«Репа»
(кровавая бытовая драма)


Жил старик со своею старухой,
С внучкой, жучкою, кошкой и мышкой.
Жили тесно в убогом домишке,
В постоянной борьбе с голодухой.

Дед (когда-то он был агрономом,
В прошлом веке, во времена НЭПа)
Постоянно сажал только репу
В поле рядом с убогим их домом.

На засаженном репою поле
Вместо пугала бдела старуха.
Внучка гнала в подвале сивуху,
Утешенье ища в алкоголе.

Постоянную репу к обеду
Получая из скудных запасов,
Очень сильно скучая по мясу,
Жучка шла по кошачьему следу.

Из-за жучки страдая икотой,
Из-за репы к обеду - отрыжкой,
Кошка, грезя насытиться мышкой,
Занималась мышиной охотой...

Мышь в законе была - воровала
Репу в мисках у жучки и кошки
И наяривала на гармошке,
Когда грамм пятьдесят выпивала.

Зуб в улыбке гнилой обнажая,
Водрузивши на лысину кепку,
Дед, дождавшись, как вырастет репка,
Принимался за сбор урожая.

Но, однажды, схватившись за овощ,
Старый хрыч позади организма
Был застигнут врасплох ревматизмом
И старуху стал кликать на помощь.

Бабка резво на зов прибежала,
Видит - дед ухватился за репку?!
За него ухватилася крепко
И... на место больное нажала.

Бабке дед объяснил моментально -
- "Ишшо раз за меня так потянешь,
Завтра, старая дура, помянешь
Ибо кончиться может летально!"

Обалдев от такой перспективы
Бабка стала на помощь звать внучку -
Та в отключке. Тогда кликать жучку
Стала (в качестве альтернативы)

Жучка вяло на зов прибежала,
Поглядела на деда бесстрастно
И сказала, что было б прекрасно
Вставить деду пчелиное жало.

Окрестив жучку вредной скотиной
Дед (от боли лишившись рассудка)
Поломать обещался ей будку,
А по жучке пройтись хворостиной.

Кошка тоже стать "контрой" сумела
С перспективой побитого рыльца,
Предложив поясницу кормильца
Отутюжить безжалостно смело.

Пораскинув мозгами немножко,
Нервно выкурив две самокрутки,
Бабка ехать решила попуткой -
Из райцентра звонить в неотложку.

Только бабка ушла, из отключки
Возвратясь, тут как тут, очутилась
И на дедушку облокотилась
Злая, непохмелённая внучка.

Развернула на деде газетку,
Пол-литрА на неё и закуску,
Причесалась, оправила блузку,
Стала попой искать табуретку.

В стол закусочный преобразован,
Дед мечтал окрестить злую внучку
От души, без стеснения с...су...,
Но молчал, болью парализован.

Деду точно настала бы крышка,
Но, учуявши вмиг пол-литровку,
Возле внучки возникла воровка -
Злая, нЕпохмелЁнная мышка.

Внучка мышки боялася с детства.
Зная это, довольна собою,
Кражею отягощённой разбоем
Мышь добыла похмельное средство,

А потом...
Обтерев свою финку,
Взяв бутылку и выдернув репу,
Мышь ушла, ухмыляясь свирепо,

Чтобы справить по внучке поминки...

КРИМИНАЛЬНОЕ БЫЛИНО

Ну вот вам, читатели,
Сказ мой недлинный –
Добрыня Никитич
Герой наш былинный,
Румяный, кудрявый,
Размерами с гору,
Любил мордобоем заканчивать ссору…

ВСТРЕЧА

Раз ехал Добрынюшка полюшком чистым …

После полудня того же дня

– «Эй-ех…Раззудись богатырско плечо!» –
Илья драчунов приложил горячо.
А после, надев набекрень свою шапку,
Дуная с Добрынюшкой сгрёб он в охапку.
– «А ну, добры молодцы, будя дурить.
Ща стану я вас меж собою мирить.
Но прежде, не супя расквашены рожи,
Пущай кажный мне суть проблемы изложит»
Дунай – «Ентот гад – вин чужих дегустатор»
Добрыня – «А ентот мужик – провокатор.
Таблички, подлец, сочиняет нахальны»
Илья – «К оппозиции будем лояльны!»
Дунай – «Он порвал уникальный шатёр!»
– «А на фиг его ты, балбес, распростёр
Ну, прямо-таки, посерёдке пути?!
Герою былинному не обойти» –
Добрыня геройски тут выпятил грудь.
– «Я знал, надо было тебя звездануть,
Пока ты вовсю задавал храпака.
На спящего не поднялася рука…»

Утро того же дня

Раз ехал Добрынюшка полюшком чистым
И вдруг посерёдке шатёр бархатистый …
Нахально сверкает богатой каймою,
Так нагло на солнце блестит бахромою.
В шатре притаился стол белодубовый,
Кровать с преогромной периной пуховой,
А главное – бочка вина зелена!
Добрыня ж был страшно охоч до вина!
И вот, подстрекаемый вредной привычкой,
За бочку он взялся, на бочке табличка –
«Тому, кто в шатёр мой без спросу войдёт,
Вина из бочонка мово изопьёт,
И дрыхнуть заляжет в мою же кровать,
Тому проходимцу живым не бывать!
Живым не бывать! Так, паршивец, и знай!»
И подпись – «Великий и страшный Дунай»
– «Ха! Мне ли бояться подобных угроз?!» –
Добрыня тряхнул русой шапкой волос
И выбив бочонку дубовое дно,
В нутро богатырское залил вино.
Вино, загуляв в богатырском нутру,
Огромный урон причинило шатру.
Добрыня нетрезвый обычно буянил…
Шатёр в пух и прах тут же он раздербанил
И на уцелевшую чудом кровать,
Довольный собою, залёг почивать…

Вертался Дунай. Где был лагерь – воронка.
Вкруг сплошь лоскуты, да ощепья бочонка,
А прям на «евонном Дунаевом ложе»,
Храпит богатырская пьяная рожа!!!

Тут ясность внесу я в сказ ентот недлинный –
Дунай был не хуже Добрыни – былинный.
К тому же был дюже силён он и молод.
Ручищами сцапав вандала за ворот,
Дунай гаркнул в ухо Добрынино – «Щас!
Набью я, вражина, тебе синий глаз!» –
– «Будить меня следоват нежно и тихо.
Иначе могёшь спровоцировать лихо!» –
Спросонья Добрыня провел инструктаж.
– «Ой-ой! Да на что ты годишься, алкаш!» –
– «Всё! Быть тебе, паря, с разбитой губой!» –
Добрыня уже предвкушал мордобой.

Сторонкой той Муромец ехал Илья.
И вдруг под Ильёй затряслася земля.
– «Ой, чую» – промолвил Илья – «Недалече
Поддатый Добрыня ковой-то увечит» –
Вздохнул тяжко Муромец – «Мать-перемать!
Опять мне в побоище лезть, разнимать.
А тут еще Князь, как назло, дал наряд.
(читает со вздохом) Три битвы подряд!
Пункт первый – Горынище Змей озорует,
Всё время племяшку князёву ворует.
Князь просит его заши…чё? Зашубить!
А-а-а…! Топливный бак из рогатки пробить.
Потом татарва – задолбала с полоном.
А Идолище спрыснуть одеколоном
(Поганое шибко де) и булаву
К нему приложив, разнести голову»

Меж тем от раздумий Ильи недалёко,
Фингалом синело Добрынино око.
Дунай шепелявил распухшей губой.
(Такие итоги имел мордобой)
– «Нашли, блин, друг друга! Ну, как их разнимешь?
Меж ними, где встрянешь, так там же и сгинешь» –
Нахмурясь, разглядывал схватку Илья.
– «Чего вы сцепилися, два бугая?» –
Окликнул дерущихся он зычным басом,
И сшиблен с коня был летящим матрасом.
Поднялся Илья, солнце спряталось в тень,
Рукой богатырской достал он кистень…

Опять после полудня

«Эх, добрый я…» – стал сокрушаться Дунай.
Илья – «Так-с, по новой-то не начинай.
Вы оба, ребятушки, злобны задиры.
Как бабы базарные, беситесь с жиру,
Реальных проблем за душой не имея.
Пошли б, зашубили Крылатого Змея.
Конём потоптали б чуток татарву.
К Поганому Идолищу булаву
Свою приложили б! (уж шибко погано!)
А вы за палатку тут бьётеся спьяну.
Ну, что вам на это сказать – Ай-яй-яй!» –
Насупились пуще с Добрыней Дунай,
Потом, пораскинув мыслёй, застыдились,
И, нехотя, промеж собой помирились.
Чтоб мир закрепить, вынул Муромец фляжку,
Колбаску, лучок, розлил в чарочки бражку…
(Попробуйте, богатырей урезоньте…)
– «А вот вам и Змей! » –
– «Где???» –
– «Вон, на горизонте…» –
Чрезмерно хвостат, реактивно летуч,
Горынище Змей пёр на них из-за туч…
Снижаясь, он место искал для посадки.
Булыжничек из богатырской рогатки
Вошёл аккурат прямо в топливный бак…
– «Вот так, всяк на Русь покусившийся враг,» –
Промолвил Илья, с ног разя перегаром,
– «Погибнет!
Ещё по одной, и…к! татарам!» –

Мораль –
«Змей, коль лёгок он на помине,
Вам запросто роль обеспечит в былине…»
и еще очень много интересного...