Глава 101

- Дамблдор? Так это Дамблдор подсматривал за студентами в спортивных раздевалках? - Драко был просто потрясен подобной новостью. Одна лишь мысль о старом волшебнике, таком милом всеобщем "дедушке", подсматривающим в за раздевалками мальчиков заставила его содрогнуться. А он ведь довольно долгое время был ловцом в слизеринской команде по квиддичу. Дамблдор в полной мере смог насладиться его обнажёнными прелестями, впрочем, как и других игроков. Драко чувствовал себя физически больным. Даже думать о том, что Дамблдор мог предаваться подобным…

Мансер вышел вперёд, почувствовав, насколько расстроен Драко, и забрал ребёнка из его рук. Ангельское личико немедленно сложилось в милую гримаску, когда голубые глазки сосредоточились на лице взявшего его большого мужчины. Малыш смешно забулькал, протягивая ему свои пухленькие округлые ручки. В ответ Мансер нежно прижал ребёнка к себе.

- Так, один из них Качлейн? Тогда другой… - Гарри склонился над крохотным свёртком, который ему доверили подержать. - Это Падрейг?

Он невольно покачал головой, до сих пор поражаясь, что эти два прелестных комочка - дети Драко. Что именно он подарил им жизнь. Гарри заметил, что вид у Драко был очень расстроенный.

- Не могу понять, как ты их различаешь. Они выглядят настолько похожими, - Гарри с восхищением вглядывался в невинную заспанную  мордашку. - Они выглядят просто восхитительно, Дрей!

- Они и должны так выглядеть, - ответил Драко, наблюдая, как Мансер с тихим напевным мурлыканьем укачивает малыша. Он был бесконечно очарован тем, с какой трепетной нежностью этот огромный мужчина обращался с близнецами. Как эти мощные руки прикасались к детям с невероятной легкостью, заботой и лаской. И дети определённо любили двух своих дополнительных папочек. Они им всегда улыбались. И их названные отцы вели себя очень внимательно и ответственно. На них всегда можно было положиться. И он чувствовал себя от этого настолько счастливым!

- Поппи сказала, что он проделывал это уже давно. - Гарри повернулся к другу, и они некоторое время молчаливо любовались крохой. Он даже не представлял, как Драко смог бы справится с детьми без своих сверхзаботливых телохранителей. Тем более, что с таким же пылом они заботятся и о самом Драко. - Он брал понравившихся ему мальчиков в свою постель, а потом стирал им память или применял какие-то другие чары, чтобы они ничего не могли рассказать. Всё, что теперь осталось - это найти их всех и как следует расспросить. Это займёт довольно много времени, но главное, Дрей, что не произошло чего-то похуже.

- Что может быть хуже, чем, пользуясь своим служебным положением, так отвратительно поступать с детьми и не испытывать при этом ни малейших угрызений совести? По крайней мере, теперь он не сможет больше никому навредить.

Драко поднялся со своего кресла и перебрался на кушетку поближе к Гарри. Он наклонился, и, обнаружив, что уже проснувшийся малыш с самым серьёзным видом его разглядывает, скорчил в ответ умильную рожицу. Он вовсе не собирался отбирать ребёнка у Гарри, просто привалился к нему плечом, продолжая вместе с ним любоваться на это чудо.

- Гарри, как ты думаешь, что я должен был сделать, если бы кто-то поступил так с моими мальчиками?

Гарри возмущенно фыркнул и поторопился успокоить друга:

- Никогда. Ни-ког-да. Это никогда с ними не произойдёт. Здесь о них всегда позаботятся.

Драко обеспокоено покачал головой:

- Никто ведь даже не думал, что такое может произойти. Что бы ты ни говорил, но все были ужасно шокированы, когда правда вышла наружу, а все были настолько слепы. А ведь это можно было прекратить уже много лет назад, если бы те, кто находился рядом, хоть раз задумались над тем, что они видят. Вместо этого все продолжали старательно делать вид, что ничего не происходит.

Драко спрятал раскрасневшееся лицо в дрожащих ладонях. Гарри внимательно посмотрел на него и передал ребёнка Драко, прекрасно понимая, насколько сейчас тому важно почувствовать успокаивающий вес тела своего маленького сына. Драко оберегающе прижал к себе малыша.

- Они вспомнят, они обязательно все вспомнят. Но не стоит забывать, что все могло сложиться гораздо хуже. Он был директором Хогвартса более пятидесяти лет. Сколько ещё детей могли от него пострадать.

- О боже, Гарри! Ты думаешь… - Драко невольно сглотнул. - Это мог быть кто-то, кого мы знаем… Возможно, даже один из нас? Я понимаю, что мы все стали жертвами его нездорового влечения, он подглядывал за каждым из нас, но… Вдруг он кого-то из нас "трогал"?

- Я так не думаю, Драко. Снейп был постоянно на чеку, да и ко мне Дамблдор никогда бы не прикоснулся. И думаю, он вряд ли бы рискнул прикоснуться к одному из котят прайда. Если бы один из нас или любой другой котёнок принёс на себе его запах… Его бы просто разорвали на части. И он прекрасно это понимал. Но вот другие. Наши одноклассники. И, возможно, даже не один. Мы обязательно должны помочь им. - Гарри не сумел сдержать печального вздоха.

- Да. И такое не должно повториться снова, только не в Хогвартсе, пока директором будет Снейп.

Драко очень обрадовало это обстоятельство. Северус Снейп, суровый и строгий, никогда не станет пренебрегать своими обязанностями и не подвергнет студентов опасности. Его орлиный взор уже за милю разглядит любые признаки надвигающейся беды, как бы студенты не старались это скрыть. Драко был в этом уверен.

- Ты должен был видеть Блейза и Пича. Малыш Пич был готов бросить вызов Грейму, когда тот наказал Блейза за своевольное возвращение в Хогвартс, - Гарри весело захихикал. - Ты бы только видел, какое у Грейма было лицо!

- Пич Александэр? - с удивлением уточнил Драко. Блейз был такой большой и сильный. Драко в красках представил, как один хрупкий молоденький юноша бросается на защиту вполне половозрелого здорового Блейза. Да, малыш заслуживал присуждения ему не меньше ста баллов.

- Он так ругался и царапался, пока пытался вырваться их хватки Снейпа. Да и Блейз… Я не очень хорошо знаю, как все происходит между членами прайда и людьми, не принадлежащими к нему… - Гарри сконфуженно замолчал.

- Это довольно сложно, но не невозможно. Тем более, прайд сейчас решает, не начать ли играть более значимую роль в Магическом мире. Возможно, что они придут к выводу, что это уже не так сложно, как в недалёком прошлом. Снейп и Амрис очень многое делают, чтобы добиться этого.

Гарри согласно кивнул. Однако даже он понимал, насколько странными могут показаться обычным людям все эти принятые у вер-леопардов формы поведения с поцелуями и публичным проявлением страсти, которых в прайде привыкли придерживаться.

- И которые выбрал ты. Как и моего отца, - Драко лукаво улыбнулся.

Гарри почувствовал, как заливается жарким румянцем. Он и Люциус переживали сейчас пору романтического и прекрасного воссоединения. Люциус, такой изысканно нежный и утончённо заботливый. Гарри чувствовал, что скоро просто взорвётся от переполнявшего его счастья. Он почувствовал ту невероятную боль, которую испытал Люциус, когда отверг Фреда Уизли. И его собственное сердце тоже переполнилось болью. Теперь он окончательно понял, что Люциус - король. Его любовь позволяет прайду оставаться сплоченным, даёт уверенность в его преданности им. Иногда эта любовь может проявляться и физически. Но, не смотря на тех, кого Люциус когда-либо брал к мехам, Гарри оставался единственным. У него больше не было сомнений. Он - Избранный.

- Мы устроим церемонию только для вас двоих. И призовём весь прайд в свидетели.

Драко старался говорить как можно тише, стремясь не разбудить уснувшего у него на руках малыша. Заметив напряженное выражение лица Гарри, он негромко рассмеялся.

- Гарри, уж не хочешь ли ты сказать, что испугался? И это после всего, что вы с моим отцом вытворяли по всему менору в последнее время?

В ответ на подтрунивания Драко, юноша ощутил, как его щеки вновь заливает румянец, который он никак не мог обуздать. В комнату прошел Мансер со вторым мальчиком на руках, свежевымытым и перепеленатым, и, к огромному удивлению Гарри, заботливо положил ему в руки это маленькое чудо.

- Спасибо, Мэни.

Драко притянул мужчину к себе и слился с ним в долгом сладком поцелуе. Юноша затрепетал, ощутив, как от чувственных деликатных движений чужих губ пробуждается его тело, уже предчувствуя тот сладостный момент, когда они смогут, наконец, насладиться друг другом в компании Яджи. Когда Мансер отстранился, Драко заметил насмешливый взгляд Гарри и, смутившись, залился краской. Да, он уже был Матерью, но при этом по-прежнему оставался очень юным и невероятно влюблённым. И с вполне здоровым сексуальным аппетитом.

Драко чувствовал вызывающий трепет взгляд, каким один из его любовников смотрел на него. Оба его мужчины были так похожи. Такие большие и сильные, в прекрасной физической форме. Когда они были все вместе, временами Драко ощущал, что у него перехватывает дыхание. Вся эта грация, мускулы, внутренний огонь…

Иногда казалось странным, как это он, человек, находивший бесконечно желанными и сексуально привлекательными исключительно женщин, теперь состоит в более чем близких отношениях с двумя мужчинами, в которых до безумия влюблён. Кому он безоговорочно доверяет не только свою жизнь, но, что важнее, и жизнь своих детей. И он хочет растить своих детей вместе с ними. Амрис, конечно, тоже будет рядом с мальчиками, поддерживая и любя их до безумия, но всё же воспитывать близнецов он доверит только Мансеру и Яджи. И Драко был счастлив, что у его мальчиков будет одна заботливая мама и трое преданных отцов.

По правде, Драко даже не удивился бы, если в его постели вообще никогда больше не появится женщина. Мансер и Яджи настолько заполняли всё его свободное время, что на кого-то другого просто не хватило бы сил. Да и не было необходимости. Это становилось особенно очевидно, когда они оставались втроём. Особенно, когда они занимались любовью. И Драко хотел, чтобы это совершенное счастье осталось с ним навсегда. Юноша вздохнул и поцеловал спящего малыша в нежные светлые локоны. Он встретился взглядом с Гарри, и, увидев в них отражение собственных чувств, радостно улыбнулся. Он надеялся, что и Гарри скоро сможет обрести своё счастье.

Глава 102

Блейз уже довольно давно стоял перед дверью в слизеринскую гостиную и теребил в руках серебристо-зелёный галстук. Он больше не носил привычную школьную мантию. Он даже больше не являлся студентом Хогвартса.

Он пришел сюда по очень важной причине. И эта причина заставляла его очень сильно нервничать, хотя он и старался убедить себя, что для этого нет ни малейшего повода. Хотя Фред и Джордж и напутствовали его зажигательной речью, но это не смогло уменьшить его волнение. Он невольно вытер влажные ладони о штанины своих повседневных брюк.

Он не виделся с Пичем в течение всей прошедшей недели. Хотя это вовсе не мешало им почти каждый день отправлять друг другу послания с совами. По большей части они писали друг другу о незначительных вещах: как прошел день, чем они собираются заняться завтра, о произошедших школьных событиях. Ничего серьёзного. Блейз же собирался в корне изменить их отношения, и сделать это лучше всего было лично.

Пич не имел ни малейшего представления о том, как Блейз живёт в прайде. Он лишь знал, что тот был вер-леопардом и даже смог увидеть его истинное обличие. Можно было только надеяться, что это не шокировало его и не вызвало отвращение. Кроме того, Блейза сильно беспокоило, как к нему отнесутся другие студенты, и сможет ли Пич и дальше оставаться его другом, и захочет ли перевести их отношения на новую ступень. Всё это и заставляло Блейза сейчас так сильно нервничать.

Он чувствовал сильное притяжение к этому юноше. Когда они были вместе, он постоянно стремился уловить запах Пича, любовался им, когда тот улыбался или смеялся, или же когда был серьёзен, делая свою  домашнюю работу, и это никогда не надоедало ему. Когда Блейз играл в квиддич, Пич всегда был рядом, поддерживая его, укрепляя в желании сделать всё как можно лучше.

Блейз попросил разрешения рассказать Пичу о прайде. Он полагал, что юноша должен полностью осознавать, что за собой повлечёт его согласие завести отношения с Блейзом. Амрис, к которому Блейз ходил за разрешением, попросил юношу объяснить, почему он должен согласиться с этим требованием. При этом Амрис выглядел очень серьёзным.

- Я не знаю, что вы хотите услышать в ответ, - довольно сдержанно сказал Блейз.

Второй прайда потянулся вперёд и прикоснулся к руке сидящего напротив юноши. Их глаза встретились, и Амрис заговорил как можно мягче:

- Мы твоя семья. Я прошу всего лишь объяснить, почему этот человек заслуживает знать все наши семейные секреты. Скажи мне, почему ты хочешь поделиться всеми этими интимными подробностями с посторонним. Не ликантропом.

Блейз надолго задумался. Ответ на этот вопрос подразумевал, что ему придётся открыть Второму прайда все свои сокровенные переживания.

- Я не хочу вводить его в заблуждение. Я хочу стать ему больше, чем другом, но я также хочу, чтобы он как можно больше узнал о нас, прежде чем сделает окончательный выбор.

- Это достойно похвалы, - одобрительно сказал Амрис, радуясь, что Блейз настолько заботится о благополучии другого юноши. Его глубокие голубые глаза внимательно вглядывались в обращённое к нему юное лицо.

- Он мой лучший друг вне прайда. - Блейз на мгновение задумался. - Я думаю, он самый лучший друг, даже если считать и членов прайда. По крайней мере, я в этом уверен. И я хочу быть с ним. И хотел бы заниматься с ним теми вещами, о которых не могу ему сказать, но которые хотел бы разделить только с ним.

- Ты имеешь в виду секс, Блейз? - осторожно спросил Амрис. - Желание и вожделение - это очень сильные побудительные мотивы. И в этом нет ничего неправильного. Но просто похоть… наши секреты не стоит доверять всем, кого тебе хочется затащить в свою постель.

- Да, я понимаю. И много думал об этом. Я не только хочу от него секса. Это что-то намного большее, во всяком случае, я надеюсь на это. Я хочу… проводить с ним всё своё свободное время, хочу говорить с ним, рассказать ему о том, какой я настоящий. Позволить ему узнать настоящего меня. Если он этого захочет. - молодой брюнет твёрдо смотрел в глаза Второму прайда.

- Дружба вне прайда - это хорошо. Вот с любовью дело обстоит намного сложнее. Многие в Магическом мире не одобряют нашего образа жизни. Наш общинный способ обитания, те поступки, поведение, которого мы придерживаемся сами и обучаем наш молодняк. Как поступит семья мальчика, если их ребёнок станет чем-то большим, чем просто ребёнком. Они могут посчитать это опасным, они могут очень сильно осложнить твою дружбу с этим юношей. Ты действительно к этому готов? - Второй испытующе смотрел на Блейза.

- Я не знаю. Если он не захочет сам стать ближе ко мне, это может оказаться очень трудным.

- Ты попросишь у прайда разрешение на его обращение? - Амрис постарался уточнить для себя, насколько глубоки чувства Блейза к этому юноше.

- Да. Если это будет дозволено, - Блейз вздохнул с облегчением, обрадованный тем, что его надежды обретают всё более реальные формы. Когда эти слова, наконец, были произнесены вслух, словно каждое из них приобрело свою собственную маленькую магию, давая шанс, что его мечты смогут стать реальностью.

- Ухаживание - это не простое дело, котёнок. Обычно мы выбираем кандидатов из тех, кто уже посвящен в дела прайда. Обращение постороннего - это всегда большой риск. Они не знают, как устроена наша жизнь. Многие вещи подчинены жесткому контролю, наши короли довольно строги, для многих мы ведём себя аморально, и не стоит забывать, что мы частично животные. Если мы не сможем добиться единого решения сделать нашу жизнь более открытой для Магического мира, я вынужден буду сказать  - "нет". Но, - Амрис вздохнул и, приподняв лицо юноши за подбородок, заглянул тому в глаза, - мы постараемся добиться положительного решения. Во всяком случае, сделаем всё возможное.

- Спасибо.

- Я даю тебе разрешение на разговор с ним, но советую тебе не слишком торопиться. Позволь ему сначала привыкнуть к нам и к нашей жизни. Не стоить ничего от него утаивать, но и не надо на него давить. Он может почувствовать себя очень некомфортно, ему может не понравиться наш образ жизни. Он может оказаться неспособен принять ни того, что ты всегда спишь не один, ни наших сексуальных традиций. Так что, действуй не спеша. Это то, что я могу тебе посоветовать. Но помни! У меня нет полномочий, чтобы определить ему место среди нас и позволить его обратить. С этим тебе придётся пойти к королю. И он сам должен будет доказать, что достоин тебя и готов принять наш образ жизни. А пока он может быть твоим гостем.

- Да, Второй, я понимаю.

Блейз действительно понимал, о чём хотел предупредить его Второй. Он долго не решался рассказать Пичу об особенностях своей жизни в поместье. Он не знал, как тот воспримет, что котята спят все вместе, сможет ли он принять его сексуальные привычки и его форму вер-леопарда. Блейз вспомнил, насколько Гарри был по началу напуган, пока не научился принимать всё как должное. И ведь есть ещё семья Пича… Блейз даже не представлял, как они отнесутся к тому, что он начнет ухаживать за их сыном.

- Ты должен соблюдать все меры предосторожности при общении с ним, и должен гарантировать, что ему не будет причинён вред или он не будет насильственно обращён. Не стоит рассчитывать на то, что ситуация с насильственным обращением Избранного и дальше заставит нас терпеть подобное. Ты должен гарантировать, что мальчику не причинят вреда, - Амрис сурово посмотрел на Блейза. - Ты ещё молод и в последнее время вёл себя крайне неосмотрительно, нарушив мой приказ и вернувшись самовольно в Хогвартс. Но если ты влюблён по-настоящему, и сможешь убедить нас, что больше не ведешь себя как своенравный котёнок, и обещаешь позаботиться о своём друге, мы готовы удовлетворить твою просьбу. Но не перестанем присматривать за тобой.

- Да, Второй. Я даю слово. Я буду очень внимателен.

- Хорошо. Однако котятам не разрешено заводить себе постоянного сексуального партнёра в прайде. Если ты его, конечно, рассматриваешь именно в такой роли. Если ты поймёшь, что хочешь от него только секса и он для тебя лишь минутное увлечение, то лучше сразу порви с ним. Если же он окажется именно тем, кого ты ищешь, тогда другое дело. И он должен принять тебя, как вер-леопарда, если хочет войти в прайд. Ты не должен ничего навязывать, но обязан предоставить ему право выбора. Я рассчитываю, что ты будешь терпеливо ожидать его решения, оберегая и себя, и его, и прайд от возможной опасности. Подумай только, как отреагирует Магический мир, если мы снова принудительно обратим одного из них. Они посчитают, что не защищены и постараются изолировать нас. Итак, сколько лет этому студенту? - осведомился Амрис, после того как Блейз уверил его, что прекрасно понял, насколько важно не подвергнуть Пича ни малейшему риску.

- Как и мне, шестнадцать.

- Несовершеннолетний. Северус будет недоволен. Но я поговорю с ним. И позволь тебе напомнить, поскольку это крайне важно, что не стоит торопиться с сексуальными отношениями, пока прайд окончательно не признает его статуса. Дай ему подумать, позволь поближе узнать тебя. Не спеши. Если он того достоин, его примут. И он в праве знать, чего ты от него ожидаешь. Он не из прайда, и не стоит ждать, что он примет всё это так же легко, как любой из нас.

Блейз согласно закивал, и Амрис продолжил:

- Я прекрасно понимаю, насколько это для тебя сложно. Любить того, кто не является членом прайда, очень тяжело. Будь терпелив. Приходи ко мне, если захочешь поговорить. Вообще-то, я рассчитываю, что ты будешь часто ко мне наведываться. И я бы не советовал тебе пока рассказывать обо всём Третьему. Он очень строго к этому относится. Он уверен, что подобные отношения не стоят возможного риска и старается пресекать всё ещё в зародыше. Он требовал от меня быть очень осторожным в моих отношениях с новым директором, а ведь я и Северус уже оба взрослые. Он, скорее всего, потребует, чтобы ты перестал встречаться с этим юношей. Так что лучше не подходи к нему с этим, - Амрис потянулся и потрепал котенка по волосам. - Постарайся улучить момент и поговорить с Гарри, это было бы неплохо. Избранный хорошо умеет хранить секреты, и не даст Грейму ничего у себя выведать. Гарри наиболее подходящий посредник в твоём деле. Если конечно ты не испытываешь дискомфорта от разговора с ним.

- Хорошо. А может, мне поговорить сначала с Драко? - предложил Блейз.

- Разумный выбор. Мать может стать для тебя надёжным союзником. - Амрис расплылся в улыбке при воспоминании о Матери и своих детях. Драко достаточно хорошо понимает законы прайда, чтобы помочь Блейзу легче преодолеть все препятствия на выбранном им пути.

Глава 103

Гарри стряхнул пыль со страниц учебника по Чарам, скопившуюся на них, пока он был на прогулке. Тоска. Смертельная тоска. Он тяжело вздохнул. После событий, связанных с разоблачением Дамблдора, он пообещал самому себе, что сделает всё возможное, чтобы развить свой магические способности и в будущем защитить прайд от любой возможной угрозы. Но это было так скучно. Несмотря на все благие намерения, он искал любой повод, чтобы отложить книгу в сторону.

Прайд давал ему возможность изучать самостоятельно все те предметы, лекции и практики по которым он мог бы посещать и в Хогвартсе. Он знал, что эти занятия не имеют законной силы. Но если их сравнивать… Они были на уровень выше, просто фееричны, и доставляли ему массу удовольствия. Он снова вздохнул. Как можно одни и те же знания преподносить настолько по-разному. Или же сами учителя настолько не любят свои предметы, что даже не ищут способов сделать свои занятия хотя бы немного интереснее? Если они сами не приложат к этому усилий, то кто тогда? Он зевнул, и подвигал плечами, стараясь прогнать сводившую их судорогу.

Гарри бездумно шатался по коридорам, пока не обнаружил, что стоит напротив купальни. Отлично, горячая ванна - это как раз то, что нужно, чтобы почувствовать себя лучше. У него затекла и сильно болела шея, а плечи ломило. Он сегодня слишком долго просидел в неудобной позе, пытаясь разобраться в том заумном трактате, который автор по непонятным причинам именовал учебником.

Он вошел в купальню, предварительно заботливо пристроив книгу на столике возле дверей, стараясь защитить древний манускрипт то вредного воздействия влажного воздуха. Он блаженно потянулся и окинул взглядом наполненную паром комнату. Его глаза выхватили из полутьмы длинные, характерного медного цвета волосы, перехваченные бечевкой и тяжело падающие на белые мощные плечи. Эти плечи, скульптурно очерченные и мускулистые, не могли принадлежат никому иному, кроме как Третьему прайда, неукротимому Грейму. Он был полностью обнажён, и, привалившись спиной к бортику бассейна, дремал, почти полностью погружённый в тёплую воду. Его грудная клетка порозовела и размеренно поднималась в такт дыханию.

Гарри опустился на меха, разглядывая вольготно развалившегося спящего. Впервые он смог внимательно рассмотреть Третьего. Его размеры и пропорции впечатляли. Ах да, конечно, традиционный послеобеденный отдых. И, безусловно, лучше всего это делать в купальне. Он подполз ближе, осторожно освобождаясь от одежды. Гарри гибким движением скользнул под горячий бок расслабленного Грейма и крепко прижался к нему, испустив счастливый вздох. Сильная рука немедленно обвилась вокруг него.

- А, это ты, котёнок,  - нежно мурлыкнул Грейм из полутьмы, принявшись перебирать пальцами слегка влажные волосы Гарри. Гарри довольно заурчал, ведь это было так приятно, и постарался поудобнее устроиться в объятиях Грейма, его веки начали слипаться. Ему было так тепло, надежно и спокойно, что юноша невольно провалился в сон.

Из приятной расслабленной дремоты его вырвали чьи-то руки, осторожно переместившие его. Ладони, большие и сильные, приподняли Гарри. Нежно укачивали, прижимая к хорошо знакомой широкой груди. Юноша вжался в мужчину ещё сильнее, когда его осторожно перенесли через бортик бассейна. Такой приятный, такой родной запах, вызвавший нежную сонную улыбку на его губах. Как же всё-таки здорово иметь настолько чувствительное обоняние. Даже не открывая глаз, он точно знал, кто тот мужчина, что сейчас несёт его на руках. Люциус.

- Книга…- сонно мурлыкнул Гарри. Книгу нельзя было оставлять здесь. Она была очень старая и очень ценная, хотя и смертельно скучная. Тем более она принадлежала Северусу. Профессор одолжил её молодому вер-леопарду, однако одарил при этом довольно тяжёлым взглядом. Теперь Гарри начинал понимать этот взгляд. Он должен обязательно вернуть эту книгу Снейпу в целости и сохранности, а потом попросить у него совета в том, какие книги и свитки ему ещё следует изучить.

- Грейм заберёт книгу. Спи.

Богатый, наполненный приятной вибрацией голос Люциуса, убаюкивал, погружал в сонное оцепенение. Гарри вяло покачивался в едином ритме с размеренной поступью короля.

 

Осторожные поглаживания сильных рук наполняли тело медленно просыпающимся возбуждением. Ласковые ладони неспешно скользили по его ногам, разминая уставшие мышцы, с уверенной нежностью поглаживали свод стопы, круговыми движениями оглаживая каждый пальчик. Гарри застонал от переполнявшего его удовольствия. Это было просто великолепно. В ответ на стон юноши, мужчина удовлетворённо улыбнулся, и его пальцы продолжили эти сводящие с ума касания. Гарри вновь испустил стон чистого наслаждения, когда чувственные массирующие движения достигли его бёдер. Эти нежные, сильные, доставляющие столько удовольствия, руки были именно тем, в чём юноша сейчас нуждался больше всего. Ладони переместились на его ягодицы, прошлись по пояснице, медленно оглаживая их, стараясь изгнать скопившиеся за день усталость и напряжение.

Сухие и горячие губы коснулись его щёк множеством маленьких поцелуев, затем медленно перешли на шею, где надолго задержались, заставляя юношу покорно подставлять открытое горло. Настойчивый рот прихватывал кожу на нежной шее, старательно помечая её. Мех невероятно приятно касался обнажённой кожи, и пальцы невольно сжимались в кулаки в ответ на проносившиеся по нервам вспышки возбуждения. Захватывающие поцелуи спустились ниже и прошлись по плечам юноши. Гарри непроизвольно выгнул спину, его бёдра подались вверх, когда он ощутил, как мощные и сильные бёдра раздвигают его ноги, а язык продолжает прокладывать огненную дорожку вдоль позвоночника.

Поцелуи и укусы расцветили кожу юноши яркими отметинами, его дыхание со стонами вырывалось из пересохших губ, влажный горячий язык невероятно возбуждал и наполнял блаженной истомой. Зубы соперничали в этой чувственной игре с языком и губами, оставляя тело юноши полностью расслабленным и томно отяжелевшим, вызывая трепет и заставляя кожу покрываться мурашками. Гарри распластался на роскошных мехах, разгорячённый и возбуждённый, наслаждающийся ощущением нежного, влажного, дразнящего языка, изучающего нежную кожу его ягодиц.

Гарри почувствовал себя полностью открытым для ласкавшего его мужчины, когда тот приподнял его бёдра и аккуратно подложил под них подушку. Влажный язык облизал внутреннюю поверхность бедра, переместился выше, пройдясь вдоль перехода плавного изгиба ягодиц в бёдра. Горячее дыхание коснулось влажной дорожки, оставляя за собой приятный холодок. Затем дерзкий язык переместился на мошонку, заставив крепкие бархатистые яички непроизвольно подтянуться от оказанного им заботливого внимания, губы нежно принялись посасывать нежную кожу и с губ Гарри сорвался отчаянный стон.

Он повернул голову, чтобы посмотреть на своего короля, своего возлюбленного, своего собственного Избранного, склонившегося сейчас над его телом. Розовый язык вновь облизал его, и Гарри издал жалобное хныканье, заставившее Люциуса поднять на юношу свои серебристые глаза. Жгучий, страстный взгляд был наполнен жаром, мучительным голодом и жаждой обладания. Гарри вновь захныкал, широко разводя ноги и бесстыдно предлагая себя. Он уронил голову вниз, когда его приподняли за бёдра, раскрывая ещё шире, руки задрожали от невозможности прикоснуться, и оставалось только потянуться вслед за жадным рукам, выгибаясь и открываясь ещё сильнее, и ждать, ждать…именно этого…этих прикосновений. Его бёдра ласкали, покрывали поцелуями, покусывали, устанавливали именно в ту позицию, которая ему и Люциусу так нравилась.

Гарри переполняло ощущение полёта. Это было что-то невероятное. Чувство принадлежности, подчинения сильнейшему доставляло ему радость, делало счастливым. Гарри понял, что больше не в состоянии выносить эти дразнящие движения языка, наполнявшего его внутренности густым тягучим жаром. Он умоляюще застонал. В ответ сильные руки потянули его бёдра на себя, колени раскрыли совершенно не сопротивляющиеся бёдра ещё шире, горячий член проник в жаждущее тело, растягивая, заполняя собой, давая в полной мере ощутить всего себя. Гарри жалобно захныкал, умоляя о большем. Люциус откликнулся на безмолвную просьбу своего Избранного, толчки стали сильнее, глубже.

Гарри упивался силой своего возлюбленного, он никогда не уставал наслаждаться этим чувством единения с ним, его мощным проникновением в его тело, в самую его сердцевину. Он был полностью заполнен им, любимый владел им безраздельно и любил его самозабвенно. И эти непередаваемые ощущения заставили его полностью раствориться в них.

Оргазм взрывной волной прокатился сквозь его тело, отдаваясь внизу живота пенящимся игристым наслаждением, сильным и всеохватывающим, заставляющим сжиматься кулаки и кричать от переполнявшего счастья. Люциус неистово вскрикнул, судорожно сжал его в объятиях и выплеснулся, глубоко погрузившись в тело Гарри.

Юноша почувствовал, что его осторожно приподнимают, переворачивают и прижимают к горячему телу. Что может быть лучше этого? Широкие ладони обхватили его за поясницу, стараясь устроить в более удобное положение. Люциус перевернулся и уложил юношу на себя, избавляя того от тяжести собственного веса и позволяя блаженно расслабиться в посторгазмической нирване. Тело Гарри продолжало вздрагивать, маленькие всполохи наслаждения всё ещё не оставляли его, делаясь всё более интенсивными и заставляя вновь пробуждаться утолённое было желание. Гарри жалобно захныкал, выражая своё возбуждение, и всё ещё твердый член Люциуса вновь проскользнул глубоко внутрь, растягивая до упора.

Гарри выгнул шею, подставляя её зубам Люциуса, который принялся покусывать чувствительное горло, облизывая, мучая и возбуждая слабыми отголосками боли. Юноша задрожал, обхватил ногами бёдра своего огромного возлюбленного, руки которого крепко обхватили его ягодицы, поддерживая и направляя, раздвигая настолько широко, что позволяло мужчине проникнуть в самую глубину. Гарри мяукнул, наслаждаясь каскадом острых ощущений, без остановки пронзавших его тело, вынуждая непроизвольно подаваться вверх. Люциус потянулся к его нежным соскам, прикусывая и посасывая каждый твёрдый комочек.

Король улыбался, но глаза его серьёзно и сосредоточенно следили за его котёнком. Гарри потянулся вперёд и склонил голову, медленно покачиваясь, насаживаясь на заполнявший его твёрдый член, с наслаждением двигая бёдрами. Люциус потянулся и, взяв пальцы юноши в свой рот, стал их чувственно посасывать. Гарри застонал, его движения ускорились, всё ближе подводя их обоих к разрядке. Огонь и лёд. Вместе возноситься на головокружительную высоту. Жарко. Сладко. Жадно. Мой. Сейчас.

Гарри закричал. Этот долгий принизывающий крик взорвался у него в голове, тело содрогнулось, по нервам пробежал искристый ток, заставляя его вновь бурно излиться в оргазме, захватившим всё его существо. Низкий вскрик Люциуса, его зубы, впившиеся в нежную плоть шеи Гарри, оставляющие свою метку, будоражили, заставляли терять контроль, забыть всё, кроме этого ощущения чистого наслаждения. Хорошо. Как же хорошо.

Глава 104

- Драко.

Мансер остановился позади юноши. Драко, склонив голову, проверял список приглашённых. Помимо членов прайда, на церемонии венчания Люциуса и Гарри также должны были присутствовать и представители других кланов. Как и люди, которые хоть и не считают Люциуса  своим королём, но не менее важны для прайда. Приглашения позже должны были быть доставлены совами.

- Что-то случилось? - спросил Драко. Счастливая улыбка осветила его лицо, когда он заглянул в суровое, мужественное лицо своего вер-леопарда. Мансер стоял не шевелясь под этим ласковым взглядом. Его собственные глаза светились обожанием и любовью. Его руки непроизвольно скользнули вдоль опущенных рук Драко, обвились вокруг него, вытаскивая из кресла и заставляя юношу испуганно вскрикнуть от неожиданности.

- Мэни! Я занят!

Драко сердито нахмурился, но вер-леопард просто принялся легкими, как пёрышко поцелуями покрывать его раскрасневшиеся щёчки, затем коснулся закрытых век, слегка прикусил нежные мочки маленьких ушек, сладко их посасывая, посылая по телу юноши приятную дрожь и полностью переключая внимание Драко на себя.

- Я хочу тебя, - Мансер жарко выдохнул эти слова в розовое ушко. - Стоит мне увидеть тебя, и меня охватывает жажда обладать тобой, я чувствую себя больным вдали от тебя, любовь моя.

Перо дрогнуло в пальцах Драко, покрывая их крошечными чёрными точечками, но на это юноша даже не обратил внимание. Он поднял руки и обхватил мощную шею, чувствуя, как скользит собственное тело по чужому, такому большому и сильному. Руки мужчины приподняли его повыше и их губы соприкоснулись, сливаясь в нежнейшем чувственном поцелуе, продолжавшемся лишь мгновения, но выразившем всю существующую страсть между ними.

Драко запротестовал, когда желанный контакт прервался, вцепившись в плечи мужчины и отчаянно выгибаясь в его руках. Мансер уложил его на меха и осторожно устроился сверху. Драко затрепетал, готовый принять всю мощь склонившегося над ним мужчины, обвился вокруг него и расслабился, почувствовав, как его шеи коснулась горячая струя воздуха. Он легко выдохнул, подавшись вперёд и выгибаясь навстречу легким любовным покусываниям. Несмотря на устрашающие размеры его любовника, они совершенно и гармонично дополняли друг друга.

Мансер легко прикусывал его кожу, очень нежно и осторожно, посылая невыносимо острые ощущения вдоль нервных окончаний, вызывая приятную дрожь. Большие руки отвели белокурые волосы в сторону, открывая шею, и мужчина прижался лицом к нежной коже горла Драко, вдыхая любимый запах, прижимаясь губами к тому укромному местечку, где лихорадочно бился пульс, облизывая его, наслаждаясь неповторимым вкусом юноши, мускусным, сладким, жгучим и немного солоноватым. Запах и вкус любимого настолько распаляли Мансера, что он непроизвольно зарычал.

- Ты мой. Весь. Я хочу тебя прямо сейчас. Я хочу быть в тебе.

Драко затрепетал и испустил дрожащий вздох. Мужчина прижался сильнее, Драко кожей ощущал испускаемое им урчание, голова юноши откинулась назад, его руки раскинулись, полностью открывая себя своему огромному любовнику. Юношу вновь охватил трепет, когда он почувствовал своей кожей улыбку мужчины.

Драко чувствовал, как его неспешно обнажают, освобождая от покровов одежды дюйм за дюймом, как Мэни зарывается своим носом в обнажившуюся грудь, как горячие губы скользят по каждому квадратному дюйму открывшейся чувствительной кожи, пока не заставляют покрыться от возбуждения "гусиной кожей". Дыхание Драко сбилось, стало неровным и частым, он просто таял на мехах, ощущая себя бескостным, и ничто не могло отвлечь его от этого великолеаного мужчины. Мансер же продолжал своё неспешное исследование, облизывая, целуя, кусая, доводя до безумия.

Драко захныкал, когда Мансер раздвинул его бёдра и начал медленно снимать с него брюки, которые затем небрежно отбросил в сторону. Однако мантию он снимать не стал, оставив её разливаться по тёмному меху кроваво-красной лужей вокруг белоснежного молочного тела. Мансер чувствовал, как у него перехватывает дыхания от такого изумительного контраста, и любовался раскинувшимся юношей, этим самым дорогим для него подарком из всех возможных.

Мантия, удерживаемая застёжками на шее и запястьях, поймала Драко в ловушку, связав ему руки, и лишая возможности прикоснуться к любовнику, заставляла томиться от необходимости сдерживать свои желания и порывы.

Мансер целовал его лицо, его грудь, его напряжённые бледные соски, заставляя юношу хрипеть, задыхаться, умолять о большем. Язык любовника кружил вокруг невероятно чувствительных комочков плоти, жадно облизывая и покусывая. Драко стонал, извивался, приподнимался на локтях вверх, стараясь добиться ещё большего контакта. Мансер вновь облизал горячим языком напрягшийся сосок и принялся его с наслаждением посасывать, заставляя Драко стонать не переставая.

Юноша закинул одну ногу на бедро любовника и принялся тереться ноющим членом о шелковистую кожу живота, пытаясь облегчить сжигающее его возбуждение. Руки мужчины обхватили его ягодицы, стискивая нежные изгибы.

Драко выгнулся и простонал:
- Мэни, возьми меня!

Когда зубы прикусили чувствительный сосок, Драко издал плачущее мяуканье, и попытался прикоснуться к любовнику, но скованные одеждой руки превращали его в пленника, не давая осуществить желаемое. Легкие покусывания прошлись по всей коже груди, напоследок вновь вернувшись к соскам. Мансер приподнял его, устраивая поудобнее и заставив Драко извиваться под ним, раздвинул ему ноги, вынудив бесконтрольно податься бёдрами навстречу, и, взяв в горячий влажный рот член юноши, принялся его облизывать и нежно посасывать.

Позже Мансер приподнялся на руках, устраиваясь между широко раскинутых ног Драко, и медленно и деликатно потёрся об него, заставив юношу целиком прочувствовать свой длинный твёрдый напряжённый член, так жаждущий проникнуть в нежную тугую плоть, ожидающую этого вторжения, жаждущую его проникновения так глубоко, как только возможно. Они оба одновременно застонали, выплёскивая в этом звуке всю скопившуюся в них страсть и жажду.

Драко изнывал от желания. Он готов был умолять Мансера овладеть им, заполнить его одним скользящим движением, проникнуть внутрь дюйм за дюймом, наполняя и растягивая его до предела. Ни одно из его предыдущих переживаний не было настолько сильным, настолько подавляющим. Он ощущал себя необходимым, желанным, доведённым до безумия.

Мансер снова принялся облизывать Драко, и все мысли вылетели у того из головы. Язык скользил по его коже, такой горячий, влажный и сводящий с ума, заставляющий учащаться дыхание. Драко испытывал непреодолимую потребность быть взятым немедленно, быть пронзённым крепким горячим членом до самой сокровенной глубины, хотел, чтобы его просто взяли за бёдра и овладели им, как желанной добычей, он откровенно выгибался и бесстыдно предлагал себя, умоляя. Но Мансер не спешил удовлетворять его желания, не принимал этой неистовой жажды безропотно покорного, изнывающего тела. Мансер удерживал его на месте, лишь его жадный язык занимался любовью с телом Драко, дразня и танцуя на воспалённой коже.

У Драко не было слов, чтобы описать все переполнявшие его чувства. Он был полностью открыт, его бёдра высоко подняты, пальцы любовника впивались в их мякоть, оставляя вмятины и синяки, пока над его сосками пировал горячий влажный язык. Дрожь распространялась по всему телу от этих неторопливых, томительных, медленных прикосновений, облизывания напряженных сосков, шеи и груди, зубы прихватывали нежную кожу, посылая по нервным окончаниям всплески чистого адреналина. Всё это вместе наполняло тело вожделением и похотью.

Руки Мансера нежно ласкали, его пальцы глубоко погружались в его тело, разминая и подготавливая, одновременно нежно массируя круговыми движениями чувствительную беззащитную мошонку, смыкаясь вокруг ноющего члена, сдавливая сильнее, двигаясь настойчивее, заставляя Драко практически плакать от наслаждения, требуя большего, требуя всего. Сдерживая дыхание, Мансер осторожно растягивал сморщенное отверстие Драко, глубоко проникая пальцами внутрь тесного прохода, стараясь коснуться простаты. Прикосновения были настолько сдержанными, мягкими, почти неощутимыми, доводящими до безумия, что Драко только тихо поскуливал, не способный ни двигаться, ни прикоснуться к себе, чтобы хоть как-то облегчить сводящее с ума возбуждение, пригвождённый сильным телом к мехам, и лишь ожидая, когда этот сильный мужчина даст ему то, что обещает.

Движения пальцев внутри него, такие скользкие, жаркие, тягучие, заставляющие стонать и подаваться навстречу, растягивающие и открывающие, сладкие и настойчивые, оставляющие практически бездыханным.

И когда он уже готов, пальцы сменяет иное давление, такое огромное, такое мощное и твёрдое, такое требовательное. Он заново был потрясен размером своего любовника. Он заметался, мотая головой из стороны в сторону, невольно облизывая пересохшие губы. Мансер надавил сильнее, толкнулся вперёд, сильно, неукротимо проникая внутрь, заставляя Драко застыть от этого невероятно пугающего и одновременно прекрасного ощущения быть заполненным до предела, ощущать это давление внутри, распирающее его. Его тело раскрылось навстречу любовнику, как цветок.

Его сознание полностью отключилось. Он ни о чем не мог думать, его ничто не беспокоило, весь мир сузился до размеров точки, вместилищем которой являлся Мансер, овладевавший им. Мансер был в нём. Губы Мэни приникли к его, целуя, язык двигался в такт с медленным неспешным проникновениям в его тело.

Драко сжал пальцами нежный мех. Просто вцепился в него. Мансер брал его слишком медленно, и одновременно слишком сильно, множество мелких поцелуев с трудом удерживали ускользающее сознание. И когда он, наконец, достиг предела, его бёдра взлетели, его тело податливо раскрылось, расслабилось, полностью впуская любовника. Всё.

Это было всё. Он был полностью покорён. Он теперь окончательно принадлежал Мансеру. Всем своим сердцем, телом и душой. И не было такого места, что не было бы отмечено им. И вырвавшийся у Драко крик был долгим, дрожащим и сладким. Мансер приподнял голову, всматриваясь в его лицо, и подался назад, застонав и мотая головой из стороны в сторону. Бедра, крепко прижимавшие тело юноши к постели, стали покачиваться, заполняя, и вновь ускользая назад, вызывая у Драко потерянное мяукание. Мансер языком слизнул этот нежный звук с его губ и вновь толкнулся вперёд. Драко чувствовал, как его тело подчиняется этому настойчивому движению, как растягивается невозможно тугая плоть, покоряясь этому желанному давлению.

- Двигайся со мной, малыш, отдайся мне. - Мансер буквально рычал ему в ухо, уткнувшись носом в его волосы. Драко начал двигаться, уже сам насаживаясь на налитой кровью мощный член мужчины.

Мансер направлял его, дразнил его. Он походил на волну, то накатывающуюся на него, то медленно отползающую прочь, чтобы затем вернуться вновь. Он хотел довести юношу до безумия, заставить кричать от умопомрачительного экстаза. Драко извивался под ним, желая этого больше всего.

Он закричал, когда Мансер подвёл его к краю, играя с его телом как с безумно возбуждающей распутной вещью. Делая это с такой любовью, что Драко не испытывал и капли стыда, только жар, сумасшедшую любовь, трансформированную в жгучее вожделение, в безумное слияние тел, в подчинение и обладание, заставляющую кричать, замерев на самом краю.

Это вознесло его и утянуло за собой. Драко закричал от облегчения, его любовник прижался к нему, поддерживая, и они одновременно кончили, выплеснувшись горячей, липкой струёй, и это было хорошо, это было прекрасно, и так безумно.

Глава 105

Блейз аккуратно завязывал галстук на шее Пича. Тот старательно тянул шею, чтобы другу было удобнее, параллельно разглядывая своё отражение в зеркале. Он чувствовал себя таким бесцветным, особенно в сравнении с Блейзом, на котором была надета свободная, не сковывающая движений, мантия. Шелковая, в медовую и янтарную полоску, обшитая золотистой каймой. Блейз выглядел настолько роскошно, что Пич просто не мог отвести от него глаз, постоянно косясь на его отражение. Он невольно сглотнул. Сам он казался себе таким… обычным.

На самом Пиче был чёрный, довольно неплохой костюм, дополненный белой сорочкой и серебристо-зелёным галстуком. Он снова и снова перевязывал этот чёртов галстук, в тщетном стремлении добиться идеала. Наконец он сдался и попросил о помощи наблюдавшего за ним Блейза. Длинные, проворные пальцы без труда справились с поставленной задачей и аккуратно поправили узел, чтобы Пич смог оценить достигнутый результат. Пич оглядел себя. Теперь он выглядел безупречно, но это не доставляло ему особой радости. Он смотрелся таким посредственным, таким официальным. А рядом стоял Блейз, выглядящий так изумительно необычно и так по-взрослому. Он походил на молодого принца. Расслабленный, красивый, совершенный мускулистый красавец. Совсем непохожий на того обычного, одетого в школьную мантию подростка, к которому привык Пич.

- Что-то не так? - забеспокоился Блейз, осторожное убирая упавшие на лицо Пича волосы. Юноша упивался этой невольной лаской, посылавшей по всему телу волны удовольствия. Только страх быть непонятым удерживал его от того, чтобы обхватить лицо Блейза ладонями и прижаться к его губам поцелуем. Но он никак не мог решиться.

- Я выгляжу слишком…строго. Ты по сравнению со мной смотришься так раскованно. Мне бы хотелось надеть что-либо подобное, а то эта парадная одежда просто душит меня. - Пич немного растеряно смотрел на друга. Тот в ответ окинул его внимательным взглядом. По мнению Блейза, Пич выглядел просто великолепно.

- Мы предпочитаем отдыхать не в креслах, а на подушках. Или на мехах. Поэтому одежда всегда должна быть комфортна и не сковывать движения, - пояснил Блейз, неспешно сбрасывая с себя довольно объёмное одеяние. - Мантии мы носим только на официальных мероприятиях. В обычной жизни большинство из нас предпочитает оставаться только в брюках.

Вид полуобнажённого Блейза заставил Пича почувствовать головокружение. Блейз, в полупрозрачных, практически ничего не скрывающих брюках, с обнажённой великолепной мускулистой грудью. От этого зрелища его кожа на щеках невольно вспыхнула горячим румянцем, и он постарался сосредоточить свой взгляд только на красивом лице стоящего напротив юноши. Пич сглотнул, чувствуя, как учащается пульс и сбивается дыхание, и невероятными усилиями сдержал зарождающийся в глубине горла стон.

- Пич, ты в порядке? - Блейз был обеспокоен напряжением, исходящим от юноши. - Если ты не хочешь идти на свадьбу, если ты считаешь, что это смешно, то можешь не волноваться, я всё пойму. Я не хочу заставлять тебя.

В голосе Блейза отчётливо слышалось разочарование. Он был абсолютно уверен, что его бывший сокурсник по Хогвартсу стал для него самым дорогим человеком, его единственной и неповторимой любовью. Он понимал, что он ещё слишком юн, чтобы повлиять на сложившее положение вещей. Они оба были слишком молоды, но Блейз был абсолютно уверен в своих чувствах. Его сердце всегда билось быстрее, стоило Пичу оказаться рядом. Когда его глаза встречались с его, наполненными солнечным сиянием, Блейз преисполнялся силой жизни, ощущал невероятное счастье и целостность. А одна мысль о поцелуе с Пичем заставляла его дыхание сбиваться.

- Нет. Нет, Блейз. Я хочу пойти. Просто… Я бы чувствовал себя лучше, если бы был одет, как ты.

У Пича перехватило дыхание, когда Блейз тяжелым жарким взглядом окинул его с ног до головы в ответ на эту невинную просьбу. Ему нестерпимо захотелось прижаться к этому сильному телу, ладонями обхватить красивое лицо и припасть к губам поцелуем. Одним долгим, сладким, неистовым поцелуем. Пусть только однажды. Временами в присутствии Блейза он еле удержал себя в руках, стараясь не выдать возбуждения и  рвущиеся из горла тихие постанывания. Он резко опустил глаза и отвернулся к зеркалу.

- Я думаю, что у других котят найдётся, что тебе одолжить. Возможно, у Гарри. Вы с ним приблизительно одного роста. - Быстро ответил Блейз. Одна только мысль об одетом в одежды прайда Пиче…

- Ох, нет! Только не у Избранного прайда. Ты же говорил мне, насколько он важен для вас. Как же я могу носить его одежду? - Пич был охвачен благоговением от одной этой мысли. В его понимании Избранный был чем-то вроде наследного принца. Он просто не мог бездумно позаимствовать его одежду, даже если это Гарри Поттер, которого он раньше прекрасно знал и с кем прежде свободно общался в школе.

Блейз весело рассмеялся:
- Гарри вовсе не настолько изменился, как ты себе навоображал. Он всё такой же, как и прежде.

Блейз нежно сжал руки юноши, совершенно забыв, что тот не один из его прайда, и что подобное обращение ему не слишком привычно. Опомнившись, Блейз резко выпустил тонкие кисти, настороженно наблюдая за реакцией возлюбленного. Пич не стал колебаться. Он потянулся и сжал большие, влажные, слегка дрожащие ладони своими тонкими пальцами. От этого, исполненного безграничного доверия жеста, Блейз был готов растечься по полу безвольной лужицей, полностью захваченный огромным, сводящим с ума ощущением влюбленности. Он ласково пожал эти руки в ответ и потянул за собой несопротивляющегося юношу к выходу из комнаты.

Они бросились по коридору сломя голову, охваченные бесшабашным ощущением переполнявшего их счастья. У Блейза в голове кружились мысли о том, как донести до Пича то, как живёт прайд: рассказать или лучше сразу показать. Как ему объяснить то, что сам Блейз, Стефан, Фред, Джордж, Гарри и Рон, а также другие котята всегда спят вместе, голые и горячие, слитые в единый клубок, переплетясь всеми конечностями. Может ли он надеяться, что Пичу удастся понять, что же это такое - быть в прайде? Может ли он предложить Пичу спать вместе с ним и другими котятами? Одна мысль об этом заставила Блейза задохнуться.

Пича удивляло то, что их до сих пор никто не остановил. За такую беготню в Хогвартсе с них бы сняли кучу баллов. Встречные же лишь снисходительно улыбались, посылая в спину проносящимся мимо них мальчикам приветствия и весёлые комментарии. Это было так чудесно - бездумно нестись с Блейзом, крепко держа того за руку. Пичу казалось, что он никогда не бежал так быстро. И ощущал, как счастливая улыбка растягивает его губы от уха до уха.

Вскоре они затормозили у дверей комнаты, из-за которой доносилось множество молодых звонких голосов. Блейз ворвался внутрь, даже не постучав. Множество глаз обратились в их сторону, но никто из присутствующих даже не выразил недовольства. Блейза мгновенно заключили в объятия, словно это была самая естественная в мире вещь. Затем Пича тоже притянули, крепко обнимая, стараясь дать ему почувствовать себя "своим", дать ощущение принадлежности к единому целому, частью которого и был Блейз.


- Эй, что-то случилось? - раздался чей-то голос.

- Мы просто пришли узнать, можно ли подобрать что-нибудь из одежды для моего друга. А то он чувствует себя не очень комфортно в этом официальном костюме. - Блейз осторожно выбрался из множества обнявших его рук, извлёк из чьих-то объятий Пича и всмотрелся в его лицо, стараясь оценить произведённое впечатление. Пич был для него особенным, намного больше, чем просто друг. Другие котята в комнате были уже в том возрасте, когда прекрасно понимали разницу между обычаями двух чётко разграниченных миров. Поэтому они не будут излишне фамильярны с его мальчиком. Не будут навязывать объятия, если ощутят, что Пич чувствует себя некомфортно.

-Посмотри, может это подойдёт. Как раз его размер, да и к глазам изумительно подходит. - Фред передал Блейзу пару полупрозрачных чёрных штанов и мантию, расцвеченную красными, оранжевыми, жёлтыми и черными полосками. Тот повернулся к Пичу и обеспокоено спросил: - Это подойдёт?

Блейз понимал, что должен был предоставить юноше выбор. И лишь надеялся, что тот не будет слишком стесняться откровенной одежды. Блейз придвинулся, заслоняя юношу от взглядов других котят, благо его довольно крупные габариты это позволяли.

Пич облегченно вздохнул и принялся развязывать надоевший галстук, узел на котором ранее был с таким трудом доведён до совершенства. Отбросив зелёно-серебристую ленту прочь, он принялся снимать с себя так утомлявшую его одежду. Блейз невольно оскалился. Он чувствовал возбуждение и желание, и знал, что сделает всё возможное, чтобы Пич и дальше смог носил одежды прайда, чтобы этот юноша стал полноправной его частью. Блейз так на это надеялся. Он должен быть терпеливым.

- Будет лучше, если ты не станешь надевать обувь, носки и нижнее бельё, - заметил Стефан, заставив Блейза вновь задохнуться, когда Пич покорно стащил с себя упомянутые детали гардероба и отбросил их в общую кучу уже снятой одежды. Затем натянул штаны и мантию, позволяя дерзким рукам Блейза пройтись по своим плечам и бёдрам, поправляя одежду и разглаживая несуществующие складки.

Блейз блаженно улыбнулся, вдыхая такой тёплый и приятный запах своего друга. Пич был невероятно хорош, он был просто создан для него. Что-то огромное и тёплое разливалось в его груди. Он нежно обнял Пича и увёл его подальше от остальных. Контакт между ними был мимолётен, но исполнен понимающего молчания, туманящего сознание. Туника так красиво оттеняла искрящиеся солнечным светом глаза Пича, заставляя Блейза с головой погружаться в этот сияющий омут. Правильный неприметный студент исчез, уступив место невероятно красивому и притягательному молодому мужчине. Блейз видел, как котята с восхищением разглядывают его бесценное сокровище.

Пич был немного смущен таким вниманием к себе и спрятал лицо на широкой груди Блейза. Тот был такой большой, такой сильный, в его объятиях Пич чувствовал себя таким защищенным, и первый раз в жизни радовался, что он такой маленький и изящный. Ведь он идеально вписывался в мощное тело Блейза, растворяясь в его сильных руках и зарываясь лицом в ямочку между ключицами. Растворяясь в тепле и неге, даримыми этим надёжным телом.

- Он влюблён. - Джордж обвил руками своего брата, аккуратно устраивая подбородок на его плече и оглядывая Пича с головы до ног. - Просто ещё этого не понял.

Он встретился глазами с Блейзом и увидел, как вспыхнули в их глубине счастливые искорки.

- Если мы не поторопимся, то останемся без обеда, - прервал Рон затянувшееся молчание. - Не нервничай, Пич, ты прекрасно выглядишь. Давайте уже, я жутко голоден.

- Ты всегда голоден, - насмешливо ответил Стефан.

Рон раздражённо фыркнул и вышел из комнаты. За ним всей гурьбой потащились остальные, перекидываясь шутками и дурашливыми подколками. Блейз, пользуясь тем, что их оставили наедине, притянул к себе юношу ещё сильнее и спросил:

- Ты в порядке?

- Лучше быть не может. - Пич чувствовал себя готовым сделать что угодно, пойти куда угодно, лишь бы эти руки продолжали обнимать его, прикасаться к нему.

- Тогда можем идти, - Блейз медленно улыбнулся. Его глаза засияли, когда он провёл трепетными пальцами по нежным щекам, коснулся слегка приоткрытых губ, таких полных, соблазнительных… ожидающих. Мысли мгновенно оставили его, он склонил голову, чувствуя, что то, что происходит абсолютно правильно, абсолютно естественно. Он, наконец, сделает то, о чём мечтал все это месяцы, все это годы. Всегда.

Он поцеловал своего друга, ласково, трепетно, мягко и сладко, стараясь выразить всю свою любовь. Он пробовал его, вдыхал его запах, ощущал его неповторимый вкус, почти теряя сознание от остроты охватывающих его ощущений. В ответ Пич обвил его шею руками, прижимаясь всем телом, нежно сливаясь с ним губами, разделяя на двоих такой прекрасный, исполненный любви и невинности поцелуй.

Серия сообщений "ГП: Пушистая магия":
Часть 1 - ГП: "Пушистая магия" (гл.1-10)
Часть 2 - ГП: "Пушистая магия" (гл.10-20)
...
Часть 7 - ГП: "Пушистая магия" (гл.80-90)
Часть 8 - ГП: "Пушистая магия" (гл.91-100)
Часть 9 - ГП: "Пушистая магия" (гл.101-111)