1. Волошин говорил о своем детстве: «Материнство для меня – это ботфорты и стек». Мать Волошина Елена Оттобальдовна была женщиной волевой и самобытной. Вскоре после рождения сына она разошлась с мужем и воспитывала Макса самостоятельно. «Вся мужественность, данная на двоих, пошла на мать, вся женственность – на сына», - делилась наблюдениями Марина Цветаева. Елизавета Оттобальдовна сама зарабатывала на жизнь и носила мужской костюм. В Максе она хотела воспитать бойцовский характер, а мальчик рос, как впоследствии сказала о нем Марина Цветаева, «без когтей», был ко всем миролюбив и дружелюбен. И в Коктебеле, куда Волошин переехал с матерью в 16 лет, Елизавета Оттобальдовна… нанимала окрестных мальчишек, чтобы они вызывали ее сына на драку. С матерью Волошин оставался близок до самой ее смерти (он пережил ее всего на 9 лет).

2. В 1913 г. вызвала скандал реакция Волошина на историю с картиной Репина «Иван Грозный и сын его Иван». 16 января 1913 г. 29-летний иконописей Абрам Балашов пришел в Третьяковскую галерею с ножом, бросился на картину и трижды полоснул ее с воплями: «Довольно крови! Довольно крови!» (потом художнику пришлось воссоздавать лица героев заново). Журналисты, критики и художники возмущались поступком Балашова, требовали для него сурового наказания, сочувствовали Репину. А Волошин 19 января в газете «Утро России» выступил со статьей «О смысле катастрофы, постигшей картину Репина», в которой возложил вину на… автора картины. По мнению Волошина, натуралистическое изображение убийства вызвало ответное насилие.

3. Марина Цветаева в очерке «Живое о живом» писала, что Волошин умел усмирять даже собак. Однажды, когда он ехал по коктебельским горам на велосипеде, на него напала стая пастушеских собак. Волошин объяснял Цветаевой свое спасение: «Не буду же я, в самом деле, драться с собаками! А я с ними поговорил». Цветаева предполагала, что «разговор» происходил так. Волошин отводил в сторону вожака и читал ему мораль: «Ты, как самый сильный и умный, скажи, пожалуйста, им, что велосипед, во-первых, невкусен, во-вторых, мне нужен, а им нет. Скажи еще, что очень неприлично нападать на безоружного и одинокого. И еще непременно напомни им, что они овчары, то есть должны стеречь овец, а не волки – то есть не нападать на людей. Теперь позволь мне пожать твою благородную лапу и поблагодарить за сочувствие…». По мнению Цветаевой, примерно так же Волошин разговаривал во время гражданской войны с красными и белыми бандами: заявлял, что хочет «поговорить с кем-нибудь одним, - желание всегда лестное и требование всегда удовлетворимое, ибо во всякой толпе есть некий <…> ощущающий себя именно тем одним. Успех его уговоров масс был только взыванием к единственности».

4. По воспоминаниям многих его знакомых, Волошин обладал экстрасенсорными способностями. Марина Цветаева рассказывала (правда, с чужих слов), что у Волошина в момент сильного напряжения из концов пальцев и концов волос вылетали искры, от них однажды даже загорелась занавеска. А как-то раз он потушил пожар в подвале мановением руки. Но есть и объективные свидетельства: например, от прикосновения руки Волошина у людей проходила боль. Екатерина Бальмонт, жена Константина Бальмонта, рассказывала, что «у Макса есть магнетическая сила, он наложением рук излечивал нервные боли, что и многие мои знакомые испытывали на себе».

5. 22 ноября 1909 г. Волошин и Николай Гумилев устроили дуэль на Черной речке. Секундантами Гумилева были поэт Михаил Кузмин и секретарь поэтического журнала «Аполлон» Евгений Зноско-Боровский, со стороны Волошина – Алексей Толстой и театральный критик Александр Шервашидзе. Пистолет Волошина дал осечку. Гумилев выстрелил мимо (может быть, в воздух). Волошин хотел выстрелить еще раз, но пистолет заклинило, Толстому пришлось разрядить его в снег. Стрелялись из-за поэтессы Елизаветы Ивановны Дмитриевой. Некрасивая хромоногая девушка, она была близко знакома с Гумилевым. Летом 1909 г. Дмитриева и Волошин придумали мистификацию: литературную маску Черубины де Габриак. Под этим именем Дмитриева стала посылать стихи в журнал «Аполлон» и получила огромный успех. В письмах и телефонных разговорах с редактором журнала Сергеем Маковским она сообщала только, что она юная девушка из католической семьи.

Мистификация продлилась всего 3 месяца, затем «Черубину» разоблачили. В ноябре 1909 г. Гумилев цинично о ней отозвался при Волошине, и получил от великого миротворца пощечину. Так состоялась вторая в истории литературы дуэль на Черной речке.
Подробнее: http://www.vmdaily.ru/news/2013/08/10/5-lyubopitnih-istorij-o-poete-maksimiliane-voloshine-208807.html