<1846>
А я никогда не буду писать под окнами "Солнышко (котёнок, рыбка, зайка), я люблю тебя!" Мне не нравятся ванильные или ментоловые сопли на подоконниках, мишки Тедди и сердечки в разных местах. Мне не нравится постоянно-разговаривать-через-чёрточку или через_нижнее_подчёркивание, картинки с крылатыми девочками и грустными суицидальными текстами, и мне плевать на все черничные ночи, на небесные запахи, на шерстяные носки и рубашки, на чашки чая и кофе, на поджатые ноги, на шрамы плевать. Ах да. Ещё на ресницы, слёзы и мартини.

Читать далее...

Пробуждение (итальянские каникулы)

Сиена, балкон гостиницы на втором этаже, двое молодых людей сидят на полу, напротив друг друга, один прикуривает от зажигалки папиросу.
- Где траву достал?
- Официант в кафе продал.
- Вот так сразу?
- Нет, не сразу, сначала пиццу принес.
Тысячи километров до Москвы, чужая страна, другой язык, а он заходит в первый попавшийся бар, подходит к официанту и… «рыбак рыбака».
- Как ты меня нашел?
- Ты говорил, в какие города поедешь.
- А виза?
- Шенгенская зона, границы открыты, меня ребята отпустили, у нас выступление завтра вечером.
- И все таки.
- А, где еще быть в солнечный день - только на площади. – Он был прав площадь Кампо здесь, как Рим, к ней ведут все дороги.
Сиена словно морок завораживает, заколдовывает, притягивает. Я влюбился с первого взгляда и навсегда. Дома, улицы - везде камень, видевший, невообразимо страшно представить, семь веков историй людей, государств, войн, побед и поражений. «Не уходите далеко, здесь легко заблудиться». С каким наслаждением я два часа плутал по этим путаным-перепутанным улицам, где проносятся на своих конях накрытых цветными попонами всадники средневековья и юноши на скейтах с наушниками в ушах. Я открыл для себя мою не похожую ни на один путеводитель готическую красавицу - Сиену. Устал, приятной усталостью и неожиданно выйдя на площадь, зашел в кафе, заказал огромное блюдо пасты и бутылку Кьянти. А потом лег в двух метрах от еле слышно, шелестящего фонтана на теплые камни и проспал с ладошками под щекой до вечерней прохлады, открыл глаза и увидел его, сидевшего рядом. Умиротворение, которым допьяна напоила меня Сиена, не исчезло даже с его появлением…
- На хуя, ты приехал мне было так...
- Я видел, несколько часов за тобой наблюдал.
- Чё, не свалил?
Димка не ответил, глубоко затянулся и передал мне косяк.
- Я одно не пойму, ты от меня или от себя убегаешь?
- Да, пошел ты.
- Я не знаю как тебе помочь, ну, хочешь я…
- Что?
- …никогда не появлюсь в твоей жизни.
- Заебись, как пафосно, долго репетировал?
- Хоть что-то можешь сказать?
- Иди на хуй.
Он поднимается, подходит к двери балкона, я не вставая ловлю его руку, он смотрит на меня, долго, потом садится обратно.
- Поговорим?
- Говори, - Ну, что тут обсуждать, ну, хреново мне, ну, чем ты поможешь?
- Можно я спрошу? Какой я у тебя по счету?
- Я их что считаю? – медленно до меня доходит смысл вопроса. – То есть? Первый.
- До меня у тебя не было мужчин?
- Слово первый, это подразумевает.
- А как же, - он замолкает, кажется смущен, - ну, там тюбики со смазкой.
- Девушки с фантазией попадаются. – Стоп, а я у тебя?
- Вообще-то я не гей.
- Это я уже понял, даже несколько раз видел.
- С тобой в первый раз.
- Что? – Убейте меня, я лишил девственности мальчика, вместе с девочками это будет пятый! У меня, что карма такая – невинности лишать? А я все парился, в чем же мое предназначение? Да, вот в чем!
- Ты же знаешь у меня девушка.
- Ирка, что ли? Я думал она для камуфляжа, как и все остальные. Подожди, но ты же первый целоваться полез.
- Просто, так ситуация сложилась, ночь, твои губы…
- Хочешь сказать ты меня, как телку целовал?
- Нет! Ты мне еще в клубе понравился.
Оба нервно смеёмся, я передаю ему косяк, в окне дома напротив горит свет, поэтому видно, как днем.
- Но изнасилованием это тоже не назовешь, ты кое-что сделал, что я не просил.
- Это вы называете кое-что? – опять смеёмся. – Ну, скажем так, мне всегда было интересно, что в этом находят девчонки.
- И что?
- Попробуй узнаешь.
- Еще один косяк, и можешь меня даже трахнуть.
- Не буду.
- Брезгуешь?
- Придурок, где логика : в рот брать не брезгую, а трахать брезгую?
- А хуй вас разберет извращенцев, - опять ржем, похоже пробило. Отсмеявшись он продолжает :
- Теперь я понимаю, как ты себя чувствуешь, я же видел твоих друзей.
- И что?
- Оголтелые гомофобы.
- Нормальные чуваки.
- Вот-вот, ты стал считать себя не нормальным.
- Ну, почему? Всё, что шевелится – очень по-мужски!
Свет в окне погас, в окутавшей меня темноте красный огонь папиросы превратился в бардовый глаз моего дракона, который подмигнул и ухмыльнулся. Похоже, происходящее ему в кайф.
- Твоя беда в том, что ты слишком консервативен. Все расставляешь по полочкам, у каждого предмета или человека свое назначение, а со мной детей не заведешь, семью не создашь, друзьям не расскажешь.
- Не очень то и хотелось. А вывод будет, Фрейд?
- Ты ведь сам понимаешь, что выхода нет. – После его слов сердце, почему-то сжалось, как от предчувствия, словно в больнице выходит врач и говорит: «Мы сделали все, что могли…» и ты знаешь продолжение, и ощущение беды пронизывает тебя.
– Теперь мы вместе, - и сердце забилось снова. «Мы сделали все, что могли… и он выжил!» - Когда-нибудь заведем жен, детей, а сейчас можем встречаться с девчонками и быть вместе. Это наше. Не обязательно это с кем-то делить или кому-то объяснять, даже себе…
Мы говорили всю ночь, проваливаясь, словно в темную воду, в озвученные мысли: откровенные, жестокие, блядские, и… обнадеживающие. Путаясь, где сон, где реальность. Кажется, все точки над i были поставлены, но их оказалось так много, что они превратились в бесконечное, уходящее в неизвестность многоточие. Неизвестно рифмуется с интересно, да, мне стало интересно. Я проснулся, стряхнул с себя пепел стыда и понял, что ни мои друзья, ни девчонки, никогда не поверят, в то, что я гомик, даже если я у них на глазах его трахну, скажут – прикалывается…
…Утром мы спустились в холл, он поцеловал меня в щеку, уходя. Сопровождающая Катя (русская, замужем за итальянцем, переспал с ней в первую ночь в Риме) сидела в кресле около ресепшна пила кофе.
- Кто это был?
- Мой любовник.
- Да, ладно врать! – женщине виднее и я улыбаясь пошел в номер.

непонимание

Когда мы играем в твою игру,
Когда я чуть угадаю правила,
Ты говоришь, что я обманул,
Что я подглядывал.
Ты говоришь, будто я над тобой -
Когда я смеюсь - "неужели удача?!."
Но много ли смеха глотать твою боль?
Я так плачу.

м

 

мечту вырезают из сердца

точь-в-точь

волос в волос

вырезать каллиграфией

 

сколько звуков в этом голосе –

столько лезвий

будет протанцовывать насквозь

обнимая

 

дышится только лёгкими

лёгкими

словно пёрышко

днями

 

мечту вырезают из сердца

посмотри

разве оно

каменное?

Мой герой женского романа. Описание в подробностях.

Я посмотрела диснеевскую "Красавицу и Чудовище". Меня проняло.
Начала думать о том, каким бы мог быть мужчина, с которым я могла бы связать свою жизнь.
В начале умрёт Курой, потом папа, потом мама. И я останусь совсем-совсем одна. И если к тому времени у меня не будет новой семьи - это будет катастрофа. Дня не проходит, чтобы я не думала о Бабусе. Что же будет, когда не останется никого?
Я представила и пришла в ужас.

Я почти уверена, что человека для меня, второй половинки и всё такое - не существует. Это просто невозможно. Потому что... чёрт, ребята, ну это же я. Я просто не подхожу для этого всего.
Но всё же, я отчаянно пыталась представить человека, который мог бы быть Им. Какими качествами должен обладать, как должен выглядеть.
...это начало походить на описание главного Героя дамского романа, однако ни на каплю не отражало то, что я чувствую.

Тогда я решила пойти более простым путём. На кого должен быть похож мужчина, с которым я могла бы и хотела прожить всю жизнь? Да ещё, чтобы он мог выносить меня?
И когда я поняла, что ответ вовсе не "на папу" (на папу я сама похожа, этого более чем достаточно) и не на ещё какого-нибудь мужчину, а на...
Чёрт, мне, правда, неудобно такое писать. И это практически невозможно написать так, чтобы вы поняли.

Но ответ -

Читать далее...

Подсознание - опасная штука...Сначала мы забиваем его фантомами, а потом оно возвращает их обратно, в самый неожиданный момент.
Чаще всего это происходит во сне, когда мы наиболее беззащитны, и дверь нашей памяти прикрыта не плотно...

Люди уходят из слов.
Стирая строчку за строчкой
Своих виртуальных следов.
Запутанные цепочки.

Люди уходят из нас,
Кто напрямик, кто обманом.
Свет наших любящих глаз
Рассовывая по карманам.

Крадутся из памяти прочь,
Как кошки на мягких лапах.
И в чью-то чужую ночь
Уносят свой смех и запах.

За ними спешит без затей
И пафосных эпитафий
Душа из забытых вещей
И выцветших фотографий.

Но стоит закрыть сезон
Охоты на безнадёжное,
Как хакер взломает сон
И мы захлебнёмся прошлым...

©Оранжевы Йослик

Серия сообщений "Виршеплетение":

Часть 1 - Самолёты.
Часть 2 - Лирический взбрык
...
Часть 19 - Побредушка-по-тОскушка.
Часть 20 - Ода Деду.
Часть 21 - Фантомные боли.

Никогда не угадаешь, где же он не_приземлится.
 

 В жизни каждого есть такой человек, который не поддается логике, законам и принципам. Ты отлично понимаешь, что нет с ним будущего, семьи, счастья. Только боль, бесконечные разговоры и приступы какой-то неконтролируемой животной страсти. Ты гадаешь, любовь ли это, дружба, просто привычка. Отпускаешь. Думаешь, что забыла, все как всегда. "Сильная девочка, молодец, правильный выбор" - жмешь сама себе ладонь. 
А потом какой-то глупый сон, томик Бродского или просто наступающий на пятки март - и ты уже думаешь о нем, вспоминаешь эти короткометражные моменты вашего "мы", но еще борешься. Так отчаянно и старательно, будто Брестская крепость где-то внутри тебя и никак нельзя сдаваться... Почему-то, когда он звонит, ты бросаешь все и в омут. В этот запах еле уловимый, руки с тонкими пальцами, в эти усталые голубые вечнолгущие, письма на почту, кофе с горчинкой, время на твоих часах - его, целуешь в висок, знаешь, что еще чуть-чуть и все. Но тем не менее, идешь до конца, до последнего шага. 

Все, как в красивой книжке. А ты кожей чувствуешь эту обреченность. Ведь когда-нибудь, все равно, придется выбирать.

Все начиналось с ничего. Ничем и закончилось.
 А то, что в промежутке была буря, уже не имеет значения.

Автор - Маркус
Помимо дружеских подколок, в мужском коллективе в миротворческих миссиях ООН имеют место и другие проявления симпатий-антипатий.
Однажды к нам в подразделение перевели одного австрийского коллегу. Он был из спецназа, из «Кобры». Парень был крут в поведении и весь покрыт шрамами, свидетельствующими о насыщенной профессиональной деятельности. Справедливости ради, надо сказать, что он действительно был профессионалом в нашем ремесле, а вот с установлением межличностных контактов у него было туго. Совсем туго.
Уже через пару дней мы все поняли, что он порядочный козёл. Ну, да что поделаешь?
У Микаэла на левой стороне лба, прямо над бровью был горизонтальный шрам, длинной около полутора сантиметров. Злые языки утверждали, что через этот надрез у него удалили часть мозга. По моему мнению, такая версия многое объясняла в его поведении.
Читать далее...