Начало романа здесь

Предыдущая часть

1963-1964
декабрь-февраль

Единственный человек, через которого могли осуществиться мои неясные грёзы о любовных связях с девчонками, уехал. Может быть, это и к лучшему...  С его отъездом я освободился от неясной тревоги, которая овладевала мной, когда думал о  его обещаниях и вспоминал его  рассказы.
Я почувствовал и облегчение, и печаль.
В день  отъезда Гены я встретил его в нашем переулке. Он сказал, что уезжает и пожимая мне руку, произнёс:
- Спасибо тебе за всё!
У него это вышло очень просто и естественно. 
Он пошёл, а я остался стоять. Только беззвучно прошептал: "За что?"
Потом я размышлял о нём, о его отношении ко мне. Наверное, я был первым, кто встретился ему после лагеря, кто  безоговорочно тянулся к нему,  проводил с ним дни, верил ему.
Его родители звали меня заходить к ним. После отъезда Гены я несколько раз побывал у них. Они угощали меня, я всегда попадал к ним после столовой и отказывался от еды. Говорили о погоде, об охоте. Отчим Гены - завзятый охотник и в огороде у них бегает огромный волкодав.
Через три месяца  я встретил Гену в Чите. Он шёл с каким-то парнем. Я с обоими поздоровался за руку. Гена сказал, что приезжал на неделю, сегодня уезжает, торопится за билетами, приглашал заходить к родителям. Он уже знал, что с февраля я живу   в общежитии музучилища на Острове. Мы коротко простились.
- Ну, пока.
- Пока!

Маленький романчик

Занятия шли своим чередом. За столом в классе я сидел рядом с двумя девчонками - им лет по шестнадцать. Я сидел с краю. Вторая от меня девчонка - миловидная, круглолицая, чуть пониже меня ростом, с приятной фигурой и живым взглядом, послала мне записку: "Боря, а ты мне нравишься".
Я не знал, что делать, что ответить, сгорал от робости и смущения. Ко всему этому примешивалась сложная смесь чувств и ощущений. В них был и интерес, и желание стать к ней  ближе, и боязнь розыгрыша, насмешки.
Я так ничего и не ответил ей, хотя передумал о многом.  На следующий день эти мысли снова волновали меня. Я даже попробовал сочинить стишок:

Вчера ты написала,
Что нравлюсь я тебе.
А если ты наврала?
Так...

Так, так, так... Ничего не выходит. Строка не окончена. Следующая строфа была успешней:

Скажи, что это шутка
Иль докажи, что нет - 
Отдайся мне, голубка,
Будь ласкова, мой свет.

Вот таков конец стишка. Но это только в мыслях... 
Не обмолвился же я с ней ни единым словом. 
А через несколько дней на витрине объявлений в коридоре прочитал приказ об исключении этой девчонки из училища за аморальное поведение в общежитии. Из дошедших до меня слухов узнал, что один из наших, то есть из училища, парней закрылся с ней в комнате и вступил в "тёмную" связь. Девчонки стучали к ним...  Не открывали долго... Скандал дошёл до директора. Вот и результат...

Петя Распопов (первый месяц знакомства)

Начиная с той  записки к Шигаревой я был знаком  с Петей, часто встречался с ним в училище, разговаривал. В общем, мы подружились.

(Далее  следует сообщение о том, что разрыв между реальными событиями и их описанием  в моём дневнике достиг уже полтора года. - Б.К., март 2016).

__________________________________
О моём дневнике. 

Месяцев восемь я не брал в руки эту тетрадь своего Дневника.  
Время, заполненное множеством больших и малых дел, событий, и размышлений, не оставляло места для Дневника.
Сейчас  появилась некоторая свобода в организации моего  времени. И теперь я считаю, что нужно, очень нужно дописать недописанные страницы. Чтобы понять развитие мира через собственное сознание. Именно эта жажда пропускать  мир через себя и своё сознание вынуждало меня делать записи на отдельных листочках и в записных книжках, сохранять многочисленные письма и записки.  Я продолжал собирать материал, чтобы со временем восстановить всю картину происходящих изменений - в мире и во мне  самом.
Постараюсь не отступать от  прежнего стиля, хотя и осознаю, что это нелегко будет  сделать.

Право, не знаю, с чего начать.
Музыка, помоги мне. Заведу одну хорошую пластинку с итальянской песней.

СНОСКА на странице: "Муз. Куртиса ."Одиночество". Поёт М.Магомаев. И ещё: Д. Модунью. "Никто не знает". Поёт М. Магомаев".

(Примечание. Эти строки я писал дома, летом 1965-го года. Я был один, родители уехали отдыхать на месяц в санаторий, в Крым. - Б.К., март 2016).

__________________________________

"Тоски моей никто не знает. Что ты ушла, никто не знает. Луна лишь подсмотрела  тайно последний поцелуй прощальный". Доменико Модуньо. "Никто не знает"




Муз. Куртиса. "Одиночество"

__________________________
Петя был на полтора года меня старше и выглядел взрослым мужчиной  атлетического телосложения. Но я почему-то сразу определил год его рождения. Среди других он выделялся тем, что было в нём много такого, что называется "породой". Его обаятельность, широкое приветливое лицо, располагающее  к доверию, привлекало к нему многих незнакомых людей - как парней, так и девушек. От него я узнал, что в их семье шесть братьев. У всех исключительный слух и многие играют на баяне. По физической силе все богатыри - один лучше другого. Петя - самый младший и самый "слабый". Но его крутая осанка и бицепсы не вызывали сомнения в отношении его удара. Такие же буйные, подобно его недюжинной силе, бушевали в нём чувства.  Если злость, то яростная, самоуверенная, не знающая границ. А  доверие и расположение - всегда естественное, непринуждённое, всепоглощающее. Ум его чаще, чем у кого-либо, смыкался с чувством и был, скорее всего, не рассудочным, подчиненном логике, а инстинктивным. Но суждения часто  безошибочными.  У него было чутьё на людей, которое он не всегда мог выразить словами. Но именно эта его инстинктивная чуткость делала его простым и естественным в обращении со многими незнакомцами и, чаще всего, незнакомками.
Что касается незнакомок, то их ко времени нашего знакомства у него в постели перебывал не один десяток. А первая девушка была, когда ему ещё не исполнилось шестнадцать. Моралист назвал бы его развратником.  Я - не знаю. В то время я не мог вообще ничего определённого сказать. Естественное чувство тянуло меня самого к запретному.  Но насколько неумелым я выглядел в практическом освоении жизни, настолько развит был "теоретически". Вообразив себя влюблённым романтиком, пытался какое-то время прививать девочкам свои оторванные от жизни суждения. Но практически был не подготовлен к любовным отношениям с ними  и выглядел довольно странно  с их стороны. 
Петя учуял эту мою раздвоенность и хотел подвигнуть меня в практическом отношении на путь сближения с девчонками. Но далеко не всегда то, что органически подходит к одному, может выглядеть уместно для другого. В этот период своей жизни я как бы примерял к себе разные маски, показывался в разных обличьях перед людьми, внимательно наблюдая за реакцией окружающих.

(Продолжение следует)