Начало романа-дневника

Предыдущая 44-я часть

1965,
май

Мне до сих пор смешно вспомнить, как мы бесцеремонно завалились в пятую столовую, где шёл банкет и все уже были кирные. Как нам открыл дверь мужик маленького роста с красным носом, пьяный и добрый. Он сразу обратился ко мне:
- Посмотри, Коля, хорошие я сапоги купил?
- Хорошие, - отвечаю, - сколько заплатил?
Потом он ушёл. В столовой играло трио: баян, контрабас, ударник. Контрабасист был мне знаком. 
Человек 30 из какой-то организации веселились. Мы сели с Юркой за стол и стали пить коньяк... Хохма!
Много не выпили, бутылки со спиртным были уже на исходе, но полбутылки коньяка на двоих на нас приятно подействовали. Ближе к вечеру мы направились в ОДОСА на вечер отдыха.  Я был молчалив, много думал о том, что со мной нет Люды. И потеряв Юрку в толпе, ушёл с вечера, протанцевав пару раз.

Лесная идиллия

2 мая. 
Она мало пила на вчерашнем вечере и пришла рано. Часов в одиннадцать я слышал из своей комнаты стук её туфелек по коридору и её голос, весело говоривший что-то другой девчонке. 
Часов до двух дня я искал утюг. Наконец, взял его в комнате у Люды. (Она сказала: "долго не разглаживайся, нас пять человек и всем - гладиться"). Потом они гладились. Вторую половину дня мы были вместе с Людой. Сходили в кино на 7-15, потом взяли билеты на 10-20 и за оставшиеся полтора часа я предложил доехать на четвёрке до леса, за Ингоду, погулять там и приехать обратно.
Мы ходили возле берега речки и в густом молодом лесу. На поляне мальчишки лет 12-14 разожгли костёр. Она застеснялась их и мы, взявшись за руки, побежали от них прочь.
Я срывал прутики с деревьев и подносил к её рту, она смеясь, откусывала стебельки. Осторожно стряхнув с её рта травинки, я целовал  её в алые губы. А потом... разошлись на несколько метров друг от друга, заплутали, аукались и чуть было не потеряли друг друга. А когда внезапно увидели друг друга, обрадовались и засмеялись. Сели в автобус, поглядев прощальными взглядами на лесок и берег Ингоды.

Детская идиллия. Я с грустью улыбаюсь: в нашем-то веке! Столько раз  эта идиллия прикрывала беспомощность и инфантильность в прошлые века и теперь в неё уже не верится. Слишком мы предубеждены и уже не можем воспринимать лубочную спокойную картину такого очень уж круглого счастья. Не верим потому, что знаем: под гладью лежат подводные камни и что жизнь развивается в сложнейших и острейших противоречиях. И счастье - в современном (и потому в вечном) понятии, это не спокойная округлость, а гармония острых углов.
Идиллия в лесу была слишком кратковременной.

Ты не знаешь, можно ль рассказать ей...

3 МАЯ. 
Вот я совершил свою главную  и, если говорить высоким штилем, роковую ошибку. Я действовал не в соответствии со своими планами. Но дело в том, что кроме планов существуют ещё и чувства. 

"Ты не знаешь, можно ли рассказать ей
Всё, что в жизни передумал ты..."

Нет, я знал: нельзя! Она не поймёт это. По крайней мере в той плоскости, в какой понимаю я. Если действовать в соответствии с моими планами, то нужно было в первую очередь влиять на чувства, а не на разум, Не говорить о слишком высоких материях, а тем более не выражать чувства математическим языком.
Короче говоря, я испортил "аромат чувств", высушил их математикой. Для таких лириков, как Люда, это так. Хотя лично для меня чувства не теряют свою глубину и трепетность от того, что я знаю формулу Э=П (н-с). Кроме того, "полюс наслаждения" - полюс разума заставлял меня высказывать ежечасно   волновавшие меня вопросы из статьи Симонова "Что такое эмоция". Я не мог справиться с собой и высказывал свои мысли по поводу этой статьи вслух, вопреки внутреннему голосу, что этим могу испортить свои отношения с Людой.
Всё-таки мне казалось, что Люда, хоть наполовину, но сможет это понять. А когда объясняешь что-то кому-то, то и сам лучше начинаешь разбираться.  Вот и я хотел разобраться путём диалога.
Это была моя ошибка, которая повлекла дальнейшие неудачи.
В общем, очень много и долго стал я говорить ей об эмоциях с позиций статьи Симонова. Ничего страшного не было бы в этом, если бы я говорил на эту тему с другим человеком, пусть даже с девчонкой, но с той, с которой у меня разумные, холодные отношения. А если между этими двумя людьми вспыхивает много ярких чувств и кто-то из двоих начнёт рассматривать эти чувства сквозь микроскоп математических формул, то значит, что это очень тупой человек.  

Я говорил, конечно,  не о наших чувствах, но она понимала и думала именно о них. 
Видя её реакцию (задумалась, потускнела и стала поразительно быстро отдаляться от меня). Я раскаялся в своей откровенности, но было уже поздно. 
Нужно было выправлять положение и я стал намекать, что говорю с ней об этом исключительно потому, что неравнодушен к ней и что я сам запутался в чувствах и не могу ничего понять:
- Я не знаю, зачем говорю тебе всё это. Понимаю, что не должен такое говорить, но не могу остановиться... не  пойму, почему меня тянет рассказывать тебе свои мысли.
Она заинтересовалась, стала выспрашивать и опять я "сошёл с дорожки" - из желания самому разобраться в вопросах, которые она мне стала задавать: Я говорил:
- Почему ты ходишь со мной? Тебя интересуют мои записи.
(В последнее время она очень хотела почитать мою записную книжку...).
Мне хотелось в то же время вызвать её на откровенность, чтобы опровергла моё мнение:
- У тебя просто было сильное любопытство, - объяснял я ей, -  может быть, минутами тебе казалось, что у тебя ко мне что-то большее. Но и это пройдёт, как только ты в полной мере удовлетворишь свою потребность познать мои мысли, которые тебе интересны, и прочитать мои записи. Пройдут и все чувства ко мне. Неужели только на этом и держатся наши отношения?
Кажется, я перегнул палку, но удержаться уже не мог:
- Допустим, ты достигаешь того, что хочешь, т.е. прочтёшь все мои записи и всё узнаешь (ты ведь очень стремишься к этому), но тогда П станет равным нулю и, следовательно Э=0.  А сейчас получается так: П у тебя большое, а информации, необходимой для организации действий немного, т.е. Н>С - разность большая. И в результате П, умноженное на большую разность, создаёт большие эмоции. 

Между прочим, сейчас я могу разбомбить эту конструкцию. Во-первых, при большой разнице Н и С возникают отрицательные эмоции. А разве её чувства  ко мне отрицательны?

(А разве положительны? И слёзы были, и раздражение, и непонимание, как сейчас. - Б.К., август 2016 г.).

Во вторых, после прочтения записей П могло и не стать равным нулю. ДАННОЕ  П стало бы равным  нулю, но возможно возникла бы, как следствие, другая потребность... (Но вообще сказать трудно: возникла бы или нет). Можно сказать, что формула эта слишком примитивна, чтобы напрямую разрешить ВСЕ сложные вопросы, касающиеся не одной потребности, а целого наслоения разных  потребностей и их распределение по силе и важности. Здесь, наверное, существуют неведомые нам коэффициенты.

Алгеброй сверяем гармонию

И еще хотелось немного поддразнить её. Говорил несколько демагогически, стремясь запутать и сбить с толку, чтобы  потом вести за собой. Коварные планы, не правда ли?
И она злилась, не находя доводов "против". 
... Я задорно поглядел на неё:
- Что, не так? Да, конечно, эмоции нужны человеку как компенсация недостаточной информации. Когда человек не знает, что ему делать, то он с помощью эмоций преодолевает информационные пустоты.
Я рассказал ей басню о двух лягушках...
Или, например, далеко от меня, но мне навстречу, движется машина. У меня не возникает эмоций, потому что я знаю, что хотя она и может задавить меня, но пока она подъедет ко мне, я успею пересечь улицу. В этом случае Н=С, эмоции не возникает.
Поняла ли она? Хотя бы логикой?
- Ну как? - спросил я, - алгебраически до тебя доходит?
- Алгебраически да.
- А что же нет?
- Да вот...
Она никак не могла найти слов, чтобы выразить свои мысли. Но я и так понял.
- Ты не можешь согласиться, что такая вещь, как чувства человека можно уложить в формулы?
-Мм...
- Конечно, эта формула - самая примитивная, в ней не могут уложиться все оттенки, разнообразие всех чувств. Все отклонения, все модуляции и вся гамма переживаний... - я начал говорить в музыкальном "ключе", - ну а для этого найдутся другие формулы с множеством неизвестных, которых сейчас, возможно,  ещё и не раскрыли, до того они сложны.

За спорами - раздорами

Люда: Я не могу про это слушать. Меня это раздражает!
Я: Я понимаю, ты не можешь согласиться с тем, чтобы то, что связано  для тебя с поэзией и облачено в романтические одежды, выражалось бы в формулах. Да пойми же: я не хочу сказать, что формулы могут заменить жизнь (может ты так меня понимаешь?). В них только самые общие понятия. Вообще же всю жизнь - и мою, и твою, и любого, и жизнь животных и цветов можно выразить всего в двух великих и простых словах: "МАТЕРИЯ В ДВИЖЕНИИ"

(Продолжение следует)