Начало романа-дневника

Предыдущая часть

1965,
май

- В тебе что-то от Цветкова, - сказала вдруг Люда.
- Да? - заинтересовался я.
- Вот, опять сделал так же, как Цветков.
- Что сделал?
- Не знаю, не могу объяснить, но сделал  точно, как он.
- Интересно...
Я мысленно сравнил себя и Цветкова. В училище он часто играл ноктюрн фа-диез минор Скрябина и ми-минорную сонату Грига.

Слушая эту музыку, я волнуюсь, вспоминая  свою тогдашнюю жизнь, обычную вроде, но в чём-то всё-таки особенную...
Нет, к возрасту Цветкова я стану умнее его и будет во мне что-то новое, какие-то новые потребности, в удовлетворении которых я найду своё счастье. Но пока я, иногда, мысленно вижу Цветкова в какой-нибудь моей ситуации и невольно говорю его тоном то, что, наверное, сказал бы он.
Делая ошибки в общении с людьми, я сжимаю зубы и повторяю себе: понять и исправиться, понять и исправиться...

- Так что, Люда, везде одно и то же. Везде - материя и везде - движение. Но всё это только лишь в разной форме выражается. В литературе, в искусстве, в науке, в философии. Философ скажет: причина и следствие. Поэт десять листов напишет о первом и двадцать - о втором.  Ты не подумаешь ведь, что я против поэзии? Любая форма выражения хороша, каждая форма с разных сторон и разными средствами раскрывает содержание. Хорошая поэзия влияет на чувства человека, душу затрагивает...  Ты подумай, сейчас я просто сообщаю тебе голые факты, без всякого оформления и прикрытия, совершенно обнажённые.

Мы в весеннем лесу

Движимая любопытством, она поехала со мной  на 8-м автобусе до конечной остановки, где был сосновый лес.  Мы ходили возле редко стоящих высоких и стройных сосен. Идиллии не было. Серьёзные и чуть хмурые, мы двигались в метре друг от друга и разговаривали. Она пыталась вникнуть в мои слова:
- Не знаю, зачем я тебе именно ТАК говорю обо всём. С тобой нужно по-другому... Нужно было облечь мои мысли в красивую поэтичную форму, а не говорить в философских выражениях!
- Знаешь, ты меня раздражаешь!
Я поиздевался:
- Это хорошо: раздражимость - главный признак живого организма.
Она не могла удержаться от восклицания:
- Колоссально! - с досадой и восхищением (так показалось!) проговорила она. 
Я захохотал:
- Вот так философия может сказать одно слово вместо десяти литературных фраз.
Юмор. Да...

Ехали из леса на автобусе молчаливые. Мне хотелось узнать, какое же  влияние оказали на неё мои слова.
Но она избегала говорить об этом. Мне казалось, что она и хочет, и не может сказать, будто мешают ей какие-то неведомые силы. Вроде бы пытается облечь свои мысли в какую-то форму, но так, чтобы истинный смысл остался скрыт от меня. 
Скажет ничего не значащие пол-фразы из местоимений и вводных слов, а ты сиди и разгадывай, что она хотела  сказать. 
- Что же ты всё-таки хочешь сказать мне? - жду я ответ.
- Вот видишь, ты всё выпытываешь у меня, - а сам ничего не говоришь, - отвечает она.

(Карандашом запись между строк: "Непрошено лез в душу, и я злилась". Далее моим почерком ручкой: "Ах, вот как?!! - Б.К. - 66-й год").

Как так? Я столько откровенных мыслей высказал. Но ей всё это кажется не очень важным, так как не доходит до глубины...  сознания... души...
- Почему ты свои записи не показываешь?
Ах, вот в чём дело?
- Ты, значит, скрываешь от меня настоящие мысли? - продолжает она.
Я усмехаюсь:
- Но ведь  ты о себе даже самого простого не скажешь. Так ничего и не получается у нас. Должна же быть какая-то духовная общность... <...> от сердца...
(Запись обрывается, вырезано строчек десять. - Б.К., август 2016).

С чего начинается любовь?

...Между прочим, это самая слабая её струна. Месяца через четыре кое-кто сыграет на этой струне в подлых целях...
Её большая добрая душа болела, когда она знала, или думала, что является причиной неудач в учёбе или жизни другого. По крайней мере, если этим другим был я.
Словом, я вызвал у неё сочувствие.

Небольшое отступление. Я слышал, и согласен с этим, что любовь женщины начинается с сочувствия, а бывает, что и с восхищения. Думаю что  в первом случае играет роль материнский инстинкт защиты слабого существа, которым окажется со временем её ребёнок, во втором - идущая от древнего человека - и с ещё более ранних времён - неосознанная потребность в самце - защитнике. Ну, это уже пошли философские обобщения. Здесь можно многое нагородить и правильного, и неправильного.

Выходя у остановки (Люда сошла возле своей вечерней школы), поглядела с нежностью (я не ошибся):
- Счастливо тебе! - пожелала.
Поздно вечером вместе шли из училища, куда она пришла после занятий в школе, в общежитие. Дул холодный ветер, она была в одном плаще и мёрзла. Я обнял её и мы согрелись.
Остановились на углу - и оба стремимся друг к другу.
- Скажи, ты ни о чём не жалеешь?
- Нет, Борь, нет, не жалею. 
Долгий поцелуй. И шёпотом сказанные те же слова...

6-9 мая

Драка. Звериные чувства. Мысли ненавистника. Философия, рождённая чувствами.
Я бы многое мог написать обо всём этом в те дни, когда был в сильнейшем возбуждении. И много было бы бесполезных ругательств.
Сейчас, спустя почти семь месяцев, они ни к чему, но всё, что произошло, нужно описать хотя бы в общих чертах, ибо слой злости, которую оставляют подобные случаи, ещё долго остаётся где-то в глубинах психики и в критических жизненных ситуациях даёт о себе знать.  
<...> ...c соседом по ком- 

(Вырезано более десяти строчек. - Б.К., август 2016).

...Этот раздавал кулаки насупившись и без улыбки, не скрывая своей злости.

(Продолжение следует)