Экскурсовод был говорлив.
Он бредил белыми ночами.
Но, высшим долгом опечален,
Твердил про озеро Разлив.

Нева в течении своём
По-прежнему была державна,
Быки мостов срезая плавно
Тяжёлым серым остриём.

А я смотрел, как Всадник Медный
Уже который век, помедлив,
Вздымает лошадь на дыбы
В зените царственной судьбы.

Только лошадь и змея –
Вот и вся его семья...

Он очи грозные ярил,
Полкам даруя смерть и славу!
И мчался там, у стен Полтавы,
Не царь – архангел Гавриил!

Дождь скулы лошадей хлестал...
И опечаленный Мазепа
К усищам гетманским нелепо
Марии прижимал уста...

На сером камне Всадник Медный
Остановил свой бег победный,
Усища медные вонзив
В свинцовость петербургских зим.

Только лошадь и змея –
Вот и вся его семья...

…Наш гид из ворота плаща
Читал стихи – их знает всякий...
А мы глядели на Исакий,
Провинциально трепеща.

Меня в гостинице ждала
Одна изящная брюнетка,
Которую прозвал я метко:
"Адмиралтейская игла"...

И мы ушли... А Медный Всадник
Не смог покинуть бедный садик,
Где уготовано ему
Царить извечно одному...

Только лошадь и змея –
Вот и вся его семья…