Начало романа здесь

Предыдущая часть

1963, осень
(продолжение)

Тёплая осень была замечательным временем. Я шёл по читинским улицам и во мне снова  начинали звучать стихи.

Хорошо, идя по улице,
Встретить девушку знакомую,
Или вовсе не знакомую,
Но хорошую, счастливую.

Пряный ветерок напомнил мне о весне.

Хорошо, когда сирень цветёт
И природа смотрит ласково,
Хорошо, когда весна идёт,
Расцветая всеми красками.

А ещё о любви. О прекрасном весёлом времени. Что-то вроде серенады.

Я с гитарой звонкой
Под твоим окном.
Милая сторонка
И любимой дом.

Выйди мне навстречу,
Обними, любя,
Я тогда отвечу,
Как люблю тебя...

И другие стихи, выражающие моё тогдашнее настроение. Лирические.

Разочарования,
Светлая любовь,
У моста свидания
Будут вновь и вновь.

Сердце будет биться,
Будет кровь гореть,
И чего боится
Сердце, ну ответь!

Отчего быстрее
Заструилась кровь,
Отчего сильнее
Вспыхнула любовь?

Думали над этим
Не один поэт.
Разве кто ответил?
-  Нет.

Из моей записной книжки:
"Кто прочтёт стихи, что я любил,
Кто прочтёт дневник, что я писал.
Музыку познает ту, которую любил я,
Тот поймёт меня".

Иногда на меня находят воспоминания

О Сретенской музшколе, в которой учился  в 4 и 5 классе

Вспоминаю Сретенскую музыкалку в дни её образования и сравниваю её с Читинской.
Здесь слишком много формального, официального.
А там всё было проще, почти по-домашнему.. В первое  время установилось мужское царство. Весь штат школы состоял из трёх мужчин: директор, Валера и его ровесник - бывший однокурсник.  Сама школа - небольшой домик с несколькими комнатами. Иной раз придёшь - дверь на замке. Ключ договорились оставлять на полочке над  дверью. 
Зима, холод. Но в школе тепло. Тётя Дуся подтапливает. Распахиваешь пальто - оно всё в снегу - и чувствуешь себя, как дома.
Несколько шкафов - и все открыты. В них - школьные ноты, проигрыватель, пластинки с музыкальными произведениями. Пока учителя нет, можно послушать музыку. А после урока азартно сыграть в шахматы с учителем.

О раннем детстве и Гимне Советского Союза

...Или вспоминаю далёкое детство, лет пять мне было.
Не знаю, почему, - может, кто-нибудь мне наболтал, но мне казалось, что человек живёт не больше ста лет. Наверное, такой вывод я сделал, услышав  фразу: "сто лет со дня рождения" такого-то великого деятеля. 
Я тогда думал, что когда человеку исполняется сто лет, ему роют могилу, на дно которой втыкают длинные острые ножи лезвием вверх. И представлял такую картину: человека берут за руки и за ноги, раскачивают и бросают на эти ножи. Всё моё существо возмущалось этой дикой несправедливостью. "Неужели и меня, когда мне будет сто лет, раскачают и бросят в яму?" Мне становилось страшно от этих мыслей, я зарывался головой в одеяло и начинал про себя... петь. В моей головке звучал... Гимн Советского Союза. Последние, победные аккорды я пел уже громким голосом. И, удивительно! - страх исчезал совершенно, настроение становилось радостным-радостным! Хотелось петь. Это было, словно частица счастья, сильное  ощущение которого  мне довелось пережить в далёком детстве.
Гимн я полюбил ещё раньше, когда мне было не больше четырёх  лет. Родители иногда забывали выключать радио и вот в 12 ночи или в 6 утра из чёрной тарелки начинал звучать Гимн Советского Союза. Родители вставали и выключали радио, а я кричал им: "Не выключайте, не выключайте". И это не было капризом. Мне очень хотелось дослушать мелодию Гимна до конца.

А первое музыкальное произведение, которое я полюбил в 7 лет, был "Сентиментальный вальс" Чайковского (название узнал значительно позднее). Вальс играла какая-то старшеклассница в музыкальной школе города Урюпинска, где я закончил первый класс до переезда в Забайкалье.

О Ленине в ботинках и Сталине в сапогах

Ещё вспомнил...
В детсаду смотрели с одним мальчиком какую-то большую книгу. На одной странице был изображён  Ленин, на другой - Сталин. (Это было за несколько дней до смерти Сталина). Ленин был в ботинках, а Сталин в сапогах. Мальчишка спросил, кто мне больше нравится, И я ответил, что Сталин.  "А мне Ленин, он больше воевал!" -  так объяснил свою симпатию мой детсадовский дружок. В эти дни по радио объявили о тяжёлой болезни Сталина. И воспитательница, когда мы чересчур расшумимся, успокаивала нас:
- Тише, дети, Сталин болеет.
И мы все тут же примолкали. А когда он умер, все ходили какие-то унылые. По радио играла печальная музыка.  Мне стало грустно и захотелось плакать. Я вышел на улицу и побрёл, сам не зная куда. Дошёл до остановки автобуса, где какая-то старушка пожалела меня и угостила белой булочкой. 
- Ешь и расти большой. Мужиков мало осталось после войны, - вздохнула  она.
Я пошёл по ходу автобуса, пока меня не догнал старший брат, которого мать отправила искать меня.  Пока он искал меня, мама нечаянно уронила чайник с кипятком  на ногу.
ХХ съезд я пропустил мимо ушей, а потом удивлялся, почему не отмечают день рождения Сталина. Когда мне было лет одиннадцать, я кое-что слышал о разоблачениях вождя, но мало чего понял. И только ХХII  съезд (1961 год) окончательно раскрыл глаза на вопрос о культе личности Сталина...
Ну, пожалуй, хватит... Ударился в воспоминания. А настоящая действительность совсем другая. И мне не пять лет, а 15, и сейчас не 53-й, а 63-й год. Я - студент.

 
Встречи с Виктором и Клавой              

          Жена брата Виктора - Клава. Октябрь 1963 г.

Теперь о действительности. Расскажу о встречах с Виктором и его женой Клавой. В сентябре они перебрались на частную квартиру - довольно далеко от моего дома (напротив кафе "Романтика" в районе строящихся новых домов).
Первый раз я увидел их в парке. Вечером я иногда хожу гулять в парк. Однажды встретил там родителей Дины Ширман. Поговорили. Я расспросил о Дине. Учится в 9-м классе в школе № 4 на площади Ленина.
... На танцплощадке много людей. Я туда не хожу. Во-первых, никого не знаю. И вообще я в Чите пока гость. Осматриваюсь вокруг, наблюдаю, делаю выводы...
И вот увидел Виктора с Клавой. Поздоровались. Поговорили с Витей о пустяках. Клава пока молчала. Мы вышли за парк. Низко за горизонтом, вдоль забора ярко светил Юпитер. Я робко начал разговор о Юпитере. А Клава начала расспрашивать про другие звёзды. Я отвечал.
Клава оказалась очень доброй девушкой меланхоличного характера и у нас сразу же возникли родственные чувства. Лицом и фигурой в меру полная и необыкновенно добрая. Кажется, она никому не способна причинить зла.
Позже я  часто заходил к ним на квартиру, помогал считать Вите на арифметической машинке. (Он проводил исследования в институте на кафедре физиологии и обрабатывал материалы). Там я стал замечать, что между ними часто происходят микроссоры. Обижаются из-за чего-то друг на друга. Сидят насупившись, тихонько разговаривают между собой далеко не любезным тоном. Причины ссор трудно установить. Кто-то чего-то не так сказал. Он спросил - она не ответила. Или наоборот.
Мне почему-то кажется, что виноват Витя. Я бы с такой, как Клава, жил душа в душу. А впрочем, кто их поймёт! Ссорятся, потом мирятся. Он её притягивает к себе и целует. Я отворачиваюсь. Всё это за какие-то минутки. Бывает, что и я спорю с Витей. Ну конечно, споры с ним совсем другого характера. Обычно начинается с разговора о музшколе и моей учёбе и постепенно незаметно переходим к серьёзным проблемам.
В основном,  спорили о том, каким должен быть человек. Я считал, что нужно быть  всесторонне развитым. Витя, конечно, не отрицал этого, но говорил, что всё знать невозможно.
- Но надо к  этому  стремиться, - убеждал я.
- Нет, это невозможно. возражал Витя, - нужно всё знать только по своей специальности, насколько это возможно, а об остальном знать только чуть-чуть, в пределах надобности.
Я: Но надо стремиться узнать как можно больше. Чем больше человек знает ВООБЩЕ, тем больше он сделает по своей специальности.
Он: (смеётся): Да? Например, если я буду знать больше о животноводстве, то значит больше сделаю открытий в области астрономии?
Я:  Ну, животноводство и астрономия состоят в далёком родстве, но всё равно в родстве, сейчас все сферы деятельности человека в какой-то мере соприкасаются между собой. Взять другой пример. Если ты больше будешь знать в физике, ты и в астрономии большего добьёшься. И даже музыка, я уверен, поможет учёному, так как человек, глубоко чувствующий, понимающий музыку, интуитивно может добиться больше, чем равнодушный к искусству учёный. При условии, конечно, что как специалисты, они равны. В научных открытиях интуиция играет большую роль.Чем больше у человека будет знаний о мире, тем лучше, объёмней, богаче он будет МЫСЛИТЬ, тем насыщенней будет его духовный мир, тем больше в процессе творчества у него будет возникать ассоциаций.
Мы с Витей спорили и не уступали друг другу. Страсти кипели. Переходили на повышенные тона. Клава нас примиряла.

Один раз Витя пришёл проведать меня на квартире. Светлана подмигнула ему. Они познакомились  и она увела его из кухни в комнату. Через минуту вышли. Мы поразговаривали с Витей на мирные темы. Угостил его чаем с конфетами. (Знакомый из Сретенска приезжал в Читу и привёз из  дома мне масло и конфеты).
На улице Витя мне сказал, чтоб я отдал Светлане открытку с голой женщиной.
Так вот о чём они шептались. Я с ним чуть не поругался: "Не вмешивайся не в свои дела!"

Открытку я отдал. Не нужна больше. Насмотрелся. В чемодане у меня оказалось всё перерыто, но открытку Светлана не взяла. Я вытащил её, посмотрел последний раз и положил туда, где взял. Выдра! В чемодан залезла. 

(Продолжение следует)