Начало четвертой тетради

Ссора с братом

 … Мое тело, налитое усталостью этого дня, словно онемело. Глаза безудержно слипались.

Я взглянул на брата. Он лежал с открытыми глазами и каким-то злым взглядом смотрел на меня.

- Почему он не вынесет? – сказал я.

Виктор слегка приподнялся и произнес:

- Нагулялся! Даже ведро вынести не может.

Меня оскорбило, что Виктор говорит обо мне в третьем лице.

- Лентяй же ты. Приехал сюда, живешь неделю и ничего не делаешь. [- крикнул я несправедливые слова] – более поздняя самокритичная вставка в текст дневника, но не позднее января 1965 г.  – Б.К., октябрь 2015).

Сейчас я уже не помню в точности, что сказал я и что говорил брат. Отчетливо  я помню только то, что произошло потом.

А произошло вот что.

…Оскорбления сыпались одно за другим. Окончательно проснувшись, в своем «красноречии», я шел все дальше и дальше.

Брат, приподнявшись с постели, дышал на меня злостью. Мать стояла рядом и набрасывалась то на Виктора, то на меня.

- Оба вы хороши, - сказала она наконец.

Атмосфера резко накалялась. Последняя капля злости превысила мое терпение:

- Гаденыш!!! – взревел я не своим голосом.

Виктор вскочил, как ужаленный и прыгнул на мою кровать.

Мать только успела охнуть.

Я отбивался как мог и чем мог. Я отталкивался от брата ногами, накидывал ему на голову одеяла, пробовал укусить его за руку.

Я визжал и кричал нечеловеческим голосом. Словно сцепились два хищных зверя. Мать со слезами пыталась оттащить брата от меня, но безуспешно. Удары сыпались один за другим.

Я не чувствовал боли. Я стал безрассудным. Злой деспот, продолжая наносить удары,  разорвал пополам майку,когда, наконец, усладившись местью, выскочил в другую комнату с матерью, оторвавшей его от меня.

Я вскочил с кровати. Во мне бушевала звериная ярость. (Здесь я сделал самокритичную сноску в конце страницы, датированную январем 1965 года: «Избалован я все же был и необуздан» -  Б.К., октябрь 2015).Во мне с неведомой силой заговорила НЕОБХОДИМОСТЬ СОВЕРШИТЬ ПРЕСТУПЛЕНИЕ.

- 0! – воскликнул я со стоном, и со всего размаха моя рука ударилась запястьем или чуть повыше об оконное стекло. Не почувствовав боли, я услышал только звон разбитого стекла и выбежал в комнату. На меня устремились испуганные глаза матери:

- Что с тобой?!

По какому-то велению шестого чувства я неожиданно взглянул на руку и увидел, что там, где проходит вена, глубоко рассеченную рану, залитую кровью.

- Боже мой! Что с твоей рукой? – крикнула мать не своим голосом.

Она бросилась к чемодану, разорвала какую-то рубаху, стала перевязывать руку. Ее руки тряслись, она никак не могла завязать узел.

Повязка обагрилась кровью. Мать не переставала причитать:

- Что ты наделал, что ты наделал. И зачем только ты разбил стекло. Ты искалечил себе руку, теперь ты не сможешь играть, и почему я…

(Здесь заканчивается лист дневника, лежавший отдельно.  Продолжения я так и не нашел в стареньком чемодане, но не забыл до сих пор.

Я побежал в гарнизонный госпиталь, где в это время дежурил мой отец – заведующий рентгенологическим отделением. За мной весело побежала крупная, но добродушная дворовая собака по кличке «Байкал», но вскоре отстала от меня. В госпитале мне наложили швы на рану и, кажется, оставили в палате переночевать.

Вена не была задета, но широкий шрам на руке остался на всю жизнь. Брат - студент мединститута на другой день уехал в Читу продолжать учебу. Я постарался побыстрее забыть то, что случилось, и мы с ним этот случай никогда не вспоминали и не обсуждали. Да и когда? Вместе мы фактически не жили после его поступления в институт в 1959-м. Он женился на студентке своего вуза после окончания третьего курса, они вначале жили в общежитии, затем снимали комнату в частном доме. Брат продолжил учебу в аспирантуре, после окончания которой он уехал по приглашению на работу в один из областных центров европейской части России. - Б.К., октябрь 2015).

Поездка в Читу

(Вырваны листы)

...Я узнал, что занятия кончаются в 2.20 и тогда все возвращаются в общежитие. Мы сели с отцом на автобус и приехали в ОДОСА. В столовой пообедали и опять поехали на Новобульварную.

Приехали вместе с отцом, но он вскоре ушел. Мы договорились встретиться с ним в 5 часов у Вити в общежитии.

Я встал на крыльце, оперся о перила и ждал. Из общежития выходили и входили ребята. Несколько раз я заходил внутрь, но 18-я комната была по-прежнему закрыта.

Так прошло часа два. Какой-то парень тоже вышел на крыльцо и стал кого-то ждать. Он был светловолосый, среднего роста, широкий в плечах.

Через несколько минут он сказал мне:

- Что это ты так долго стоишь? Я часа два назад проходил, а ты все здесь.

- Друга жду,- ответил я – Маркина Женьку, может, знаешь?

- Нет, не знаю. Я тоже жду друга. Сам я учусь в горном, на 1 курсе.

- Они должны уже придти.

- Пошли к ним в техникум. Если занятия кончились, мы обязательно их встретим по дороге. Они всегда идут гурьбой так, что сразу их видно.

Мы пошли к техникуму. Шли долго, пересекли площадь Ленина, но ребят все не было видно. Наконец, мы остановились у большого красивого трехэтажного здания политехникума. Вошли внутрь и узнали, кончились ли занятия у первокурсников. «Давно кончились», - ответили нам.

Мы пошли обратно. Время было уже полшестого, а к пяти я уже должен был быть в общежитии мединститута. Если я приду, а отец с Витей уже уйдут обедать, то я обещал  подождать их, пока они не придут.  «Приду в общежитие, - подумал я, - если Женьки не окажется на месте».

Дорогой, пока мы шли вместе с моим знакомым, он рассказывал о том, как они живут в техникуме. Вдруг он махнул рукой и с досадой произнес:

- Эх, прошла, даже не заметила.

- Кто? – спросил я.

- Лидка Старцева, - он показал на проходившую мимо нас девушку. – А ведь жили рядом.

Через некоторое время он опять с той же досадой сказал:

- Вторая не узнала. Учился с ней даже в одном классе.

В это время когда мы уже подходили к общежитию техникума,  я увидел…

(Листок закончился, продолжения в тетради не нашел – Б.К., октябрь 2015).

Прогулка по «бульвару»

… Мой незнакомец первый протянул руку и представился:

- Славик.

Я пожал ее и представил себя:

- Борис.

Так мы познакомились.

Все втроём мы сдвинулись с места, пошли в обратную сторону, а дойдя до определенного места, опять повернулись кругом. Славик сказал мне:

- Тебе привет от Жени Маркина.

- А ты его знаешь?

- Мы вместе учимся в политехническом техникуме, в одной комнате спим в общежитии. Женька мне показывал твои письма, ты там шифром пишешь.

Я вспомнил, что однажды Нина Брагинская (семья Брагинских жила на первом этаже нашего ДОСа, под нами – Б.К., октябрь 2015) мне сказала, что получила письмо от своей подруги Кищенко, которая живет в Домне. Она писала Нине, что Женя Маркин поступил в техникум.

- Ты скажи, почему он не пишет. Я ему письмо отослал еще 26 августа. Какой у него сейчас адрес?

- Его адрес: Новобульварная,46, общежитие 3, к.7, но ты лучше напиши ему на дом, он приезжает домой каждое воскресенье.

- Ну как он там живет, Женька? – спросил я.

Славик начал рассказывать, употребляя при этом жаргонные словечки. Когда он говорил слишком громко, Юра с улыбкой его перебивал:

- Тише говори. Ты еще не забыл свой жаргон.  

Славик сказал, что Женька сделался настоящим городским. Носит узкие брюки, танцует чарльстон, курит. Такой легкомысленный! Вначале, когда он приехал в Домну, он хотел поступить в горный техникум. Через два дня приходит:

- Нет, лучше в электротехнический.

Через несколько дней опять захотел в горный. А еще через несколько дней приходит к Славке и говорит:

- Иду в политехнический, вместе с тобой.

Да и Поляков оказался не такой добродушный, как я думал. Славик рассказал, что Поляк сдавал экзамены вместе с ними, но не сдал, утащил у одного парня рубашку «кубинку», одел его ботинки, а свои оставил, и 10 рублей денег украл. (По тому времени – половина месячной стипендии учащегося техникума – Б.К., октябрь 2015).

Драка, про которую говорил Поляк, позже была. Он избил с ребятами одного…

- Ну а вы что? – спросил Юра, надо было в милицию обратиться.

- Да мы написали заявление в милицию, но ответ не пришел и это дело замяли.

Юра посмотрел на часы:

- Домой нужно идти. Девчонок все равно нет, да и вряд ли они сейчас выйдут. А без женского пола неинтересно гулять.

Мы разошлись по домам.

Днем я подошел к теннисному столу.

Дом, возле которого стоит стол, близко от нашего дома – пройти через дорогу только. Да и вообще, все дома, в которых живут семьи офицеров, расположены очень скученно, все вместе. Если же говорить о всём гарнизоне, то тянется он далеко, до самой фабрики. (Сапого-валяльная фабрика, изготавливала валенки – Б.К., октябрь 2015).

Так вот, я подошел к теннисному столу и стал играть в теннис с ребятами. Здесь были Валера Борисенко, Славик и еще один парень. Сегодня они уезжают.

Потом ребята ушли. Мы одни остались играть со Славиком в теннис.

Закончили партию и Славик сказал:

- Надо домой, в 6 часов поезд отходит.

Я протянул руку:

- Ну, давай, прощай.

- Больше не увидимся, - сказал Славик с сожалением.

Он пожал мне руку и мы расстались.

Так кончилось наше маленькое знакомство.

5 октября. Политехнич (…) …исьмо от Вовы… (письмо от Вовы Тарасова – моего общего друга с Женей Маркиным – Б.К., октябрь 2015).

(Далее нижняя часть листа оборвана).

(продолжение письма Вове Тарасову – Б.К., -октябрь 2015).

…Недавно в Сретенск приезжало несколько ребят из Домны (Воинские части, расположенные в Сретенском гарнизоне и в Домне, были связаны между собой. В Сретенске в то время «стояла» ШМАС – школа младших авиасотрудников, а в Домне, под Читой – летная часть. – Б.К., октябрь 2015).

Один из них, - Славка, передал мне от Женьки привет. Он учится вместе с Женькой в техникуме, и может ты его знаешь. А на мое письмо Женька так и не ответил.

Пишет ли он тебе?

Я хотел поступить работать в детсад аккомпаниатором и зав. садом согласна, но все дело в том, что учусь я в школе с первой смены, а работать нужно утром. После обеда работать нельзя, потому что с часу дня до полчетвертого дети спят, потом полдничают и мамаши забирают их в пять часов домой.

Ну вот и все новости.

5 октября 1962 г.

Борис.

(Далее нижняя часть листа и следующий лист оторваны). 

Встреча с братом  в Чите

... Почти все студенты уже встали и то и дело бегали по коридору взад и вперед.
У двери 118 комнаты, куда мы направлялись, отец сказал какому-то коренастому студенту:
- Это младший брат.
Студент подал руку:
- Валерий.
- Борис.
Это был друг Вити - Валерий Шмидт.
А на фотографии ты выше, - сказал он.
Мы вошли в комнату, но Виктора там еще не было.
Какой-то студент, лежа еще в постели, потягивался.
- Витя сейчас придет, - сказал он.
Виктор действительно скоро пришел. Он подошел ко мне и я протянул ему руку. Целоваться с ним (при встрече - Б.К., октябрь 2015) я перестал после того случая. Да что я, девчонка?!
Отец поговорил немного с моим братом и Виктор ушел на занятия. А мы направились в поликлинику Читинского гарнизона. Там было не так много солдат.
Врач-окулист еще не пришла и очереди в ее кабинет не было, так что я очутился первым.. В 10 часов пришла врач, и через минуту я был у нее в кабинете. Мое зрение испытывали не меньше часа. По таблице врач спрашивала буквы, надевала на глаза то одно стекло, то другое, то сразу два, спрашивала, нет ли напряжения, потом смотрела на мой глаз через зеркало, через стекла. Наконец, с помощью стекол я дошел до 7-й строчки, хотя до этого видел только две.
Здесь же, в аптеке нашли (правда с трудом) два стекла, которые через 15 минут были вделаны в оправу и я получил очки.
Когда мы вышли, было около 12 часов. Я шел в очках. В них действительно видно значительно лучше. Оправа только плохая, вроде из прутьев сделана. After that отец пошел к ректору института по делу. Ректора на месте не оказалось Мы его ждали, но он так и не пришел. После этого я уговорил отца идти на Новобульварную. Одного он меня не пустил. "Где ты меня потом найдешь?" - сказал он. Мы пошли вместе.
С Профсоюзной мы попали на Новобульварную - расстояние не близкое. Отец остался на дворе, а я вошел внутрь двухэтажного деревянного здания.
Комната № 18 была закрыта. У какого-то двухметрового парня в тельняшке...

(Следующий лист выдран, а на последнем листе квадраты с буквами специального шифра - решетки. На них накладывается "ключ" - квадратики с вырезанными клеточками.  И так складываются из букв слова. Но теперь я их уже не расшифрую...).

1. Папа в Ленинграде, 1970-й


2. Я встречаю 1960-й год, в котором начал вести дневник (не сохранился...)


3.ДОС в Сретенском гарнизоне, в котором мы жили.


4. Мама с папой. Сретенский гарнизон. На берегу реки Шилка. 


5. Военный госпиталь в гарнизоне, где служил отец.


6. Я (справа) со своим другом Вовой Тарасовым (третий наш общий друг - Женя Маркин).


7. Возле нашего дома. Мама и наши соседи - жена начальника госпиталя Лидия Ароновна с сыном Леней Зинченко.

8. Наш 7 "а" класс. Я - крайний справа в первом ряду. 1962-й год.

(Конец четвертой тетради)

В пятую тетрадь

Предыдущая часть

В этой тетради сохранилось не так много листов.

В ней нет дат. И обложка тоже без надписей. (Номер тетради был, очевидно, внутри, на первом листе, который не сохранился). Но поскольку в чемодане я нашёл тетради под номерами 6, 7, 8 и 9, то эта тетрадь, конечно, 5-я.

В этом переходном возрасте я принес немало волнений своим родителям. Я много читал "взрослых" книг, мне нравился Эдгар По. А желание изучать жизнь и описывать свои поступки провоцировали меня на то, чтобы всё в жизни испытать самому.

Шестая  тетрадь начинается с 10 января 1963 года. Следовательно, в пятой  я рассказал о встрече Нового года и одновременно о праздновании своего 15-го Дня рождения. 

В память о своем пятнадцатилетии у меня остались подарки: книга Сервантеса "Хитроумный идальго Дон Кихот Ламанчский"  от Дины Ширман, с надписью, ставшей эпиграфом моего нынешнего интернет-дневника на Лиру: "Сражайся, только не с ветряными мельницами". А Юра Кашников и Леня Гуревич подарили альбомы для фотографий. 

ДНЕВНИК. Тетрадь пятая

1962 год

Листы тетрадки прошиты тонкой проволокой. Судя по оставшимся краям бумаги, выдрано не менее 12 первых листов).

_____________________________________

ВСТАВКА 

Дорогие друзья! Сегодня, 15 апреля 2020 года, я обнаружил, что  в пятой тетради дневника, рукопись которого запросил у меня сайт Дневников "Прожито", не хватает несколько листов, которые я пропустил при выкладывании поста в октябре 2015 года. И мне стало жаль, что я  невольно  выбросил  из дневника и из своей памяти два прожитых мной месяца. Это были очень важные  месяцы в жизни 14-летнего подростка. И вот через пять лет  провидение (в лице  сайта дневников) заставило меня вновь вернуться  к пятой тетради дневника, чтобы вспомнить, как мы – ученики 8 класса - отмечали главный советский  праздник – 7 ноября (45 лет Великой Октябрьской социалистической революции) и наступление Нового, 1963 года.  

31 октября. 
Читаю Эдгара По, его умопомрачающие рассказы.  Мастерское нагнетание страха на читателя. Умение написать так, что читателю кажется, что он сам участвует в этих событиях. Пот выступает на лбу от рассказов "Преждевременное погребение" и "Колодец и маятник". В других рассказах бесшабашный юмор, как, например, "Очки" и "Литературная жизнь Коквас Тама, эсквайра".

*    *
*

Иду из кино. - Здравствуй! Смотрю - Света! - Здравствуй, - отвечаю я.
- Подожди, - я тебе книгу принесу, - и бежит к дому. 
Подхожу к калитке, жду. Минута - и снова стук ее каблучков по лестнице. 
- Будешь гулять сейчас? - спрашиваю я. - Нет.
Мы молча стоим у калитки.
- Ну как учеба? - задаю я вопрос. (Про себя думаю: какой черт дернул меня сказать об этом, нельзя как будто что-нибудь другое сказать).
- Хорошо, - отвечает Света. 
Снова молчим. 
- Вы что-нибудь собираетесь делать? - спрашиваю я.
- Да, небольшой банкет на 7-е, и тебя приглашаем.
- По сколько собираете? - По два рубля.
(Дальше оторвана нижняя часть страницы. - Б.К.).

3 ноября.
Занятия в школе закончились. И в музыкальной тоже. По музыке у меня все пятерки. А в школе есть, кроме пятерок, и четверки. И даже тройка по анатомии. Сам не знаю, откуда она взялась. В музшколе на каникулы мне дали метроном - небольшой ящичек с треугольной крышкой, в которой заключен маятник, равномерно отсчитывающий удары счета. Теперь - неделя отдыха. Хотя не совсем. 6 ноября придется еще выступать от музыкальной школы в Доме культуры на торжественном собрании.

4 ноября.
Приходила Нина Брагинская. Решили собирать по полтора рубля. Я отдал деньги и спросил, где мы будем проводить праздник и когда. 
- У Дины Ширман, - ответила Нина, а когда, мы  еще не договорились. Вечером, наверное, 7-го.

5 ноября.
Написал поздравительную открытку Жене и письмо Вовке с поздравительной открыткой внутри. На открытке нарисовано (неразборчиво, нижняя часть оторвана. - Б.К.).

[7 ноября] (Полоска бумаги с текстом - Б.К.). ...тихо? Мужчина подошел к проигрывателю и завел пластинку.
- Законная у нас директорша, правда? - толкнул меня в бок Валерка Сапожников.
В это время пришли еще двое - Динина мама с еще одной женщиной. 
- Ну как, угостили они вас, Полина Михайловна? - спрашивает Динина мама. 
- Угостили, с места сдвинуться не могу.
Стол отодвинули на этот раз к стенке.
- Один - ноль в нашу пользу, - говорит мне (оторван кусок текста - Б.К.) 

Встреча Нового года

[31 декабря] [

...Налил третью и еще выпил.
Мать схватилась за бутылку.
- Не дам больше.
Каким-то скрипучим голосом произнес отец:
- Ты что, пить сюда пришел?!
Я ответил торжественно:
- До Нового года осталось 10 минут. Налейте мне еще.
- Нет!!!
Тогда я взял дополна налитую рюмку отца и переставил к себе:
- Вот эту рюмку я выпью в Новый год.
Голос по радио произнес:
- Товарищи, до Нового года осталось... (оторвано - Б.К.) минут. Сейчас перед вами [выступит] председатель горисп[олкома] ...  товарищ...

(Вырвано несколько листов - Б.К.)
 

Конец вставки

----------------------------------------------------------------------------------------------------------

...Я выпил. Пошел на кухню и прямо из бутылки сделал еще один глоток.
Мне захотелось прогуляться. Я надел валенки и, хотя немного пошатываясь, но во вполне трезвом рассудке, вышел из дому. Вдогонку услышал голос отца:
- Куда идешь?
Я пошел к дому Юры. Улица была пустынна, хотя и хорошо освещена всеми светящимися окнами домов.
Дверь у Юры оказалась запертой на крючок. "Спит уже наверное" - подумал я.
Я стучаться не стал и побрел к Лёне Гуревичу. Дверь у них была на замке.
На обратном пути захотел зайти к Дине.
Так бы я дошел до дома Камаринского, но в это время услышал голос моего отца:
- Ты куда? Куда ты идешь?
Я пошел обратно, в душе даже радуясь, что отец задержал меня от всяких нелепостей.
- Да никуда. Просто прогуливаюсь. 
Я пошел в сторону клуба  или, как его стали называть вот уже несколько месяцев домненские ребята,- ДСА.
Ярко горели окна. У калитки прогуливался часовой в очень веселом и одновременно очень грустном настроении.
- Ну что, друг, ИДЁШЬ?
- Иду, - ответил я.
Я зашел в клуб. Из зала гремела музыка, но в фойе почти никого не было. Только мой бывший одноклассник (сейчас он в ремесленном училище)  - добрый малый, но с ухарскими замашками, прогуливался здесь, да вместе с ним его приятель.
- С праздником вас,- поздравил я их обоих с Новым годом. - Чего не заходите?
- Да так, - ответили они.
Я заглянул в зал. Посередине стояла ёлка с мигающими огоньками. Людей было мало, но все казались мне какими-то добрыми, хорошими.
Я пошел домой, одел (ошибка!Надо "надел" - Б.К., октябрь 2015) ботинки, выпил еще рюмку и пошел в клуб.
У двери меня опять встретил солдат.
- Пойду танцевать, - крикнул я ему.
Я снял пальто и зашел в зал.
Было уже полпервого. У дверей зала никто не стоял. Не было даже знакомой билетерши тети Тоси. (Та самая, кто нашла на сиденье первую тетрадь моего дневника два года тому назад. - Б.К., октябрь 2015). Вместо нее стояла ее девочка лет 12-ти.
- Где билет? - спросила она.
Но я только отмахнулся рукой. Девчонка не настаивала.
Разноцветными огнями сияла ёлка. Огни то загорались, то угасали попеременно. Сначала вверху, потом в средней части ёлки загорались огни, а вверху потухали, потом снизу, а после опять все сначала. Свет был потушен и в зале стоял цветной полумрак.
Я сел на скамейку, облокотился на спинку и смотрел. Неожиданно погасла ёлка и наступила темнота. Девочки, девушки - они визжали, смеялись. Лица мужского пола пользовались темнотой для выражения своих чувств. Веселый трепет стоял вокруг.
Свет включился и все стало как было.
Я увидел в зале Люсю Камаринскую - она танцевала со своей подружкой Валей Цыганковой.
- С Новым годом, - поздравил я их.
- Тебя также с праздником, - ответила Люся.
В зале также были другие девчонки и Валя Науменко - ученица нашего класса.
Я танцевал с ними со всеми, а потом садился и болтал с Сенькой - веселым парнишкой. Он немного выпил и тоже болтал, танцуя, и танцевал, болтая.
Танцевал и с Люсей.
- Ну как, весело у вас было, - спросила она. 
Я ответил, что весело, но жаль, что только до одиннадцати часов. О случае со Светой я умолчал. 
- А ты придешь ко мне на день рождения? - спросил я ее.
- Я,наверное, не смогу,- ответила Люся. - Я буду здесь в клубе отмечать праздник.
- А разве здесь завтра что-нибудь будет?
- Да, будет.
- Но все же ты приходи со своей сестрой.

Я веселился (и грустил) до трех часов.

.....................................................................................................................................................

Наступило утро первого января.
Я спал часов до 12-ти, потом оделся

(дальше часть листа оборвана)

- С праздником, ребята, - крикнул я. - Юра, с Новым годом! Леня! Витя! 
Я всем пожал руки и сел на скамью. В зале было как-то тепло, уютно и просторно. Хотелось спать.
Я спросил:
- Ну как встретили Новый год?
- Хорошо!
Час-полтора кидали мяч в сетку.
Потом пошли домой.
- Я зайду к тебе за пластинками, - сказал я Лёне. - Ты не забыл, - сегодня у меня день рождения.
Я сказал, что Люся будет на танцах в ДСА и поэтому не сможет придти.
- В ДСА? - переспросил Юра.
Он задумался. Я понял, что он думает о Люсе и о том, сможет ли он пойти тоже в ДСА.
[- Пошли до] мой, - сказал я - попробуй н [е придти!]. (В квадратных скобках - оборванный и восстановленный по смыслу текст  - Б.К., октябрь 2015)

(Далее нижняя часть листа оборвана)

День рождения. Мне 15
 

...Этой  музыке необычайно подходило ее название или наоборот: названию очень подходила музыка.
- Подобрать бы ее на баяне. Ты, Борис, знаешь ее?
- Нет, я не знаю её.
- Подбери.
Я сел за инструмент и подобрал первые звуки.
(Ми-соль ля ля, ми-соль ля ля - см. нарисованный нотный стан  на  сканированной в посте странице дневника. Эта танцевальная музыка была на пластинке зарубежной эстрады. Название забыл. Типа "По дороге". В интернете пока не нашел. Но похожую мелодию исполняет секстет  Харви Остервальда "На мосту"- Б.К., октябрь 2015).
- Так, запишем, - сказал Юра, дай мне листок бумажки.
Я принес нотную бумагу и продиктовал Юре первые звуки.
- Поставьте сначала,- сказал Юра мальчикам, стоявшим у проигрывателя.
Музыка заиграла снова.
Когда дошло до этого перехода (очень красивый переход) 
(ми-бемоль ре ре до до си до - Б.К., октябрь 2015).
Я сразу же подобрал его и сыграл вместе с музыкой на пластинке.
Получилось хорошо.
- Вот сделал!! - воскликнул Юра Соболев (слово "сделал" теперь употребляется везде: где нужно и не нужно, вот хохмачи!).
Мы записали с Юрой на ноты и это место.
- Ну [ладно,] Юра, мне уже надоела (здесь оторван кусочек текста - Б.К., октябрь 2015).   Запишем, ведь девчонок еще нет.
В это время послышался скрип дверей. Пришли девочки: Таня, Нина, Дина. Они поздравили меня с днем рождения.
Я взял подарки и совершенно машинально протянул им руки. Дина была первой. Она смущенно заулыбалась и неловко протянула руку. Пожал руки Тане и Нине.
Играла музыка и мы танцевали.
Нас было семеро - четыре мальчика и три девочки. Больше так никто и не пришел.
Лёня Гуревич не танцевал совсем. Я догадывался: он хотел остаться верным своей любви и был грустен без Светы. Танцевал он только, когда было объявлено дамское танго и его пригласила Дина.
Я же считаю, что танцы ни к чему не обязывают. Можешь танцевать с кем угодно и сколько угодно и быть верным своей любви. Танцы - в большинстве своем - выражение веселого настроения человека. (Грустный человек редко танцует. Ну и кому же запрещено веселиться?)

Мы танцевали до семи часов. Потом все сели за стол.
Мать принесла тарелочки, вилочки.
- Разливай вино, - сказал я Юре.
- Хозяин должен разливать, - ответил он.
Я взял бутыль и н [алил в]сем до краёв вина.
Пришел отец.

(далее край листа оборван)

...- Ты, Боря, совсем опьянел, - сказала она.
- Нет, я совершенно трезв. Просто я шучу, а они смеются, - показываю я на ребят.
- В доказательство того, что я совершенно трезв, говорю я Дине,- давай станцуем.
- Ты видишь, я могу танцевать, значит я не пьян, - сказал я, находясь уже в движении.
Затем игра в ручеёк. Льётся, льётся музыка. Бегут пригибаясь девочки, мальчики. Я беру за руку Дину. Музыка внезапно кончается. Все танцуют друг с другом - кто с кем остался стоять, когда кончилась музыка. Танцы и танцы.
Опять садимся за стол. На [текст оборван] cладости: пас[тила]... торт...

 ----------------------------------------------------------------------------

Секстет Хази Остервальда. На мосту.

-----------------------------------------------------------------------------------------

А если это любовь?

... [об] этом Юра Кашников. Он сидел рядом со мной и с его помощью я узнал всех девчонок гарнизона.
Потом танцы. Для малышей хоровод вокруг ёлки. Были также и фокстроты. Я стал танцевать с одним парнем из 8 "б" класса - Асламовым. Он хотел научиться танцевать.(Серега живет в Чите. Мы здесь встретились лет через двадцать пять после этой ёлки на улице  совершенно случайно. Тогда я не узнал его и вообще начисто забыл этот эпизод. Всего лишь несколько лет тому назад зафрендились с ним в "Одноклассниках". Но только сейчас узнал из своего же забытого  дневника, что танцевал с ним на ёлке 52 года тому назад. А может это его однофамилец?  Нет, конечно, это он, ведь не было  же двух Асламовых в 8 "б"! - Б.К., октябрь 2015). 
Во время бесконечного топанья на месте, я увидел Свету, танцующей со своей подругой. "Приблизимся вон туда", - сказал я Асламову.
Мы постепенно приблизились к ним и я тронул Свету за руку:
- Здравствуй, Света, - сказал я, улыбаясь.
- Здравствуй, Боря, - ответила Света. - Ну как  у вас там было весело?
Я кивнул головой:
- Да, весело.
Тоном, полным сожаления, она сказала:
- Извини меня пожалуйста, я не могла придти.
Мы опять разбрелись, под музыку, в разные стороны.
В девять часов младшеклассников отпустили, остались только седьмые-восьмые классы.
Танцевали лишь с девяти до одиннадцати. Но об этих двух часах стоит рассказать поподробнее.
Когда баянист (в самом начале) заиграл переходную польку, я встал вместе со всеми. Круг был очень большой и я все ждал, пока под мою руку встанет Света. Но её все не было. Всё новые девочки проходили рядом со мной в весёлой польке, а Светы не было. Наконец, вот она. Я танцевал с ней, смотря открыто, прямо в лицо и весело улыбаясь. Она отвечала задорной улыбкой. Как раз с ней я и закончил танцевать польку. По счастливой случайности (счастливой ли?) последние аккорды польки прозвучали, когда я кончил танцевать со Светой.
Танцевал я много и со всеми: с Диной, с Таней Аверьяновой, с неизвестной девочкой, которая похожа на Франсуазу из кинофильма "Разбитые мечты".
У ней неприметное лицо и скромная улыбка. С ней я танцевал и в Новогоднюю ночь.
Со Светой тоже станцевал один танец. Но больше всего она танцевала с Гуревичем Лёней.
- А ты мне говорил, что между ними всё кончено, - сказал я Юре.
- Чёрт их знает, - ответил Юра, - они то ссорятся, то опять дружны.

Во второй раз Света на моё приглашение с улыбкой ответила:
- Нет, мне не хочется.
И видя моё огорчение, сказала:
- Садись.
Я сел рядом. Я решил не грустить, а казаться весёлым, и это мне прекрасно удавалось.
Я улыбнулся и сказал:
- Ладно, не буду, а то заболеешь.
- Почему заболею?
- Ты плохо себя чувствуешь.
- А сейчас лучше.
Я пробормотал что-то вроде: "Да, хорошо".

(далее вырван лист).

Я вышел в коридор и стал одеваться.
- Боря, как всегда, первый, - улыбнулась Света.
Каким теплом обдали меня эти слова. Моя хорошая Светочка!
Через минуту все оделись и вышли. Мы с Юрой и с Лёней проводили её до дому.
- До свидания, - сказала Света.
Однако через несколько секунд выбежала и сказала:
- С Новым годом вас!
- И тебя также!
...[часть текста оторвана] ...ушла, а мы пошли по до[мам] ...пришел домой... [встр]ечали Новый год. ...ими стояла.. [бутыл]ка вина.

(Далее лист оторван)

...рал, что это такое.
Сейчас я увидел, что все окна квартиры Камаринских потушены. Светино окно не горело тоже.
"Её нет дома,-  подумал я, -  значит она где-нибудь гуляет".
Неожиданно мне показалось, что Света зовёт меня: "Приди, приди, я здесь". Я подумал, что меня зовет ЕЁ ВНУТРЕННИЙ ГОЛОС.
Я (оторвана полоска бумаги - Б.К., октябрь 2015) ... и вышел. Как обычно ....  клуба.

(Далее оторвано больше, чем пол-листа)

...оказалось верным. Света действительно была на улице вместе с одной девчонкой и ребятами из её класса.
Один из них, по фамилии Прокопчик, был здоровенным детиной с добродушной физиономией.
Остальные ребята - из гарнизона (не знаю даже их фамилий. Да, одного звали Банщиков Виктор, а второго фамилию не помню). Все они стояли в кружок и разговаривали. Я приблизился к ним и поздоровался. Через минуту Света ушла.
- До свидан...

(Далее лист оборван)

... Я опять замигал. Никакого ответа. "Она не видит мои сигналы", - думал я.
Минут через пять я увидел, что какое-то окно (нет, не её) замигало часто-часто. Мне ответили!
Я подскочил к выключателю  и бешено замигал. Но окно больше не отвечало. Я подумал с грустью: "Наверное, у кого-то сломался выключатель и он никак не мог потушить свет".
В эту минуту окно, за которым я так пристально наблюдал, погасло.  Я смотрел и смотрел, но окно по-прежнему было темно.
И я выбежал на улицу опять. И около получаса бродил вокруг дома. Мороз загнал меня домой, но через пять минут я опять вышел. Я бродил и думал о ней и страстно хотел, чтобы она пришла. А её не было. Было одиннадцать, улица опустела. Только яркие фонари освещали её.
Я остановился и долго смотрел на темные окна квартиры, где живёт Света. "А может она смотрит сейчас на меня из тёмного окна" - подумал я. 
Я остановился и стоя против [оборван текст] [мах]... нул ей рукой. [оборван текст] ...иди ко мне" - махал [оборван текст] улыбался самой...

(далее часть листа оторвана) 

...и остановился нерешительно перед дверью Светы.
Моему воображению рисовалась такая картина: "Я открываю дверь, но тут же закрываю её. Скрип двери услышала Света. Она выходит. Я слышу её шаги. Она открывает дверь и видит меня. Я стою смущенный, а Света говорит удивлённо:
- Боря, это ты?
- Мне очень хотелось увидеть тебя, Света".

Я взялся за ручку двери и потянул на себя. Дверь скрипнула, но не открылась. Она была на крючке.
Спит Света,- подумал я, - спокойной ночи.
После этого я пришел домой. Лег спать, но уснуть не мог. Моему воображению (хочется исправить: "перед моим воображением", но не буду редактировать свою стилистическую ошибку - Б.К., октябрь 2015) как в кино, развёртывались многочисленные картины.
Да, это так и было. Перед глазами стоял огромный экран, на котором я видел себя и Свету. Это были чудесные картины. Я бы весь день смотрел такое кино. Так хорошо нам бы... [оборвано] 
То на экране проходили...[оборвано]
Или я видел сво[ю]

(Далее часть этого и следующего листа  оторвана)

 

(Конец пятой тетради)

Еще один музыкальный хит того времени (а слова-то такого - "хит" - мы не знали, хотя музыку помним - Б.К., октябрь 2015).

Дж. Марьянович. Марко Поло.

(Переход в шестую тетрадь)

Предыдущая часть

Эта песня Аркадия Островского на стихи Иосифа Дика в исполнении детского хора также сопровождала нас в школьные годы. - Б.К. октябрь 2015. 

11 января 1963 г. 

ДЕВЧОНКИ, МАЛЬЧИШКИ... 
 

Сегодня я, наконец, написал письмо Любе. 
(Мы познакомились с ней в Сочи, летом 1962 года, куда я ездил отдыхать с родителями. Об этой поездке,  о том, как в Москве, где мы прожили в гостинице Центрального Дома Советской Армии (ЦДСА) пять дней, я ходил на Красную площадь на встречу с космонавтами 3 и 4 Николаевым и Поповичем, подробно рассказано в утерянной, к сожалению, третьей тетради моего дневника. - Б.К., октябрь 2015).

"11/I-63. Здравствуй, Люба!
Извини, пожалуйста, что не смог написать раньше. Твоё письмо я получил 1/I - 63 г.
За поздравление большое спасибо!
Люба! Как ты живёшь?Как закончила полугодие? Как провела праздники и каникулы?
Моя жизнь идёт хорошо. Праздники прошли очень весело.На день рождения мне подарили часы "Нева". 
Люба! Какие ты читаешь книги?
Любишь ли ты стихи? Я сейчас увлёкся поэзией. Прочёл стихи великих поэтов Гёте и Гейне.
Мне очень запечатлелся роман Гёте "Страдания молодого Вертера". Прочти, пожалуйста, этот роман и напиши о нём своё мнение. 
Отвечаю на твой вопрос о фильме

 "Человек-амфибия".  

Я смотрел этот фильм и мне он очень понравился. 
Ты пишешь, что этот фильм ничего не даёт, но я не думаю так.
Необходимо прежде всего обратить внимание на оформление фильма. Цветной фильм ярко и красочно рисует нам природу. Мы видим необъятное море, голубое небо. А какие великолепные съемки под водой.
В кинофильме мне понравилась игра артистов. Как мне кажется, актёр Корнев, исполняющий роль Ихтиандра, сыграл её очень хорошо.
Вспомним, как Ихтиандр один бродит по большому городу. Он хочет разыскать девушку Гутиэру.
Город светит тысячами огней. Ихтиандр один среди миллионов людей блуждает по городу с тоскою в сердце.
Из какого-то ресторана несётся джаз:
"Эй, моряк, ты слишком долго плавал".
По-моему, эта сцена особенно удачна. Здесь очень хорошо показано настроение Ихтиандра.
А теперь об идее фильма.
Профессор Сальвадор, сделавший жабры своему сыну, мечтал о счастливой жизни людей под водой.
Но почему ты пишешь, что человек не может найти счастья под водой?
Разве нельзя переселить всех трудящихся под воду? (Вот почему-то совершенно не помню, чтобы я такую фигню писал в дневнике. Важные события жизни помню, а какие-то бродившие в голове завиральные идеи улетучились оттуда, не оставив следа в памяти. И теперь как бы заново, с удивлением знакомлюсь сам с собой, что тоже очень интересно, для меня, по крайней мере.  - Б.К., октябрь 2015). Пусть капиталисты живут одни на земле. (Еще не лучше!!! - Б.К., октябрь 2015). Посмотрим, что они сделают без рабочих? (Таковы утопические идеи - плоды идеологической обработки нашего сознания. - Б.К., октябрь 2015). 
Ведь можно под водой установить социалистический строй и сделать счастливой жизнь людей. (Утопический роман Город Солнца Томмазо Кампанеллы я еще тогда не прочёл - Б.К.,- октябрь 2015).
Разве нельзя таким способом бороться с буржуазией? 
Вот всё, что я думаю о фильме "Человек-амфибия". На этом кончаю.
P.S. Если у вас в городе есть книга "Жан-Кристоф", прочти обязательно. (Десятитомный роман-река Ромена Роллана, опубликованный в период между 1904 и 1912, за который его автор получил Нобелевскую премию по литературе за 1916 год в литературе.. Я осилил несколько томов. Прототипом героя послужил композитор Людвиг ван Бетховен. - Б.К., октябрь 2015).
Твой друг
Боря.
------------------------------------------------------------------------------------------------
  
                                                                  ВСТАВКА

Пропущенный текст рукописи Дневника. Обнаружен автором и восстановлен  в романе-дневнике 28 апреля 2020 года.

Тот же день. Вечерние прогулки вошли у меня в привычку. Вот и сегодня гуляю я и гляжу на окна. И мечтаю о любви. В окне Светы горит красный огонек. Но на двери опять замок. Как это странно. А Юра? Дома ли он? 
У Кашникова Юры на двери оказался тоже замок. Что бы это значило? Я размышляю: "У Юры замок, у Камаринских тоже. Эх, Юра. Бродит с Люсей где-нибудь!"
Неожиданно меня осеняет мысль: проверить, дома ли Лёня Гуревич. "И у Лёни дверь заперта. Так, понятно: Люся с Юрой, Света с Лёней".

Так размышлял я в тишине,
Идя по улице пустынной,
Лишь пёс брехал навстречу мне
Да раздавался крик козлиный.

"Но где же может быть сейчас Света, - думал я.,  - Уже пол-одиннадцатого. Дома ее нет, хотя свет в окне горит".
Я поднялся наверх, где живет Света, и увидел, что на двери по-прежнему замок. И опять я брожу. И напеваю песенку.

Я иду, иду, иду, иду,
Ничего я не пойму,
Ну скажите мне, друзья,
Где же прячется  она?

"Где же прячется она?" - подумал я про себя. И... еще раз обошел всех моих друзей. 
И опять увидел, что и у Юры и у Лёни двери заперты. Потом вышел к Шилке и долго стоял перед ледяной громадой и смотрел с холма на другую  сторону, где горели огоньки в хатках поселка Маргул.

(Ниже я нарисовал схему гарнизона, где я бродил, и назвал ее "Мой путь" - Б.К., 28 апреля 2020)

КОНЕЦ ВСТАВКИ
----------------------------------------------------------------------------

12 января. Девчонки нашего класса за последнее время изменились очень. Кто сейчас сравнит их с робкими третьеклассницами? Или с семиклассницами, впадающими в смущение от какого-нибудь дерзкого вопроса. Куда там! Говорят о любви совершенно свободно, шутя и смеясь.

Сегодня в классе мы стояли с Саней Козловым и с девчонками.
Кто-то из них сказал Сане:
- Есть ещё третий.
Я понял, о чём идёт речь.
Саня, улыбаясь, посмотрел на меня и спросил:
- Кто еще?
- Лёня, красивый мальчик, - ответили за меня девочки.
- Какой Лёня?
- Да, ещё есть, - сказал я.
Саня отвёл меня в сторонку и снова спросил:
- Какой Лёня?
Я не хотел говорить, - но Саня продолжал спрашивать:
- Он в восьмом классе?
- Да.
-Гуревич?
-Да.
Ну, это ерунда.
- Их связывает старая дружба, - сказал я.
Саня махнул рукой. Он не считал Лёню серьёзным соперником.
На перемене Саня сказал мне:
- Она мне про тебя рассказывала, как вы летом ходили, ты ей всё про звёзды рассказывал. 
Он не называл Свету по имени, но и так было ясно, о ком идёт речь.
Сердце у меня забилось и заныло сладко.
- Вы ходите с ней вместе? - спросил я, замирая.
- Каждый вечер!
Прозвенел звонок. Я крикнул:
- Ты потом мне всё расскажешь, что она обо мне говорила.
Когда мы шли домой, я спросил Саню:
- Как она обо мне говорит: с улыбкой или серьёзно?
- Серьёзно.
- Без всякой улыбки?
- Да, она тебя уважает.
Уважает. Я шел домой и думал...
Получился какой-то стишок. Пришёл домой и принялся лихорадочно сочинять. Через час у меня получилось вот что.

Зачем мне уважение,
Мне нужна любовь
И страсти, вдохновение,
Волнующее кровь.

Я не хочу иного,
Не нужен мне покой.
Хотел бы я ракету,
Чтоб улететь с тобой.

На Марс иль на Венеру,
Юпитер иль Сатурн, 
На звёзды иль кометы,
Уран или Нептун.

Чтоб быть с тобою вместе,
Я б улетел с Земли
В межзвёздное пространство,
Где были б мы одни.

В этот же день, вечером я увидел в клубе Юру Кашникова. Мы пошли вместе с ним в кино. Перед началом долго сидели с ним в фойе и я поделился с Юрой своими любовными терзаниями. Я протянул ему своё последнее стихотворение.
- Я же за последнее время поэтом стал, - сказал я, смеясь. - Вот прочти.
Он прочёл и сказал:
- А хорошо написано.
Я взял листок и начал читать тихим голосом, с выражением.
Когда я закончил, Юра сказал:
- Не понимаю тебя, Борис. Ведь я читал твои дневники и мне казалось, что ты влюблён в Динку.
Я и сам не понимаю, - ответил я, - видишь ли, к Динке меня влечёт плотская любовь, ведь она очень привлекательна, а к Светке - любовь сердца.
Юра ответил:
- У нас в классе тоже есть девчонка... так я бы не против с ней спать (это место в разговоре у меня смягчено. - Б..К.).
(Так осторожно я выражался в своём дневнике, а как на самом деле выразился Юра, теперь уже не вспомню. Б.К., октябрь 2015). 
А с Люськой? - спросил я.
- Нет.
Потом, помолчав, сказал:
- Сейчас, по крайней мере. Но пройдет год и еще год и меня уже ничего не удержит!
Так мы гуляли по улице и говорили.
Юра сказал мне:
- Ты знаешь, несколько дней назад одна девчонка из нашего класса - её звать Люся - передала мне письмо, чтобы я передал его этой Люсе, - Юра указал на дом Камаринских. 
Я это письмо носил три дня, но так и не смог передать, а сегодня обе Люси встретились и первая Люся забрала у меня письмо и сама передала его Люсе.
А что это за письмо было? - спросил я.
- Говорит, из Домны.
- Ты прочитал его?
- Нет.
- Оно было запечатано?
- Нет.
- В конверте?
- Нет, - ответил Юра., - я дал обещание  не читать его.
- Какой молодец! Я бы не утерпел и посмотрел.
- Я бы тоже посмотрел, но я дал обещание.
Юра вздохнул.
Я сказал:
- Эх, было бы сейчас у тебя это письмо!
- А что бы ты сделал?
- Да если бы ты увидел меня на день раньше, ты бы дал мне это письмо, я бы его прочёл вслух и ты не нарушил бы своего обещания.
- Да, - засмеялся Юра, - нужно было так и сделать. А интересно, что было в письме...

13 января. Воскресенье. Удивительно, как всё  происходит быстро! Каждый день и каждый час заполнен событиями. А в книгах всё происходит гораздо медленнее. В "дневниках" даты ставятся довольно-таки редко.
Проходят дни, недели и только тогда что-нибудь случается. А у меня теперь каждый день заполнен событиями, которых нельзя пропустить.

Продолжение следует

Предыдущая часть

1963

16 января. 6 часов утра.

Какой чудесный, какой удивительный сон  только что приснился мне. О, как счастлив я, что увидел его. О,боже!

Мне снилось, что я стою у своего окна и смотрю на окно Светы. И вдруг она сама появилась у окна. Я видел её так ясно, как будто она стояла рядом, а между тем её дом находится метров на 30-40 от моего. Она глядела прямо на меня.
- Света,- пошевелил я губами.
Язык отказывался подчиняться мне.
Она долго смотрела на меня. Но вдруг губы её дрогнули и она произнесла...
Я не слышал её слов, но движение губ было такое ясное, что без труда можно было догадаться.
- Я тебя люблю! Я тебя люблю! Я тебя люблю!
Она повторяла эти слова, а я не мог поверить этому счаcтью.
- Да?! - спросил я.
- Да! - ответила она твёрдо.
Свет в её окне погас. Я отошёл от окна, оделся и вышел на улицу.
Небо было ясно и под ногами хрустел зимний снежок. Из клуба шло много людей. Как раз кончился кинофильм.
Среди них я заметил...  Свету, которая шла со своей сестрой Люсей.
"Так неужели это неправда? - подумал я. - Она сейчас была в кино и не могла со мной говорить минуту назад".
Я посмотрел на неё долгим внимательным взглядом. О. как я боялся потерять своё счастье. 
Она смотрела на меня так ласково  и нежно...
- Ты была в кино? - спросил я.
- Не думаю, - ответила она твёрдым голосом.
Мы с ней отстали от её сестры и шли рядом: плечо к плечу.
Я весь трепыхал от волнения и от всех чувств, нахлынувших на меня. В этот миг я любил её, как никогда раньше.
Мы прошли по боковой улице, свернули к нашему дому и остановились.
Света стояла рядом со мной вполоборота. Она посмотрела на меня таким взглядом! Он был полон любви - этот взгляд! Она взяла меня за руку и долго держала её в своей руке. Нежно пожала её. Вокруг нас проходило множество людей. Света сказала, нежно глядя на меня и всё ещё не выпуская моей руки:
- Встретимся завтра и поговорим.

Я проснулся. Я изнемогал от счастья. Я боялся забыть к утру свой сон. Нет, я не мог больше спать. Я включил свет и оделся., чтобы поскорее запечатлеть свой сон на бумаге. Ведь сны забываются очень быстро и я так боялся этого.
Я достал заветную тетрадь и начал писать. Нет, я не мог писать. Прислонив указательный палец к щеке, я увидел, что он дрожит часто-часто. Буквы дрожали у меня под рукой.

Предыдущая часть

1963, 16 февраля (продолжение)

...Был понедельник. В этот день солдаты обычно устраивали в клубе свои вечера и танцы. Мы с Юрой пробрались на сцену и оттуда смотрели за выступлением солдатского оркестра, исполнявшего довольно-таки интересный фокстрот. Через минуту оркестр закончил играть. Начались танцы.
Я увидел, что Юра смотрит куда-то через моё плечо. Я повернул голову и увидел Люсю Комаринскую с девчонками. Обернулся к Юре - и встретился с его понимающим взглядом, с улыбкой..
- Пойдёшь? - спросил я.
- Нет.
Мы вышли и долго гуляли на улице.
 - Почему ты не пошёл? - спросил я Юру.
- Ты видел,  она даже и не заметила меня. - И помолчав, добавил:
- Ну её нафик. Слишком много гордости.
При этих словах я вспомнил Свету, но не так близко, как обычно, когда можно разглядеть каждую чёрточку её лица, а где-то вдали, на втором плане. "Идиотская моя любовь",- подумал я. Совершенно беззлобно. Честно говоря, в этот миг моя любовь показалась мне маленькой, незначительной, даже ничтожной... Тяжело на сердце!
- Да... - протянул я, пожав плечами, - значит тебе надоело любить?
- К чёрту! - махнул рукой Юра.
- А ты знаешь, сказал я, - мне теперь совсем почему-то не хочется отправлять письмо.
- Ну и не отправляй, если не хочется, - ответил Юра.

Предыдущая часть

1963, 11 марта (продолжение)

- У нас в лагере, - сказал он, - была девчонка: красивая. Валька Алексеева звали. В лагере...
- В Атамановке? - перебил я.
- Нет, лагерь в Баде был. Так вот эта девчонка мне нравилась и мы с ней проводили очень хорошо вечера. После отбоя сядем в беседку и разговариваем в густой тени сосен. Весь сезон мы дружили, а на закрытии лагеря я даже поцеловал её.
- Как это было? - спросил я.
- Сам не знаю, - ответил удивленно Лёня. - Сам не знаю, как я решился. У нас на закрытии лагеря был костёр и мы все танцевали. Я танцевал с ней. Костёр был в лесу, вокруг нас была тайга. Мы танцевали и незаметно отошли в тень деревьев. Нас никто не видел и я поцеловал её. И мы с ней переписывались, я и сейчас помню её адрес: Бада, Северный городок, дом 9, кв. 8.
- А сейчас?
- Сейчас не переписываемся. Я не ответил на её последнее письмо и с тех пор не пишу.
- Всегда так бывает. Кто-нибудь из двоих забудет ответить и переписка обрывается, - вздохнул я. 
- А однажды, - продолжал Лёня, - её письмо попало к Светке. Оно выпало у меня из сумки.
- А что было в письме?
- Да ничего особенного. Она писала: "Я до сих пор вспоминаю тот вечер на закрытии лагеря..." Светка прочла письмо и с улыбкой отдала мне его.

На обочине дороги я остановился. Лёня тоже. Он мне подал руку и мы простились.
- Так смотри! - весело крикнул мне вдогонку Лёня, - попадёшься ещё с папиросой...
- Всё равно ты меня не перевоспитаешь, - ответил я ему таким же тоном. - Я уже закоренелый!

Предыдущая часть

1963,
конец апреля

Как меня Юра воспитывал

Да, весна. Она действует на нас возбуждающе. Теперь мы - я, Юра Кашников и Лёня Гуревич часто собираемся вместе и гуляем. Подолгу бродим по гарнизону. Весна наступает...
В один день солдаты высадили молодые деревья вдоль улицы и стало уютней, - не то слово, - хорошо стало у нас в гарнизоне. 
В один день было очень тепло.  Так тепло, что мы гуляли с Юрой по гарнизону, оставив свои пальто дома. Лёня уехал в город за хлебом и мы остались вдвоём. Было так хорошо!
Я закурил папироску. Но Юра, - он не остался равнодушным и сказал:
- Борис, я до сих пор относился терпимо к этому... Ты не должен курить.
Он смотрел внимательно на меня и немного грустно.
- Но почему? - вырвалось у меня.
- Об этом знают все в гарнизоне и это создаёт плохое мнение о тебе взрослых. Вчера мне мои родители говорили об этом же самом. Я еле отстоял тебя.
- Юра, не верь, всё это предрассудки!
- Борис, ты любишь своих родителей? - спросил неожиданно Юра.
- Да, люблю.
И на душе было горько. Я не совсем был уверен в искренности своих слов. Ведь всякое бывает. Иногда даже ненависть появляется за то, что они не понимают меня. Но нет! Нет! Нет! Нет! Я люблю, люблю своих родителей. Может, не осознаю всего того, что часто причиняю им боль.
Какой это сложный вопрос!
Мы помолчали.
- Пойдём ко мне,- сказал я, - я хочу разобраться во всём этом.
Мы пошли к моему дому. В квартире у нас никого не было. Мы прошли в мою комнату.
- Садись.
Он сел возле стола, а я на стуле напротив него. В тяжёлом раздумье я закурил. Он искоса посмотрел на меня, но ничего не сказал. А мне действительно нужно было подумать.
Постепенно я чувствовал, что неправ, но крепко держался за свои мысли. Это чувство я пытался обосновать в долгих диспутах с самим собой, но не находил веских доводов в пользу своей неправоты, но доводов в свою защиту находил, ох, как много.
И я приготовился защищаться.
- Ты знаешь, Юрий, - сказал я, - когда я закуриваю, у меня появляется хорошее настроение.
Он усмехнулся:
- Нет, Борис, ты дурак.¹ Ну зачем тебе нужно курить?
______________________
^{1.  Сноска в конце страницы: "Через 1,5 года  Юра и сам стал баловаться папироской .(Б.К.)"}
_______________________

Я задумался.
- Ты на меня не обижайся, - продолжал Юрий. - Я Славке тоже так говорил и он не обижался.

Начало романа здесь

Предыдущая часть

1963-1964,
декабрь - июнь

Например, деньги - один из насущных вопросов студента.
Пока я жил на квартире и не очень близко общался со студентами, меня этот вопрос   не слишком тревожил. Хотя поначалу я тратил их, с житейской точки зрения, не совсем разумно. Но  всё же умел экономить,  когда их оставалось мало.
Захотелось однажды наесться вдоволь шоколада. И рубля три сразу спустил на него. Зато наелся так, что потом смотреть на плитку шоколада не мог.
(Насколько помню, в то время 100-граммовый шоколад "Алёнка" стоил 80 копеек. Но ассортимент был не слишком богатый. На три рубля я тогда закупил все имевшиеся в магазине сорта весом по 100, 50 и 25 граммов. - Б.К. март 2016).
Этот пример говорит о моей невыдержанности и житейской легкомысленности, что естественно в  первые месяцы студенческой жизни.
Главное же - ощущение неуверенности в себе. И вначале мне подсознательно хотелось преодолеть неуверенность в себе. А потом уже (апрель-май 1964-го)  я осознанно использовал  всю свою волю, чтобы подавить в себе чувства робости и неуверенности.
И так, переходя от неуверенности к самоуверенности, от нервных переживаний к спокойствию и трезвому расчёту, я развивался в бурлящей читинской среде. 
Иногда какое-нибудь насмешливое слово и моё неумение спокойно и трезво ответить, тоже с насмешкой, а то и просто - пренебрежительно и уверенно отмахнуться, но так, чтобы это выглядело естественно, портило мне настроение на весь день. Кстати говоря, эта Шигарева часто была виновницей подобных душевных процессов. И порой я метался с утра до вечера в училище, чтобы придумать свой ответ, разящий наповал... (В душе метался, конечно, внешне всё выглядело гораздо спокойнее и... смешнее).  Так и не придумав, вернее, придумав множество ответов, но так и не сказав ничего (из-за той же  неуверенности, из-за мысли, что это будет смешно звучать), уходил я домой  в паршивейшем настроении.
Я постоянно наблюдал за другими и за их поведением в студенческом или каком-нибудь другом обществе. И во мне постепенно рождалось ироническое чувство: "Ха! Мне до этого, что до лампочки". Рождалась способность спокойно, а когда нужно, насмешливо (но без хамства) отвечать на чужие заскоки - как шутливые, так и серьёзные. А где нужно, попросту не придать значения, не обратить внимания на какие-нибудь мелочи. 

Так что в конце учебного года (май-июнь 1964) я на четвёрку с минусом освоился со своей средой и каких-либо недоразумений у меня уже не возникало. Жизнь в общежитии дала мне многое для моего практического опыта общения. 
Происходившие во мне изменения состояли в том, что вначале меня считали странным и с "заскоками", а потом стали думать: "себе на уме". Общественное мнение обо мне я узнавал от Пети Распопова.
Что ж, пусть так думают - это  мне на руку. Короче говоря, я этого и хочу.

Эти стихи не были напечатаны в районной газете.  

Иначе у меня не сохранился бы этот бланк с  незаполненной шапкой и не отданный в набор.

                                                                           
Б.КОМИССАРОВ

МЕЛОДИИ ОСЕНИ 

Сегодня берёзки такие жёлтые...
Грустят в виденьях осенних снов.
И листья  падают - мёртвые, мёртвые
На тёплом ветру последних грёз.

И пусть мне трудно, до боли холодно,
Сдержу осенний истошный вопль,
Напьюсь сегодня я листьев золотом,
Зажав в себе тысячу тысяч воль!

...Берёзы в вечернем неверном свете
Чахлой подделкой мне били в глаза,
И только небо грустило о лете - 
И мне не изменит его бирюза.

*  *  *
В синее небо
глядел я.
Пока не утонул
в синеве.
- Нет, небо
во мне утонуло...
И тут появилась ты.

*  *  *  
Совсем темно... А ночь какая!
Два страшных глаза-огонька,
Своей тоскливостью пугая,
Глядят сквозь занавес дымка.

А у меня в груди рассветы.
Пусть трудная у нас любовь - 
Я не устал бродить по свету,
Я не устал считать столбов.

А осень - это за порогом,
А на пороге сердца - май
И ты, чиста своей тревогой,
Как забайкальский синий край.
 

1966,
осень

Начало романа-дневника

Предыдущая часть

1964,
октябрь-ноябрь

Люда З. неожиданно для меня интересуется, почему я поздно пришёл заниматься в училище. Нужно, мол, было раньше,  позанимались бы. (А я только пришёл из кино).
- Я не знал, Люда, - ответил я, - ты ведь очень занята всегда.
Она промолчала. Мы зашли в класс и стали заниматься. Я взял власть в свои руки, командую: отсюда начнём, повторим ещё раз, не сбавляй темп и т. п. 
Однако, мне кажется, Эмма Гавриловна, как классный руководитель, побеседовала с ней о двойке по ансамблю. 
Люда говорит:
- Я-то получу двойку - это ничего, а вот ты...   У тебя и так, кроме этой, двойки есть - говорит это без усмешки, а с каким-то сожалением, виноватым голосом.

На другой день договорились позаниматься с 10 утра (это было воскресенье). Я прождал её в шестом классе, где мы и договорились увидеться, до 12 часов. Потом прошёлся по коридору, заглянул в другое крыло и нашёл её там, в 22 классе. Она не ожидала моего прихода, подняла смущённый взгляд.
- Ну что, позанимаемся? - я поглядел на неё.
Лицо её стало недовольным:
- Видишь, я этюд разбираю.
Я заглянул в её глаза и решил уйти.
- Ну ладно, разбирай, - сказал я тоном сожаления.
Когда я уже был в дверях, её состояние переменилось и она, словно спохватившись, крикнула:
- Сейчас кончу разбирать и приду. Ты в каком классе?
- В шестом.

Прекрасно позанимались! Это просто комическая сценка, а не занятие. Сидела и дулась, если кто-нибудь из нас отставал или забегал вперёд. Нетерпеливо кричала:
- Да играй же, не останавливайся.
Я, смеясь, призывал:
- Спокойно, Люда, нужно всё как следует исполнить.
Она хотела уйти, взяла ноты, а я держу их:
- Мы же ладОм не позанимались!
Она оставила у меня в руке ноты и ушла с торопливыми, с досадой сказанными словами:
- Потом позанимаемся.
- Когда потом?
В ответ мне только дверь хлопнула. Я пожал плечами и заиграл "Турецкий марш" Моцарта.
Минут через пять хотел отдать ноты, но её уже не было в училище.

(Вот сейчас выкладываю из дневника  эту совершенно забытую мной  сцену и думаю: ну и горе же мне капризное досталось. Дали бы для занятий ансамблем другую девочку, так она и меня бы, шалопая,  ещё заставила серьёзно учиться. И личная жизнь могла по-другому сложиться...  - Б.К., июнь 2016).

Начало романа -дневника

Предыдущая часть

1964,
декабрь

[Атмосфера тех лет]. Это - и закинутая за брёвна распитая тут же бутылка, на которой большими зелёными буквами было написано "ВОДКА" (я читать мог с пяти лет). Помню тёмный сарайчик и уборную, где меня учили курить. И училище механизации с высоким зелёным забором, возле которого в  куче мусора лежал в грязной рваной одежде пьяный, и двор училища, где постоянно матерились, грозились друг другу и говорили что-то грязное. (Мы жили в то время в Урюпинске. - Б.К., июнь 2016). 
И трое нищих, сидевших вдоль забора с протянутыми кепками. Мне стало их жалко. Я вытащил у матери из сумки 2 рубля, отнёс их нищим.
- Да наградит тебя Бог! - бормотал один из них, кому попало такое богатство. 
Вспоминаю десяток пацанов возле автобусной остановки, норовивших уцепиться сзади за поручни  и отталкивающих друг друга. Взрослые на них почти не обращали внимания, лишь ругали, называя хулиганами. 
Было, конечно, и хорошее: огни разукрашенного здания почты с огромной светящейся надписью и предпраздничное новогоднее  настроение.  И то, как я поздно вечером ждал автобуса, затерявшись неведомыми путями вдали от дома, а какая-то незнакомая женщина участливо спросила:
- Проголодался, небось?
И отломила мне кусок булки.
(Обрывается кусочек воспоминаний, так как  была оторвана часть листа с обратной стороны. - Б.К., июнь 2016).
...как потерял там свои сандалии и пришёл домой босиком. Как "тонул" в Хопре. Это я уже не один, а с родителями ездил на реку. Зашёл в воду по колено и лёг вверх животом. Отец увидел и вовремя вытащил. Потом я долго чихал, освобождаясь от хопёрской воды, которой я успел наглотаться.
Мы тогда впятером вместе с бабушкой жили в одной большой комнате в коммунальной квартире. 
А однажды я пошёл путешествовать по городу, ориентируясь на автобусные остановки. Чуть было не дошёл до ближайшей деревни Поворино. Поздно вечером меня с большим трудом отыскал старший 12-летний брат, которого мать отправила на поиски. 

...И как один день я провёл с братом в пионерском лагере (он уже был в пионерском возрасте, а мне было только шесть лет).
Рядом с братом я сидел в шумной столовой лагеря во время обеда. Надавали нам полно еды: первое, второе, третье. Но я ничего не мог съесть, не было аппетита, а только выпил полстакана киселя с какими-то ягодами.

За своим братом я ходил, как хвостик. И за его товарищем, которого, помню, звали Валеркой Корчагиным. Они наделали из фотоплёнок дымовушки и со смехом  гнались за мной, случайно опалив мне волосы на голове. И сами же с испугом начали их тушить. Его отец, работавший прокурором (очень солидно звучало для моего слуха) называл меня Бетховеном. 

В музшколе, в первом классе я участвовал в концерте. И местная газета "Урюпинская правда", написавшая об этом концерте, посвятила мне несколько строчек: "тепло было встречено выступление Бори Комиссарова, спевшего украинскую народную песню "И шумит, и гудит". Корреспондент ошибся и вместо "исполнившего" (я сыграл песню на пианино) написал "спевшего". Где-то у нас дома хранится вырезка из этой газеты.
(Недавно захотелось найти и сканировать вырезку. Поискал её в фотоальбомах, вроде раньше там лежала  вместе с фотками, но увы, не нашёл. А просмотреть все папки с вырезками из газет - на это дни уйдут... - Б.К., июнь 2016).

Начало романа - дневника

Предыдущая часть (комментарии)
Предыдущая часть (Дневник)

В сегодняшний день 

(Трудные размышления о себе, о жанре, двух дневниках и "друзьях-предателях")

ПАМЯТЬ СВЯЩЕННА

Я никогда не видел своего дедушку и дядю, потому что родился после войны. Я не могу прийти к ним на могилу, потому что нет могил у жертв Холокоста, замученных в бобруйском гетто на территории Белорусской ССР. Но со слов родителей я запомнил имя маминого отца и её младшего брата, навсегда оставшимся 14-летним. К сожалению, имя бабушки спросить уже не у кого.
Мама в 41-м находилась в Ленинграде. Закончив педиатрический институт, была эвакуирована в Киргизию, где лечила детей до конца войны, пока не вернулся с фронта отец. Сегодня я выполнил свой долг внука и племянника, приняв участие в Международной акции "У каждого человека есть Имя", посвящённой памяти жертв Катастрофы (Холокоста) еврейского народа. 
Я заполнил и отправил в Мемориальный комплекс Яд Вашем два листа свидетельских показаний на моих деда и дядю (Шапиро Бер и Нахум). Теперь сведения о погибших будут увековечены в Зале Имен Мемориального комплекса Яд Вашем  и в компьютерной базе данных.  
На днях мне пришёл ответ из Отдела приёма и регистрации Листов свидетельских показаний Зала Имён с благодарностью за личное участие в Международной акции. 
Каждый Лист  считается символическим памятником. И кроме меня этот памятник некому было бы поставить спустя 75 лет после их гибели в начале Великой Отечественной войны. Меня эта мысль мучила. Сам не молодой. Надо успеть. Теперь я спокоен.
Жаль, что не могу об этом маме рассказать... Только мысленно, глядя на оцифрованные фотографии...

Мой дед Бер (Борис) Шапиро на службе царю и Отечеству. 1909

До революции дедушка был, по рассказам родителей, виноделом, изготавливал превосходные вина, пользующиеся популярностью в Бобруйске.  В советское время работал инженером пищекомбината.

Мама с братьями возле дома в Бобруйске. Слева - самый младший Нахум, справа мой дядя Гриша (в 41-м он находился в Ленинграде, окончил там консерваторию, саксофонист, я с ним встречался в 75-м и  83-м, когда приезжал в Ленинград). 

Погибший в гетто будущий скрипач Наум Борисович Шапиро

Моя  мама - Бася Борисовна Комиссарова накануне моего рождения. Сталинград, 1947 год.

Начало романа-дневника

Предыдущая часть

1961-2016

Школьные годы чудесные

(Авторское отступление)

На втором году учёбы всё чаще вспоминались беззаботные школьные годы. Казалось бы, вот они, рядом. От 61-го до 65-го прошло всего четыре года. Самое беспечное, весёлое  и счастливое время было, когда учился  в родном 7-а классе. В 8-а, когда нас "слили" с чужим 7-б классом, начался не всегда гладкий, а порой и болезненный, конфликтный  процесс привыкания и притирки к чужакам и их лидерской группировке, желавшей подчинить себе "ашников". К тому же мы начинали выходить из пионерского возраста, были в восьмилетней школе самыми старшими, готовились к экзаменам и получению первого свидетельства об образовании, после чего была открыта дорога к студенческой жизни  в средних специальных учебных  заведениях.

Вчера с одноклассницей по Сретенской музыкальной школе переписывался. Она фотку нашего ДК прислала - интерьер зала со ступеньками, ведущими на сцену.

Мы участвовали от школы в районных смотрах художественной самодеятельности и по этим ступенькам поднимались на сцену. Валя исполняла танец маленьких лебедей в группе из шести девочек, я аккомпанировал на ф-но. Сам исполнял "Сентиментальный вальс" Чайковского и "Элизе" Бетховена, за что был награждён школой и районным отделом народного образования (районо) книжками с надписью, печатями и подписями директора школы и районо. Я сканировал эти надписи и отправил их в фотоальбом в Одноклассники.
Жаль, что не разыскал эти книги, когда писал посты о наших школьных годах. Сегодня решил восполнить этот пробел. Тем более, что новый учебный год начался.
Сканировал подарочно-наградные надписи на внутренних обложках замечательных книг: "Пленники барсова ущелья" (детская приключенческая повесть - от школы) и "Морские рассказы" Станюковича - от районо. Обе книжки замечательные. 

Моя одноклассница Валечка Майник. Энергия и жизнелюбие бьют через край. Проживает в Питере. Переписывамся через скайп и одноклассников. Прислала мне эти снимки - свой музыкальный портрет и зал Сретенского РДК, ступеньки которого вели нас на сцену. 

А потом (в 1966-м году), уже после школы, я организовал в ДК эстрадный ансамбль и мы спускались на сцену по этим же ступенькам.

Я во втором ряду справа подпираю шкаф. А рядом молоденькая Валечка-красотка.  Жили в Сретенском гарнизоне. Она в третьем Досе, я в четвёртом.  У них дома, как и у нас, стояло пианино. Однажды оказался у них в гостях и, как мне рассказывала Валя, (сам запамятовал) подбирал на пианино и пел романсы, глядя на её пылающее личико . (Это уже моё воображение дорисовывает: годов-то прошло!..):
"Ми-и-и-и-лая, ты услышь меня..."

(Продолжение следует)

Начало романа-дневника

Предыдущая часть

1965,
июнь - начало июля

Было солнце. Был последний день в Чите. И я испытывал непонятную радость от того, что уезжаю отсюда. Радость без признаков грусти. Было хорошее настроение, как у солдата перед дембелем. 
Говорил с Людой о своих чувствах перед отъездом в родной дом. О том, что чувствую себя чистым душой. О том, как хорошо вокруг - лето, кругом зелень. И о том, что сегодня исчезает всё, что было вчера, а вчерашнее кажется сном. И о том, что ты сейчас совсем другой, и самому тебе не верится, что когда-то ты был, либо будешь не таким. И о том, что впечатление всего одной минуты, хорошее или плохое, бывает, порой ярче  целого  дня.
Такие прекрасные минуты часто возникают наедине с природой. А потом снова попадаешь к людям и тебя опять опутывает клубок противоречий, а ты распутываешь его. И распутывая, можешь натворить много нецелесообразного.

Простились хорошо. Целоваться на людной улице не стали (смешно: она боялась, что из-за угла сейчас повернёт мой отец). Договорились писать друг другу. Вот и всё.

Новые планы на жизнь

18 июня. Итак, я снова в Сретенске. 
Дальнейшие практические планы: подготовиться и в 10-й класс поступить (10-й - выпускной в этом году). Если так получится, значит я ничего не потерял. Значит можно считать, что никуда я не уезжал и эти два года прошли будто бы в Сретенске, а не в Чите. Ведь всё равно я бы учился в 11-м (в этом году оба класса выпускные).
Пусть теоретически  будет так. А практически, если бы я эти два года жил с папенькой и маменькой, я бы, как человек, по своему развитию потерял бы страшно много.
Итак, через два с небольшим месяца в моей жизни станет всё на свои места.

Начало романа-дневника

Предыдущая часть

1965,
июль

Потом ходили по гарнизону - тёмному, малолюдному. Гуляли по берегу Шилки и разглагольствовали до часу ночи. Много говорил я. рассказывал о Люде, о Цветкове. И сам старался  разобраться. Вроде бы все сложности разложил по полочкам...
Всё же я так и считаю, что любовь есть прекрасное и есть гармония. Юрке от моего красноречия  даже захотелось влюбиться. Он тоже чувствует прекрасное начало, лежащее в основе любви, прекрасное соединение чувств и мыслей. 

(Далее оторван кусочек текста. - Б.К., сентябрь 2016).

<...>....если будет возможность удовлетворить инстинкт, <...>
<...>...
<...>..."

[Из записной книж]ки.  "Зарядку уже [несколько дней не делаю]... Много  <...> [учёбой] не занимаюсь. Нет, нужно взять себя в руки. Работать в детсаду ещё не начал. Музработник у них в отпуске и денег на  [зарплату]<...>...
<...>...Получил письмо от Люды: у них ещё нет. Но наверное с 15-го начну работать. 
..............................................................................

Здесь более простое и бодрое настроение, чем в первом письме. Даже шутка есть, которую я пропустил мимо ушей. Печаль, которую принёс ей мой отъезд, постепенно рассеивается. Это хорошо - для неё, по крайней мере. Ответил в сдержанных выражениях, только в конце дописал: "Целую тебя" и сделал P.S.: "А это хорошо, что настроение у тебя улучшается."

Галя-Люда

10 июля. Пришёл ответ от Люды: "Здравствуй, Боря!"
..................................................................................
Хочет, чтоб я приехал. А деньги? Просить в долг, пока не работаю? Ну, нет. Это будет сто нудных вопросов и, возможно, вообще не дадут. Взять самому... Потом всё равно ведь отдам. Чёрт возьми! Хочу всё равно к ней приехать. Есть сила, которая тянет меня в Читу...
Написал, что "возможно, приеду".
В тот же день письмо от Гали.

................................................

(Жаль, что не сохранилось. - Б.К., сентябрь 2016). 
(Дополнение. Обнаружил в книжном шкафу целую пачку писем друзей, в том числе десяток писем от Гали Богдановой. Очень интересные, волнующие...  Есть письма от Цветкова, Рублёва и Кашникова. Но я не помню содержания... Буду перечитывать, затаив дыхание и вновь переживая славные годы. И писАть продолжение романа: новую серию постов под рубрикой "Герои моего романа". - Б.К., 20 сентября 2017).

Серьёзные вопросы, над которыми стоит задуматься.
В письме к Люде я написал о Галином письме. Задел кое-какие струнки чуть-чуть.

Начало романа-дневника

Предыдущая часть

1965,
июль

А если серьёзно...  Разве я был не прав, когда говорил, что ей нужны записи мои... Сама сказала: "Я искала в них ответ на подобные вопросы". Ну, я ж так и думал, что я сам по себе, без записей, не нужен ей. Ведь с удовлетворением потребностей, то есть с ответом на эти вопросы, которые её интересуют, уходит и эмоция.
Впрочем, ладно... Я зашёл в тупик. Ведь записи и я сам - ПОЧТИ одно и то же. Поэтому я не перестану её интересовать, так как стремление разобраться в различных жизненных явлениях будет существовать всю жизнь.

А написав про Галю в письме к Люде, я ошибся и задел совсем не те чувства. (Или она их скрывает от меня). 
Люда желает, чтобы я влюбился "чистой любовью". Для неё "чистая" любовь представляется в пионерском духе: любовь с беседами о Павке Корчагине и Оводе. И здесь ей показалось проявление у меня к Гале именно таких чувств. Вот и радуется, и подшучивает надо мной. Но если посмотреть глубже, то станет ясно: она хочет, чтоб я влюбился лишь потому, чтобы на моём примере доказать самой себе верность своим убеждениям и мечтаниям о "чистой" (платонической) любви. Да, убеждения, порой, сильнее "личных" чувств. Даже и у девчонок.
Значит  я должен крепче задеть её чувства и не должен укреплять её в мыслях  о  так называемой "чистой любви", которая не всегда бывает платонической. Я должен возбудить в ней чувственную любовь ко мне, поколебав уверенность в её представлении о "чистой" любви. Можно, например, намекнуть на многообещающие знакомства в Сретенске...

Борис, опомнись! (Это я сам себе говорю). Столько наговорил, нарассуждал и в конце концов решил действовать примитивными бабушкиными методами: хотелось вызвать самую обыкновенную ревность.
А между прочим, бабушкины методы не устарели.  Ведь любовь в своей основе не изменилась и за тысячи лет.

Начало романа дневника

Предыдущая часть

1965,
июль

Случайно я увидел в Чите Валю Цыганкову, о которой как-то говорил Люде.  Валя шла по противоположной стороне улицы с парнем и толстым медицинским учебником и  весело  смеялась. Хотел подойти к ней, спросить: "Ну как сдала в медицинский?" И ещё много о чём. Но я был с Людой и раздумал подходить.  У меня лишь невольно вырвалось: "Вот она, Валя". И я остановился. 
Люда с нескрываемым чисто женским любопытством спросила: 
- Где, где?
- Вон она, с книгой.
И добавил:
- Спортсменка!
Люда, чуть потупившись, произнесла:
- Это хорошо.
И мы пошли дальше вдоль ул. Ленина.

Вечером Люда нежно и настойчиво просила дать ей почитать мою записную книжку, в которой у меня вкратце был описан период жизни с 22 июня по 22 июля. 
Немного поколебавшись, я дал. Подумал: "кажется там ничего особенного нет. Как я по утрам делал зарядку, покупал учебники в школу и другие безобидные вещи". Но уже отдав книжку, вспомнил, что там ещё кое-что есть. Но не отбирать же теперь. 
Она прочла весь этот месяц моей жизни. Местами смеялась. Меня это заинтриговало. Что же было смешного в книжке и, следовательно, в моей жизни. Она показывала мне эти места и я смеялся вместе с ней. Действительно, там встречались такие немного наивно-рассудительные места, особенно с точки зрения Люды, о которой, собственно говоря, и шла там речь. Она смеялась и говорила:
- Так что ты хотел рассказать? Какие "струнки" задеть? До чего же интересно ты пишешь, но мне всё кажется, что это не ты и мысли не твои. 
- Где, например, кажется?
- Ну например, о том, какую тебе (неразборчиво,залито водой - Б.К., октябрь 2016) быть надо во мне, или рассказать мне о твоих "многообещающих знакомствах" - она опять весело и даже <...> рассмеялась.
- Неужели так везде тебе кажется?
- Нет, есть правда.
- Где? - допытывался я. 
Она погрустнела:
- Например, о письмах моих и настроении моём всё верно. 
Я взял книжку из её рук и наткнулся на место: "И ты узнаешь меня, как мужчину!" Чёрт возьми! Неужели и это она читала? Я почувствовал что-то похожее на стыд и обругал мысленно себя: "Какое петушиное хвастовство! Идиот!"

Начало романа дневника

Предыдущая часть

1965,
август

1 августа.  Размышления о песнях и о себе. Попытка обзора советских  песен и кинофильмов.

Понравилось крутить старые пластинки, купленные ещё моими родителями. Кручу их и подсмеиваюсь над чистыми наивными словами:

"Встретишь вечерочком
Милую в садочке - 
Сразу жизнь становится иной"

Ах-ах! Что это значит? Очень просто. "Выбор объекта. ("Наука и жизнь" №4 за 65 г.)" Включение и усиление половых рецепторов".

(Комментарий под строкой: "Опять захотелось "циником пройтись"? Или это неумолимое стремление к такому саркастическому  анализу, стёбу - Б.К., 77 г.)."

"Сразу жизнь становится иной". Наивно звучит. И так почти в каждой старой (20-30- летней давности) песне. Мне нравится чувствовать здесь своё превосходство. Это ощущение идёт от нового знания, дающего власть объяснять и благодаря этому иметь возможность  подчинять своим взглядам других людей.  
Из старых песен исключение составляет "Тёмная ночь" Богословского.  Эта песня ещё в мои пять лет вызывала у меня слёзы.

Между прочим, современные песни в подавляющем большинстве таких глубоких чувств не вызывают. Например, "Ночной разговор" Фрадкина:

Примечание автора. А сейчас она воспринимается ностальгически с грустью, а видео публикуется под рубрикой "Песни наших родителей". Однако просмотров этой песни в ютьюбе очень мало, несмотря на исполнение популярного Трошина - довольно-таки позабытая сегодня песня. - Б.К., октябрь 2016.

Песня "Вас хочу будить утром" Колмановсого не привлекала особого внимания, в отличие от "Не спеши" Бабаджаняна в исполнении Магомаева (мужской вариант) или Кристалинской (от лица женщины). 



"Не спеши" Бабаджаняна.

И ещё две  песни вызывают много искренних чувств: "Ты не печалься" Таривердиева и "Песня любви" Островского.

https://www.youtube.com/watch?v=9ZjZnfDbaa4&feature=player_embedded

Все песни - тоже о любви, но иронических мыслей не вызывают. Наверное потому, что старые песни, несмотря на искренность чувств,  всё же более примитивны и даже в какой-то степени кажутся глупенькими, а современные - тоньше, глубже и, если можно так выразиться, интелектуальнее. А чувств вызывают  не меньше.
И такое отношение к старым песням сегодня у большинства. Только старики грустят о песнях 40-х-50-х годов. Возможно, потому, что с ними связана их любовь, их волнения и переживания.

Мысль: сейчас народ настолько вырос, настолько образован, что не потерпит никакого примитивизма в искусстве.

Начало романа-дневника

Предыдущая часть

1965,
август

"Вообще мне союз брата и его жены не нравится. У нас не такой будет (Чёрт возьми! Говорю так, словно уже женился!). Уж какие-то чересчур зрелые мысли у меня!
Мне хочется иметь (и именно с Людой) всё общее: ребёнка, деньги, магнитофон. И слушать вдвоём по вечерам музыку. А что? Мы бы  вполне могли с ней так жить.
Её чистая душа чужда всяким житейским "кастрюльным"  мелочам, так же как и мне. Но... предательская мысль: не потому ли (или одно из всех "потому") я стремлюсь к женитьбе (почему-то страшно не хочется произносить это слово), чтобы удовлетворить половые чувства? Если так, если для обладания женщиной мне нужно жениться на ней, значит, как самец я ничего не значу, а быть самцом (буду говорить грубо и откровенно - одно из важных качеств мужчины - наряду со всеми качествами характера и ума". 

(Мой комментарий 1977 года между строк: "Самолюбие! - Б.К., 77 г.")

"Как же узнать, как понять свои истинные стремления? Может ли быть так, что если я буду иметь возможность удовлетворить инстинкт на стороне, то оставлю мысль о Люде? (А может и не оставлю - ведь это будет  новый объект, а это уже привлекает!). Единственный способ проверить все мои сомнения - удовлетворить половые влечения. И тогда: если это любовь, то есть чувства, основанные не только на половом влечении, то я останусь с ней. А если нет, то всё закончится.
Эта мысль приведена в повести Амосова "Мысли и сердце". В ней  написано, что после удовлетворения инстинкта влияние "снизу", т.е. от эндокринных желез, резко снижается. Наступает переоценка прежних чувств. Если влияние коры (т.е. "сверху") всё равно сильно, даже без подкрепления влиянием "снизу," - то любовь вступает в устойчивую фазу и может продолжаться долго. Если испытание не выдержано - кончается и любовь. Так что вот, единственный способ...  
А ведь попробуй, предложи этим способом проверять прочность будущих семейных уз, прежде чем идти в ЗАГС, и тебя объявят аморальным. Однако, если воспользоваться этим советом - разводов было бы меньше. Ведь чувственный фактор - немаловажная вещь при вступлении в брак. Вышеуказанным способом можно всего вернее проверить, есть ли что-то ещё между мужчиной и женщиной, кроме чувственного тяготения, которое порой так развивает фантазию человека, что ему кажется, будто любовь у них будет до гроба."

Начало романа-дневника

Предыдущая часть

1965,
август

9 августа.

Из записной книжки: "Чёрт возьми! Сколько ещё по тригонометрии, алгебре, геометрии физике повторять! И вслух на себя ору по-всякому! Весело разозлился на себя! А когда ругаешь сам себя последними словами, то бодрей и лучше себя чувствуешь. Самокритика и самобичевание помогают! И говорю себе: "Вот поеду, возьму с собой тригонометрию, чтобы время зря не пропало!"
Прошло полчаса и настроение изменилось: "Не стоит, однако, тригонометрию брать с собой. Ведь  я буду с ней весь день. И будем мы снова искать по афишам и намечать, какой новый фильм посмотреть..."

10 августа. 

В Читу...  зайцем

Выехал в Читу на 2 дня раньше срока. В детсаду идёт ремонт. Денег маловато. Пришлось ехать зайцем, чтобы больше осталось на Читу. Не буду тратить время на описание комических сцен. Как я стоял возле отходящего через пять минут поезда, делая вид, что я уже вылез из вагона. и теперь просто дышу свежим воздухом. Как сказав что-то про погоду, на глазах проводницы невозмутимо вскочил на подножку. И как наткнувшись на контролёра уже возле Куэнги, соврал, что я из другого вагона и билет мой у ребят из соседнего вагона. 
Кондуктор открыла мне дверь в соседний вагон, и я... скрылся. А под утро проводник толкал спящих пассажиров и кричал: "Контролёр идёт!"
Остался какой-то час езды до Читы. И я, вскочив с верхней полки и схватив помятое пальто, на котором спал, смылся в самый крайний вагон. 

Начало романа-дневника

Предыдущая часть

1965,
август

"Как же так? - подумал я.- Кто в этом виноват? Я? Я не замечал за собой... Вот дурак! Нужно быть внимательным и нужно всё замечать! Ну ладно, что прошло - то прошло, а в будущем..."
- Вспомни, пожалуйста, - попросил я, - может быть я тогда что-то сказал тебе и ты сразу изменилась ко мне...
- Не помню... - она что-то напряжённо пыталась вспомнить. - Не могу вспомнить.
Я подсказал:
- Наверное, я проявил какое-то равнодушие в тот момент, да?
- Да-да. Ты тогда куда-то торопился...
У меня тоже начинали мелькать в голове какие-то образы. Кажется, я торопился идти играть в "Романтику" и равнодушно ответил на какой-то вопрос...  Но что сейчас жалеть? Просто нужно сделать свои выводы.
Каким же нужно быть в жизни чутким, ни на секунду не ослаблять внимания, всё замечать, всё понимать...

В этом ночном разговоре мы доходили до самых глубоких откровений...
Я, наконец, узнал её самое главное практическое опасение. Она, не испытавшая до меня любовных поцелуев, боялась, что  "вдруг" будет ребёнок. Я и не подозревал, что она способна на такие зрелые мысли. Сам я не особенно волновался за это, а если такая мысль и возникала у меня, то всё та же "пружина" отбрасывала её как что-то несущественное  перед порывами желаний.
- Ведь ты не будешь жить со мной навсегда, а каково ребёнку?
- А ты уверена, что он будет? 
- Да, уверена, - сказала она не очень уверено, но с нарочитой твёрдостью в голосе. 
Я стал убеждать её, что с первого раза ребёнка не бывает. Впрочем, и сам я в своих убеждениях не был уверен. Во всяком случае я знал,что из сотен случайных любовных встреч ребёнок появляется лишь в единичных случаях.
А Люда, видимо, помнила, что её мать погибла от аборта, и это воспоминание давало ей уверенность, усиленную страхом, что сама она никогда не применит этого метода.

Начало романа-дневника

Предыдущая часть

1965,
август 
 

14 августа.
Большими глазами озирает Люда маленький городишко, реку Шилку, небольшой паром, на котором мы перебрались на другой берег.
- Вон мой дом.
- Где, где?
- Вон видишь красный, двухэтажный?
- Ага!
Странно видеть Люду у "себя", в Сретенске, в котором я сам уже 9 лет, считая два читинских года, когда  учился, но часто приезжал  домой.  Всего одна ночь на поезде...
Вместе мы пришли в гостиницу, вернее в "Заезжий дом", как он назывался, и Люда там прописалась. Потом пошли вдоль Шилки и вдвоём сидели на большом, иссиня-чёрном, с белыми прожилками, камне, который стоит на этом месте должно быть миллион лет. Лёгкий ветерок омывал волнами пустынный берег, усеянный разнокалиберной галькой. 
Стоило подняться от Камня по тропинке на пригорок и становился виден наш дом. Узнав, что мой отец может уже  прийти  домой, она постеснялась зайти ко мне. И только издали грустным взором посмотрела на наш дом, стараясь что-то запомнить. Запомнить сердцем, а не умом.
Я рассказал ей дорогу до "Заезжего дома" и мы расстались, договорившись встретиться вечером возле ДОСА.  Будет новый фильм...

Начало романа-дневника

Предыдущая часть

1965,
август
 

......................................................................

(Письмо не сохранилось. - Б.К., октябрь 2016)

                                                         ДОПОЛНЕНИЕ

17 июля 2019

Два десятка  писем, полученные в 65-66-м годах от Гали Богдановой и Цветкова, я обнаружил в прошлом году на верхней полке книжного шкафа. Одно из них, с дарасунским почтовым штемпелем на конверте  "7 865" (7 августа 1965 года) по смыслу и содержанию  является   тем самым якобы не сохранившимся письмом, которое я вновь перечитал спустя 54 года после получения.
------------------------------------------------------------------

"Вот сегодня почему-то решила написать тебе, Борис. Всё это время я никому не отвечала, да и тебе тоже. Причины, конечно, никакой, просто так. Ну, что я скажу, на твои размышления кто-то накинул сеть из эмоций. Это твоя стихия.

А об Оводе - это ты правильно сказал. В самом деле разве Рихард Зорге не Овод? Ведь у каждого свой идеал, только редко он взят из жизни. А кто твой идеал? Уж конечно, не думающий аппарат, составитель эмоциональных формул?

Так глубоко вникать в характеры людей, в их психику, думать об их мышлении? Ведь даже невооружённым глазом видно, кто умный из великой толпы дураков.

Ты не суди слишком строго о моих выражениях. Что может быть скучнее гладкого, положительного во всех отношениях письма?

Ну вот ещё месяц  дома, а там опять училище, балалайка!

Бог мой!

Эта осень должна быть какой-то особенной, я чувствую это. Пришли новые стихи, пожалуйста.  До свидания".

И на полях: "А что же ноты? Ты так и не переписал их?"

-----------------------------------------------------------------------------------

Наконец-то!

Вот в сокращённом виде мой ответ Гале.

"...Эмоции, эмоции... Всё это верно, хотя и не к месту мной сказано. Дело в том, что люди стремятся к чему-то романтическому, не похожему на действительность.  ...А формулы не имеют внешних романтических одеяний.   ...Но я  знаю одного  физика и одного математика. Эти люди очень глубоко, философски мыслят и находят в физико-математических истинах свою романтику. Эта романтика, скрытая от неискушённых взоров, не менее сильна, чем романтика чувств. 
...Кто для меня идеал?
Я не могу представить себе  идеал выше, чем  Владимир Ильич Ленин. 
Но такой высоты достигнуть - это то же самое, как сумма 1/2+1/4+1/8+1/16... - бесконечно стремится к единице и никогда её не достигает. 
Видишь, опять математика. 
Мне кажется, Ленин был счастливым человеком.
...Но это имя из тех, кто раньше жил. А вообще для меня идеал, созданный у меня в голове, - это гармонично развитый человек.
...Гармония - это есть счастье. А счастье - это естественная цель каждого, хотя представление о нём у каждого своё. 
...Всё зависит от потребностей. Есть потребность - есть нить счастья. Есть потребность познавать, есть потребность ощущать в себе высокие чувства, радость, любовь. 
Извини за это грубое слово - "потребность". Обычно его употребляют в более приземлённом смысле. Так вот, если эти потребности (у каждого - свои) удовлетворяются, человек ощущает счастье. Ты со мной  согласна?
Мне кажется, ты воспротивишься грубым определениям таких простых, но необходимых для жизни потребностей: есть, пить, любить. Конечно, это вещи разные - в узком смысле. Но в широком спектре жизни они  в одном ряду. Как понятия "живое" и "неживое" - это всё равно предметы одного мира, одной Вселенной.
...А стихи? Нет, сейчас не пишу. Пиши свои стихи. Может, что-нибудь об осени?
Б."

Начало романа-дневника

Предыдущая часть

1965,
август

Люда уже почти полностью втянулась в мой стиль мышления. Мы даже ни разу, даже слегка, не поссорились. Теперь она не сердится на слияние в моих высказываниях  чувственного и рассудочного, трезвого. На некоторые высказывания, из-за которых раньше сердилась, теперь реагирует с юмором. Правильно. Я так и хочу.

Она уехала. 
В Чите будет без меня тосковать, я чувствую это. Я тоже буду скучать, и сильно, но она больше и глубже, я знаю это...

21 августа. Из записной книжки. "Родители уезжают в отпуск на месяц в Одессу. Отец хотел ехать один, но мать хочет тоже. Отец ещё раздумывал: ведь тогда я останусь один и бог знает что со мной случится.
Господи! В 17 лет-то!  А мне так хочется побыть одному в своей квартире хотя бы на месяц... 
Повёл хитрую политику. С одной стороны, забота о родителях. Мама тоже хочет отдохнуть, на юге хорошо, тепло... С другой стороны я и один вполне обойдусь. Ведь жил же в Чите два года. 
Кроме того, дома имеется 160 яиц, молоко каждый день буду брать и прочее..
Ура! Едут! Колоссальная идея: "Дорогая моя, приезжай!"

Стихи, которые я написал в 17 лет (1965 год) в поезде после прощания с девушкой:

Город уплыл под колесами, 
Приняв в подарок гудки паровоза.
Где-то за дальними плёсами
Встречи со мной ждет, печалясь, береза...

Город уплыл, затуманился...
Встречи не будет - было прощанье.
И ни с березой свидания,
И ни с тоской расставания
Не будет.

Города нет. Расплывается
В сумерках даль поднебесная 
И в просветленьи сжимается
Сердце, как перед песнею.

сентябрь 1965

Воспоминания на фейсбуке
 

6 лет назад эта ссылка для меня была очень актуальна, поскольку в 2005-м, 2006-м и 2007-м годах я отправил в ЕСПЧ три жалобы на несправедливое судебное разбирательство по трём разным, не связанным между собой, судебным процессам. 
https://www.facebook.com/komboris/posts/1458123027583814

https://www.facebook.com/komboris/posts/1453087378087379

Выборы в Читинскую городскую думу в 2000-2001 году

Референт директора камвольно-суконного комбината  

Как я попал в систему МВД 

Развёрнутые ответы  на вопросы друзей-читателей  (Мой пост в фейсбуке).

https://www.facebook.com/komboris/posts/1457104057685711

Читать в моих аккаунтах  в фейсбуке и ЖЖ

http://bkomissarov.livejournal.com/508802.html

https://www.facebook.com/komboris/posts/1479024688826981

Сколь веревочка ни вейся... 
В этот день четыре года назад я написал пост "Сколь верёвочка ни вейся..."   Сегодня мне напомнил об этом Фейсбук и я с удивлением увидел, что допустил в заголовке, в строке из песни Высоцкого, грамматическую ошибку: "НЕ вейся" вместо "НИ вейся". Стало стыдно, как ученику-отличнику перед своим классом, и срочно исправил  заголовки в Лиру и ЖЖ . А в Фейсбуке не исправишь: копия ссылки с текстом не исправляется. Это историческая правда и архивная справка, а также убедительное доказательство в споре об истине. Можно только написать в комментарии новый заголовок материала подогнав его под рубрику "Мои мемуары", которую я завёл в дневе с недавних пор. Уже пора...

Вспомним, как это было четыре года назад, когда у меня начался прилив творческих сил в связи с тем, что мой верхний сосед, закончив третье ПТУ-колледж (чтобы кормиться сироте за счёт государства до 23-х лет), уехал в палаточный городок на Камчатку работать в сезон на путине поваром. На всё лето и часть осени. Чтобы, заработав на сабвуфер и ноутбук, четыре года тунеядничать, веселиться и играть до утра в компьютерные игры-стрелялки под тупой барабанный гром. 

https://www.facebook.com/komboris/posts/1504225032973613
http://bkomissarov.livejournal.com/347538.html
http://www.liveinternet.ru/users/3411633/post280756243/

Предыдущая часть

Подготовка к изданию моей книги вышла на финишную прямую!

Ещё  немного времени - и я смогу сообщить адреса интернет-магазинов, в которых появится
"Правда страшного времени (1938-1947). Из истории Забайкальской транспортной милиции. По материалам государственного архива".

Очень надеюсь, что мои друзья и читатели, все, кто неравнодушен к истории нашей Родины, помогут мне выбрать один из трёх вариантов обложки этой книги. 

Вариант 1

Вариант 2

Вариант 3

Прошу вас написать, какая  из трёх обложек (вариант 1, вариант 2 или вариант 3) привлечёт наибольшее внимание будущих читателей.
Жду с нетерпением ваших комментов, чтобы в ближайшие три дня подвести итоги голосования и сообщить о своём выборе издательству.
С благодарностью
Автор 

Продолжение