См. предисловие к Дневнику

Снова открываю свой старенький чемодан. Ищу  самую первую дневниковую тетрадь...

В комменте предыдущего поста я  написал, что начал вести дневник в 1962 году в 14-летнем возрасте. Когда я перебрал в чемодане все тетрадки, то  самая ранняя была датирована 62-м годом. Но, как оказалось, это была уже не первая, а четвертая тетрадь. Моя первая, темно-синего цвета, так называемая "общая" тетрадь (в отличие от тонких 12-листных по каждому предмету), видимо, затерялась навсегда вместе со второй и третьей тетрадями.

Как жаль! Я начал заполнять ее своими дневниковыми записями в 1960-м году, в 12-летнем возрасте - после того, как прочитал "Дневник Анны Франк".

Документальный рассказ о еврейской девочке, которую прятали во время фашистской оккупации в голландской семье, потряс меня и подтолкнул к тому, что я тоже начал вести дневник и описывать события каждого  дня. 

Мой дневник был всегда при мне и я его тщательно оберегал от посторонних глаз. Дома (мы жили в старинном двухэтажном досе Сретенского гарнизона, построенного накануне русско-японской войны в 1904 году) я закидывал свою заветную тетрадку под потолок наверху печки-голландки, задняя часть которой находилась в моей спальне, а топка - в комнате родителей. А старший брат в том году закончил школу и поступил в Читинский мединститут. 

Первый раз я не смог уберечь свой дневник, когда пошел в офицерский клуб смотреть кино "Ребенку нужна любовь". Билетерша не сразу пропустила в зал. Мол, фильм  - для взрослых. Но название фильма ее убедило проявить ко мне благосклонность. После окончания фильма, взволновавшего меня своим драматическим содержанием, я ушел, оставив на сиденье свой дневник. Когда спохватился и вернулся, в зале уже никого не было, а тетрадку держала билетерша и оживленно обсуждала мои самые тайные записи с уборщицей: "Смотри-ка, а Боря-то Светку любит из 7-го класса". Тетрадь мне, конечно, отдали.

А второй раз тетрадь обнаружила моя мама наверху печки, когда шваброй пыталась дотянутся до верха "голландки", чтобы стереть пыль. Тетрадь упала на пол. Меня дома в это время не было. Мама отдала мне тетрадь без комментариев, хотя я не сомневался, что она ее читала. И у меня горели щеки от стыда, потому что только с дневником я делился своими мыслями и чувствами.

Я перечитывал свои дневники в 63-м и 65-м - в 15 и 17 лет. Кое-где сделал пометки, что был неправ, а многие страницы или часть страниц  (особенно в 65-м), просто вырвал, вырезал, порвал и выбросил, чтобы никто никогда не узнал о моих не слишком правильных поступках, мыслях и чувствах, которые каждый готов осудить, но редко кто понять и принять. Чувствительная и легко ранимая душа требовала защиты. "Я не люблю, когда мне лезут в душу, особенно когда в нее плюют" - это и про меня написал Владимир Высоцкий.

В этой тонкой, со многими  вырванными страницами,  тетради семиклассника, лежал почтовый конверт, а в нем письмо от девочки - тоже ученицы 7-го класса из 8-летней школы на ст. Приисковая Нерчинского района Воложаниной Л. Адресовано в г. Сретенск, на ул. Набережная, в 7-й "а" класс восьмилетней школы № 1, Комиссарову Борису.

"Здравствуй, Борис!
Сегодня получила твоё письмо.
Борис, спасибо за открытку и поздравление.
Боря, ты пишешь, что не понял,о каком 3 классе я пишу.
Я писала, что я вожатая у 3-го класса.
Борис, ты извини, что я сейчас не могу выслать фотокарточку.
Хотя я и писала, что смогу выслать. Я фотографировалась и мне сказали, что фотокарточки будут готовы к 20 февраля, но их не отделали. И я даже не знаю, когда они будут готовы.
Борис, ты спрашиваешь, какая у меня цель на будущее.
     Я решила, что буду учительницей. 
Моя мечта - стать учительницей.
Писать кончаю.
До свидания.
День рождения у меня 10 июня. А когда у тебя день рождения?
Желаю тебе всего наилучшего.
                                            В.Л."

 ДНЕВНИК

Комиссарова Бориса
(тетрадь четвертая)
1962 год

26 августа. Воскресенье.
Мое родное Забайкалье!

Наконец я в Сретенске. После стольких путешествий я дома. После стольких больших городов, Сретенск кажется мне маленьким провинциальным городишкой, но все же это мой родной город и я почувствовал огромное облегчение  и истинную радость, когда очутился в своей квартире. Ну ладно лирики, больше дела.

А вообще-то дел никаких нет. Приехал я сегодня пол-одиннадцатого утра. Встретила нас госпитальная санитарка.

На машине доехали до дому. Потом встреча с соседями. Лидия Ароновна удивилась, что я так вырос. Я действительно вырос. Раньше, чтобы посмотреть сколько градусов на термометре, мне приходилось вставать на цыпочки, а то и на стул, а теперь я стою прямо перед термометром, нисколько не приподнимаясь, и все отлично вижу. Все соседи пересмотрели этот объемный шарик и ахали и охали. (На Красной площади в Москве нас сфотографировали и вклеили цветную фотку в шарик с линзой – Б.К., октябрь 2015).

Да, надо еще письмо Жене написать. Напишу завтра. Да еще учебники приобретать надо. Ведь через четыре дня школа.

И еще новость. Вера Ивановна остается у нас в школе (Моя классная руководительница, учительница русского языка и литературы Вера Ивановна Портных – Б.К., октябрь 2015). Я очень обрадовался этому. И еще: при Доме офицеров открывается школа. Все...

(Дальше большой кусок страницы оборван).

…Хотя в ней будут учиться все, кроме Тани Ворониной. Она тоже не хочет уходить из нашей школы.

- Как-нибудь уладим этот вопрос,- сказала Вера Ивановна.

(Дальше текст обрывается, так как это обратная сторона оборванной страницы).

… один на первой парте, но потом позвал Сваткова Витю, он сел со мной. Зашла Т.Г. (Татьяна Герасимовна Богданова– наша строгая математичка – Б.К., октябрь 2015).

Она велела жестом сесть и сказала:

-Пока сидите, как хотите, но потом, кто будет вертеться, я рассажу в шахматном порядке – мальчика с девочкой, а девочку с мальчиком.

«Нас уже этим не напугаешь,- подумал я.- Нам теперь даже приятней сидеть с девчонкой, чем с мальчишкой». И я уверен, что не один мальчишка так подумал.

Как бы отвечая на наши мысли, Татьяна Герасимовна сказала:

- Так что теперь буду знать: если Козлов будет вертеться весь урок, значит, ясное дело,- хочет, чтоб его посадили с девочкой.

(Дружный смех в классе).

Потом Т.Г. сказала, чтобы все приобрели логарифмическую линейку – она нам понадобится с первых же дней учебы.

После этого короткого классного часа я пошел за учебниками в когиз (или кагиз – не могу вспомнить, что означало это сокращенное наименование – Б.К., октябрь 2015) Купил учебники и логарифмическую линейку.

Х  Х  Х

Вечером я играл в теннис возле дома с ребятами.

Играли, пока шарик видно не стало. Потом гуляли вдоль гарнизона.

Гуляли втроем. Я, Юра Кашников и Валерка Сапожников, потом встретили Лёньку Гуревича и Юру Соболева. Они начали что-то рассказывать. Я мало что понял из этой истории, так как не знал ее начала. В общем Лёнька встретил какую-то девчонку и она обвинила его в том, что он к кому-то подлизывается.

- Кто это тебе сказал,- спросил Лёнька.

- Девочки,- лаконично ответила она.

Потом встретили девочек – Аверьянову и еще одну.

Когда-то Ленька дружил с Аверьяновой, но потом в их отношениях произошел раскол.

Аверьянова распалилась и почти крикнула:

- Ты думаешь, я хотела поменять Вертьянова на Гуревича, а Гуревича на Вертьянова?  (Примечание на полях страницы дневника от 21 января 63 года: «Здесь я не совсем правильно понял. Как потом оказалось, эти слова говорила не Аверьянова, а Камаринская Света. Я вспомнил это уже после. Б.К.». (Камаринская Света – младшая сестра Люси Камаринской. – Б.К.,  октябрь 2015)

Но Гуревич Лёнька только смеялся.

Когда мы отошли, Юра Кашников глубокомысленно сказал Гуревичу:

- Ты совершил ошибку.

- Какую?

- Она тебе всю правду сказала, а ты смеялся.

В этот вечер мы увидели еще двоих девчонок – Таню Воронину с Диной Ширман. Они ходили вдвоем и разговаривали о своем. Мы тоже ходили с Юрой Кашниковым вдвоем и разговаривали. Юра рассказал, что вчера ходил вечером с Люсей Камаринской (старшая дочь начальника воинской части полковника Камаринского – Б.К., октябрь 2015), что Люся ему нравится и т.п. И что эта Щибря Людка развела про них сплетни.

В это время меня позвали девчонки и вполне серьезно сказали:

- Там вон на углу Юру ждет девочка.

Я передал это Юре, он подошел к девочкам и спросил:

- А вы откуда знаете, что она МЕНЯ ждет?

- Догадываемся.

Я уже тоже догадался, что эта девчонка – Люся Камаринская.

Несколько минут Юра в раздумье ходил, размышляя над всем этим.

Но вся беда оказалась в том, что пока Юра размышлял, девчонка ушла.

Юрка ходил в самом мрачном настроении.

- Еще может подумать, сказал он мне,- что я с этими девчонками…

Когда я свернул к дому,- то оказался один с Таней.

- Если они дружат,- сказала Таня, -то что он скрывает это?

- Понимаешь, Юрка боится всех сплетен, толков.

- Ну и дурак, - ответила Таня.

- Некоторым людям не нравится, чтобы об их дружбе знали. Стесняются они этого. А многие хотят, чтобы их дружба находилась в секретности.

Таня помолчала. Я спросил:

- Ты сейчас с кем переписываешься?

- С двумя.

- А… откуда они родом?

- Из Горького.

- Оба?

- Да.

- Ты любишь приключения? – спросил я Таню.

- Да, интересно.

- Так я тебе расскажу об одном, только никому ни слова.

Я рассказал ей о случае с запиской, которую я нашел в столбе. Когда я рассказал о содержании записки, Таня воскликнула: как страшно!

(Вырванный лист дневника)

...- Так ты, значит, не собираешь марки?

- Нет, я собираю,- и продолжала,- а я тогда была!

- Во сколько?

- С двух до двух пятнадцати.

- Странно. Я был в это же время.

- Может, у вас часы дома  отстают, - сказала Света.

- Нет, я проверял по радио. Когда в громкоговорителе сказали 2 часа 15 мин., я ушел.

(В действительности я ушел даже позже, полчетвертого).

Света ответила:

- Ну, значит, наши часы отстают, они в последнее время часто останавливаются.

Когда Света уходила, я сказал:

- Значит, договорились?

- Что?

- Встретимся завтра.

- Когда?

- Полвторого тебя устраивает?

- Хорошо.

- Только проверь часы по радио, - крикнул я вдогонку.

Света весело засмеялась и убежала в подъезд.

7 сентября. На этот раз виноватым оказался я.

У нас было четыре урока и я бы вполне успел к полвторому, но после уроков зашел в районную библиотеку. Пришел домой, опомнился, но было уже 10 минут третьего.

8 сентября, суббота.

Посмотрел на часы – без пяти семь. «Наверное, не успею в кино,- думаю я. Выбегаю к клубу и вижу Свету с девочками. Кричу им:

- В кино я, наверное, опоздал?

Одна из девочек отвечает:

- Боря, когда марки принесешь?

- Потом поговорим, - на ходу бросаю я.

Через минуту я вижу в зале Свету с девочками.

Кино было неважное.

После кино девчонки опять начинают мне про марки говорить.

- Через полчаса приду, - отвечаю им и иду домой.

Через полчаса я был на «бульваре». Так ребята называют широкую улицу, которая тянется от КПП и до конца гарнизона, километра на два. Самое людное место – возле клуба и 2-го ДОСа. Здесь всегда много молодежи от 14 до 17 лет.

(Вырваны листы)

Мы с мамой на Красной площади. Москва, август 1962 г.

(Продолжение следует) 
Жми на текст!