Из центра города до железнодорожной станции Червонная многочисленная семья Шмидтов добиралась на подводах. Ехали сами и везли нехитрый скарб, который на скорую руку успели побросать в мешки. Этот своеобразный обоз состоял из дедушки Гили и бабушки Ривы; Йоэля с женой Гусей и дочкой Этей; Йосифа с женой Маней и с дочками, - восьмилетней Саррой и двухгодовалой Кларой; вдовы Пинхаса Сарры с трёхлетней Любой; жены Израиля Эти с сыном Йосей. На вокзале погрузились в открытый грузовой вагон, в котором раньше перегоняли руду. Ехали две недели. В вагоне не было нар, да что там нар, крыши, и той не было. Поэтому спали прямо на полу, подстелив те самые мешки с одеждой, которые захватили из дому, а сверху прикрывались клеёнкой - от дождя...
Прибыли в Краснодарский край. Там, на какой-то станции сняли квартиру. Хозяйка относилась к беженцам очень дружелюбно. Сарра, которой в ту пору было восемь лет, ещё долго вспоминала сладкую печёную тыкву, которой угощала их женщина. А ещё ей запомнилось, как квартирная хозяйка напророчила беду маленькой Кларе, - Ляле, как называли девочку домашние. Ляля, такая хорошенькая, пухленькая, ни минуты не сидела на месте: её всё интересовало, она должна была быть в курсе всего происходящего. Как-то хозяйка сказала её маме:
- Мария, она у тебя жить не будет. Уж очень скорая да разумная.
...Тем временем немцы подбирались к Северному Кавказу. Семья оставила Краснодар и двинулась дальше. Остановились в станице Ищерской. Сарра вспоминает, что поселили их в большом деревянном строении, в котором раньше располагался продуктовый магазин. Вдоль стен в доме так и остались стоять деревянные полки, на которых когда-то размещались продукты.
...Война гнала людей всё дальше от дома. Из Махачкалы пришлось перебраться в Красноводск (Туркмения). Эту переправу на пароходе через Каспийское море Сарра до сих пор вспоминает с содроганием. Был шторм, старую посудину страшно качало. Всех пассажиров рвало, просто выворачивало наизнанку. Трюм, где ехали люди, был чуть ли не по щиколотку заполнен рвотными массами...
В Красноводске сели в поезд с пассажирскими вагонами. Но уже была поздняя осень, начались заморозки. Вагоны не отапливались. На детях под одеждой были надеты тельники - своеобразное нижнее бельё в виде комбинезона. Все были завшивевшие, ведь помыться не было никакой возможности... На этом участке пути заболела Ляля. Днём девочка ещё играла, сидя на коленях отца. А к ночи у неё вдруг поднялась высокая температура, начался кашель... Через неделю пути всей семье пришлось сойти с поезда, так как девочке стало совсем плохо, и её надо было срочно госпитализировать. Но лечение не помогло, и Ляля умерла. Что это была за болезнь, воспаление лёгких, скарлатина или что-то ещё, мы никогда уже не узнаем.
После трагической кончины маленькой сестры восьмилетняя Сарра очень привязалась к двоюродной сестричке Любе. Не отходила от неё ни на шаг, опекала, делилась каждым куском хлеба. Тогда, во время эвакуации, Сарра стала для Любы таким же родным человеком, как и мама. Их отношения оставались близкими всю жизнь, до самой Любиной смерти.
Семья так и осталась там, где похоронили Клару - в Казахстане. Станция Уштобе - небольшой посёлок в Каратальском районе (Алма-атинская область), принял во время войны 34 тысячи эвакуированных с оккупированных Германией советских территорий.
Йосиф поехал в Нижний Тагил к какому-то родственнику в поисках работы. Но ничего подходящего не нашлось, и он вернулся в Уштобе. А там его... арестовали, как дезертира, и посадили в тюрьму до выяснения обстоятельств. Маня ездила в Илим (Свердловская область) навещать мужа. И уже оттуда в 1942 году Йосиф ушёл на фронт.
Вначале в Уштобе вся семья поселилась в одном большом доме. Потом постепенно разъехались по квартирам. Моя бабушка Сарра вместе со свояченицей Маней сняла комнату у казаха по фамилии Орынбасар, который служил на станции стрелочником. У него был глинобитный дом, сени которого единолично занимала корова. Комнату, следующую за сенями, отдали эвакуированным, и в другой комнате жили сами хозяева. В комнате не было никакой мебели. Единственной достопримечательностью была плита, на которой готовили еду, и этой же плитой обогревались. Топили плиту коровьими кизяками и угольным мусором, который выпадал из проезжавших поездов - дети ходили по железнодорожным путями и собирали этот уголь в вёдра. Стояли страшные холода. Сарра вспоминает, что они спали одетыми, и наутро чулки примерзали к стене - если коленки случайно во сне в неё упирались. Пол в доме, как и стены, был глиняным, и его периодически ещё подмазывали глиной, смешанной с конским навозом. Тётя утверждает, что после такого "ремонта" пол начинал блестеть... Проверять не стану, поверю ей на слово.
В Уштобе Сарра пошла в школу. Стола в доме не было, поэтому уроки приходилось готовить на подоконнике. Тетрадей тоже не было. Дядя Йоэль, устроившийся бухгалтером в какую-то местную контору, отдавал Сарре старые амбарные книги, и в них она писала между строк...
Привезённая одежда и особенно обувь быстро сносилась. Рукава старой детской Сарриной кроличьей шубки едва доходили ей до локтей. И поверх этой шубы приходилось надевать демисезонное пальто двоюродной сестры Эти. Бабушка Рива навязала всем толстых шерстяных носков, которые заменяли сапоги, если поверх обуть калоши... Мало того, как-то квартиру ещё и обокрали. Пока никого не было дома, унесли самое ценное: Манины красные лодочки, макинтош Йосифа и меховую шубу Сарры...
Моя бабушка и её свояченица Маня должны были работать, чтоб прокормиться. Брались за любую работу: покупали куриные яйца, варили и продавали на станции проезжающим; летом работали на рисовых полях; убирали помещения... И тем не менее, было голодно. Хлеба не было совсем. По карточкам выдавали рис. Иногда удавалось раздобыть отрубей и пшеничной муки грубого помола. И тогда устраивалось пиршество богов: на печи пекли лепёшки. Какие ж они были вкусные, эти военные лепёшки!
В школе Сарра была лучшей ученицей. Сарра вспоминает, как учительница бранила шалопая Краснова, задиравшего девочку: за одну Саррочку я троих, таких как ты, отдам! Иногда по утрам, когда Сарра собиралась в школу, корова в сенях подпирала их дверь, и девочка не могла выйти. В школу опаздывать боялась, - была ответственной, и начинался плач, суета: все пытались отыскать Орынбасара, чтобы тот отогнал корову... Ещё бывало, что учительница поручала Сарре позаниматься с отстающим учеником. В квартире условий не было, поэтому надо было идти домой к двоечнику. А кто останется дома нянчить Любу? Смотреть за младшей сестричкой входило в Сарины обязанности. Да и маме с тётей надо было помочь: иногда прибрать комнату, или приготовить какую-то немудрёную еду, пока мама работала...
Я не успела познакомиться с мамой моей тёти Сарры. Но саму Сарру, которой сейчас 80 лет, я знаю довольно близко. Не могу себе представить, как маленькая девочка из интеллигентной семьи могла справляться со всем хозяйством и нянчить свою двоюродную сестру, мою маму. Эта девочка выросла в миниатюрную красивую женщину, неунывающую, с шикарной белозубой улыбкой. Выучилась на доктора. Но никакие обстоятельства и кажущаяся хрупкость не помешали ей впоследствии взвалить на свои плечи всю тяжесть семейной жизни. Муж - профессор-хирург, вечно занятый чужими проблемами, две дочери, работа... Но дома всегда чистота и порядок, стол ломится от угощений для неиссякаемого потока гостей. И сама Сарра - всегда красивая и нарядная. Как ей это удавалось? Наверняка корни этого удивительного явления надо искать там, в Уштобе...