивали на ветвях ее внутренности, так же развешивали орехи, сладости и проч.

Поэтому украшение елки разного рода игрушками и гирляндами это есть не что иное, как символическое повторение древнего языческого обычая жертвоприношения (https://vk.com/topic-55619858_31267412)

 Славяне считали ель связанной с нижним миром, миром смерти, или с низшей демонологией.

«Лешачье древо» — так окрестили наши далекие предки вечнозеленую стражницу низин и болот.

 В языческих мифологиях ель связывалась с  ритуалами и праздником зимнего солнцестояния. Но к XIII веку эта традиция почти умерла.

Обычай украшения елки на зимние праздники возродился в раннее Новое время  в германской культуре. 

Легенда связывает эту традицию с именем основоположника протестантизма Мартина Лютера.

Рассказывают, что как-то в ночь под Рождество проповедник возвращался по лесу домой и заплутал. Пробираясь через сугробы по густому ельнику, Лютер взглянул на небо — и обомлел. Весь черный небесный свод был усыпан огромными яркими звездами, и казалось, что эти звезды качаются на ветках пышных елей. Добравшись до дома, Лютер захотел поделиться с родными чудесным лесным видением. Он принес елку и украсил ее ветки зажженными свечами. По его мнению, получилось похоже.

С тех пор и сам Мартин, и его ближайшие друзья начали на Рождество ставить в своих покоях еловое дерево.

После того как рождественские елки начали появляться в обычных домах, дерево сначала было принято подвешивать к потолочной балке, как ранее делали с «языческими» ветками.

Через некоторое время ель стали помещать в небольшую кадку, наполненную песком и гравием.

Примерно  в середине XVI века в протестантской традиции складывается несколько апокрифов, связывающих елку с темой Рождества Христова.

В одном из них рассказывается, что в Рождественскую ночь все деревья пришли на поклон к младенцу Иисусу. Были здесь и пальмы, и эвкалипты, и величественные кедры. На их фоне елка как-то затерялась и скромно стояла в сторонке. Христос заметил такую смиренность и оценил ее. Тогда он совершил первое чудо: с неба на ветки ели начали сыпаться звезды, превратив ее в настоящую красавицу и сделав тем самым первым объектом божественного милосердия и символом Рождества.

  В России с праздничной елкой первым, наверное, познакомился Петр I: есть вероятность, что он видел ее в доме Лефорта в Немецкой слободе. Но почему-то царь-реформатор не оценил эту традицию.

В указе 1699 года о переносе празднования Нового года с сентября на январь ничего не говорилось о необходимости ставить в доме дерево ни на Рождество, ни на Новый год. Предписывалось только украшать фасады домов и въездные ворота хвойными ветками. После смерти первого русского императора этот обычай благополучно забылся.

  Первая настоящая рождественская ель появилась в Зимнем дворце в конце 1830-х годов. Поставлена она была по личному желанию Николая I.  Инициатива, вероятно, исходила от его супруги — Александры Федоровны, которая была урожденной прусской принцессой.

Новый обычай молниеносно освоили все аристократические семьи Петербурга. И в декабрьском номере за 1840 год газета «Северная пчела» писала: «Мы переняли у добрых немцев детский праздник в канун праздника Рождества Христова: Weihnachtsbaum (рождественское дерево — прим. ред.).

Деревцо, освещенное фонариками или свечками, увешанное конфетами, плодами, игрушками, книгами, составляет отраду детей, которым прежде уже говорено было, что за хорошее поведение и прилежание в праздник появится внезапное награждение».

Первоначально елки были не очень большими, так что могли поместиться на столе.

Но очень скоро в моду у аристократов входят пятиметровые красавицы, вздымающиеся от пола до потолка.

К концу 1840-х годов в Северной столице в дворянской и даже просто интеллигентской среде рождественская елка становится привычной. «В Петербурге все помешаны на елках, — иронизировал по этому поводу известный литератор Иван Панаев. — Начиная от бедной комнаты чиновника до великолепного салона, везде в Петербурге горят, блестят, светятся и мерцают елки в рождественские вечера.

Без елки теперь существовать нельзя. Что и за праздник, коли не было елки?»

С утверждением в русской культуре традиции рождественской елки резко поменялись ассоциации, связанные у наших предков с этим деревом. Из древа смерти, на ветвях которого любят качаться русалки и под лапами которого имел обычай прятаться леший, елка стала символом неувядающей, вечнозеленой благостыни Божьей.

Символом вечного обновления, духовного возрождения, которые принес в этот мир Иисус Христос.

«Она устанавливалась в канун Рождества, — пишет главный специалист по истории русской елки Елена Владимировна Душечкина, — для того, “чтобы люди не забывали закон любви и добра, милосердия и сострадания”».

Она превратилась в райское дерево, которого люди некогда лишились, но которое в этот день ежегодно возвращалось к ним.