Начало романа здесь

Предыдущая часть

1963-1964,
декабрь-июнь

Но внимательность эта пришла не сразу и не скоро.
У нас было много разговоров. Всего сейчас не вспомнишь. 
Я рассказывал ему о себе и о том, какие стихи писал зимой 63 года. Прочёл некоторые из них. Он настолько естественно, непринуждённо и доверительно высказал своё мнение, что я сразу же с ним согласился, хотя стихи эти были  мне дороги, напоминая  о нежных чувствах...  А Петя прямо сказал,  что стихи детские, наивные и совсем несовременные. 

Чтобы встать на чью-нибудь позицию, надо  сперва послушать  возражения против неё. Попробуй изложить эту позицию как бы "понарошку" и внимательно послушай доводы окружающих людей "против". И если твои суждения не будут опровергнуты "железными" фактами, тебе уже ничто не помешает  считать свою позицию  правильной.

 Любить по-настоящему или "спать"?

Время от времени я затевал с ним  разговоры о человеческом чувстве любви и физиологическом влечении.  
- Один раз,  нет - два! - было у меня такое, - говорил Петя, - когда я и любил девчонку и спал с ней.
Наш разговор продолжился в крайне откровенном духе. Петя сказал:
- И вот когда и чувства есть, и всё остальное - это лучше всего.
Я сказал ему (помимо всего прочего):
- А вдруг будет у тебя настоящая любовь? Ведь ты не будешь чист перед ней. Как ты будешь себя чувствовать? Главное - не испортятся ли твои ЧЕЛОВЕЧЕСКИЕ чувства настолько, что не сможешь  любить искренне, глубоко, по-настоящему, без тёмного осадка в душе?
Он задумался. Размышлял. И потом сделал вывод:
- Нет, я никогда, что бы там ни было, в своих чувствах не испорчусь.
Может быть он и прав. Может, у него это так. Может, у других от бездуховных и бездумных физических прикосновений испортятся, зафальшивят струны души, а у него - нет. Если душа его настолько сильна, что не зависит от тела. А может ли так быть?

Петины квартеты

Да, могу ещё сказать о его музыкальных способностях. Несомненно, они у него были. До училища он занимался на фортепьяно, хотя учился  на дирижёрско-хоровом. За два года стал   играть крупные вещи, правда, по-любительски, совсем непрофессионально. Но темпераментно!
Я не очень любил хор. Но Петя показал мне настоящее многоголосие. Он научил меня различать четверть тона. Меня поражало наличие у него этой способности.
У Пети был довольно приятный, чуть приглушённый баритон с драматическим замесом. Я узнал и полюбил  хоровые квартеты и пение без сопровождения "а capella"  благодаря нашим совместным посещениям концертов. Всё это порядком расширило мой музыкальный кругозор.
Не забыть, как в коридоре нашего общежития Петя собирал возле себя квартеты девчонок и дирижировал их многоголосием: "О, Марианна, сладко спишь ты, Марианна, мне жаль будить тебя, я стану ждать" - раздавалось по всем четырём этажам общаги. (Музыканты  занимали лишь второй  этаж. На третьем - культпросветучилище, на четвёртом, где вход замыкался на замок, жили девчонки  из кулинарного училища. Первый этаж занимала городская поликлиника. Сегодня музучилище имеет отдельное многоэтажное общежитие в Центральном районе. - Б.К., март 2016).

                                                         
                                                             О моём дневнике.
Сейчас всё, что я описываю, умещается в несколько строчек. Если бы я успевал записывать весь поток  новостей (как было до начала учёбы в училище), интересных мелочей было бы на десять листов. Я сейчас, можно сказать, делаю выводы, а тогда описывал большей частью сам процесс.
Вот почему мне скорее хочется дойти до современного периода, то есть до сентября 1965 года.
Ну, мне хотя бы дописать важные события до сентября 1964-го, а дальше пойдут записные книжки и проч., будет легче вспоминать. Но как важно вспомнить, ничего не пропуская, эти пропущенные 8-9 месяцев, чтобы понять и себя, и жизнь. (Б.К., сентябрь 1965 г.)

                                                    Сегодняшний день
Мне стало труднее переводить свой дневник в роман. Перестал нравиться изменившийся стиль повествования, хотелось его  редактировать и исправлять. А дело в том, что по "горячим следам" дневник писался легче и свободнее, и я без всякой правки (за исключением явных описок) выкладывал его в сеть, с удовольствием вспоминая забытые за полвека встречи, разговоры, события. И совсем не хотелось ничего  исправлять в тексте, как не требуется исправлять зеркальное отражение интересной, насыщенной, но уже позабытой жизни.
Потом наступил перерыв, дневник был заброшен... А когда я вновь его открыл для продолжения, вступил в свои права язык воспоминаний, пусть и не очень давних. Хотя как сказать - для 16-17-летнего полтора года - целая эпоха. Язык воспоминаний и размышлений о прошедшем периоде быстрого взросления намного сложнее, чем язык прямого свежего репортажа. Новые страницы дневника тянуло отредактировать перед их переносом в роман. Но получалось неестественно, в другом стиле, и я опять возвращался к оригинальному тексту дневника.
Слишком большой пласт новой  информации и новых убеждений появился за те месяцы, когда мне не стало хватать времени на дневник.  Тяжёлые раздумья очень трудно облекать в лёгкую литературную форму. Если бы не мои обещания  перед друзьями, которые уже больше, чем полгода, продолжают читать и отмечать каждую новую часть, я бы не нашёл силы продолжать свой автобиографический роман о юности. - Б.К., март 2016 .

Борьба с неуверенностью

А скромность, или, точнее,  неуверенность в себе, меня в то время сильно подавляла. Студенческая жизнь требовала освоения многих практических понятий.

                                                             (Продолжение следует)