Начало романа-дневника

Предыдущая часть

1965,
июнь

Опять разговор о коммунизме. Её слова: "Это бред". Не верит категорически.
Я сказал, что не обязательно через 20 лет, но через десятки лет - будет.
Она:
- Не будет ни через 100, ни через 200.
- Ну, это ты зря, - пытаюсь переубедить. - Почему феодализм сменился капитализмом, а капитализм социализмом? В конечном счёте потому, что развивается производство и это развитие влечёт за собой перестройку общества. Ты не видишь добрых людей (как пример, приводишь своё училище). А какие они, добрые? Для тебя - это романтические герои Лермонтова и других писателей эпохи романтизма. Сейчас другой век, другая эпоха - более сложная и более прагматичная. Конечно, такой молодёжи, как у вас в культпросвете - много. Но это ж, в основном, юнцы, пришедшие после восьмого класса. Но есть другие люди - мыслящие, понимающие действительность и сознательно желающие прогрессивно жить и перестраивать общество. 

(О перестройке заговорили только через двадцать лет! - Б.К., сентябрь 2016).

-  И этих людей немало, - продолжил я после паузы. - Может быть ты каждый день ходишь мимо них и не знаешь, что это они и есть.

Но Галя - идеалистка и интуиция говорит ей, что сознание всё-таки первично.
Я ответил, что интуиция - вещь не сверхъестественная, а вполне  объяснимая и  в будущем даже машине можно будет "приделать" интуицию. Человек от машины отличается только большей сложностью программ.
Она:
- Боже мой, неужели скоро формулами жизнь человека можно описать?
- Вполне. В общем виде и сейчас можно.
- Но ведь невозможно до конца...
- До конца, конечно, практически невозможно, ведь человек неисчерпаем, но, по крайней мере всегда будет "неисчерпаемей" самой совершеннейшей машины, сделанной им. А в общем виде всё поведение человека можно объяснить всего двумя программами: животной и социальной...
Объясняю ей формулу эмоций. Галя ужасается.

"Не хочу я обрывка счастья..."

А потом говорим о стихах. Вот эта  тема - общая. Она даёт мне листочек со своими стихами. Я прощаюсь, держа её руку в своей, и гляжу ей в лицо, тронутое романтикой XIX века:
- Прощай. Пиши стихи, думай. Я тебе буду писать.

Вот несколько строк из её стихов:

"Не дождусь, когда стихнут ненастья,
Только смирно жду и молчу.
Не хочу я обрывка счастья...
Я вобще ничего не хочу".

Я подумал: "А вот Люда вместо последней строчки написала бы: "Ничего или всё я хочу". У Люды такие мысли.
 

Ещё один поэтичный Галин стих:

X  X  X

"Под нашим окошком 
Две ели стоят
И утренней тихой порою 
Росинки на лапах еловых горят,
Склонившись друг к другу,
Они говорят
  О нашем свиданье с тобою.

(Запись на полях: "Может, это обо мне? А может просто поэтический образ и удачная рифма").

Ещё они шепчут
О жизни лесов,
Где выросли стройною парой,
О сказочных ласках таёжных ветров,
О говоре первых весенних ручьёв
И звонких, как струны гитары.

Мы вместе грустим 
О несбывшихся снах,
Что небо закрыла завеса,
Что чистые дали в седых облаках,
И слушаю я, забываясь в мечтах,
Напевы весеннего леса".

Яркий контраст с предыдущим стихом: резкий переход от чёрного пессимизма к бурному жизнелюбию.
И снова неверие в силы жизни:

"Мне не хочется думать о жизни
Я устала мечтать о любви (подчёркнуто Галей - Б.К.)
Неужели быть раннею тризне
И застыть негоревшей крови?

Мрак нам отдыхом будет вечным,
Но ведь отдых - после трудов,
Я ж устала от бесконечных
Ожиданий и тяжких снов.

Почему мои волосы пахнут
Полой речной водой?
Боже, как все родные ахнут,
Ознакомясь с моей бедой!

Лунный тополь и вальса звуки
И пропахшая влагой ночь...
Всё, что нужно нам для разлуки,
Чтоб уйти невозвратно прочь".

А потом:

"Нет, никогда я не умру,
Я буду вечно жить на свете,
Чтоб видеть солнце поутру,
Чтоб глаз твоих сиянье встретить.
Нет, никогда я не умру!

Вещала же гадалка мне,
Что через год иль даже ране
Примчишь на розовом коне,
Исполнится моё желание.
Вещала же гадалка мне!"

-----------------------

Под её влиянием я и сам сочинил короткое романтическое четверостишие. Она навеяла на меня такое настроение, которое вылилось в этом стихе:

Я из тех, кому долго гореть не дано,
Я, как вспышка, погасну любя.
Я хотел бы исчезнуть в мгновенье одно,
Вспомнив мыслею краткой тебя.

Это ли не XIX век?

Отъезд

В 6 ч. вечера я зашёл к Люде проститься.
Уезжал я вместе с отцом. 
Мы простились с Людой, погуляв по городу, и расстались через час. Я прошёл ещё квартал до кафе "Сибирь", где и встретился с отцом, как было договорено  заранее.

О чём говорили с Людой? Шутили. И в шутку вроде говорили о том, что можно нам пожениться, хотя до законного брака мне ещё надо ждать полгода, а ей уже девятнадцать.

(Продолжение следует)