Эдмунд Берк (1729-1797)

Большинству людей, не принадлежащих к узкому кругу специалистов, изучающих историю Великобритании XVIII в. и философию Просвещения, имя Эдмунда Берка вряд ли говорит о многом. Это не удивительно, ведь о Берке не упоминается в школьных учебниках истории и лишь вскользь - в учебных пособиях для гуманитарных вузов. А между тем еще в прошлом столетии известный английский историк Г.Т.Бокль писал, что "даже в самом кратком очерке истории Англии" без упоминания этого имени "был бы допущен непозволительный пробел" [1].
Знаменитый мыслитель и публицист, политический деятель второй половины XVIII в., Эдмунд Берк (1729-1797) был, наверное, одной из самых неординарных исторических фигур своего времени. Выходец с кельтских окраин Великобритании, сын небогатого ирландского адвоката, этот человек в течение тридцати с лишним лет был одним из руководителей парламентской оппозиции официальному режиму английского короля Георга III; к его мнению по многим вопросам внутренней и внешней политики страны прислушивались такие виднейшие государственные деятели Англии того времени, как У.Питт-младший и Ч.Дж.Фокс. Кроме того, Берк традиционно считается одним из классиков политической мысли XVIII столетия, родоначальником ряда философских и политических концепций, имеющих большое значение с точки зрения формирования идеологии консерватизма. Поэтому думается, что обращение к этой колоритной исторической фигуре на уроках истории может стать дополнительным ярким штрихом к общей картине общественно-политической жизни Англии в интересную и противоречивую эпоху, называемую "веком Просвещения". Кроме того, анализ философско-политических воззрений Берка представляется целесообразным, например, в русле преподавания школьного курса "Человек и общество" для более полного и глубокого осмысления природы политических течений.
Многое вызывает интерес к судьбе этого, к сожалению, мало известного в России исторического деятеля. Личность, судьба и взгляды "славного Борка", как называл его Н.М.Карамзин, в течение вот уже двух столетий волнуют историков, порождая массу споров, не затихающих и по сей день. Так, друзья и сторонники часто изображали его неким интеллектуальным и нравственным идеалом, к которому необходимо стремиться. Многие известные политики того времени даже говорили, что от Берка можно узнать больше, чем из всех прочитанных книг, вместе взятых. В то же время на протяжении всей своей жизни Берк оставался одним из самых "модных" объектов язвительных эпиграмм и критических памфлетов, обвинявших его в моральной неустойчивости, политическом авантюризме, философском и религиозном лицемерии.
Впоследствии его имя употребляли порой с абсолютно противоположными эпитетами и политическими ярлыками. Берка называли просветителем и одновременно гонителем идей Просвещения. Маркс видел в нем "гнусного политического лицемера, который ... всегда продавал себя на самом выгодном рынке"[2]; английский просветитель Самюэль Джонсон, напротив, отмечал: "Чему я больше всего завидую в Берке, так это его постоянству" [3]. Даже внешние данные этого человека в сочинениях разных авторов выглядят далеко не одинаково. Одни пишут, что Берк был высок и хорошо сложен, а его голубые глаза искрились затаенным юмором; другие указывают на его грузную комплекцию, нелепые круглые очки, внешнюю неопрятность и "вечный" сверток бумаги в кармане.
Характерно, что многие современники обвиняли Эдмунда Берка в том, что его философские позиции не были искренними; иными словами - что все его философские труды были направлены лишь на то, чтобы защитить политические интересы той узкой парламентской группировки, к которой Берк принадлежал. Не случайно эпитафия, написанная на смерть Берка, гласила:
Лежит здесь друг наш Эдмунд, чей гений так велик,
Что мы его не вправе ни славить, ни хулить.
Рожденный для Вселенной, он Разум свой сковал,
И то, что людям мог отдать, он партии отдал [4].
И в то же время потомки ценят в Берке в большей степени систематичного теоретика, обладавшего цельной политико-философской концепцией; теоретика, пытавшегося подняться над политическими распрями своего времени и потому не понятого даже своими политическими союзниками и друзьями.
Но все-таки самые серьезные разногласия историков вызывает вопрос о сочетании в философских воззрениях и политической деятельности Берка либеральных и консервативных начал. Дело в том, что его участие в решении проблем британской колониальной политики закрепило за ним титул либерального мыслителя и даже сторонника освобождения колоний. В то же время знаменитый труд Берка "Размышления о революции во Франции" (1790), в котором он высказал резко негативную оценку революционых событий, обеспечил ему прочную репутацию "отца-основателя" консерватизма в европейской политической мысли (а в трудах отечественных историков - крайнего реакционера и "трубадура крестового похода" против всех прогрессивных идей того времени), поставив Берка в один ряд с К.Марксом как основателем коммунизма и Дж.Локком как родоначальником либерализма.
Думается, что постановка подобного вопроса важна не только с точки зрения осмысления феномена и природы идейно-политических взглядов самого Э. Берка, но в значительной степени и для размышления над более общими вопросами:
что есть либерализм и консерватизм в политике и где находится грань между этими идейно-политическими течениями (грань эта, как известно, куда более зыбкая, чем, например, между либерализмом и радикализмом);
в какой степени приверженность политика консервативным взглядам может сочетаться с его реформистскими устремлениями.
Э.Берк родился в январе 1729 г. в ирландской католической семье. Последнее обстоятельство в известной мере определило то, что, будучи обращенным в протестантскую веру и проведя большую часть своей жизни за пределами Ирландии, он сделал немало для решения проблем этой древнейшей английской колонии, защищая ее интересы в парламенте и выступая за предоставление гражданских прав ирландским католикам, которые, как известно, были сильно ущемлены британским законодательством. "Англия и Ирландия в моем сознании неразделимы, - говорил он позднее, - они смогут процветать лишь вместе, уважая, а не ущемляя права друг друга"[5].
Закончив в 1744 г. один из самых престижных колледжей Ирландии и получив диплом адвоката, Берк отправился в Лондон за разрешением на частную практику. Однако, оказавшись в гуще политической и культурной жизни английской столицы, посещая знаменитые "политические кофейни" и дискуссионные клубы, познакомившись с известными представителями английской просветительской мысли, Берк навсегда отказался от повторения отцовской стези. Обнаружив недюжинные способности к литературе и философии, в 1756-57 г.г. он начал публиковать свои первые работы. Его талант вскоре был замечен, и в 1765 г. его пригласил на пост своего секретаря лорд Рокингем - лидер парламентской группировки "новых вигов", к тому времени возглавивший английское правительство. С помощью Рокингема Берку удалось получить место в палате общин; это событие стало началом его почти тридцатилетней парламентской карьеры.
Первые выступления Э.Берка в парламенте были настолько удачными, что не прошло и года со времени его ораторского "дебюта", как он снискал необычный для молодого парламентария неофициальный титул - "Новый британский Цицерон". Однако в 1766 г., после смещения Рокингема со своего поста, Берк предпочел уйти в оппозицию вместе с партией вигов и до конца своей парламентской карьеры выступать в качестве оппозиционного политика.
Считается, что главным вкладом Берка в политические дебаты 1765-1774 г.г. является его работа "Размышления о причине настоящих беспорядков"(1770), касавшаяся самого злободневного вопроса английской внутренней политики тех лет - так называемого "вопроса о конституционном балансе". В сущности, под этой проблемой скрывалось политическое соперничество двух элементов конституционной системы Англии - короны и парламента. Для оппозиции достижение "баланса конституции" означало ограничение влияния короля на парламент и оправдание существования политических партий, оппозиционных двору и правительству. Сделать это было не так-то просто, ведь в XVIII в. "партиями" назывались небольшие кратковременные объединения единомышленников, создававшиеся ради достижения определенных политических преимуществ. Партии как таковые расценивались обществом либо как "тайные преступные заговоры", либо как "необходимое несчастье в свободной стране". Поэтому теория, выдвинутая Берком в его работе и доказывавшая, что деятельность партий - полезное общественное благо и средство достижения политической стабильности, в известной мере повлияла на развитие политико-правовых учений в XVIII-XIX вв. и, соответственно, на процесс последующего "теоретического оформления" двухпартийной системы Англии в ее современном виде.
C 1774-75 гг. резко обострились отношения Англии с ее североамериканскими колониями; в 1775 г. это обострение привело к войне за независимость США. Неудивительно, что особую значимость в политических перипетиях того времени приобрели вопросы колониальной политики. Поэтому большинство парламентских выступлений и памфлетов Берка, созданных в 70-80-е гг., было посвящено проблемам взаимоотношений Англии с Америкой, Ирландией и (с конца 70-х г.г.) Индией.
Предлагая различные модели управления колониями, во всех случаях Берк исходил, во-первых, из интересов оппозиции, стремившейся поместить управление в колониях под контроль Палаты Общин; во-вторых, из идеи предоставления колониям свободы торговли и коммерции (между прочим, идею фритреда Берк высказал даже раньше, чем она появилась в знаменитой работе А.Смита "Богатство народов"); и, наконец, из просветительских теорий "естественного закона развития обществ" и моральной ответственности "матери-Империи" за судьбы "детей" - колоний.
Считается, что с наибольшей силой либерализм Берка как политика проявился в парламентских дебатах по "американскому вопросу". Несмотря на то,что вплоть до 1774 г., следуя интересам партии, Берк продолжал отстаивать принцип контроля английского парламента над колониями, он был первым из вигов, кто в преддверии войны призвал - хотя и запоздало - "примириться" с Америкой и выполнить ее экономические требования; в конце же 70-х гг., когда война теперь уже с независимыми США грозила вылиться в общеевропейскую (это стало понятно, когда новое государство поддержали давние враги Англии - Франция и Испания), Берк стал первым политиком, публично выступившим за признание независимости колоний. "Несмотря на то, что отделение Америки видится нам как тяжелое бедствие, - заявил он в 1777 г., - мы предпочли бы видеть вас полностью независимыми от этой Империи, нежели соединенными с ней противоестественными узами..."[6].
Одну из самых интересных страниц в политической биографии Берка составляет его участие в делах Индии. Как крупнейшая из оставшихся британских колоний, с начала 80-х г.г. Индия оказалась в центре политических дискуссий. С одной стороны, именно в ней видели источник возмещения убытков, связанных с потерей Америки; с другой стороны, неудачный опыт подсказывал англичанам необходимость "раскаяния в эгоизме" и поиска более цивилизованных путей взамоотношения с колониями.
Еще в начале 70-х гг. Берк начал расследовать злоупотребления английской администрации в Индии. Вскоре он так увлекся изучением культуры и цивилизации этой страны, что снискал репутацию самого компетентного в "индийском вопросе" политика, удивлявшего многих своим "странным интересом к черным приматам"[7]. Кульминацией же увлечения Берка Индией стал пресловутый "процесс века" - длившийся почти десять лет публичный парламентский суд над генерал-губернатором Индии У.Хейстингсом, где Берк выступил в качестве главного обвинителя.
Англичанину, жившему в XIX или XX столетии, аргументы Берка, инкриминировавшего главе колониальной администрации "попрание престижа и достоинства британской нации", "нарушение государственной чести и морали", "величайшие преступления против всего человечества"[8], показались бы попросту наивными. В сущности, Хейстингс был виновен лишь в "сомнительных" способах добывания денег и излишнем деспотизме в отношении местных правителей. Однако в обществе того времени были популярны идеалы Просвещения, принципы человеколюбия и справедливости. Поэтому на первых порах обвинительные речи Берка были приняты с таким восторгом, что, по воспоминаниям современников, некоторые слушавшие его дамы лишались чувств. Однако со временем общественные симпатии менялись: соображения морали и религии начинали уступать место идее реальной мощи и силы империи, которые и олицетворял собой Хейстингс. В итоге в 1794 г. генерал-губернатор был оправдан, а разочарованный Берк, для которого этот процесс стал "делом всей жизни", навсегда покинул парламент.
Во многом исход суда предрешил и тот факт, что с 1790 г. Берк оказался в полной политической изоляции, причиной которой стало появление его нашумевшего памфлета "Размышления о революции во Франции". Гневно-обличительный пафос работы, называвшей революцию "ужасным экспериментом, бездной ада, в которой кипит Франция"[9], шокировал соотечественников Берка, которые вначале положительно восприняли происходившее за Ла-Маншем. Современники не понимали, почему Берк, имевший репутацию либерального политика, поддержавший независимость американских колоний и защищавший права населения Индии и Ирландии, "вдруг" обрушился на свободную Францию. В лучшем случае его поведение объясняли умопомешательством или же считали экстравагантной шуткой.
Действительно, "Размышления..." Берка можно критиковать за излишнюю эмоциональность и намеренные преувеличения. Однако нельзя утверждать, что его позиция в отношении Франции стала исключением из его философско-политических воззрений. Как в покушении короля на права парламента и в угнетении колоний, так и в насильственном свержении государственного строя Берк видел не что иное, как нарушение "древнего и священного" общественного договора, "естественного порядка" развития обществ. Интересно также, что большинство из тех, кто не соглашался с Берком, одновременно восхищались эмоциональной силой его работы, считая ее произведением, в котором "много достойного восхищения и ничего, с чем можно согласиться"[10].
Так или иначе, Берк окончательно разошелся со своими старыми друзьями и так и не приобрел новых, несмотря на то, что после поворота правительственного курса в отношении Франции в 1794 г. англичане окрестили его "пророком", а король даже назначил ему пожизненную пенсию. Последние годы своей жизни Берк провел, уединившись в своем поместье. В июле 1797 г. он скончался, перед смертью отказав в аудиенции даже своему бывшему другу Ч.Фоксу.
Эдмунд Берк прожил долгую и интересную жизнь, большую часть которой посвятил политике. В разное время он участвовал в решении самых злободневных для Англии проблем, и осветить подробным образом все аспекты его разносторонней общественно-политической деятельности в кратком очерке, к сожалению, невозможно.
Историки до сих пор затрудняются ответить, кем же был Берк: политиком-практиком или философом-теоретиком; либералом или консерватором; конформистом или независимым мыслителем. Так, большинство политических акций он начинал как оппозиционный деятель, а заканчивал как философ, абстрагировавший свою позицию от изменявшихся политических условий, что часто приводило к провалу его начинаний. В той же мере было бы неправильным утверждать, что Берк был консервативным политиком. Большинство его предложений в парламенте носили либеральный, реформистский характер; однако, настаивая на проведении реформ, он обосновывал свою позицию как либеральными идеями (например, идеей "сопротивления неограниченной власти"), так и взглядами, которые вполне можно отнести к консервативным. "Мы должны реформировать, чтобы сохранять" - это высказывание Берка, наверное, точнее всего иллюстрирует его политическое кредо. И в то же время Берк призывал не столько к сохранению всего существующего в неизменном виде, сколько к возвращению общества к "лучшим, но забытым основам" по принципу "новое - это хорошо забытое старое". Поэтому в своем консерватизме он был, как ни странно, ближе к большинству либеральных мыслителей Англии (в том числе к родоначальнику либерализма Дж.Локку) , рассматривавших реформы и даже "Славную революцию"1688 г. как возвращение к "старым добрым временам".
И, наконец, рассматривая Берка как политика в широком историческом контексте, можно заключить, что во многом его деятельность стала иллюстрацией наметившегося к концу XVIII в. конфликта идеалов Просвещения с теми методами, которые действительно требовались для сохранения мощи и единства колониальной империи и решения внутриполитических проблем. "Век Просвещения" подходил к концу; его сменяла эпоха с абсолютно иными ценностями и приоритетами.