Мой поздний друг, мой первый кавардак
В больной душе, измученной стихами,
Скажи, зачем я, редкостный дурак,
Не привязал тебя к себе руками,
Не рассмешил сентябрьскую грусть,
Не поспешил обнять и успокоить?
И почему сейчас не обернусь,
Чтобы сказать: «Нас было в мире двое».
Ты не жалей, нет времени для нас,
Дела, дела, уроки, склоки, сроки.
Нет, не жалей, но в самый темный час
Ты ничего не жди от черных окон,
Где свет горел, где бегало перо,
Над просом букв вдруг вспомнив птичью стаю,
Где для тебя последним из даров
На книжной полке сердце оставляю.

Аль Квотион