Предисловие

Как-то в институте на предмете «Психология и педагогика» мы затронули тему снов. Это явление всегда интересовало меня, так как мои сны порой бывают просто фантастические. Зачастую они имеют четкую сюжетную линию, и после просмотра создается впечатление, что посмотрел фильм со своим участием. При публичном обсуждении мне открылось, что далеко не все видят сны, так как я. У многих они обрывочны, или вообще мелькают отдельными образами. Конечно, у меня тоже бывают обрывки, или несколько «кадров», но это скорее исключение, чем правило. Еще некоторые видят черно-белые сны. Такое со мной никогда не случается. Я даже плохо могу это представить, ведь в моих сновидениях краски порой бывают такие яркие, что режет глаза. Кто-то не помнит свои видения, а я иногда помню их многие годы. Мои сны почти всегда заканчиваются вспышкой света. Иногда один и тот же сон повторяется. Когда я рассказала один из снов, в качестве примера, нашлись те, кто вообще не поверил, что это сон, сославшись на мою буйную фантазию. ХМ! Можете не верить, но если вы не видите цветные сны, это еще не значит, что их не видят другие. И вообще, я не прошу никого верить. Я ведь не на суде.



Глава Первая
На втором курсе института 2002 год

Иногда сновидения такие реалистичные, что просыпаясь, не можешь поверить, что этого не было на самом деле. Память не вечна и мне стало интересно записывать, что я вижу там, по ту сторону сознания. Ведь каждый сон несет определенную информацию о его хозяине. Ибо, сон всегда есть переработка уже поступившей инфо в твою голову. Вопрос в том, как твое сознание ее интерпретирует. Может, изучив природу снов, я когда-нибудь смогу ее расшифровать 

Дат нет, я не догадалась их тогда записывать. Но где-то с середины октября 2002 ого. А это важно?!..


В смятении мы, а истина ясна
Проста, прекрасна, как лазури небо
Что нужно человеку? Тишина
Любовь, сочувствие и корка хлеба.
(Чижевский.)

Середина октября, я стою посреди леса. Где-то недалеко от Кольцово. Деревья давно стали багровыми и желтыми. Под ногами шелестит старая листва. Я иду за грибами. У меня нет ведра, но это совершенно не расстраивает. Бреду наслаждаясь последним солнцем, пробивающимся сквозь деревья, криками редких птиц, ароматом сырой земли и , пожалуй вечным покоем..
Но что это за пятна, там впереди? Подхожу ближе… Черника! Ее так много, что можно загребать горстями. Застываю, любуясь этим зрелищем, слышу тихую очень красивую музыку. Она как - будто наполняет меня.. стоп! Какая музыка посреди леса?! Разворачиваюсь и иду на нее. На поляне стоит старушка. Совершенно обыкновенная. Только с синим лицом. Нет, нет, не синюшным, красным или фиолетовым, а с обыкновенным лицом, насыщенно синего света.
Она здоровается со мной. Дает мне сумку с пакетами и ведро. Я возвращаюсь к чернике и начинаю ее собирать. По рукам текут черно-синие струйки, я вдыхаю ее аромат, и не могу оторваться.
Вдруг слышу голоса знакомых ребят. Они идут по лесу, смеясь над чьими-то пошлыми шуточками, кидаются листьями, пинают грибочки, en general, нарушают лесной покой.
— Полька, чей это дом? — спрашивают они меня.
— не знаю, — отвечаю я, хотя четко осознаю, что это МОЙ дом. Странно, я тут хожу уже часа два, а дом, стоящий от меня в пятнадцати метрах не замечала. Эта мысль не удивляет меня. Скорее проносится, как само собой разумеющиеся. Пойдем топить печку? Чья это мысль? Моя или чужая.. не важно, в общем, просто хочется согреться.
Мы подошли ближе. Это огромный деревянный дом с «Г»образной верандой. Два входа. Большая комната, в которой ничего нет, кроме коврика и картины на стене. Из нее ведет дверь в другую комнату. Она больше предыдущей и ее разделяет от следующей огромная печка, выполненная из кирпича, камня и глины. Если зайти за нее, то увидишь старую раковину, рядом комод, стул, стол и грязный стакан. В общем, импровизированная дачная кухонька. В доме есть еще одна комната, ее трудно заметить, она идет из кухни, поперек всех остальных комнат, примыкая к левой стене.
Я иду по комнатам, ощущая приятное тепло. Печка давно топиться. Мы варим суп. Ребята куда-то исчезают и я остаюсь с дядей (во сне я помнила, кто это, но когда проснулась, нет). Слышим стук в дверь. Я открываю. На пороге старуха с синим лицом. Интересно, сколько ведер я ей должна?... у меня их шесть.. пакеты.. но у меня ничего не было… значит все.
— заходите бабушка, мы вас супом накормим.
Она заходит, раздевается, ест борщ, забирает ведра и, не произнося не слова, уходит. Дяденька исчезает. Я открываю дверцу печи, бросаю полено, смотрю на огонь. Пожалуй, можно смотреть вечно…
Здравствуй утро!


Ненависть — нечто мертвое
Кто из вас отел бы стать склепом?
(Джебран. )

Зима. Дачи. Их почти не видно из-за снега и мороза. Я с сестрой иду по забору. Иду сверху по гребню, как гимнастка по канату. Смешно… но собака… она смотрит на меня. Глаза такие злые, что я захлебываюсь в этой злобе. Каждой клеточкой кожи чувствую, как она напряглась, готовясь к прыжку. Я знаю, что нельзя бежать, но не могу ничего с собой поделать
— Катька, быстро! Нет медленно! Нет, быстро! — почти летим через дачи.
Лес. Что-то происходит, еще не могу понять. Ага! Кажется, начинает доходить — меняются времена года: осень, весна, лето. Я, задыхаясь, бегу по лесу, вдыхая аромат свежих цветов. Однако, собака дышит мне в спину, пропитанная ненавистью и явным желанием нас съесть, не дает забыть почему мы бежим.
Все. Лес закончился. Горка! Я вижу железную горку. Такую, какая всегда есть на детских площадках. Она так высока, что из-за солнца не видно, где она заканчивается. Последняя надежда.
Бегу вверх по лестнице. Сестра рядом. Стоим на платформе.
— Мы в безопасности?
— надеюсь…
Смотрю на пса, ловлю его взгляд. Допрыгнет! Черт подери, допрыгнет! Ужас охватывает меня. Понимаю, что загнали себя в угол. Прижимаю к себе сестру, чтобы та не столкнулась с бульдогом. Но он… перелетает горку.
И появляются качели. Захватывает дыхание.
— Катька! Прыгай!
Еще миг, и мы на качелях. Странно, они так высоко, как на них детишки забираются?!.мысль до того смешная, что я начинаю истерически хохотать. Слезы катятся по щеками и падают вниз на собаку, которая теперь кажется маленькой и безобидной. Я смеюсь над ней. Мы летим на качелях. Земля и небо сливаются. Солнце светит все ярче и ярче. Вспышка и … звонок по телефону.
Здравствуй утро!


Я уже говорила, что сновидения иногда повторяются. Но поверьте мне, бывают сны, которые начинают доставать. В течении трех месяцев мне снился один и тот же сон. Он не был страшным, скорее тоскливым, разрывающий мозг и душу. Знаете это ощущение, когда комок в горле, хочется заплакать, а в районе живота «порхают бабочки»? вот такое состояние преследовало меня в течении трех месяцев… каждую ночь… просыпаешься, засыпаешь и все начинается заново. И плачешь.

Задень хрусталь
И он звенит
В сердце печаль
Оно болит
Когда ты умрешь
Завянет цветок
Но ты не уйдешь
Лишь преступишь порог
Мне хочется верить
Что будет все так
Но пульс твой исчез
В глазах стоит мрак
Живет только Вечность
Отбивая
Тик-так, тик-так, тик-так…
(Ата.)


Комната. Заставлена железными кроватями. Как в больнице или спальне пионерского лагеря. У каждой кровати тумбочка. Все серое от огромного слоя пыли и паутины. Шторы грязные и рваные. Угнетающая тишина. Ощущение, что воздух здесь не двигался лет сто. На каждой кровати лежит скелет. Их позы очень естественные, они как- будто спят. Странная тоска затягивает меня, я не знаю кто эти люди, но я знаю, что они умерли во сне. И не могу оторвать взгляд от этого зрелища. Кажется, что это сон.. во сне.
Вдруг слышу голоса в коридоре, я вздрагиваю от неожиданности. Оборачиваюсь и вижу, что ко мне идут мои одногруппники. Они здороваются. И совершенно не реагируют на окружающую обстановку. Приходит понимание, что я в институте на третьем этаже. Алиса спрашивает расписание. Кто-то ей отвечает. Мы все идем в буфет на четвертый этаж. Там нет пыли. Там все как всегда. Заходим, покупаем кофе, какую-то еду. Все как всегда, все как обычно. Мы болтаем, Сашка гонит пошлости, Ольга смеется. Но не уходит чувство ненатуральности ситуации. Перед глазами третий этаж… как- будто там другое время.
Я спускаюсь вниз и заглядываю во все аудитории — одна и та же картина: кровати, пыль и скелеты. Иногда, сидящие на окнах, глядящие в даль пустыми глазницами. Я смотрю на часы, они показывают 23.17 (причем это часы «Электроника», которые я потеряла года два назад).
Поднимаюсь обратно. В кафе сидят девчонки. Парни ушли курить. Я опять смотрю на часы, 23.54. я чувствую, как сжимается сердце — близость догадки становится невыносимой. Я смотрю на дверь в кафе, заходят парни и Коля говорит:
— ну что? Пора спать? Кончайте чай гонять, завтра рано вставать!
Тут появляется куча народу, нашего институтского. Все берут свои вещи и идут вниз. Спускаются по лестнице и… заходят в аудитории. Догадка взрывом превращается в уверенность.
ОНИ. Кричу я себе. Это ОНИ ЛЕЖАТ НА КРОВАТЯХ!!! Господи!! ОНИ НЕ ЗНАЮТ, ЧТО УМЕРЛИ!!!
— стойте! Пожалуйста! Не ходите туда! — я слышу собственный голос, как со стороны. НО! Они НЕ слышат меня и НЕ видят.
Я бегу по коридору, единственная, кто оставляет следы на пыльном полу. Останавливаюсь. Сажусь на пол в углу. Беру сотовый, он не работает. Швыряю его об стену. И вдруг понимаю, что я не только единственный живой человек в мертвом институте, но и последний человек на планете. Зажигаю сигарету, делаю глоток на редкость холодного пива, не понятно, откуда взявшегося и начинаю плакать. Навзрыд, с криком…
Здравствуй ночь! Может, засну… и все с начала…

Мир без сумасшедших?!
Это было бы ненормально!
(Лец.)

Яркий свет. Он постепенно ослабевает. Я в операционной. В помещении та холодно, что по телу бегут мурашки. Все в серо-синих тонах, исключая стола, натертого до зеркального блеска. Я подхожу к нему. И проносится мысль»вносите!». Хм, собственно, вносят. Черные волосы, чуть тронутые сединой. Голубые глаза, красивые и почему-то открытые. Отлично сложенное тело. Странно, где-то я его уже видела…
Опускаю лампу, уж очень похожую на летающую тарелку, аж на смех разбирает. Так, Ата, спокойно, смеяться нельзя, все должно быть чинно и торжественно. От этой мысли становится еще смешнее. У-у-х! Вздохнем глубоко. Итак, начали! Никогда не вскрывала трупы… , хотя отступать поздно, процесс пошел. И почему у меня такое желание снять с него кожу?! А, в общем, кто мне запретит? Возьмем мачете.., тьфу! Какой мачете?! скальпель! Еще глубокий вздох. Мальчишка! Да у тебя кровь голубая, ты знал об этом? Ну, наверное, знал, ведь хоть раз в жизни ты резал палец. Нет?! Ты даешь! Так, стоп, с кем я общаюсь? С тобой?! Ну, нет! С тобой не положено, ты умер! Так что лежи и помалкивай, а я тебя дальше вскрывать буду…
У тебя хорошо развиты мышцы. Чем занимался? Бокс? Тьфу, опять ты болтаешь? Ах, телепатируешь?! Кончай свою телепатию, а то вырежу тебе мозги. У-у-у, кровищи сколько. Хотя, кровь ли это, больше похоже на медный раствор. Эх, люблю я странных… чего ты там ел последний раз… желудок пуст с моей точки зрения, умирать на голодный желудок обидно. По крайней мере от пищевого отравления ты не умер. «и жили они долго и счастливо, и умерли в один день, поев грибочки из курской области, заботливо присланных тещей…». Свет слишком яркий. Поднимаю голову. Вспышка.
Здравствуй утро! Блин, какое утро. Время 3.14. привет ночь!


Я сотню раз видала рукопашный
Ты знаешь, сотню на яву и тысячу во сне…
Кто говорит, что на войне не страшно
Тот ничего не знает о войне…
(Ата.)
Война — странное время. Она как наркотик. Мы ненавидим его, но он затягивает.
Ельцовка полуразрушена. Третьего дома уже нет. Пятый в руинах. Однако мое крыло еще цело. Небо чисто- голубое. Светит солнце и воздух чистый. На душе никакого беспокойства, хотя я знаю, что здесь идут боевые действия. Просто бегу по асфальту, ощущая приятную тяжесть «АК-47»… что там еще.. «Макаров», несколько запасных обойм упираются в живот. Неплохо, еще пару дней выживу, если найду воду..
Где мой дед? Точно! Я здесь с дедом. Он бежит мне на встречу. Поджарый, чуть помолодевший, тоже с автоматом.
— привет, дедуля! Сколько у тебя патронов?
— на пару дней хватит.
— отлично! Значит прорвемся. Я хочу есть. Пойдем в «Сюрприз»?
— Ок.
Мы подошли к магазину, левую сторону которого разорвало взрывом. Никого нет. Зато еды полно. Закидываем ее в рюкзаки.
— пойдем домой?
— да, по-моему, там еще осталось электричество.
Мы поднимаемся на знакомом лифте. Интересно сколько раз в жизни я нажимала кнопку восьмого этажа?.. сейчас это не важно, мы далеко от прошлого…достаю ключи, неизвестно зачем, ведь дверь все равно давно вскрыта. Наверное, по привычке. Мы заходим в квартиру, где ничего нетронуто. Все на своих местах, и даже беспорядка нет. Зажигаю лампу. Свет есть. Иду ставить чайник. Скидываю берцы, оружие, одежду. Залезаю в любимые джинсы, майку и теплую кофточку, доставшуюся мне еще от бабушки. Эх, всегда бы так!
— дед, ты крепкий пьешь?
— да, если есть завари с шиповником.
— ладно.
«старшина мне мать родная,
А комбат, отец родной,
мне такой семьи на надо
Лучше буду сиротой..» откуда у меня эти стишки в голове…
— дед, кончай носом клевать, иди на кровать, поспи.
Да и мне не помешает. На сон час, а дальше в разведку.
Смена кадра.
Забираемся по балконам на крышу. Мы уже на уровне седьмого этажа. Почему- то хочется кричать. Но нельзя. Снимут за двадцать секунд. Молчать, молчать, молчать. Вот она, крыша! Ух, ты какой вид!
— видишь, там пожар, на зеленой горке?
— ага.. дачи?
— точно, а Экваторная в пыль!
— дед, а люди где?
— в леса ушли. Во втором доме военные. Под нами в подвале партизаны. Вот собственно и все выжившие. Ты лучше посмотри солнце какое!
Задираю голову. Небо такое чистое, солнце такое яркое.. вспышка.
Здравствуй утро!


Прошлое — это локомотив,
Который тянет за собой будущее.
(В. Пелевин.)
Я всю ночь бежала по поезду. Кажется, ему нет конца. Я просто бегу и бегу против движения. Не могу остановиться, не могу дышать, не могу плакать. Дождь заливает меня. Ветки деревьев, пролетающих мимо, бьют меня по лицу. Еще немного и, кажется, я потеряю сознание. Но даже этого сделать я не могу. Если остановлюсь — мгновенно погибну. Я не могу этого допустить. И дело ведь не во мне. Семья… ее надо … поддержать?... Я не имею права останавливаться. И снова бегу… по поезду… которому нет конца…


Тем, кто дружен, не страшны тревоги,
Нам любые дороги дороги…
Песня бременских музыкантов

(Эта история действительно была, только без некоторых личностей, и с куда более счастливым финалом. Сон повторил поездку, только в собственной интерпретации. )

Я в Абазе. Это такой таежный тупик, в Хакасии. Толя, Катя, Ольга, Андрей, Вовка, еще несколько ребят и я поднимаемся в горы. Вокруг тайга. Здесь очень красиво. Кедры, ели, ковер желтой хвои вперемежку с баданом и серыми камнями, создают массу красок. Камни в лесу для странное сочетание. Да уж! В Ельцовке такого не увидишь…
С непривычки задыхаюсь. Подъемы иногда почти вертикальные, забирают много сил.
— может, сделаем привал. — начинает хныкать Катька.
Смотрю на часы. Мы в пути минут сорок. Странно, я думала, она начнет раньше. Молодец, прогрессирует!
Тут все дружно решают, что, действительно, неплохо было бы где-нибудь завалиться. Ага! Вот и полянка. Сбрасываем рюкзаки, мальчишки достают сидрик, яблочный, градусов под сорок. Ну вот! Как всегда, чувствую такими темпами мы до озера не дойдем. Ладно, к черту все, самое трудное впереди — переход через болото. И еще одна гора.
Ложусь на мох, который скорее напоминает огромную перину, чем растение. Сквозь верхушки деревьев видно небо. Оно серое, наверное, будет дождь…
— эй, пацаны! Хватит пить, пойдем дальше, а то, кажется, дождик собирается.
Болото мы прошли с потерями. Двое искупались, все остальные вымокли по колено. Зато очень смешно вода хлюпает в ботинках. И еще одна гора. Все слегка примолкли, наверное, забираться после литра выпитой, тяжко..
— ну, Анатолий Сусанин, где тропинка?
— должна быть вот за той грудой камней..
По закону жанра тропинки не обнаружилось. По необъятным просторам тайги мы болтались часа четыре. Два из них под ливнем. Все замерзли. Пели песни. Пили сидр. И, наконец, абсолютно случайно вышли к привалу. Как всегда. Хором спели «ваше благородие Госпожа Удача…» и начали сушиться. Ребята разгружались, а я с Толькой и Олькой пошли на озеро. В темноте и тумане оно казалось маленьким и ничем не примечательным. И ради этого мы сюда топали?!
Утром я поняла, как жестоко ошибалась. Когда туман рассеялся, я увидела ОГРОМНОЕ озеро, окруженное с трех сторон скалами, склоны которых уходили на много метров в воду. Более голубой, чистой и прозрачной воды я еще не видела. Восторг! Неописуемый восторг, казалось, охватил всех. Мы прыгали по камням, нисколько не страшась, что в каждую секунду здесь можно свернуть шею. Смеялись, кричали, гигикали и улюлюкали. В общем бесились, как могли. Я с Толяном залезла на огромный валун, нависавший над водой. Подошла к краю. Возникло ощущение, что я на трамплине.
— так хочется нырнуть. — говорю я.
— в чем проблема? — отвечает он.. и прыгает.
Обратно Толя , похоже не собирается. Ну, вот! Всплыл. Только смерти нам здесь и не хватало! Никакого беспокойства, никакой паники, никаких чувств вообще.. я просто, прыгаю за ним. По-моему, на берегу у кого- то паника. Неважно. Беру его, плыву к берегу. Выношу. Смотрю на ребят. Они, похоже, в состоянии аффекта. Стоят, как три тополя на Плющихе. Смешная была бы картинка, если не было бы все так грустно. Перевернула его на бок. Часть воды вышла. Достала язык, заглянула в глаза, на свет реагирует, значит еще жив. Ничего не чувствую. Итак, 1,2,3,4,5,6,7,8, вдох, точнее вдув, 1,2,3,4,5,6,7,8,, вдох.. давай, Анатолий Викторович, живи! И еще раз, ага, кашлять начал? Хорошо! Молодец, так держать. Все? Жив? Жив…
А вот тут у меня начинается истерический смех, переходящий в вой и слезы.
— твою мать!— ору я так, что в Новосибе слышно,— знаешь, сколько я таких как ты перехоронила?! Знаешь, какой ты тяжелый?! Знаешь, как ты всех тут напугал?! А-а-а-а …
Задираю голову. Небо. Солнце. Вспышка.
Здравствуй утро!


Цвет войны – красный и черный.
Огонь и кровь.
Смерть и земля.
(Ата.)
Я опять на войне. Вокруг все взрывается и взлетает. Я с Сашкой ползу к ангару. Дышать нечем. Чувствую вкус крови во рту. Голова, по-моему, разрывается вместе со снарядами. Интересно, мы успеем добраться до вертушки?
— Саша, сколько время?
— без десяти шесть, ребята должны быть на месте через пять минут
— с какой стороны?
— вон там, у серого дома.
— они пешком?
— если смогут, то на тэрках, если нет, то пехом.
— как мы зайдем в ангар?
— с боку есть черный ход, стоят там максимум двое, т.ч. все Ок.
Через шесть минут мы были в вертолете. Слышу, наши начали стрелять. Молодцы, мальчики, как всегда вовремя.
— Ата, ты за пушки, я за руль.
— козе понятно, не первый раз замужем! Всю жизнь мечтала за рулем посидеть, черт побери, когда научусь…
— и как, умник, ты собираешься взлетать?
Через секунду крыша разлетелась в щепки. Сашка подмигнул, и мы взмыли в воздух.
— мы слишком высоко, снижайся!
И понеслось… боже мой, какого хрена по тем, кто так же как и мы выполняет приказ. Как хочется крикнуть «Остановитесь!!! Остановитесь… там на верху делят деньги, а вы здесь дохните за тех, кому на вас плевать..»
Взрыв и нашего вертолета не стало. Я и Сашка, держась за руки, летим над городом АБСОЛЮТНО неуязвимые. Я понимаю, что даже если нас засунуть в эпицентр ядерного взрыва, нам бы ничего не было.
Солнечный круг
Война далеко
Небо вокруг
Стало легко…
Здравствуй утро!

А я, может, никогда на
нормальность не претендовала…
(Это я вам говорю.)


Лечу с башни. Она очень высокая. Успеваю осмотреться. Бесконечные улочки. И совсем не страшно. На секунду закрываю глаза. Приземляюсь на что-то мягкое. Я в стоге сена. Над головой синее ночное небо. Миллион звезд. Летает дракон. Интересно, он большой или маленький?...
Дракон заметил меня и стал снижаться. Сел рядом. Чуть выше меня ростом, когтистые, рукообразные лапы, огромные крылья. Нежно- серого, почти серебристого цвета кожа. И большие, очень печальные желтые глаза.
— хочу спать, — чувствую, что он меня понимает.
Мы падаем в сено. Он закрывает меня крылом. Необычная нежность к этому существу поглощает меня. Я чувствую, как бьется его сердце. Я засыпаю.
Лечу с башни. Она очень высокая. Успеваю осмотреться. Бесконечные улочки. И совсем не страшно. На секунду закрываю глаза. Приземляюсь на что-то мягкое. Открываю глаза. Я на спине зеленого дракона. Он гораздо больше серого, но глаза такие же — желтые и печальные. Прижимаюсь к нему всем телом. Обнимаю за шею. Мои губы слегка касаются холодной чешуйчатой коже. Ощущение мощи его тела дает волну приятного спокойствия. Я прикрываю глаза. «куда мы направляемся?» — мысленно спрашиваю я его. «В замок» также отвечает он. «bien, tres bien». Я теряю сознание.
Каменный пол со звездным рисунком. Серые стены и колонны. По стенам горят факелы, бросающие тусклый свет на пол. Я чувствую на себе взгляд. Оборачиваюсь. Напротив меня стоит парень. Черные, как смоль, волосы доходят почти до плеч. Светлая, почти прозрачная кожа. Ровные, белые зубы, с чуть неестественно выступающими клыками. Ярко голубые, очерченные черным глаза.
Мы смотрим друг на друга, я не могу оторвать от него взгляд. Наши мысли перемешиваются. «ты любишь меня?...», «да..», «ты могла бы полюбить зверя?», «может, мечтала..». он начинает изменяться. Равномерно покрывается чешуей. Пальцы превращаются в когти, изменяется лицо. Он становится драконом. Красным драконом, с самыми красивыми, небесно-голубыми глазами… мы беремся за руки… и … сливаемся… «я люблю тебя…».
Вспышка. Темнота.
Здравствуй утро!


Я люблю волков.
Почему? Не знаю.
Просто есть какая-то сила,
которая тянет меня к ним.
(Наверное, у каждого человека есть некое тотемное животное.)


Это была самая белая зима в моей жизни. Белая от снега, мороза и осознания того, что на многие километры от меня никого нет. Нетронутый лес, казалось, забыл о такой разрушительной силе, как человек. И даже я, представитель этого страшного рода, не чувствовала себя таковой. Я — сознание леса.. я чувствую каждую его клеточку, каждую хвоинку. И это чувство нравится мне.
— почему я здесь? – спрашиваю я у него.
— потому, что ты часть меня. — отвечает он.
— почему?
— потому что ты волк, просто осознай это.
Я подумала о волках. Что я могу сказать о них. Они приносят в мою жизнь душевное равновесие. Их спокойствие рождает силу. Я посмотрела на свои руки. Ничего особенного. Руки, как руки, слегка красные от мороза. Маленькое серебряное колечко. «серебряный волк..», такое звание дали мне на боях… зачем я вспомнила. Просто осознай…
Я чувствую взгляд. Резко оборачиваюсь и …встречаюсь глазами с волком. Он смеется надо мной! «давай же, давай!» говорит его взгляд.
Я падаю на колени. Голова начинает кружиться, к горлу подкатил комок. «я не хочу… то есть не могу… точнее, боюсь..». Но уже поздно. Сердце бьется с бешеной скоростью. Я чувствую, как кровь носится по сосудам, долбит в висках. Мои кости начинают перестраиваться. Выгибается позвоночник. Мне совсем не больно, просто все тянет, как если не сделать с утра зарядку. Я покрываюсь шерстью. Даже щекотно немного… лицо вытягивается, превращаясь в морду. Хвост тоже не заставил себя ждать.
В лесу появилась тысяча запахов и звуков, зато изображение стало черно- белым. Я прекратила изменяться. Сердце успокоилось. Стою, переминаясь с лапы на лапу. Наслаждаюсь нынешнем состоянием, легкости, силы, и еще непонятного голода. Посмотрела на волка, который просто катался по снегу от хохота.
— что смешного?! Волка ни разу не видел?
— волка, гы-гы-гы, видел, — захлебываясь в лае, ответил он. — Но с пятью сережками в ушах, накрашенными ресницами и губной помаде, ни разу! Ха-ха-ха!
— ну, повесились, наглая рожа, я тебе еще покажу! — я сунула морду в снег, кое-как «умылась». Мы побежали по чистому лесу. Все изменилось. Я заметила множество птиц и животных, которых раньше не замечала. Запахов, которых раньше не чувствовала. «я сознание леса..»
Мама!!! Не буди меня! Как всегда, блин!
Здравствуй утро!



Летала над лесом. Серое небо. Весна. Зеленые буквы «Островка». Ветер.

Открываю глаза. Я дома. Все серое. Тишина. Такого не бывает. Ванная комната. Холодный пол. Я голая. Моя кожа белая, как мрамор. Режу вены. Пью свою кровь. Она мне нравится. Закрываю глаза. Все.

Сижу на крыше двенадцатиэтажки. Со мной Владимир Заурбекович. Внизу на доме написано «Аптека». Я это знаю. Подо мной теплый от солнца рубероид. Рядом плед. На нем разбросаны книги, тетради, листочки.. рядом стоит школьная доска. Владимир Заурбекович рассказывает про эластичность рынка. Он рисует на доске графики. Я ничего не пишу. Я просто слушаю и запоминаю. Он умеет так дать. Теплый ветерок, солнце припекает. Поздняя весна. Не хочется никуда идти. Сидела бы так вечность и учила экономику.

Снились птицы. Большие и маленькие. Колибри. Масса цветов.

Налетел Норд.
Тысячью морд.
У моих ног слег.
Взглянули, а в глазах слез лед-
Мертв.

Поезда то, что мне нравится.
Но в снах, они мне жить не дают.
(Это я вам говорю.)

Бегу внутри поезда. Вагоны и им нет счета.. жарко. Настоящее пекло. Забегаю в купейные. Там сквозняк. Со всех сторон открыты форточки. Прохладно и свежо. Останавливаюсь. Высовываюсь в окошко. Наслаждаюсь ветром.. мы заезжаем в туннель, я достаю мел и высовываю руку в окошко. На стене остается длинная полоса. Весело… но, хлопок. В левом боку стало больно и горячо. Я вспомнила, что от кого-то убегала. От кого? Не помню. Подношу ладонь к боку, легонько касаюсь. Она вся в крови. Сползаю на пол. В горле начинает бурлить кровь. Хорошо знакомый металлический вкус. Я закрываю глаза, еще секунда и боль исчезла. Я встаю и бегу дальше. Уже не от кого.
Здравствуй утро!

Ах, девочки война, война
До самого Урала,
ах, девочки весна, весна
а молодость пропала!
(Какая-то народная военная.)

В течение четырех дней, точнее ночей, снится война. Скорее даже не война, а настоящая резня. Поле большое, и народу полно, со всех народов и времен. Камни. Окопы. Блиндажи. Пики. Ножи. Сабли. Катаны. Вакидзаси. Разнообразие поражает воображение. Все резко сходятся. Я активный участник этого кошмара. Жажда крови. Мне нравится орать во всю глотку и ловить дикие взгляды тех, кто на меня налетает. Страха нет, зато адреналина полно. И кислорода тоже. Он стекается со всей планеты сюда.
Привет утро! Четвертое за эту войну.

Если вы ни разу не были в
Клубе «Бункер», это ничего не меняет.
Он — огромная часть моей жизни.
Но сновидения с ним интересны.
По крайней мере мне.
(Это я вам говорю.)

«Бункер» представляет собой одноэтажное здание из кирпича и стекла. «VIP» за ларьком вест стеклянный с видом на улицу. Там сидят люди. Посмотрев на них, я захожу в основной зал. Все люди, включая персонал впали в какой-то странный транс. Полуоткрытые рты , стеклянные глаза, взгляд, устремленный в одну точку.. все. Кроме меня и Паши, начальника охраны. Официанты и бармены сели за диваны вдоль правой стены. Никто не двигается.
Я возвращаюсь в «VIP».
Головы у людей начали взрываться в теменной части. Кровь темно-синяя. Встречаюсь глазами с незнакомой девченкой. Ее темень разлетается. Она еще не осознает этого.
— помоги, что мне делать? — ее глаза наполняются слезами.
«не поможешь, — думаю я, — ты умерла.» Она падает лицом на стол. Я возвращаюсь в зал. Из живых остался только персонал. Замечаю, что правая стена начала подрагивать. Она вот-вот обвалится. Мы с Пашкой прыгаем на железные столы и держим руками стену. Не зная, что делать, переглядываемся. Если ее отпустить, она рухнет на наших, если нет… мы же не можем стоять вечно!
В зал выходит Филя. Он тоже в трансе, его глаза желтые и светятся. Музыка! Это все из-за музыки! Переглядываемся, одновременно достаем пистолеты типа «Макаров» и начинаем палить в сторону Фили.
— выключи, твою мать, эту долбаную музыку! — не понимаю, кто орет, я или Паша.
Филлип, вероятно осознав, что ему хана, со всех ног бежит в диджейку. Тишина.
Как в кино, наши начинают медленно моргать глазами и озираться по сторонам. Непонимающе смотрят на нас. Мы все еще держим стену.
— встаньте и уйдите, — говорю я им.
Они вылезают из-за столов. Мы аккуратно убираем руки и опускаемся на пол. Смотрим друг на друга, пожимаем руки. В это время стена падает, поднимая кучу пыли и ломая столы. Мы начинаем дико ржать. Все
Здравствуй утро!

«Бункер». Полумрак и красно-коричневые тона. Раздевалка ярко освещена. Я дерусь с незнакомым мне парнем. Мы бьем друг друга, хватаем за волосы, пинаем как можем. Не киношная драка, а самая нормальная. Злости во мне нет, я как –будто наблюдаю это действо со стороны. Но тут я получаю удар в солнечное сплетение. Моментально задыхаюсь и теряю хватку. Я отлетаю к стене. Он зажимает меня так, что я не могу пошевелиться. Это приводит меня в бешенство. Дергаюсь как ненормальная, но ничего не могу сделать. Он засовывает мне в рот баллон с газом и нажимает на спуск. Вырывается струя жидкого газа, и я тут же в нем захлебываюсь. Почти теряю сознание, но вырываю правую ногу. Тяжелым ботинком со всей молодецкой дури бью ему в живот. Он складывается пополам и падает на пол. Освободившись, я пинаю его ногами с такой яростью, что по телу бегут мурашки. Мне становится смешно, но я еще бешено злая.
— никогда! Слышишь, твою мать. Никогда так больше не делай! — ору я на него.
Пинаю по лицу, по голове, под дых. Он теряет сознание. Я останавливаюсь. Тяжело дыша, сажусь в угол раздевалки. Злость проходит, откидываю голову, закрываю глаза, открываю , смотрю на лампочку. Вспышка.
Здравствуй утро!

По мотивам каких-то игрушек.

В огромной яме – подземелье живет сказочный лев. У него грива из огня и он невероятных размеров. В этом мире существует развлекаловка. Студенты различных ВУЗов объединяются в команды и один раз в год выезжают к яме с целью убить этого льва. В этом мире всегда темно. Команда СИМОРа выехала в трехсуточное путешествие к яме.
Вся команда одевается в смешные яркие костюмы. Розовые, синие, желтые… это лосины, майки и обтягивающие шапочки.
Мы приехали на место. Каждый член команды живет в отдельном домике со стеклянным фасадом и одной огромной комнатой. На улице по всему городку горят фонарики из черного металла в стиле «рококо» и матовыми лампочками. Я зашла в свой доми, бросила сумку, выключила большой свет и легла на диван.
Смена кадра.
Звенит гонг. Я вылетаю из домика, бегу к месту встречи. Меня догоняет Ольга Еремина.
- Где твой костюм?
- черт, я забыла его дома!
Я возвращаюсь к дому. Вспоминаю, что забыла ключи, но дверь и так не закрытва. Захожу внутрь. Там сидят Тимофеевий, Петр Вениаминович и Лидия Ивановна.
- что вы тут делаете?
- а ты почему не на месте? – вопрос на вопрос.
- я костюм забыла – отвечаю.
Мой взгляд падает на коробку конфет, стоящую возле двери. Я открываю ее и начинаю жадно есть. Запихиваю конфеты в рот, быстро, одну за одной. Начинает ломить зубы. От боли просыпаюсь.
Здравствуй утро!

Вы говорили легко переносите вид крови?
Уверяю, вы просто СТОЛЬКО крови не видели.
(это я вам говорю)


Я со всем своим семейством живем в пятиэтажке. Сижу с друзьями на лавочке перед подъездом. Вокруг нас бегает Анькина собачка Кетя. Вдруг из соседнего двора прибегает такая же собачка, только кобель. Мы тут же его окрестили Кетька – старший. И решили, что у Кетьки будет муж.
Но этот милый кобелек забегает в наш подъезд. Я бегу за ним. Поднимаюсь к себе на этаж. Наша дверь открыта, захожу в квартиру. Мне на встречу выходит брат.
- где Кетя? – спрашиваю я его.
Он испугано смотрит на меня и медленно, переводя взгляд на кухню, отвечает:
- а я его ПРИГОТОВИЛ…
Меня бросает в холод. Захожу на кухню и вижу такую картину: на столе лежит Кетя, на боку, лапы вытянуты, жуткий оскал, со СНЯТОЙ КОЖЕЙ и ЖАРЕНЫЙ. Меня бросает в жар. Я разворачиваюсь к Жене. У него испуганный вид и слезы на глазах. По-моему, он только что осознал, что сделал что-то не то.
- Женя! ЗАЧЕМ ты это сделал?! Женя! НИКОГДА нельзя такое делать!!! – не могу понять, то ли я шепчу, то ли ору.
- а я, а я, - всхлипывает он, - я еще убил лошадку..
- КАКУЮ ЛОШАДКУ?! – в истерике ору я.
- там в зале.. – он указывает пальцем на комнату.
Просто срываюсь в зал. В нем нет обоев, холодный бетонный пол, стены вдоль которых стоят две уличные лавки. На одной из них лежит ПОЛОВИНА ЛОШАДИ, вторая на другой лавке. Рядом с первой лежит мужик без ног. Они все БЕЗ КОЖИ. Вокруг просто море крови. Столько, что даже меня начинает мутить.
Женя заходит в комнату, покусывая ноготь на указательном пальце и виновато на меня поглядывая. По его щекам катятся слезы. Я разворачиваюсь к нему, мои губы начинают дрожать, к горлу подкатывает комок. Я падаю на колени в лужу чужой крови.
Женька подходит ко мне, обнимает меня за шею, я обминаю его. Он утыкается мне лицом в плечо.
- Женя, Женечка! НИКОГДА, слышишь , никогда так не делай, - я рыдаю, осознав весь ужас ситуации.
Он тоже плачет.
- слышишь, никогда, никогда так не делай, - повторяю я как мантру.
Просыпаюсь в слезах.
Здравствуй утро!

Сон из Германии.

Я стою у окна в квартире в Ельцовке. На улице серое небо. Чувствуется, что холодно. Мама пьет чай на кухне. Я поворачиваю голову, смотрю на нее. Ухожу в зал. Смотрю в окно. Первое крыло нашего дома начинает рушиться. С угрожающей быстротой.
- мам! – кричу я, - мам! Наш дом рушится.
- ничего страшного, - с титаническим спокойствием говорит она,- до нас не дойдет.
- мам, а как же тетя Оля, ее квартира рухнула, а если она была дома!
- ты чего?! Она же вот сидит.
Тетя Оля помахала мне ручкой. Я удивленно глянула на нее и снова уставилась в окно. Дом продолжал рушиться. Два крыла уже в руинах.
- мам, там же мой Лешка! Я без Самойлова жить не смогу!!! Мааамм, - я истерю. Однозначно истерю.
Лешка подходит ко мне обнимает за плечи.
- Полька, спокойно, до нас не дойдет.
- отчего вы все такие уверенные?! – психую я.
- просто я знаю. Просто знаю. Верь мне.
И разрушения остановились. Все.
Здравствуй утро!

Если хочешь пережить тяжелый экзамен
Представь своего препода в самом дурацком виде.
(работает, проверенно.)


Я захожу в поточку, где у нас должен быть урок по французскому я зыку. Поточка очень похожа на ту, что находится в НГУ или НЭТИ. То есть ряды идут сверху вниз каскадом. Я занимаю парту в третьем ряду и жду прихода Сан Саныча. Представьте мое удивление, когда Саныч входит в аудиторию, как всегда со своим неизменным чемоданом, постной рожей, усами и … абсолютно ГОЛЫЙ. Помимо этого у него один глаз ярко оранжевый, а в другом стоит насыщено синего цвета линза. Картинка «Мэрлин Мэнсон отдыхает». Проходит он так непринужденно до рабочего стола. Садится и говорит:
- вы не обращайте внимания, что я голый, это не позволит сорвать пару. Так что Саша садитесь отвечать перевод.
Проснулась от смеха.
Здравствуй утро!

В наследство, похоже, мне досталось огромное поместье. Старинный дом со множеством спален, конюшни и двухгектарное поле, огражденное высоким забором. Пока мои родственнички занимались благоустройством, я пошла осмотреться. Точнее поехала. На коне, который впоследствии превратился в велосипед. Проезжая по лесной тропинке, я встретила молодых ребят, лет 12-15ти.
-вы новые хозяева?- спрашивает меня один паренек.
-да, - отвечаю я.
- скажи, а ты построишь футбольную площадку? - заглядывает мне в глаза самый младший.
- а у вас есть команда? – вопросом отвечаю я.
-да ! – кричит малец.
- ну хорошо, я выделю вам землю под футбольное поле.
- Ура!!! Кричат все, и мы с визгами и улюлюканьем несемся на великах по поместью.
Здравствуй утро!

Перед этим смотрели «Ведьма из Блэр».
Жутко.


Бегу по лесу. Осень. Ночь. Все листья уже опали, и деревья стоят голые. Моя кожа бледная с синюшным оттенком. Чудовищные клыки и синие губы. Мне очень хочется крови, теплой… вязкой..
С таким приятным привкусом железа и магния.. от этой мысли начинает кружиться голова. На мне черный плащ. Из леса выбегаю на поляну. Меня встречает Ольга тоже вампир, и мы рвемся на карнавал ведьм. Вальпургиева ночь?... но почему осенью?... бежим через лес к огромному костру на поляне. К нам присоединяются еще ведьмы, вампиры, оборотни…
Выбегаю на поляну, вспышка. Свет. Темнота.
Здравствуй утро!

Что это было?!..



У меня на руке намотана золотая цепочка. Я иду по улице. Темно, по-моему, сейчас поздний вечер. Мимо проходит мужчина. Он хватает меня за руку. Я пытаюсь вырваться. Но он цепляется за цепочку и срывает ее.
- ты, черт тебя, не знаешь, что делаешь?! Вот порвал цепочку!
Он разворачивается и глупо улыбаясь, просит прощения.
- я ювелир, - говорит он, - и моя мастерская находится за углом, если ты не спешишь, я тебе ее починю.
Мы заходим в темное помещение с бесконечным количеством шкафчиков. Многие с подсветкой и витринами, полными сережек, цепочек и прочей приятной мелочи.
Мужчина сел за стол, стоящий посреди комнаты, включил лампочку. Я протянула ему цепочку. Он молча взял ее и начал починку.
Какое-то время я наблюдала за его работой. Потом мне это наскучило и я пошла разглядывать его мастерскую. Полочки были завалены бутылочками, кусочками серебра и золота. Различными полиролями и чем-то невкусно пахнущим. Неожиданно я почувствовала что-то под ногой. Это оказалась серебряная застежка от цепочки.. я опустилась на колени и стала ползать по полу в поисках еще чего-нибудь интересного.
Очень скоро я стала находить всякие мелочи, типа обломанных колец, кулонов, цепочек. Наконец, я наткнулась на огромный перстень с желтым прозрачным камнем. Я посмотрела сквозь него и ….
Здравствуй утро!

Кто сказал, что люди не умеют летать?!
Они просто не умеют падать!
(кто-то умный сказал.)

Я не знаю, летаете вы во сне или нет, но я летаю. Иногда так реалистично, что даже жалко просыпаться. А когда просыпаешься, становится грустно. Проведенный мною опрос среди моих и друзей показал, что многие летают. Но по- разному. Некоторые поднимаются в воздух, как-будто перестают что-то весить и, становясь легче воздуха, отрываются от земли. Кто-то летает на предметах. Сразу вспоминается анекдот про тещу «мама, вы решили подмести, или летите куда?». А еще я вдруг выяснила, что даже во время полета положение тела у всех разное. Некоторые, например, летают стоя, то есть вертикально земле, кто-то как супермен, горизонтально с вытянутой рукой, или двумя. А еще пару раз было, что я летала с помощью крыльев. Огромных, как у ангелов. И знаю, что есть люди, которые вообще только так и летают.
Мои полеты тоже разные. Есть целая серия снов, в которых, чтобы взлететь я предпринимаю усилия. Чаще всего такие полеты начинаются с того, что я бегу по лестнице вниз, и как в детстве начинаю перепрыгивать ступеньки. Затем все больше и больше ступенек, и наконец, я зависаю в воздухе сантиметров на десять от пола подъезда, и спускаюсь просто с бешеной скоростью, паря над лестницей, вылетаю из подъезда, а там уже… куда понесет. Бывают исключительные случаи. Скажем, нетипичные для моих снов о полетах. Читайте.







Я сижу в темной комнате. Рядом со мной Ольга. Комната очень заставлена разной мебелью, повсюду валяются вещи и горы не глаженого белья. За окном пасмурно. Я сижу на стуле. Мои мысли заняты полетом, то есть тем, что теоретически я могу летать, но в реальности этого не делала. Ольга говорит мне, что я должна как можно скорее свалить, иначе меня посадят. Я кого-то убила, за мной уже послали милиционера. Ольгу я слушаю в пол уха. Резко встаю, подхожу к окну и рывком его открываю. Встаю на подоконник. Смотрю вниз. Этажей пятнадцать. Ольга меня подбадривает «не бойся, полететь очень просто. Представь, что перед тобой висит серебряный шарик, смотри на него и полетишь за ним».
Я пытаюсь представить этот чертов шарик, но страх перед падением отбивает все мысли. Я понимаю, что если я шагну вперед и не смогу полететь, то грохнусь на асфальт, как яйцо на сковородку. Мысль настолько ясная, что одернув себя, я спускаюсь с подоконника. Начинаю одеваться.
Удобные джинсы темно-синего цвета, кофта с воротником, пушистая и теплая, носки, почему-то разные, тяжелые, но самые удобные ботинки. Мое любимое серое пальто с большим капюшоном. В небольшой рюкзак кидаю все самое необходимое: паспорт, записная книжка, телефон, зубная паста, щетка, блеск для губ, мелочи там всякие…
Я смотрю на себя в грязное зеркало. Оделась как всегда для длинных пеших прогулок или дальних поездок. Тепло, комфортно и сверхудобно.
В дверь позвонили. Ольга глянула на меня испуганно. «Началось», произнесла она. Я пошла открывать.
Передо мной стоял молоденький мент, лет тридцати пяти. Я улыбнулась ему. И мы, не произнося ни слова, начали спускаться вниз. Я шла впереди, он отставал ступенек на пять. Резко сбежала вниз, распахнула окно, и … не смогла выпрыгнуть. Он не торопил меня,. Стоял и ждал, улыбаясь. Ему нечего было бояться. Двенадцатый этаж, все таки. Я вздохнула. Серебряный шарик никак не хотел появляться из глубин моего сознания. Присела на корточки. Медленно повернулась к своему конвоиру. Он улыбался.
— ну что, идем дальше? — почти по- отцовски, но не без доли сарказма спросил он.
— идем, — выдохнула я.
И мы зашагали дальше.
Небо за окном было серое, пасмурное. Казалось, еще немного и польет дождь. Мы спустились на первый этаж. Вышли на улицу. Погода резко изменилась. На небе ярко сияло солнце, трава под ногами была зеленая и сочная. «Чудесный день для казни», подумалось мне. Мы вышли из подъезда. Ступив на твердую землю, мне вдруг подумалось «а ведь я могу взлететь сейчас!». Через секунду перед глазами появился серебряный шарик, точнее не серебряный, а ртутный. Я улыбнулась. Вдруг, шар взмыл в воздух. Я подпрыгнула и зависла. Чувство восторга охватило меня. Я оглянулась на милиционера,. Он стоял как вкопанный с изумленными глазами и открытым ртом. Я улыбнулась ему, он мне тоже. Я посмотрела на небо, и легонько взлетела на уровень четырнадцатого этажа. Посмотрела на солнце.
Вспышка.
Здравствуй утро!

Я бегу по зданию. От кого-то сбегаю. Залетаю в туалет, оглядываюсь в поисках вентиляционной решетки. Нахожу ее прямо в потолке. Встаю ногами на унитаз, подтягиваюсь и залезаю в шахту. Довольно долго ползаю по переходам. Замечаю решетку, ведущею в какую-то белую комнату. Выбиваю ее и спускаюсь. Это оказывается ванная. Она вся из белого камня. Выглядываю в коридор. Никого нет.
Я иду по коридору. Странное здание. Все из белого камня. Проемы без дверей, окна без рам. С земляным полом.
Выхожу из него на улицу. Здание оказалось огромным то ли дворцом, то ли храмом восточного типа, утопающим в яркой и сочной зелени. С множеством переходов и арок, фонтанов и заливов. Этот замок – храм стоит на берегу реки. Но река очень широкая и мелкая. Вряд ли ее глубина дойдет хотя бы до колена. Дно покрывает галька, местами выходящая на отмель. Вокруг настолько солнечно и красиво, что возникает ощущение, что ты попал в рай. Я спускаюсь по широкой каменной лестнице. Мимо меня проносится красная птица. Я замечаю человека, сидящего в позе лотоса.. он в белых одеждах и совершено лысый. Я подхожу ближе. Он сидит с закрытыми глазами. Я встаю прямо напротив него. Сажусь на колени и наклоняюсь к его лицу так, что между нашими лицами остается сантиметров двадцать. Он никак не реагирует.
— привет.. — медленно, с растяжкой, говорю я.
Молчок. Ноль реакции. «спит, что ли..»
Я всматриваюсь в его лицо. Где-то я его видела.. да это же Макс. Тот парень, что проводил нам экскурсию в Хоккайдо центре. Я встаю, иду к фонтану, что стоит неподалеку. Рядом с ним стоит табличка, на которой что-то написано иероглифами.
— здесь написано, что эта вода не для питья, — от постороннего голоса я вздрогнула.
Резко обернувшись, я встретилась взглядом с Максом. Он стоял в классическом кимоно белого цвета, с катаной, привязанной к поясу.
— где я? — спрашиваю я его.
— это южная Эфиопия. Шаолинь. Здесь отдыхают, учатся, участвуют в соревнованиях и зарабатывают деньги. Это свободный мир без запретов и условностей. Ты можешь делать все, что захочется.
— отлично, я могу остаться?
— конечно. Выбирай любую комнату и живи, сколько влезет.
Смена кадра
Я иду к воде. Подойдя к самой кромке, я подпрыгнула и … зависла в воздухе. Легонько по нему пробежав, я опустилась на отмель. И снова подпрыгнула. Сделав в воздухе кульбит, я парила в метре от воды. Обернулась. Все кто стоял на берегу изумленно раскрыли рты. По-моему там были ребята из моей группы института. В моей душе бушевала эйфория.
— это очень не сложно, — хихикнула я. Просто надо поверить!
Взмыла в воздух. Вспышка.
Здравствуй утро!















Глава Вторая
С января 2009 года


Давно перестала записывать сны… наверное последний сохранившийся был еще в институте. Но интересных на самом деле много. И пожалуй стоить снова начать. Так, с чего бы начать?...


С 15.12.08 на 16.12.08
Надо меньше смотреть новости
(личное наблюдение)

Еду на конференцию по экономике, надо же когда-нибудь выходить из мирового финансового кризиса! Со мной едет Путин. Владимир Владимирович. Бурно обсуждаем нашу страну, и как с ней бороться.
— нет, Володя, ты не понимаешь, что ли! надо уходить от сырьевой экономики, так мы долго не протянем, если цена на сырье упадет еще, а она это сделает, мы будем не в самом выгодном положении. Тем более надо переходить на производственный сектор, на наукоемкие технологии, на мозги страны! я понимаю, что это длинные деньги, но по-другому никак!
— Ну знаешь, Полин, тебе легко говорить… ты понимаешь, что это не так просто как тебе кажется! Это огромный труд по глобальному реформированию экономики. Ты, что ли, проект писать будешь?!
— А вот и буду……
Вот в таком духе наши обсуждения довели нас до мэрии города Москва. Заходим.
— может в кофейню зайдем? Хоть по кофейку дерябнем?
— Я, Владимир Владимирович, в общем, не против…
Заходим в огромный зал кафе внутри мэрии. Темно-бардовые бархатные шторы, задрапировано все. Тяжелая мебель из темного покрытого лаком дерева создает ощущение уюта и комфорта. Мы оба уходим в туалет. Там я переодеваюсь в костюм, крашу ресницы и губы. Выхожу обратно в зал. За барной стойкой сидит Ольга с тетей Светой. Они пучат на меня глаза.
— Шмидт, ты где зацепила Путина?!
Где?... действительно.. где?... я не помню… это и неважно…
— Эй! Поля! Ты чего тут делаешь?!
— да я на конференцию по экономике.
Смотрю на витрину в кафе. Там лежат бутерброды и пирожное. На белой маленькой тарелочке лежит печенюшка в виде ромашки, с такой конфетюровой серединкой. Стоимость —168 рублей. В кармане примерно 180… покупаю печеньку. Сижу на крае барного стула, потихоньку грызу листочек у моей «ромашки». Выходит Владимир.
— Поль, а ты чего кофе не пьешь?
— дорого. — просто отвечаю я.
Он смотрит на меня сначала не понимающе, потом начинает ржать.
— ну ты даешь. Заказывает два кофе. Мой любимый латте. На часах полдень.
— надо бы перед конференцией поспать… наверное у меня очень усталый вид. Мы поднимаемся на шестой этаж. Заходим в номер гостиницы (вроде мэрия была..). ложимся не раздеваясь на кровать.
Смена кадра. Открываю глаза, рядом Володя сопит, смотрю на солнце за окном.
Вспышка, свет, доброе утро Антоха!



С 3.01.09 на 4. Зеркала дают многое, быть может, понять насколько мы есть.
Ата.

Все мое семейство, и даже можно сказать род, собралось на очередное мероприятие, посвященное, по-моему, новому году… или Рождеству. Очень уютное такое помещение, подозрительно напоминающие «Республику», ту, что на конце Демакова. Нас очень много, я хожу по коридорам, здороваюсь со всеми. Жарко… выхожу на поверхность, за дверь, стою несколько секунд, пора возвращаться. Спускаюсь по лестнице, что- то изменилось, но пока не могу понять что… тетя Надя спрашивает меня сколько времени. Я смотрю на часы.
— 9.15.
— в смысле 9.15 ?! — этого не может быть! Ее глаза уверенны в этом на все сто, — мы сюда только в двенадцать пришли.
Я смотрю еще раз на часы. Стрелки явно показывают девять пятнадцать. Прикидываю, сколько сейчас должно быть времени… не девять пятнадцать, а без пятнадцати три!!! У меня часы с обратным ходом. Пробивает на холод. И дрожь. У меня НЕ БЫЛО часов с обратным ходом. Подозрение разрывается реальностью. Я смотрю на надписи на стенах. Все они выглядят как - будто написанные в зеркальном отражении. Я бегу и везде одно и тоже. Я не в своем мире!!! Попытка пройти сквозь стену ничего не дает. Логично. Меня останавливают родственники. Они не могут понять, чего я мечусь.
— вы понимаете все написано в отражении…
— ну и что?... так оно и должно быть… Поль ты чего? Тебе плохо? — брат пытается меня обнять.
— да пойми же ты! Я каким то образом попала в какой –то параллельный мир.., я не В МОЕМ мире!
— ну и к черту! Ну буквы не так как у вас написаны, ну и что тебе какая разница?
Чувство странной тоски сдавливает грудь.
— Володь ты не думал, что если я здесь, то меня где-то нет?... а вдруг они меня потеряли, я хочу обратно к себе домой… я чуть не плачу.
— и когда все изменилось? — спрашивает мама. Мама…
— я вышла за дверь…
— ну так выйди еще раз! Тоже мне проблема!
Черт, какого рожна, они такие все спокойно уверенные и спокойные. Будто у них каждый раз такое происходит.
Вышла за дверь, постояла несколько секунд, вдохнула морозный воздух. Подумала, что это просто как-то грустно. Не страшно, не скучно, а очень грустно, вот так тупо оказаться где-то и никто, кроме тебя не знает где ты. В зеркале. В параллельном мире. Захожу обратно. Часы идут все тем же ходом. Обратным. Нифига не вышло!
Спускаюсь обратно. Все опять изменилось. Стены стали из простого кирпича. Свет дают лампочки, болтающиеся под потолком. По сторонам отделы с одеждой и другой утварью. Очень похоже на барахолку. Я иду между мирами, но теперь уже просто между ними перемещаюсь. Ко мне подходит Ольга, она объясняет мне.
— Поль, тут все очень просто. Там, где мы с тобой стоим, это одна сторона мира, она наша.
Смотрю на часы. Идут нормальным ходом. Уф! Наконец! Прямо груз с души.
— так вот. Поль! Ты меня слушаешь? Так вот. Видишь вот тот, да -да, вот этот контейнер. Он в другом мире. И нам это выгодно. Там все гораздо дешевле. Пойдем?
Переходим на ту сторону (всего пару шагов, надо сказать). Ничего не изменяется. Часы изменили ход. Стандартная стойка на ней много всего навешано на плечиках. Весьма симпатичные, совершенно современные платья, юбки, кофточки. Ольга тут же набирает массу платьев и уходит в примерочную. Я разглядываю блузку с длинным рукавом, беру в руки длинное в пол платье сиреневого цвета, надеваю прямо здесь. Очень хорошо сидит. Снимаю, смотрю на цену. 200 баксов. Интересно, это много или мало…
— Оль! Ты чего там застряла?
Ольга возвращается. Вся сияет.
— Поль… по-моему я нашла кучу новых платьев.
Перехожу обратно на НАШУ сторону.
— Оль, меня беспокоит та сторона, может не стоит туда ходить… как-то мне не по себе…
— да ты что, все окейно, она разворачивается и просто уходит..
Вспышка, свет. Темнота.
Здравствуй утро!

С 9.02.09 на 10.
охота — одно из самых любимых
развлечений человечества.
Вам дать ружье?
(Сорокин В.)

Нас было человек восемь. Вечерело, судя по небу. Оно затянуто облаками. Перед нами большой дом. Хотя скорее не дом, а какой-то деревянный ангар. Заходим внутрь. В огромном зале прямо на земляном полу валяется множество жестяных бочек, по-моему, с маслом. Деревянные доски и балки, банки с краской, остатки металлических конструкций. Воздух затхлый и пахнет плесенью. Последнее на сегодня солнце пробивается сквозь щели в крыше. Перед нами на большой балке под потолком весит человек, точнее то, что от него осталось. Эта картина не вызывает ни у кого недоумения, ведь мы и пришли сюда, чтобы поймать убийцу. Мне кажется, что я видела его мелькнувшую спину. Всей толпой, как по команде ломанулись туда.
Бежим уже внутри какого-то заброшенного здания. На некоторых лестничных пролетах нет лестниц, а только металлические арматуры торчат.
Находим еще один труп. Молодая девушка. Ее одежда порвана. Она вся в крови, хотя видимых повреждений нет. Глаза открытые, один глаз голубой, другой зеленый. Жутковато немного. Идем дальше.
Я говорю : может спустимся вниз? В подвале, чую есть еще.
— давай, — отвечает мне Ольга.
Мы спускаемся в подвал. На определенном этапе приходится спрыгивать вниз. Пролетов нет.
В подвале очень низкий потолок и почти нет освещения. Всюду валяется мусор. Какие-то старые тряпки, пачки из под соков, сигарет, чипсов и прочей ерунды. Воняет отвратно. В конце коридора маленькое зарешеченное окошко бросает свет на двух людей, сидящих в обнимку. Подходим ближе. Так и есть! снова трупы. Судя по одежде, при жизни они были кем-то вроде брэйк-дансеров. Бедняги. Где же эта скотина?! Прямо злость берет.
— так ребята, судя по алгоритму его действий, нам явно следует подняться наверх.
Следуя совсем другой дорогой, поднимаемся на второй этаж. Там, кстати, этажи такие «длиннокоридорные», как в домах – малосемейках. Пол застелен линолеумом и из коридора на лестницу ведет двустворчатая дверь с вставками из стекла.
Нам еще долго пришлось бегать по лестницам, пока мы не нашли того, кого искали. За это время собрали еще восемь трупов, преимущественно из молодых девушек. Настюхе, та что моей старостой в институте была, на определенном этапе стало плохо. Откачали. Нашатырный спирт творит чудеса!
Надоело бегать.
— народ, как вы думаете, может нам разделиться? — мне эта гонка слегка надоела. — нас восемь человек, и мы как идиоты друг за другом бегаем. Давайте быстренько на две части по четыре человека становись!
— «на две части» в нашем контексте звучит мрачновато, — заухмылялся Володя.
— да ладно тебе, давайте прижмем его с двух сторон. Или их? У меня появилась уверенность, что их двое.
Гнали мы их по этажам до последнего. Они было ломанулись на крышу, но она оказалась закрыта. Бегут, значит, вниз по железной лестнице, а тут мы всей толпой, в восемь человек. Привет ребята!
Один на меня кинулся. Низенький такой, в дурацкой синей шапочке и красной футболочке. Я слегка отпрянула в коридор, по пути открыв спиной дверь. Справа от меня почему-то стоит холодильник. И выставила вперед ногу, на которую он соответственно и наткнулся. Упал. Я со всей силы молодецкой хватаю его за руки в области запястья и начинаю нещадно их выкручивать.
— нравиться тебе, скотина?! Больно?! А другим, думаешь, не больно было?! Вот и посмотрим, как ты теперь без своих ручек гадских проживешь.
И тут я, не рассчитав силы, эти самые руки ему отрываю. С оставшихся культей тут же слезает кожа, оголяются кости и они становятся вареными и похожими на крылья курицы. Парень, что соответственно, сразу умирает. Примерзкое зрелище, я вам скажу
А второй, его подельник, он же главный гад, все это время стоит в нашем тесном кругу и спокойно наблюдает, как я уделываю его напарника.
— так, теперь с тобой.— это я к нему обращаюсь. Он так не похож на маньяка – убийцу, что можно подумать, что мы ошиблись. Небольшого роста, худой, как смерть, с копной темных волос, противными, торчащими в разные стороны усами и огромными очками в роговой оправе. Эдакий ботан, университетской породы.
— ну и что прикажешь с тобой делать? — убивать его не хочется, я и так одного сгоряча. Нам бы его на правосудие справедливое…
— ну чего молчишь? Отпустить тебя нельзя, ты же ведь за старое примешься.
Но тут он сам подписал себе приговор. В течении каких-то нескольких секунд происходит следующие: он выхватывает где-то из под куртки тонкую веревку, и делает почти удачную попытку накинуть ее на шею стоящей рядом Ольги, за что тут же получает от меня удар «могучим берцем» в солнечное сплетение. Пролетев вниз по лестнице полтора пролета, распластался на этой самой лестнице вверх своим маньячным брюхом, а я в ярости его догоняю и что есть силы, повторяю удар. Лестница, что логично, оказалась крепче его, и у него ломается позвоночник.
— сам дурак!— в оправдание себе говорю я.
Вспышка –свет- темнота.
Здравствуй утро!
С 12.02.09 на пятницу13ого.
К чему бы это?

Мы с Ольгой работаем в теплицах, где масса цветов и очень тепло. Множество горшочков, мини клумбочек так и окружает нас. Запах свежей зелени, приятно щекочет ноздри. Мы ходим и постоянно что-нибудь поливаем.
Мне подарили две розы. На небольшой ножке, очень колючие, но с огромными ярко - бордовыми бутонами. Я их воткнула в горшок с почвой и они проросли. Причем необычно. Следующий бутон вылез прямо из середины первого. Еще в этом горшке есть еще один цветок. Точнее растение, чем –то напоминающие капусту. И ее я усердно поливаю. Вот так и ходили мы всю ночь и поливали этот чудный сад. А потом выяснилось, что он нифига не наш, а Сашин с Женей, друзей наших.
Пожалуй, стоит провести жизненные аналогии …
Ну, здравствуй утро!