Начало романа здесь

Предыдущая часть

1963,
ноябрь-декабрь

На меня это произвело впечатление. Да,  в училище было всё по-другому по сравнению со школой. Царил свободный дух и отношение к тебе было уже  как ко взрослому человеку. Так и должно быть - ведь учатся взрослые люди, получающие профессию, специальность. 
Я весело провёл вечер: выпивал, смеялся, танцевал. Но чем-то особенным этот вечер мне не запомнился.

7-го я был у брата. В семейном кругу, как говорят.  Пришёл к нему на квартиру, что напротив кафе "Романтика" (кварталов шесть идти от училища вниз по Калинина). Витя и Клава были вдвоём. За несколько дней до праздника Витя спросил, где я буду его отмечать. Не услышав определённого ответа, пригласил к себе. Я пришёл и поставил на стол бутылку портвейна.
- Зачем принёс? У нас и так есть. Ну раз принёс, пусть будет, - сказал брат.
Выпивали, закусывали, разговаривали. Потом все сходили в кино в "Забайкалец".

И опять пошли будничные занятия в училище.  Иногда учёба "разбавлялась" общественными мероприятиями. Один из комсоргов училища вручил мне приглашение на районную комсомольскую студенческую конференцию. Проходила она в клубе управления Забайкальской железной дороги - рядом с училищем. Из нашего училища пришли человек восемь и все сели в одном ряду. Всего же собралось человек 150-200. Из наших кто-то притащил баян. В зале начали петь песни Пахмутовой и другие молодёжные песни, а баянист быстро подхватывал мелодию и подыгрывал.

Секретарь комсомольской организации музучилища Миля Федотова с улыбкой подбадривала молчащих:
- Пойте же, товарищи! - и чуть ли не дирижировала комсомольцами.
Но вот на сцену вышел человек из райкома. Начали проверять, сколько человек пришли  на конференцию. Только из нашего училища пришли все приглашённые. "Они учатся рядом", - оправдывались и кивали на нас студенты других техникумов и вузов. После всех подсчётов оказалось, что присутствует меньше половины  делегатов. Решено было конференцию отложить.
Провели её всё-таки дня через два. Выбрали студенческий совет, разработали и приняли план действий.

Через несколько дней мне пришлось снова присутствовать в этом же зале в качестве делегата на районном слёте дружинников. Я не дружинник, но мне опять выдали приглашение, и я не думал отказываться. 
Слёт прошёл довольно интересно. Я не пожалел, что сходил. Много нового узнал из докладов о работе дружинников и автодружинников. Было чем и чем гордиться и над чем посмеяться. Активным дружинникам вручили награды. Многих наградили часами и другими ценными подарками. Из наших получил большущую книгу о великом художнике  с красочными картинками член комитета ВЛКСМ училища, зав. учётным сектором Сергей Егоров.  

Комсомольская романтика

А вскоре комсомольское собрание состоялось и в нашем училище. Доклад о  работе комитета комсомола сделала наш секретарь Миля Федотова - девушка лет девятнадцати, среднего роста с симпатичным приветливым лицом. И держится она мягко, женственно, соблюдая меру во всех движениях. Это ей подходит и делает её привлекательной. 
Доклад она сделала не совсем обычный. Она взяла из журнала "Молодой коммунист" (№ 9 за 1963 год, стр. 67-70). лирический рассказ о судьбе девушки, которая в письме в редакцию выразила в стихах свои думы, сомнения, боль и надежды:

"Слово простое
и короткое - жизнь.
Не стремленье к покою,
А стремление ввысь!
Жизнь - это первые солнца лучи,
Это дальние звёзды в ночи,
Это майское утро весны,
Незабудки на склонах степи.
Жизнь - это новая книга, кино,
Растворённое настежь окно.
Это радость коротких встреч,
В темноте очертание плеч.
Жизнь - это вечного времени бег,
Это крепкая дружба навек.
Это музыка, сон и мечта,
Непокорной души красота.
Это буря, огонь, ураган,
Чувств бушующий океан.
Это чувство удачи, стремление ввысь,
Для меня это значит - жизнь!"

Этот стих был очень созвучен моим мыслям и входил мне в душу с радостным сознанием, что я не одинок. 

"Так началась жизнь Зои в Белой Калитве", - продолжает автор очерка о девушке, у которой "в руках аттестат зрелости, комсомольский билет, пропуск на завод и студенческий билет  вечернего техникума. А рядом - друзья. Стихи находили её всюду. И когда она стояла у станка:

"Пусть говорят, что есть работа лучше,
Спокойней, обеспеченнее, чище,
Но счастлив через трудности идущий,
А ведь не тот, кто лёгкой жизни ищет".

И когда бежала из техникума, спрятав учебники под полу пальто:

"Мети метель, мети сильней,
Буди азарт в душе моей!
Желанье жить, желанье знать,
Любить, работать, создавать!"

Она шла твёрдо по жизни. Всё казалось удивительным, неповторимым. У неё были большие мечты. Большие планы. Большие дороги. И 19 лет. И вдруг...

"Кто устал, а кто уж не верит в победу,
Юность такая сейчас живёт.
Какое горе, какие грозы и беды
Тебя взволнуют и бросят вперёд? 
Мечта великая нас не тревожит,
Узок мир наш, как скорлупка яйца,
И смело разбить её мы не можем,
Плетёмся по жизни до конца".

Что произошло за эти два года? Что могло так изменить отношение Зои к жизни, людям? Об этом она в письме не сказала.

Были в письме в редакцию и такие строчки:
"Вот мы слышим по радио, читаем в газетах: "Наше поколение будет жить при коммунизме". Хорошо, материальную базу коммунизма мы создадим. В это я верю. Но разве сознание человека можно изменить за 20 лет? В моральном кодексе строителя коммунизма: "Человек человеку - друг, товарищ, брат". Хорошо, красиво. Но так ли это? Разве могу я сейчас подойти к незнакомому человеку и сказать: "Друг! У меня беда. Помоги". Нет, не могу. Потому что в лучшем случае от меня постараются вежливо избавиться. Это я знаю точно, потому что так было не раз. Так права ли я? Ответьте, пожалуйста".

Корреспондент выехала к Зое, по пути она  встретила много хороших добрых людей, побывала с Зоей на дне рождения подруги, представившись её знакомой, душевно поговорила с ней. Потом в редакцию стали приходить от Зои другие, более оптимистичные письма, в которых она писала и о своей учёбе, и об участии в общественной работе, выпуске стенгазеты и комсомольского "прожектора" и так далее.

1.


2.


3.


4.                                                                                                                                                             

5.

Лично мне этот доклад Мили Федотовой очень понравился. Пришёлся по душе. Говорила она искренне, с естественной взволнованностью. Много внимания уделила июньскому пленуму ЦК КПСС, посвященном проблемам воспитания молодого поколения, моральному облику, сознанию и поведению каждого советского человека, в первую очередь молодёжи. И у меня после этого собрания ещё больше окрепло убеждение, что живём мы в прекрасное время, а вокруг столько простых, замечательных людей. Они помогают и доверяют друг другу. Вот так же, как в газетной заметке: "Славные люди севастопольцы..."  Мысли в ней были очень сходны с моими. В Чите такие же отзывчивые люди. Вот у нас в книжном магазине по улице Калинина в политическом отделе при открытом выборе книг продавец не следит за покупателями, сидит и спокойно читает. Люди подходят к полкам, выбирают книги. Продавец отдаёт их покупателям и даже не смотрит на чек. 
В нашей общей группе пианистов и дирижёров на каком-то из уроков зашёл разговор о привлечении  наших ребят к работе в "комсомольском прожекторе". Высокая нескладная девочка Таня Петрова говорила:
- У нас в школе все в комсомол стремились. Я, может быть, на обман пошла, прибавила себе возраст для того, чтобы в комсомол вступить. Потому что очень хотела быть в комсомоле и всё делать по-комсомольски. А у нас в училище никого не расшевелишь. Работа ведётся только для отчёта райкому. Сплошной формализм.
Вокруг зашумели. Стали высказываться. Но урок закончился. Так и остался этот спор незаконченным.

Вступил в профсоюз. Получил билет. Я - член профсоюза работников культуры.

Наша Александра Михайловна

Среди наших преподавателей особой убежденностью в идеях коммунизма выделялась преподаватель истории Александра Михайловна Ковалёва. С первого же урока она произвела впечатление очень мягкого, чуткого, душевного человека. Женщина средних лет, она глядит на окружающих ласковой, доброй, материнской улыбкой.
Что касается своего предмета, она его знает отличнейшим образом  и умеет в доходчивой форме рассказать о тех или иных событиях, вскрывая тайные пружины общества и людей, о которых мы и не подозревали. После её объяснений всё становилось понятным. Она не прикрывалась пустыми фразами, насыщенными международной терминологией, как это бывает у некоторых историков. К не выучившим урок она иногда была очень мягка: двойки ставила не всегда. Чаще действовала с помощью убеждения, если не выучил первый раз или какие-то обстоятельства помешали. Но к середине  учебного года  стала ставить чаще, если убеждения не подействовали. Но всегда объясняла, почему решила поставить неуд:
- С вами иначе нельзя. Убеждаешь, убеждаешь, а не помогает. Выйдет к доске и двух слов сказать не может о том, что написано в учебнике. Где уж тут мечтать о самостоятельности мышления!

(Продолжение следует)