Oдин из самых известных музыкантов ХХ столетия Луи Армстронг был внуком привезенных в Америку рабов, он родился и провел детство в нищете. О том, как его юные годы скрасила и изменила небогатая еврейская семья, он писал в своих мемуарах, напечатанных в Oxford University Press.

 

В начале прошлого века по улицам Сторивилла, района грязных трущоб Нового Орлеана, бегал вместе с другими негритятами мелкий черный, как сапог пацаненок. Его отец бросил семью, когда мальчик был ещё младенцем.

 

Мать, родившая его в шестнадцать, пыталась прокормить сына и его младшую сестренку мытьем полов и ....проституцией. Иногда она вместе с сыном отправлялась на охоту: подбирала на рынке выкинутые подпорченные продукты, срезала гниль и продавала в незатейливые забегаловки.

 

Нищета царила беспросветная. И вот, когда мальчишке исполнилось шесть лет в 1907 году, он познакомился с соседом-старьевщиком. "Эй, окликнул тот его однажды со смешным акцентом, - не хочешь заработать пару центов? Тогда помоги разобрать это шмотье". Старьевщик был белый, но этим нисколько не кичился. Звали его Алекс Карновский он был еврей. Говорили, что его семья бежала в Америку откуда-то из России. Пара центов за работу были честно выплачены, и на следующий день негритенок опять с надеждой крутился возле тележки старьевщика.

 

В конце концов он стал в семье Карновских чем-то вроде третьего сына, только для разнообразия - черного. Разъезжал с Алексом, старшим сыном Карновского, по улицам, скупая тряпки, пустые бутылки и прочий хлам. С другим сыном, Морисом, продавал по вечерам уголь проституткам, сконфуженно поглядывая на их прелести.

 

Вечером семья садилась ужинать и, как само собой разумеющееся, звала помощника: «Теперь садись с нами за стол и поешь так же хорошо, как поработал». После ужина жена старьевщика укачивала своего малыша, напевая русскую колыбельную. С ней вместе пел и черный мальчишка.

 

Он фактически не вылезал от них, спал, ел, смотрел, как они дружно живут. Наслаждался – ощущением семьи, добротой, лаской, заботой. И поражался контрасту со своими соплеменниками.

 

Поражался, как быстро евреи смогли превратить доставшуюся им развалюху в маленький, но аккуратный домик. Как вкусна была еда, которую готовила жена старьевщика. Как чисто они жили. И главное – как они все вкалывали. Без жалоб, без нытья – и не теряя добро-желательности. Они научили его вставать в пять утра и сразу браться за работу.

 

Через шестьдесят лет он напишет: «Я восхищаюсь еврейским народом. Их мужеством, особенно на фоне того, что им приходилось переносить. Мне было всего семь лет, но я прекрасно видел, как безбожно относились белые к этой семье. Даже к черным относились лучше. Да и в целом у черных было больше возможностей. Но мы ленивы – и все еще таковы».

 

Как-то раз старьевщик подарил ему жестяную дудку. Мальчишка дудел на ней самозабвенно. Карновские переглядывались: "Вот Госп-дь талант дал". И дудку сменила труба - корнет. Стоила труба пять долларов. Часть он накопил, часть дал старьевщик. Старая, подержанная, потемневшая – но настоящая. Тем мальчишкой был - Луи Армстронг!

 

В своих мемуарах этот всемирно известный трубач и певец напишет, что узнал, что Карновски также подвергались гонениям со стороны других белых людей, считающих, что они лучше еврейского народа. «Мне было семь лет, но я не мог не замечать как те другие белые люди» жестоко обращались с еврейской семьёй, на которую я работал» - писал Армстронг. Благодаря этой семье еврейских иммигрантов, он свободно владел языком идиш и до конца своих дней и носил на шее цепочку с Звездой Давида.

 

В последствие Семья Карновски была известна в Новом Орлеане по благотворительной организации «Karnofsky Project», которая передавала на благотворительность музыкальные инструменты в руки детей «которые иначе не смогли бы прикоснутся к прекрасному опыту обучения музыке».

 

И может не случайно, что свое восхождение ко все-американской , а потом и ко всемирной известности и признанию Армстронг начал в барах самого еврейского по численности районе Нью Йорка в Квинсе, где создан первый и единственный в мире музей, посвященный этому выдающемуся музыканту 20-го века.