Игорь Головатенко, баритон/Igor Golovatenko, baritone&Дмитрий Сибирцев, фортепиано/Dmitry Sibirtsev, piano. Московский театр "Новая Опера" им. Е. В. Колобова. 28 ноября 2017 года.

11 июля 2017 г. ЕЛЕНЕ АНТОНОВНЕ ИСПОЛНИЛОСЬ 77 ЛЕТ!!!

ПОЗДРАВЛЯЮ ЛЮБИМУЮ ПЕВИЦУ И АКТРИСУ, ЖЕЛАЮ ЗДОРОВЬЯ И ДОЛГОЙ ТВОРЧЕСКИЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ НА РАДОСТЬ ПОКЛОННИКАМ!!!

Елена Камбурова исполняет песню "Город золотой" (стихи Алексея Хвостенко и Анри Волохонского на заимствованную музыку Франческо да Милано)

Олег Погудин."Сумасшедший шарманщик"

7 апреля 2017 г. МГУ им. М.В.Ломоносова, программа "Вертинский".

https://vk.com/id56764029?z=video-79651799_171135472%2Fvideos56764029%2Fpl_56764029_-2

ЖЖЕНОВ ГЕОРГИЙ СТЕПАНОВИЧ (22 МАРТА 1915 - 8 ДЕКАБРЯ 2005)

РАССКАЗ "САНОЧКИ" (ФРАГМЕНТ)

"17-й" являлся тем заколдованным местом, к которому я подобно Иванушке из русской сказки, стремился во что бы то ни стало, через все испытания и преграды - там ждала меня жизнь!.. Туда пришли две посылки, посланные мне матерью из Ленинграда в 1940 году.

Жизнь, искавшая меня в течение трёх лет по разным лагерям Колымы и нашедшая в самый критический момент, когда я, голодный, потерявший всякую надежду, медленно умирал от цинги где-то в богом проклятом месте, "у чёрта на куличках", в заледенелом распадке оротуканских сопок...

Что это? Стечение обстоятельств? Перст Божий, сотворивший чудо? Телепатия? Может быть, и так, конечно, но скорее всего - никакое это не чудо, а просто вещее сердце матери с его никогда не умирающей верой и надеждой!

О посылках я узнал в один из банных для "вольняшек" дней, когда начальник лагеря зашёл в баню попариться с мороза.

- Всё ещё живой, артист?! - удивился он, увидев меня на обычном месте за горящим бойлером. - Долгожитель!.. Хочешь - обрадую? Посылки пришли тебе из Ленинграда. -Новость была настолько невероятна, что я никак не отреагировал.

- Чего не радуешься? - Моё молчание его озадачило. Зная, как быстро начальство меняет милость на гнев, я решил не испытывать судьбу по пустякам.

- А это правда? - сказал я. - Где они?

- На "17-м", где же ещё!

- Так пошлите за ними кого-нибудь, гражданин начальник!

Он рассмеялся:

- Кого я пошлю?.. Хочешь жить - сам сходишь.

- Мне не дойти. Вы же сами видите, в каком я состоянии...

- А у меня весь лагерь в таком состоянии... - ещё пуще развеселился он. - Вот так-то, артист! Десять километров всего - и ты живой, думай!.. Сходить на "17-й" я разрешаю тебе.

Когда начальник ушёл, мне стало страшно. Я понял, что он не шутил, - посылки существовали. Но, к сожалению, пришли они слишком поздно - они опоздали. Про меня, уже не стесняясь, говорили: "Этот - местный!"

Честно говоря, признаки близкого "финиша" я и сам чувствовал - мне было безразлично всё!.. Моя песня на этом свете была спета!

Такое состояние испытывает замерзающий, когда физическая боль ушла, покинула тело и человеку стало вдруг неожиданно легко... Лишь бы не тревожили его, не мучили, а оставили бы навсегда в покое...

И вот это смирение перед неизбежностью, в котором я находился и из которого, казалось, ничего уже не могло меня вывести, разлетелось вдребезги. От покоя не осталось и следа.

Сообщение о посылках, ждущих меня всего в десяти километрах, занозой вошло в заторможенное цингой сознание, бередя его, рождая непонятное беспокойство, лихорадочную необходимость сосредоточиться на чём-то, ускользающем из сознания, и действовать, действовать... Я почти перестал спать. Меня мучили видения... Огонёк надежды лампадным язычком затеплился во мне и, постепенно разгораясь всё ярче и ярче, ширился, растворяя десятикилометровую толщу мрака, которую мне предстояло преодолеть... Там, далеко, на выходе из этого бесконечного мрака, чудились мне луковые и чесночные заросли, меня ждали горы колбасы, сыра, масла... запах хлеба, табака... Я стал галлюцинировать.

Понимая, что шансов добраться до посылок с каждым днём становится меньше и меньше, что надо торопиться, и в то же время сознавая, что сил мало, в последующие несколько дней старался всячески экономить их. Пообещав банщику поделиться содержимым будущих посылок, уговорил освободить меня от заготовки дров и стирки белья. Правдами и неправдами добывал лишний черпак баланды, выторговывал на "толчке" драгоценный кусок хлеба, старался меньше двигаться...

И, наконец, решился.

В это день ночевать в зону не пошёл - остался в бане, благо разрешил начальник. Последние часы перед выходом хотелось побыть в тепле, ещё раз обмозговать всё, проверить...

Всего два года назад расстояние в десять километров было сущим пустяком, не стоило и разговора. Находясь в Дукчанском леспромхозе, регулярно, два раза на дню, в течение всей зимы совершал эту "прогулку": утром - в тайгу на трелёвку леса, вечером - домой, в лагерь. Но тогда я был здоров. Теперь голод и цинга, настигшие меня, сделали эти километры недосягаемыми.

Плохо было с одеждой, особенно тревожила обувь. Лапти или резиновые забойные калоши - другого выбора не было. О валенках и не мечтали; не у всех "вольняшек" они были. Идти в калошах - заведомое самоубийство: не убережёшь ноги, поморозишь. В лаптях легче и теплее, лишь бы портянок побольше...

Лыковые "берендеевы" лапти!.. Вам памятник на Колыме полагается! Скольким заключённым спасли вы ноги в горестные зимы военных лет!

Выйти задумал до рассвета. Банщика Липкарта решил не будить, не хотел лишний раз видеть его морду перед Дорогой со скептической гримасой неверия в мои силы.

Мы не любили его. Не знаю, как и за что попал он в лагерь, но его одинаково ненавидели и зеки и вольные. Причиной тому были не столько его личные качества. Гремела Великая Отечественная: шёл 1942 год... Немецкий фашизм ещё продолжал своё победное шествие по Европе. Трагедия большинства из нас - безвинных "контриков", находилась в прямой зависимости от мировой политической ситуации, не говоря уже о делах "семейных", внутренних, в те годы само слово "немец" было ненавистно.

Известные советские поэты и писатели призывали: "Убей немца!" Со сцен театров, с экранов кино, из фронтовых и тыловых репродукторов звучал гневный набатный клич, усиленный за душу хватающей музыкой: "... сколько раз увидишь его, столько раз его и убей!" Мы же не только каждый день видели нашего немца, но и на собственной шкуре испытали прелесть его натуры: расчётливую, бездушную требовательность к подчинённым, дисциплинированность перед силой власти!.. Любой власти! Для нас он был не просто немец, но и немец-начальник, немец-погоняла.

Ушёл из бани незаметно, тихо.

Когда мехцех - последнее приисковое строение осталось за спиной, я послал прощальный взгляд лагерю, и медленно побрёл по лунной дорожке, напоминавшей серебряную ленту фольги, размотанную по голубому безбрежью снега, навстречу восходу солнца, в сторону заповедного "17-го"... Вскоре начали слипаться, намерзать ресницы. Сплюнул. Слюна на лету превратилась в ледышку - первый признак, что мороз за сорок... Не заметил, как прихватило лоб, щёки.

Все годы пребывания на Колыме больше всего боялся обморозить лицо, поэтому часто щупал его на морозе, проверял чувствительность, берёг... Актёр без лица - не актёр! И в прямом, и в переносном смысле. Свято помнил это, верил: если суждено остаться в живых, моё лицо мне понадобится. Вот и сейчас, как только почувствовал, что деревенеют щёки, вытянул из-под воротника бушлата обрывок байкового одеяла, заменявшего шарф, обмотал им лицо, оставил снаружи только глаза. Пока растирал щёки, пока заматывался и прятал руки в варежки, онемели пальцы...

Мелькнула мысль: "Зря вышел в такой мороз - не дойду!"... В памяти возникли герои книг Джека Лондона: мужественные, сильные, выносливые мужчины, неизменно выходившие победителями из любых, самых жестоких схваток с Севером, если только в их души в критический момент не заползало сомнение. В таких случаях сомнение будило воображение, воображение рождало страх - в результате страх разъедал, парализовывал волю человека.

Надо было идти быстрее, чтобы согреться, но не слушались, не шли распухшие, ватные ноги... Несколько раз оступался, падал... поднимался... Продолжал идти через силу, в надежде, что вот-вот появится "второе" дыхание, станет легче. Одышка заставила смириться - явно не срабатывало, не справлялось перетруженное сердце. Когда в очередной раз споткнулся и упал, окончательно понял: придётся отдыхать - идти дальше нет сил.

Так и остался сидеть на дороге.

Нежный, хрустальный звон стоял в ушах - утренняя позёмка играла стеклянными иглами изморози, катая их по ледяному насту. Казалось, звучит светлая, как детский хор, весенняя музыка.

Когда немного восстановилось дыхание и унялось сердце, собрался с мыслями, пытаясь определить, где нахожусь, и долго ли шёл. Прислушался, в надежде поймать знакомое бормотание поселковой "Червонки". Обычно её хорошо было слышно за несколько километров. Сейчас, кроме звенящей тишины в ушах и собственного свистящего дыхания, ничего не услышал - "Червонка" молчала. Значит, время уже перевалило за семь часов утра.

Светало... По знакомым очертаниям ближних сопок выходило, что отошёл от посёлка всего-навсего километр-полтора, не больше. Через силу поднялся. Поплёлся дальше. Ветер дул навстречу. Одолевал холод. Не было ни одной клеточки тела, которая не страдала бы... Малейшее движение вызывало озноб, приносило мучение. Хотелось съёжиться, оцепенеть, забыться... Но всякий раз кто-то невидимый во мне наперекор моей слабости упрямо твердил: вставай, иди, двигайся, двигайся... В этом твоё спасение.

По опыту предыдущих зим знал: нет злейшего врага для человека, идущего или работающего на большом морозе, чем жаркий костёр и частый "перекур", - только работа и движение, движение... Без конца движение, иначе конец!

Итак, все мои заочные банные расчёты за тёплым бойлером полетели к чертям, если за два с лишним часа пути мне удалось одолеть всего километр с небольшим. Сколько же потребуется времени на весь путь?.. Ответ не оставлял никаких надежд. Получалось, что идти придётся сутки - не меньше. Ни физических сил, ни иной энергии преодолеть это расстояние во мне не было.

Что же делать? Идти или возвращаться? Похоже, что любое моё решение уже ничего не меняло. Пойду ли я вперёд или возвращусь, безразлично - конец один. Ещё час-другой, и я или замёрзну на тропинке, или окажусь в той точке, откуда возвращение назад окажется одинаково невозможным, как и путь вперёд. С каждым моим шагом вперёд уменьшалась вероятность возвращения.

Да и куда возвращаться? В лагерь? Зачем? Чтобы медленно умереть там? Ведь предчувствие близкого конца и погнало меня, больного, из лагеря в дорогу...

Мозг мой мучительно переваривал весь этот хаос лихорадочных мыслей и, наконец, выбросил единственный безжалостный в создавшейся ситуации ответ: "Возвращайся".

Какое-то время я ещё продолжал автоматически передвигать ноги, двигаясь, как автомобиль с выключенной скоростью, потом остановился, медленно повернулся спиной к леденящему ветру и поплёлся, спотыкаясь, обратно.

Ни отчаяния, ни жалости к себе я не чувствовал. Скорее наоборот: сознание принятого решения и ветер, от которого, наконец, нашёл спасение, подставив ему спину, принесли облегчение.

Отчаяние настигло поздно ночью, когда я, насквозь промёрзший и обессиленный, перевалил через порог остывшей бани, ткнулся на своё обычное место между тёплым бойлером и стеной и завыл, как собака, почуявшая покойника.

ОРИГИНАЛ: http://www.sakharov-center.ru/asfcd/auth/?t=page&num=4794 

 Олег Олег Погудин. 10.03.2013. Москва. Театр Эстрады. "Романс"

"Por Una Cabeza" Музыка: Carlos Gardel Слова: Alfredo Le Pera

На одну только голову отстал благородный рысак,
он сбавил ход прямо перед финишной ленточкой,
и, возвращаясь, он как будто произнес:
"Не забывай, братец,
ты же сам знаешь, не нужно было играть…"

Из-за этой головы, моя однодневная страсть,
что была веселой и кокетливой,
и клялась, улыбаясь,
в любви, оказавшейся на поверку обманом,
спалила в огне всю мою любовь.

Из-за одной головы
всё это сумасшествие.
Ее губы, целуя
уносят грусть,
и успокаивают боль душевную.

И если из-за этой одной головы
она меня оставит,
то и тысячу раз
умереть уже не страшно;
для чего жить?..

Сколько разочарований, из-за одной головы,
я клялся тысячу раз, не испытывать удачу снова,
но если ее взгляд, ранит меня мимоходом,
то огонь ее губ, я опять захочу целовать.

Хватит скачек! Я больше не буду играть,
я на жестокий финиш больше не взгляну.
Но если вдруг будет известно, что кобыла — верняк, то в воскресенье
я снова всё поставлю на кон, что уж тут поделать.

Автор перевода — tangoman

"Песенка кавалергарда"(из фильма "Звезда пленительного счастья").Концерт О.Погудина "Избранное" в Самарской филармонии 23.02.2013г.

Олег Погудин. Счастливый жребий (Булат Окуджава) 8.02.2013г. Москва, КЗЧ,«Музыка в жизни Артиста». Вячеслав Тихонов (в день 85-летия со дня рождения)

Звёздам прошлого

1.
Ах, звёзды, красивые, юные, гибкие,
И вы, к сожалению, лодочки зыбкие,
И вас, к сожалению, топит волна,
Которая лишь переменам верна,
Капризному ветру, природным явлениям.
Ужель и для вас всё кончается тлением?
Ужели и вас так легко потопить,
Хоть вы и чечётку умеете бить
И петь, покоряя толпу миллионную,
В ваш голос и облик безумно влюблённую?
Смотрю сохранённое чудом кино,
Как будто бы пью дорогое вино,
Хмельное, шипучее, в искорках, пенное,
Где сладко топить свои мысли про бренное.

2.
Они же ведь ангелы, птицы и дети.
Они же играючи жили на свете.
Они же для нас и плясали и пели,
Сверкали, подобно весенней капели.
Они рвали страсти безумные в клочья,
Страдали жестокой бессонницей ночью.
Когда ж отцвели они, отполыхали,
То крылышком мятым нам долго махали.
  Лариса Миллер 2013 

Елена Камбурова концерт в ЦДХ исполнение песни "Маски" В. Высоцкого 23.04.12

Смеюсь навзрыд - как у кривых зеркал,-
Меня, должно быть, ловко разыграли:
Крючки носов и до ушей оскал -
Как на венецианском карнавале!

Вокруг меня смыкается кольцо -
Меня хватают, вовлекают в пляску,-
Так-так, мое нормальное лицо
Все, вероятно, приняли за маску.

Петарды, конфетти... Но все не так,-
И маски на меня глядят с укором,-
Они кричат, что я опять - не в такт,
Что наступаю на ногу партнерам.

Что делать мне - бежать, да поскорей?
А может, вместе с ними веселиться?..
Надеюсь я - под масками зверей
У многих человеческие лица.

Все в масках, в париках - все как один,-
Кто - сказочен, а кто - литературен...
Сосед мой слева - грустный арлекин,
Другой - палач, а каждый третий - дурень.

Один - себя старался обелить,
Другой - лицо скрывает от огласки,
А кто - уже не в силах отличить
Свое лицо от непременной маски.

Я в хоровод вступаю, хохоча,-
Но все-таки мне неспокойно с ними:
А вдруг кому-то маска палача
Понравится - и он ее не снимет?

Вдруг арлекин навеки загрустит,
Любуясь сам своим лицом печальным;
Что, если дурень свой дурацкий вид
Так и забудет на лице нормальном?

За масками гоняюсь по пятам,
Но ни одну не попрошу открыться,-
Что, если маски сброшены, а там -
Все те же полумаски-полулица?

Как доброго лица не прозевать,
Как честных угадать наверняка мне? -
Все научились маски надевать,
Чтоб не разбить свое лицо о камни.

Я в тайну масок все-таки проник,-
Уверен я, что мой анализ точен:
Что маски равнодушия у иных -
Защита от плевков и от пощечин.

1971

24 ЯНВАРЯ В ПЕРМИ ПРОШЕЛ С НЕИЗМЕННЫМ УСПЕХОМ КОНЦЕРТ ЗАМЕЧАТЕЛЬНОЙ ПЕВИЦЫ ЕЛЕНЫ КАМБУРОВОЙ.

Елена Камбурова концерт в ЦДХ исполнение песни "Белый вальс" В. Высоцкого 23.04.12

Jackie Evancho - Pure Imagination   15 октября 2012

 Одри Хепберн

Одри Хепберн называли "Принцессой Голливуда" и "самой красивой женщиной ХХ века", сама же она говорила: "Я - просто женщина, которой повезло".

   РИА Новости   http://weekend.ria.ru/week_photo/20130120/795349316.html

"- Вырос я в Красном Селе, а как только стал солистом детского хора, пришлось много выступать на самых разных площадках. Добираться в центр города полтора-два часа – это такое проклятие детства, и потом, когда учился в Театральном институте, приходилось преодолевать длинные расстояния. Я очень рад, что поселился в центре города, где все так близко. Выбор квартиры именно здесь, на Васильевском острове, отчасти был эмоциональным решением. Когда я впервые подошел к окну, меня захватил потрясающий вид на колокольню Благовещенского храма. И я решил, что останусь здесь.

- Для обустройства этой квартиры я не нанимал дизайнера и во всем полагался на себя. Искал мебель в старинном стиле: чайный стол, сервант, книжные шкафы. Механика пианино конца прошлого века была полностью заменена, и сейчас это рабочий инструмент, который между тем сохранил свой изумительный внешний вид. А в серванте я храню любимые кофейные сервизы, приобретенные в путешествиях по Европе. Каждая чашка имеет свою историю. Вот эта - из знаменитого кафе Gambrinus в Неаполе, где была написана или впервые исполнена большая часть неаполитанских песен, в том числе и те, которые я сейчас исполняю. Эта чашка из парижского кафе Flor, эта - из Deux Magots, два кафе находятся по соседству и соперничают друг с другом по количеству знаменитых гостей – художников, литераторов, артистов. Есть чашечки из Cafe de la Paix, из римского Greco, где любил бывать Гоголь. В такие места я люблю заходить потому, что люблю кофе, а вовсе не потому, что коллекционирую чашки. Но для меня эти кафе - хранители той атмосферы, а их сервизы - живые воспоминания. Я пью из чашки с надписью Cafe de la Paix и почти нулевым усилием воображения переношусь в Париж, на бульвар Капуцинок, и в тот же миг настроение приподнимается и просыпается вдохновение."

- Есть ли у вас талисман?

- Поскольку я человек церковный, талисманов, в смысле их духовного содержания, у меня не существует, но есть вещи, к которым я испытываю привязанность. Как правило, они связаны с любимыми местами. Например, Италия для меня – постоянный источник вдохновения не только в отношении музыки, но и в жизни. Будучи впервые в Венеции, я купил бронзовую фигурку льва святого Марка, она сейчас украшает интерьер гостиной. Чуть позже я приобрел аналогичного льва, только серебряного и размером раз в пять меньше этого. Он теперь ездит со мной уже два года по гастролям. Это не талисман, но когда его ставишь на гримерный стол, все вокруг как-то гармонизируется.

- Вам тяжело расставаться с любимыми вещами?

- Да, для меня это ощущение всегда болезненное. Огромное количество вещей связаны с конкретными событиями, местами, людьми. Почти все они небольшие по размеру и вполне умещаются в квартире. Но даже если беру какую-то подаренную мне вещь в руки и думаю, что кому-то она принесет больше пользы и надо бы отдать, то внезапно в памяти возникает образ дарящего, и расставание бывает мучительным. Если не приложить некоторых душевных усилий, то подарки могут просто выжить меня из собственного дома.

ИСТОЧНИК

  В гостях у Рождественской ярмарки в Санкт Петербурге побывал Олег Погудин.

2 января знаменитый певец вместе с петербургским художником Ашотом Хачтряном принял участие в акции «Музыка мостов» и написал картину, на которой изобразил Прачечный мост.

Добрые дела на Рождественской ярмарке продолжились, ставшей уже традиционной, акцией «Елка желаний». Олег Погудин снял с елки письмо 8-летнего Кирилла, в котором ребенок просил Деда Мороза подарить ему MP3-плеер. «Когда что-то делается для того, чтобы детям жилось радостнее и веселее – это уже счастье, а то, что это облечено в форму новогоднего гулянья, ярмарки – это вдвойне прекрасно», - говорит музыкант.

Источник

ОЛЕГ ПОГУДИН в концерте 31 декабря 2012 г. БКЗ "Октябрьский"

ПАЛЕСТИНСКОЕ ТАНГО

31 декабря 2012 БКЗ "Октябрьский" , Санкт-Петербург