Предыдущая часть

1963,
14-25 июня (продолжение)

Знакомство с магом

Прослушал меня и Юра - муж Смелягиной.  Парень молодой, белокурый, невысокого роста, в очках и в берете, с умным спокойным взглядом. Он учится на 3-м курсе музучилища. Юра нашёл меня в одной из комнат,где я занимался.
- Ну как, занимаешься? - спросил он. - Ну-ка пройдём во второй класс, тебе нужно поиграть на чешских инструментах, которые там стоят. По всей вероятности, там и будет экзамен по специальности.
Мы прошли в другое крыло училища, где было чешское фортепьяно из красного дерева, очень мягкого звучания.
Юра внимательно прослушал меня, очень толково и красиво объясняя все приёмы исполнения.
- Ты позанимайся пока. - сказал он,-  Я через полчаса приду, прослушаю остальные вещи.

Юра ушёл, а я решил немного передохнуть и вышел из класса. А выйдя, открыл дверь в класс напротив. Это была лаборатория. Помещение делилось на две части. В одной из них - она была на замке и отделялась от другой стеклянной перегородкой - стоял десяток магнитофонов и лежали тысячи метров магнитной плёнки. В другой на столе стоял средних размеров магнитофон, вокруг него - несколько коробок с плёнками, где, как потом выяснилось, были музыкальные записи по музлитературе для заочников. Возле стола сидел Юра, из магнитофона лилась музыка.
Закрыв за собой дверь и посмотрев на Юру. я спросил:
- Я послушаю?
- Садись, - ответил он.
Юра манипулировал возле магнитофона, перекручивал плёнку, она у него рвалась, он тут же заклеивал её специальным клеем  из маленькой бутылочки. Наконец плёнка перестала рваться, музыка зазвучала ровно, красиво. Юра похаживал возле стола, напевая под магнитофон темы из опер, объясняя мне их значение. Я сидел возле магнитофона, обхватив ладонями подбородок, слушая прекрасную музыку: тему Джильды из оперы "Риголетто". Когда эта тема кончилась, Юра повернул выключатель и мы прослушали её ещё раз.
[


Он сел за стол рядом со мной. Так мы долго сидели, слушая музыку. Потом он ушёл, закрыв крышку магнитофона и потушив свет, а я отправился дальше заниматься. Но долго не вытерпел и опять пришёл в лабораторию. Там было пусто и темно. Я включил свет, открыл "маг" и стал с ним осваиваться. С "магами" я встречался довольно-таки редко и теперь решил основательно с ним познакомиться.
"Знакомился" я часа три.  Я вставлял плёнку, крутил её в разные стороны, на разных скоростях, пробовал вставлять её по-другому - у меня это получалось неплохо!
Плёнка постоянно рвалась, я её заклеивал раз пятьдесят. Музыка неоднократно прерывалась. Наконец я установил всё правильно и с наслаждением стал слушать искрящуюся весельем музыку.

Где лучше обедать?

Ежедневно приходя в училище, я часто встречал там Самарину. Она, улыбаясь, спрашивала меня, как я занимаюсь.
- Ты не волнуйся и не беспокойся, - говорила она, - ты поступишь обязательно.
- Об этом (то есть о том, чтобы не поступить - Б.К.) не может быть и речи, - сказала она, встретив меня второй раз. К тому же ты мальчик трудолюбивый...
Признаюсь, эту похвалу я услышал первый раз в жизни. Чаще всего меня ругали лентяем. Мне стыдно даже говорить теперь об этом. Хотя "раньше" я этим даже гордился. Вот, мол, какой способный: ничего не делал, а пятёрки будто с неба сыплются. А сейчас знаю: эти пятёрки - благодаря находчивости, поверхностного запоминания, хорошего стиля изложения,  ну и многочисленным знаниям, полученным мною самостоятельно в результате моей любознательности или, как говорят, жажде знаний.
И вот теперь мне говорят, что я - трудолюбивый. 
Наверное, когда у тебя любимое и нужное занятие, то будешь трудолюбивым, чтобы чего-то достигнуть.
Самарина интересовалась, где я живу, в какой столовой обедаю.
- Ты сейчас должен набраться сил. Кушай больше сахару.
Я согласно с улыбкой кивал головой. Она посоветовала мне ходить не в эту столовую, что напротив училища, рядом с кинотеатром, а за квартал отсюда - на Анохина.
Я послушал её совета и побывал в столовой на Анохина. Но там как-то скучно, сонно. Садишься за стол и ждёшь, пока к тебе подойдут и возьмут заказ. Обедают в этой столовой какие-то скучные серые лица. Да и цена дороговата. Я продолжал обедать в столовой возле "Забайкальца" или в столовой № 5 на углу - там раньше был ресторан. В этих столовых самообслуживание. Проходи с подносом и бери любые блюда, которые лежат на витринах (кроме горячих блюд). Различные супы и борщи наливают тут же по заказу. Очередь двигается быстро. В столовых этих светло, шумно. Люди, стоя в очереди, разговаривают, шутят, острят, быстрее сближаются между собой. Между прочим, самообслуживание в столовых введено по инициативе Никиты Сергеевича Хрущёва. (Эту систему самообслуживания он подсмотрел во время визита в Америку в 1959 году. - Б.К., январь 2016).

"Мы с тобой исправим руку"

Однажды, во время моих занятий в училище, кто-то приоткрыл дверь комнаты, где я занимался. Я подумал, что это один из студентов, которые поминутно заглядывают в поисках свободного класса для занятий. Но это оказалась преподавательница. Не сразу, но я вспомнил, что это та самая  преподавательница, которая не советовала мне поступать в училище, когда я выступал в Чите на педчтениях весной. Я поздоровался, она ответила и секунду раздумывала, входить ли ей в класс. Всё-таки вошла, узнав меня. Улыбаясь, спросила:
- Всё-таки решил поступать к нам?
- Да.
- Ну как у тебя дела идут? Какие вещи готовишь?
После того, как я подробно ответил на её вопрос, она сказала:
- Пройдём в другое крыло, я послушаю тебя. А то у меня сейчас урок там будет, ученица придёт, а меня нет.
Я собрал ноты и мы пошли по длинному коридору. Только сейчас я хорошо разглядел её. она была среднего возраста. Среди густых чёрных волос кое-где появились проседи. У неё живое подвижное лицо.
Мы прошли в другое крыло. Она прослушала Вариации и несколько других вещей.
- Вариации неплохо, - сказала она, - правда, чувствуется какая-то скованность, но это уже из-за руки. Движения должны быть плавными.  
Она вдруг быстрым скользящим движением провела рукой по клавишам.
- Ну-ка давай ещё раз это место...   Теперь лучше.
Потом,помолчав, спросила:
- Кто твой учитель? Рублёв? 
- Да, он кончал ваше училище.
- Да, помню... Видишь ли, Рублёв кончал дирижёрско-хоровое отделение и не мог научить тебя этим... пианистическим тонкостям. А до этого кто тебя учил?
- До этого у меня было много учителей.
Я рассказал о занятиях в Урюпинске в 1-м классе, до отъезда в Забайкалье, потом в Сретенске, о самостоятельных занятиях, а также в кружках дома пионеров и дома офицеров. 
Она только развела руками. Потом спросила:
- Как тебя зовут?
- Борис.
- А фамилия?
- Комиссаров.
- О. какая громкая фамилия!..  Так вот слушай, Боренька. Я беру тебя в свой класс. Ты, я вижу, мальчик трудолюбивый.
(Слышу это уже второй раз! Начинаю верить, что это действительно так!).
Её слова меня обрадовали. А она продолжала:
- В этом году я беру с первого курса двух учеников: тебя и ещё кого-нибудь возьму.  Мы с тобой исправим руку. Я дам тебе сразу концерт Салютринской... Главное, ты не волнуйся перед экзаменами.
Я поблагодарил её и собрался уходить, но она остановила:
- Ты завтра меня найди... нет,  завтра нельзя - послезавтра найди меня здесь, я с утра буду в училище  и прослушаю у тебя остальные вещи. Моя фамилия Величенко, Валентина Михайловна.
- Хорошо, - кивнул я головой.
(Следующие  шесть строчек  текста тщательно зачёркнуты. Затем еще пять строчек частично зачёркнуты, хотя какие-то слова остались. - Б.К., январь 2016).
Я пожал плечами. Какое это имело значение? (...) я почти никогда (...) Разве что... перебираю пластинки... или иногда... как... словом. Ну вот я отвлёкся.
Так вот, после этого Величенко говорила:
- В общем, я беру тебя к себе; и если что на экзамене не так получится, скажи, что я беру тебя в свой класс и мы всё уладим.
Я вышел окрылённый, почти не беспокоясь уже за свою судьбу.

(Продолжение следует)