Патриция сидела в уютной, сейчас ярко освещенной комнате Тома на мягком
диванчике и прямо из горлышка отхлебывала слабенькое сухое, очень вкусное
вино, что принесла с собой. На полированном столе перед ней лежала белая
роза.
Вошел Том и сел рядом с ней на диван. Они улыбнулись друг другу. Им не нужны
были слова, они радовались, что снова вместе, что по-прежнему любят друг
друга. Какие-либо обвинения и объяснения показались им сейчас неуместными и
нелепыми.
-- Почему ты вернулась? -- наконец спросил Том.
-- Ну, может, я решила, что люблю тебя, -- ответила она. -- Когда я
влюбляюсь, я посылаю розы.
обнаженная бочкарева
анна седакова обнаженная
ксения собчак обнаженная фото
обнаженные девочки ЂЂЂЂЂЂЂ лет
гусева обнаженная
обнаженный натурщик
обнаженные женьщины
энн хэтэуэй обнаженная
полностью обнаженные знаменитости
обнаженная иванович
обнаженные герои
скачать фильм обнаженное оружие
видео обнаженная фриске
кастинг обнаженных
-- Розы?
-- Да. -- Она кивнула на белый цветок. -- Вон на столе. Роза. Одна. Она для
тебя.
Том взял цветок.
-- Она для тебя. Она белая. Она должна тебе кое-что сказать, -- нежно
говорила Патриция, рассматривая его лицо, понимая как она соскучилась по нему.
Том вертел в руках цветок, разглядывая его как какую-либо уникальную
драгоценность.
-- Она мне говорит, что я вел себя как дурак, -- наконец выговорил Том.
-- Ты прав, -- согласилась Патриция. -- Правда, я тоже себя вела не очень умно.
-- Так что же теперь? -- ласково посмотрел он на нее счастливыми глазами.
Она подалась к нему.
-- Так у нас с тобой да или нет? -- спросила Патриция, пытаясь развеять все
недомолвки, расставить все точки над "I". -- Ты -- все, что мне надо.
Вместо ответа Том нежно взял ее за подбородок притянул к себе ласково и нежно
поцеловал в ждущие губы. Какие еще нужны слова?
-- Я так счастлива, что снова с тобой, Том, -- искренне сказала Патриция и
провела рукой по его густым темным волосам.
Они поцеловались еще.
-- Мы столько времени потеряли зря! -- подосадовала она.
-- Но теперь мы останемся вместе, -- успокоил ее Том с нежностью в голосе. --
Верно?
Патриция уверенно кивнула и стала медленно расстегивать его рубашку.
-- Как долго я тебя ждал, Патриция, любимая! -- выдохнул он притягивая ее к
своей сильной груди.
Патриция распахнула на нем рубашку и уткнулась во вьющиеся колечки волос.
-- Не так уж и долго, -- сказала она. -- Всего три дня мне потребовалось,
чтобы понять -- никто-никто тебя не заменит. Ты для меня -- целый мир!
-- Как долго я тебя ждал! -- снова с ударением повторил Том.
Патриция подняла голову, посмотрела ему в глаза и они вновь слились в
долгом страстном поцелуе.
ХОЛОСТЯК
Как бегут года! Вспоминаю Алену. Так хорошо ее помню, будто разошлись
прошлым летом. Когда я познакомился с ней, ей было ровно восемнадцать. Мы
прожили вместе два года. Получается, что ее нет со мной уже около трех
лет!
Алена! Часто вспоминая подробности наших встреч, я продолжал
удивляться - как могла она отдаваться мне так самозабвенно и восторженно,
не любя? В течение двух лет она стремилась ко мне, сама звонила мне, когда
у нее выдавался свободный вечер. Все свободное время мы проводили вместе и
большую его часть в постели. Как раскованно и сладострастно она
удовлетворяла мои причудливые желания. Рассудочность в такие дни таяла в
моей голове, как воск на огне, и ее зовущая слабость, разнеженная
покорность будили во мне зверя. Я брал ее истово, и приходил в восторг от
ее томных постанываний, от сознания, что ей хорошо со мной.
"Я не люблю тебя. Зачем продолжать?" - сказала она спустя два года
нашей совместной жизни. Оскорбленное самолюбие бросило мне кровь в голову:
"Ну так давай расстанемся!" Странно, но на глазах у нее все же выступили
слезы. Может она надеялась, что я, как прежде, начну убеждать ее в своей
любви. Глаза ее набухли от слез, она сняла с пальца подаренное мною
золотое колечко. И мы разошлись в разные стороны.
В суете будней, среди житейских забот не замечаешь времени.. Ум,
физические силы направлены к достижению различных целей. Но так хитро
устроен мозг, что эту боль - боль одиночества - он может обнажить в сердце
в любую минуту. Бывает, едешь в трамвае, сидишь у окошка, разглядываешь
прохожих и вдруг...
Алена! Неужели я не увижу тебя среди прохожих! Ведь мы живем в одном
городе. Ну, и что бы я ей сказал? Я бы... я бы заглянул в глаза: Алена,
будь снова моей. Ты мне нужна! Ведь тебе было так хорошо со мной!
И услужливая память начинает прокручивать сцены словно виденные мною
когда-то в кино - в цвете, с голосами. Вот летний день и двое молодых
людей едут в автобусе на окраину города. Люди потеют, у Алены на лбу
капельки пота. Я держусь за поручень, она держится за мою руку. Солнце
печет сквозь окна, люди героически изнемогают и тошнотворный запах людской
скученности плотной массой висит в воздухе. Мы едем на пустую квартиру,
чтобы заниматься любовью. Я украдкой гляжу на Алену - капельки пота
стекают со лба на виски, блузка от тяжелого дыхания вздымается порывисто -
и странно, вместо отвращения я испытываю вожделение и ощущаю, как в
плавках забился упругой силой мой дружок.
Вот мы входим в квартиру. Снимаем туфли. Прохлада, полумрак. Алена в
коридоре у зеркала поправляет волосы. Я подошел сзади, плотно прижался к
ее крутым ягодицам, впился губами в шею. Руки мои, преодолевая ее слабое
сопротивление, залезли под юбку и стали стремительно снимать трусики. "Ну,
если ты так хочешь..." - тихо прошептала она и, упершись руками в стену,
податливо расставила ноги. Я спустил брюки, чуть подогнув ноги,
пристроился и вонзил дружка в горячую глубину. Шумно дыша, мы оба
отдавались как-то сумбурно и беспорядочно. О, миг блаженства! Словно в
судороге выгнулось мое тело, где-то в глубине ее чрева ударила моя струя,
и... оцепенение стряхнулось. Я вытащил дружка и убедился, что в ванную
пройти не смогу, так как на ногах, словно кандалы, висели скрученные брюки
- пришлось поскакать. Алена, плечом оболокотившись на стену коридора,
засмеялась. Да, вид действительно был забавный - молодой мужчина в рубашке
с галстуком, спущенных брюках с дружком, стоящим на 19.00, скачет по
коридору в ванную комнату.
Однажды я повез ее на машине загород. Теплым летним вечером мы гуляли
по берегу моря, вдыхая йодистый аромат. Она прижималась ко мне своим
горячим телом. Большие сосны отбрасывали в мерцающем свете жутковатые
тени, а взморье пугало своей безлюдной тишиной. Мы вернулись в машину. Я
сел за руль и, слившись с Аленой в горячем поцелуе, неловко выгнулся
набок. Мое положение не давало простора для проявления желаний. Дружок
налился тяжестью и уперся в брючную ткань. Своими маленькими ручками она
поглаживала мой торс, ногу и, наконец нащупала дружка. В темноте я не
видел ее глаз, но ощутил прерывистое горячее дыхание. Она расстегнула мои
брюки, дернул плавки, и дружок выскочил наружу. Она со стоном согнулась и
прижалась пылающим лицом к упругому дружку. Я откинулся на сидение и
сладким покалыванием ощущал, как она ласкала моего дружка щекотанием
ресниц, прикосновением бархатной кожы щек и горячих губ. Когда я застонал
от избытка чувств, она открыла ротик и, схватив дружка двумя кулачками,
стала его шумно обсасывать. Она крутила шершавым языком, задвигала дружка
то вглубь гортани, то стискивала его губами. Рука моя лежала на ее,
подрагивающей от возбуждения, подруге. Безмерная нежность и радость
охватила меня с ног до головы. Толчок. Алена откинулась в сторону, и
клейкие капли ударили в приборную доску.
обнаженная в шляпе смотреть онлайн
варум обнаженная
ольга шелест впервые снялась обнаженной
памела андерсон обнаженная
обнаженная группа виагра
обнаженная кейли куоко
Алена! Когда мы проводили время вместе, гуляя по улицам города, то
почему-то ссорились по пустякам. Ты так быстро раздражалась! Я тоже не
уступал. Почему я вызывал в тебе раздражение? Ты делала мне много
замечаний - не так говоришь, не так смотришь, не так ходишь. Ты хотела,
чтобы я стал лучше? Чтоб я стал таким, каким ты хотела бы меня видеть? Но
я был не в состоянии переделать себя. А ты не смогла мне этого простить.
Однажды, когда ее родители уехали на несколько дней, она предложила
мне пожить у нее три дня. Мы разместились на широкой родительской тахте.
"Я люблю простор", - сказала она мне и легла по диагонали. То ли родные
стены так ободряли ее, то ли ее радовала возвожность пожить почти семейной
жизнью без перерыва почти целых трое суток, но она вся светилась от
радости. Мы резвились всю ночь. После завтрака прогулялись по парку. Обед
с вином. И снова в постель. Ближе к вечеру мы все еще занимались этим
делом. Сказать по правде, мой дружок еще исправно стоял, но находился как
бы под анастезией - то есть ничего не чувствовал. Но раз любимая задирает
ноги кверху, грех отказывать. Она лежала на спине, ноги покоились у меня
на плечах, а я стоял перед ней на коленях и мерно раскачивался, как
челнок. Отсутствие уже страстного напора, мокрота, уже дружок мой
частенько вываливался из пещеры. Вход в пещеру теперь был просторен, и
потому я, не помогая ему руками, мог всякий раз толчком запихивать его
обратно в благодатное отверстие. И вот опять. Примерился, вонзил в подругу
и..., вскрикнув, она соскочила с постели. "Что такое?" - я ничего не
почувствовал и потому не понял. Она посмотрела на меня с конфузией и
упреком. "Ты не в отверстие попал. Специально?" Я божился, что не нарочно.
Мы оделись и поехали в ресторан. Вернулись ближе к часу ночи. В
проветренной спальне было свежо. Мы расставили по вазам цветы, и как будто
не было и впомине напряженных суток. К моему глубокому удивлению дружок
опять налился упругой силой. Прижавшись ко мне для поцелуя, Алена сквозь
одежду ощутила это. Она стала раздеваться, повернувшись ко мне спиной. Я
тоже разделся, кидая одежду прямо на пол. Шагнул к ней, прижался к ее
спине. Протянул руки, взял в ладони груди и попытался повернуть ее к себе.
Она не поворачивалась. Я опять попытался повернуть. Стоя по-прежнему ко
мне спиной, она прижалась ягодицами к моему дружку и, постанывая, стала
тереться об него. "Она хочет, чтобы я взял ее... сзади", - осенила меня
потрясающая догадка. От необычайности я и сам задрожал мелкой дрожью, но
стал приноравливаться. Ворвавшись внутрь, дружок ощутил сухой жар и стал
стремительно набухать. Алена застонала. Ощутив снизу выворачивающую силу,
я вскрикнул и сильно сжал ее груди. Толчками прошла теплая волна.
Однаждны, спустя почти год после нашего расставания, я не выдержал,
позвонил ей на работу и договорился о встрече. Был холодный, ветренный
вечер и, как назло, мы долго не могли попасть ни в какое кафе. Мы ходили
по городу уже около часа в поисках пристанища, продрогли и она несколько
раз уже порывалась уйти. Я объяснил, что мне нужно сказать ей что-то
важное, но я не могу сделать этого на улице. Глупейшая ситуация! Она
снизошла до терпения. Наконец мы заскочили в кафе, заказали кофе и коньяк.
Я смотрел на нее и не узнавал. Фигурка стала даже еще лучше, но глаза
- неискренние уже, бегающие глаза. Это не она, не моя Алена. Мы пили
горячий кофе. Я стал расспрашивать ее о ее жизни. С кем она живет сейчас?
"Ни с кем". Были ли у нее мужчины в последнее время? Некрасивая улыбка
обезобразила ее рот: "Да. Был один". Ну, и как? "Я была с ним счастлива".
Ревность стальными когтями сковала мое сердце. "Почему же теперь ты одна?
Почему не живешь с ним?" "Жизнь - сложная штука", - и она опять засмеялась
таким противным неискренним смехом. Я видел перед собой чужого человека,
но, надеясь переубедить реальность, сделал еще одну попытку: "Вернись ко
мне! Ты мне нужна!" Она холодно посмотрела на меня и сказала: "Зачем? Я
никогда не любила тебя. А жить рядом, не любя, может быть смогла бы, но
пока не хочу". "Не любила, никогда не любила", - повторял я как
оглушенный, и залпом пил свой коньяк. Она удивленно сказала: "Ой, ты так
побледнел!" И заторопилась на выход, видно боясь, что я затею прямо за
столом скандал. Но я был просто оглушен, контужен. Мне не было смысла
затевать скандал, потому что не было возможности вернуть ее к себе,
вернуть наше прошлое.
Я тоже не ангел. Сколько у меня было женщин? Однажды, в подвыпившей
компании, когда мужчины начали хвалиться своими победами над женщинами, я
тоже напряг память и попытался пересчитать. В конце второго десятка стал
повторяться и запутался. А чем старше я становлюсь, тем больше меня гнетут
угрызения совести. Я всегда считал себя однолюбом, но почему-то не мог
задерживаться рядом с одной женщиной длительное время. От нескольких дней
до нескольких месяцев, а потом я искал оправдание для разрыва. Я находил
каждый раз веские основания. Но чем старше я становлюсь, тем чаще
вспоминаю во сне знакомые заплаканные женские лица.
Наверное было бы справедливо, чтобы каждый мужчина имел хоть раз в
жизни возможность испытать, как лишается девственности девушка, чтобы
стать для нее первым и любимым мужчиной. Но раз мужчин и женщин в этом
мире примерно поровну, то значит каждый мужчина, получив один раз такую
возможность, должен воздерживаться в дальнейшем от таких попыток. Потому
что каждая новая успешная попытка - это захват чужого права, захват чужого
неповторимого счастья. И я виновен. Еще три раза, если не вспоминать об
Алене, проходил я этот Рубикон. Что мог бы я сказать в свое оправдание?
Первый раз это случилось, когда мне было 23 года. Я был свеж, бодр,
энергичен. Я шел по весеннему городу в кожаном пальто и с солидным
дипломатом - спешил по делам. И вдруг у витрины магазина увидел
очаровательную прилично одетую блондинку. Лунообразное лицо, маленький
ротик и огромные голубые глаза. Я не мог пройти мимо. Я подошел к ней. В
те годы я был напорист и обаятелен. В коротком непринужденном разговоре я
узнал, что она из Крыма, приехала в отпуск посмотреть наш город,
остановилась в гостинице "Интурист". Я выразил желание стать в этот вечер
ее гидом. Договорились, что я пойду в 19.00 к ней в номер, и мы отправимся
бродить по городу.
Бродить нам не пришлось. Я действительно пришел вечером к ней в
номер. Но в дипломате у меня лежала бутылка хорошего вина и коробка
конфет. В тот же вечер мне пришлось преодолевать ее постоянное
сопротивление. Сначала она отказывалась остаться в номере, мол, лучше
пойти погулять; потом она не хотела пить вино; позже она возражала, чтобы
я остался у нее на ночь. Но я был настойчив - не обижался на отказы,
убеждал ее ласковой речью и мудрыми аргументами. Читал ей стихи, говорил
всякие всякости. И когда на часах отстучало полночь, испросил разрешения
прилечь на соседней койке до утра.
