Родилась 18 мая 1914 года в Кишиневе в артистической семье. Отец, оперный певец, вернулся с войны в 1918 году, когда Бессарабия отошла к Румынии, и перевез семью в Париж. Уже в 9 лет Алла ассистировала отцу в его номере, а в 13 лет пела в баре 'Казанова', где ее заметил Вертинский и пригласил петь в своей программе в роскошном ресторане 'Эрмитаж'. Затем был Белград, где она работала в престижных ресторанах, гастроли — Германия, Афины, Бейрут, Палестина, Александрия, Каир. В Бухаресте она устроилась в 'Павильон-Рюсс', где оркестром руководил ее будущий муж, Жорж Ипсиланти. К концу 30-х Баянова рассталась с ним. В 41-м ее арестовывали румынские спецслужбы за исполнение русских песен. В 60-70-е гг. записала 8 дисков. В 1988-м приехала в СССР. - Алла Николаевна, почти все ваши песни и романсы — о любви. Вы их исполняете с таким искренним чувством и необыкновенной душевностью! А первую любовь помните? — У меня не было первой любви. Сначала это было увлечение, которое потом переросло в более серьезное чувство. Моим первым избранником был Жорж Ипсиланти. Он стал моим мужем. Жорж руководил оркестром Петра Лещенко, в котором я тоже работала. У нас завязался роман, которому воспротивились мои родители. Они считали, что это мезальянс, что Жорж мне не подходит. Он был из простой семьи, а я — из дворянской, и родители этим очень гордились. Они мечтали выдать меня за лорда или, на худой конец, за пэра... Но мы все равно поженились! - Вы сыграли на радостях шумную свадьбу? — Свадьба была для меня 'горькой', потому что мои близкие не пришли. Я все помню, как сейчас: мы расписались, потом пошли домой к Петру Лещенко. С наслаждением ели селедку с картошкой, маслом и луком, пили водку. Я рыдала, слезы катились ручьем. Жорж меня обнимал, целовал, ласкал, приговаривая: 'Что же ты плачешь в такой день? Разве ты не любишь меня? Ты не рада, что я стал твоим мужем?' И мы быстро развеселились, ведь в молодые годы долго не грустят. Наше счастье длилось пять лет. Даже мои родители смирились. - Тем не менее вы расстались с Ипсиланти... А в вашу жизнь вошла новая любовь? — Да, хотя мой возлюбленный был женат. Но я его страстно любила! Это продолжалось тоже недолго, потому что меня арестовали. И эта связь порвалась... И с Жоржем рассталась... - Алла Николаевна, как потом сложилась ваша женская судьба? Вы о чем-нибудь жалеете? — Говорю как на духу, что иногда жалею о том, что пропустила в жизни много красивых минут из-за... своей сдержанности! Хотя я человек очень темпераментный, никогда не позволяла себе, будучи замужем (а я всегда была чьей-то женой), обманывать партнера. - Алла Николаевна, вы были три раза замужем. Подскажите рецепт мудрого поведения супруги, если суженый поглядывает на сторону? — Я всегда помнила о том, что не следует разорять свое гнездо. Надо уметь принимать все достойным образом. Когда я узнавала, что муж идет со свидания (от него разило духами или рубашка была испачкана губной помадой), я подходила к нему и говорила: 'Ой, Боже мой, кто это так тебя? Пойдем, я тебя покормлю. Выпьем рюмочку русской водки!' Я его вкусно угощу (научилась хорошо готовить), у него сразу другое настроение. И постель тогда приобретает свою прелесть. Если же я лягу в супружеское ложе надутая, повернусь к мужу спиной, да еще локтем толкну: 'Отстань от меня!', — это не годится. Женщине следует быть мудрой, нежной и ласковой.   crys_tal

Акварели детей последней российской императорской четы

Читать далее...

Alphonse Allais - прародитель «Черного квадрата» .

Читать далее...

7 сентября 1923 года, 86 лет назад, в г. Мары Туркменской ССР, в армянской семье учителей Асадовых, которых направили в Среднюю Азию ликвидировать неграмотность, родился сын, герой сегодняшней статьи из серии «Антология отечественной поэзии». Итак, сына назвали Эдиком. 25-летний Арташез, отец мальчика, к тому времени имел боевую биографию – в феврале 1921 года юношей в родной Армении он участвовал в сражении с дашнаками, поднявшими восстание против Советской власти. Чудом уцелел в этих кровопролитных боях, воевал отчаянно и вскоре был назначен комиссаром одной из частей.
Его женой стала интеллигентная армянская девушка, ее отец, Иван Калустович Курдов, в свое время два года был секретарем знаменитого российского писателя Николая Гавриловича Чернышевского. И эта работа была для него «маяком» на всю жизнь: не зря дочь стала преподавательницей русского языка и литературы.СМОТРЕТЬ ДАЛЕЕ...=

Композитор госпожи удачи

Этот пост по просьбе моего друга и ПЧ MsTataka

 

 

 

 

История о вражде и дружбе двух из трех великих теноров, которые взволновали весь мир своим совместным пением: Лучано Паваротти, Пласидо Доминго и Хосе Каррерасе – известна, пожалуй, немногим.

Читать далее

«О ком твоя вздыхает лира?
Кому… ты посвятил ее напев?»
А.С. Пушкин

 

 

Александр Александрович Алябьев родился 15 августа 1787 года в семействе дворян в Тобольске в семье вице-губернатора Александра Васильевича Алябьева. Когда мальчику исполнилось девять лет, семья переехала в Петербург. Пришла пора, и четырнадцатилетнего юношу определили на службу по горному ведомству. Однако далекое от искусства дело не мешает ему продолжать начатое еще в Тобольске музыкальное образование.
Молодым человеком семнадцати лет, Александр переезжает в Москву и погружается в светскую жизнь с ее развлечениями. Музыка пока не стала его страстью, и сочинять он начнет лишь в 23-летнем возрасте.
Отечественная война 1812 года прервала его первые композиторские опыты. Алябьев вступает в армию, где встречается с Денисом Давыдовым, предводителем партизанского отряда. С его гусарским эскадроном Александр участвует во взятии Дрездена, принимал участие в сражении под Лейпцигом, боях на Рейне и взятие Парижа. После окончания войны в служебном формуляре блестящего офицера появляется запись: «употреблен в самых опаснейших местах, везде отлично исполнял данные препоручения».
За боевые заслуги Александр получил два ордена Анны 3-й степени, орден Владимира 4-й степени и медаль участника войны.
В 1823 году Алябьев, в чине подполковника, вышел в отставку с мундиром и полным пенсионом. 24 февраля 1825 г. Алябьев был арестован по обвинению в смерти одного из участников карточной игры. Три года провел в тюрьме, где продолжал писать музыку. Здесь был создан знаменитый романс «Соловей», на слова А.Дельвига, завоевавший европейскую известность.
Несмотря на то, что вина композитора так и не была доказана, он был приговорен к лишению дворянства, знаков отличия, чинов и ссылке в Сибирь, которая в 1831 году была заменена кавказской.
Еще до 1825 года, Алябьев начал ухаживать за Екатериной Александровной Римской-Корсаковой, встретившись с ней на одном из балов. Между ними начался роман, который прервался в 1825-м, после ссылки Алябьева.
После вынесения ему приговора,  в том же году ее выдают замуж за владельца Пущинской усадьбы А.П. Офросимова.
Услышанная в тюрьме весть о ее замужестве, казалось, навсегда разлучила их, хотя память о любимой женщине не исчезала. В холодном Тобольске ее образ согревал одинокое сердце и вдохновлял на новые музыкальные страницы. Неслучайным было посвящение ей романса на слова А. Бистрома.

Когда зари дыханье
С природы дремлющей свевает мрак густой
И льется по полям цветов благоуханье, -
Я вижу образ твой.

На Кавказе происходит встреча с Екатериной, всколыхнувшая в поэтической душе Александра давнее, но видимо, не ушедшее в прошлое, чувство. В Пятигорске чувство вспыхивает с новой силой, отразившись в романсе «Тайна» на стихи А. Вельтмана. Выбор стихотворения явно не случаен: первые и последние слова каждой строфы его составляют фразу «Я вас люблю».

Я не скажу, я не признаюсь, в чем тайна вечная моя.
Ее я скрыть от всех стараюсь, боюсь доверчивости я,
Боюсь доверчивости я.
Вас не займет она, не тронет, как скучной повести рассказ.
Так пусть же навсегда потонет она в душе моей от вас,
Она в душе моей от вас.
Люблю невольный знак случайный.
Не верьте, небо я молю навек оставить грустной тайной,
Кого я пламенно люблю,
Кого я пламенно люблю.

Интересно отметить, что на рукописи романса «Тайна», композитор обозначил место и время сочинения: Пятигорск, 17 июля 1832 года.
В 1833 году тряский дилижанс увозит невольника с Кавказа в Оренбург, в этот серый город, где, казалось, его никто не ждет. Уезжает и та единственная, которая подарила ему прекрасную мечту и надежду на счастье. Кто знает, встретятся ли они когда-нибудь? Тягостное состояние, когда душа полна «и серебристых грез, невысказанных мук и непонятных слез», находит выход в творчестве. В 1833 году появились его вокальные «ноктюрны» - шесть романсов с посвящением Е. А. Офросимовой.
 Но в Оренбурге композитору повезло. Генерал-губернатором был Василий Перовский, участник войны 1812 года. Знакомство с этим умным, образованным и обаятельным человеком стало для Алябьева приятным сюрпризом. «Я полагаю, что России повезло, что у нее есть такие преступники. Вдвойне же повезло Сибири и Уралу, куда этих негодников сослали и где, благодаря им, наконец возникло культурное общество»… (Ответ жены оренбургского губернатора на упрек в том, что она приглашает на свои вечера сосланного Алябьева).
Перовский, искренне сочувствующий Алябьеву, лично подает за него прошение царю, и в 1835 году он, наконец, получает разрешение на житье в Московской губернии.
Оставалось 10 лет жизни, когда судьба одарила его своей грустной улыбкой. Екатерина Александровна, чей образ хранил он все годы разлуки, стала вдовой. И в 1840 году - жениху минуло уже 53 - состоялось их бракосочетание. Казалось, «тотчас в небо унесут его раскинутые крылья».

 

20 августа 1840 года в селе зятя композитора В.М.Исленьева Рязанцы Богородского уезда в церкви Святой Троицы А.А.Алябьев обвенчался с вдовой Екатериной Александровной Офросимовой (1803-1854) - дочерью Марии Ивановны Наумовой и Александра Яковлевича Римского-Корсакова, дом которых на Страстной площади в Москве, помнивший Пушкина, Грибоедова, Дениса Давыдова, считался одним из прототипов дома Фамусова. Екатерина Александровна писала: «Я вступила в супружество с Алябьевым уже во время его несчастия, не увлекаясь никакими житейскими выгодами, и одно только чувство любви и уважения к его внутренним качествам могло ободрить меня на такую решимость».
К сожалению, нам неизвестны портреты Екатерины Александровны, но какое-то представление может дать посвященное ей стихотворение Жуковского «Кто вас случайно в жизни встретит».

В АЛЬБОМ Е. А. АЛЯБЬЕВОЙ,
рожденной Римской-Корсаковой 

Кто вас случайно в жизни встретит,
Тот день нечаянный такой
Меж днями счастия заметит,
И скажет случаю спасибо всей душой!
И я ему, причудливому богу,
Спасибо всей душой сказал
За то, что мне он на дорогу
Попутчиком любезным дал
Приятное об вас воспоминанье!
На чуже страннику сей дар — благодеянье!
С таким товарищем не скучен скучный путь,
Веселый веселее вдвое!
Кто ж раз увидел вас, тому невольно в грудь
Вселяется желание живое:
Чтоб в жизни встретить вас еще когда-нибудь,
Чтоб, стоя счастия, вы и счастливы были,
Но чтоб и нового знакомца не забыли!

НЕ ГОВОРИ: ЛЮБОВЬ ПРОЙДЕТ…

Слова Антона Дельвига

Не говори: любовь пройдет, 
О том забыть твой друг желает; 
В ее он вечность уповает, 
Ей в жертву счастье отдает. 

Зачем гасить душе моей 
Едва блеснувшие желанья? 
Хоть миг позволь мне без роптанья 
Предаться нежности твоей. 

За что страдать? Что мне в любви 
Досталось от небес жестоких 
Без горьких слез, без ран глубоких, 
Без утомительной тоски? 

Любви дни краткие даны, 
Но мне не зреть ее остылой; 
Я с ней умру, как звук унылый 
Внезапно порванной струны.  

 

Романсы исполняет Александр Ведерников

Художник Тропинин В.А.

Булат Окуджава

Музыкант

Музыкант играл на скрипке , я в глаза ему глядел ,
Я не то чтоб любопытствовал - я по небу летел.
Я не то чтобы от скуки ,я надеялся понять ,
Как умеют эти руки эти звуки извлекать.

Из какой-то деревяшки , из каких-то бледных жил ,
Из какой-то там фантазии , которой он служил.
А еще ведь надо в душу нам проникнуть и поджечь.
А чего с ней церемониться , чего ее беречь.

Счастлив дом , где пенье скрипки наставляет нас на путь.
И вселяет в нас надежду , остальное - как-нибудь.
Счастлив инструмент , прижатый к угловатому плечу.
По чьему благословлению я по небу лечу.

Счастлив тот , чей путь недолог , пальцы злы , смычок остер,
Музыкант , соорудивший из души моей костер.
А душа , уж это точно ,ежели обожжена ,
Справедливей ,милосерднее и праведней она.

 

Музыкант - Исп. Олег Погудин

 

[

  

Лирический дар Лемешева оказался востребован  в эпоху бравурных маршей и трескучих речей во многом как противопоставление этим явлениям жизни, хотя, быть может, сам певец никогда не подчеркивал этого противостояния. Что трогает в его пении более всего? Конечно, в первую очередь, необыкновенной красоты тембр - нежный, мягкий, свободно льющийся, голос  с серебристыми верхами, напоминающими звон валдайских колокольчиков. Но кроме этого, кроме великолепной дикции, бережного отношения к слову, общей высокой культуры пения однажды и навсегда пленяет поразительная простота и естественность исполнения, удивительное чувство меры. Слушая лемешевские записи каждый раз ловишь себя на мысли, что внутренне поешь вместе с ним, что и ты так бы вот спел ту или иную фразу, будто и не знаменитый певец Лемешев с пластинки полувековой давности поет тот или иной романс, а ты сам - настолько искренне и безыскусно, но в то же время глубоко прочувствованно его исполнение. Эта простота и задушевность захватывают целиком, и многие вещи, особенно русского репертуара, потом бывает трудно слушать в исполнении других певцов - лемешевские интонации надолго поселяются в ушах, и иные прочтения кажутся чересчур надуманными, манерными, даже грубыми. Когда слушаешь пение Лемешева, автоматически отключаешься от многих технических деталей, перестаешь анализировать пение как таковое. Слушаешь музыку, которая берет за нутро, а рациональную логику заставляет притихнуть. 

Читать далее...

«О ком твоя вздыхает лира?
Кому… ты посвятил ее напев?»
А.С. Пушкин

 

 

Александр Александрович Алябьев родился 15 августа 1787 года в семействе дворян в Тобольске в семье вице-губернатора Александра Васильевича Алябьева. Когда мальчику исполнилось девять лет, семья переехала в Петербург. Пришла пора, и четырнадцатилетнего юношу определили на службу по горному ведомству. Однако далекое от искусства дело не мешает ему продолжать начатое еще в Тобольске музыкальное образование.
Молодым человеком семнадцати лет, Александр переезжает в Москву и погружается в светскую жизнь с ее развлечениями. Музыка пока не стала его страстью, и сочинять он начнет лишь в 23-летнем возрасте.
Отечественная война 1812 года прервала его первые композиторские опыты. Алябьев вступает в армию, где встречается с Денисом Давыдовым, предводителем партизанского отряда. С его гусарским эскадроном Александр участвует во взятии Дрездена, принимал участие в сражении под Лейпцигом, боях на Рейне и взятие Парижа. После окончания войны в служебном формуляре блестящего офицера появляется запись: «употреблен в самых опаснейших местах, везде отлично исполнял данные препоручения».
За боевые заслуги Александр получил два ордена Анны 3-й степени, орден Владимира 4-й степени и медаль участника войны.
В 1823 году Алябьев, в чине подполковника, вышел в отставку с мундиром и полным пенсионом. 24 февраля 1825 г. Алябьев был арестован по обвинению в смерти одного из участников карточной игры. Три года провел в тюрьме, где продолжал писать музыку. Здесь был создан знаменитый романс «Соловей», на слова А.Дельвига, завоевавший европейскую известность.
Несмотря на то, что вина композитора так и не была доказана, он был приговорен к лишению дворянства, знаков отличия, чинов и ссылке в Сибирь, которая в 1831 году была заменена кавказской.
Еще до 1825 года, Алябьев начал ухаживать за Екатериной Александровной Римской-Корсаковой, встретившись с ней на одном из балов. Между ними начался роман, который прервался в 1825-м, после ссылки Алябьева.
После вынесения ему приговора,  в том же году ее выдают замуж за владельца Пущинской усадьбы А.П. Офросимова.
Услышанная в тюрьме весть о ее замужестве, казалось, навсегда разлучила их, хотя память о любимой женщине не исчезала. В холодном Тобольске ее образ согревал одинокое сердце и вдохновлял на новые музыкальные страницы. Неслучайным было посвящение ей романса на слова А. Бистрома.

Когда зари дыханье
С природы дремлющей свевает мрак густой
И льется по полям цветов благоуханье, -
Я вижу образ твой.

На Кавказе происходит встреча с Екатериной, всколыхнувшая в поэтической душе Александра давнее, но видимо, не ушедшее в прошлое, чувство. В Пятигорске чувство вспыхивает с новой силой, отразившись в романсе «Тайна» на стихи А. Вельтмана. Выбор стихотворения явно не случаен: первые и последние слова каждой строфы его составляют фразу «Я вас люблю».

Я не скажу, я не признаюсь, в чем тайна вечная моя.
Ее я скрыть от всех стараюсь, боюсь доверчивости я,
Боюсь доверчивости я.
Вас не займет она, не тронет, как скучной повести рассказ.
Так пусть же навсегда потонет она в душе моей от вас,
Она в душе моей от вас.
Люблю невольный знак случайный.
Не верьте, небо я молю навек оставить грустной тайной,
Кого я пламенно люблю,
Кого я пламенно люблю.

Интересно отметить, что на рукописи романса «Тайна», композитор обозначил место и время сочинения: Пятигорск, 17 июля 1832 года.
В 1833 году тряский дилижанс увозит невольника с Кавказа в Оренбург, в этот серый город, где, казалось, его никто не ждет. Уезжает и та единственная, которая подарила ему прекрасную мечту и надежду на счастье. Кто знает, встретятся ли они когда-нибудь? Тягостное состояние, когда душа полна «и серебристых грез, невысказанных мук и непонятных слез», находит выход в творчестве. В 1833 году появились его вокальные «ноктюрны» - шесть романсов с посвящением Е. А. Офросимовой.
 Но в Оренбурге композитору повезло. Генерал-губернатором был Василий Перовский, участник войны 1812 года. Знакомство с этим умным, образованным и обаятельным человеком стало для Алябьева приятным сюрпризом. «Я полагаю, что России повезло, что у нее есть такие преступники. Вдвойне же повезло Сибири и Уралу, куда этих негодников сослали и где, благодаря им, наконец возникло культурное общество»… (Ответ жены оренбургского губернатора на упрек в том, что она приглашает на свои вечера сосланного Алябьева).
Перовский, искренне сочувствующий Алябьеву, лично подает за него прошение царю, и в 1835 году он, наконец, получает разрешение на житье в Московской губернии.
Оставалось 10 лет жизни, когда судьба одарила его своей грустной улыбкой. Екатерина Александровна, чей образ хранил он все годы разлуки, стала вдовой. И в 1840 году - жениху минуло уже 53 - состоялось их бракосочетание. Казалось, «тотчас в небо унесут его раскинутые крылья».

 

20 августа 1840 года в селе зятя композитора В.М.Исленьева Рязанцы Богородского уезда в церкви Святой Троицы А.А.Алябьев обвенчался с вдовой Екатериной Александровной Офросимовой (1803-1854) - дочерью Марии Ивановны Наумовой и Александра Яковлевича Римского-Корсакова, дом которых на Страстной площади в Москве, помнивший Пушкина, Грибоедова, Дениса Давыдова, считался одним из прототипов дома Фамусова. Екатерина Александровна писала: «Я вступила в супружество с Алябьевым уже во время его несчастия, не увлекаясь никакими житейскими выгодами, и одно только чувство любви и уважения к его внутренним качествам могло ободрить меня на такую решимость».
К сожалению, нам неизвестны портреты Екатерины Александровны, но какое-то представление может дать посвященное ей стихотворение Жуковского «Кто вас случайно в жизни встретит».

В АЛЬБОМ Е. А. АЛЯБЬЕВОЙ,
рожденной Римской-Корсаковой 

Кто вас случайно в жизни встретит,
Тот день нечаянный такой
Меж днями счастия заметит,
И скажет случаю спасибо всей душой!
И я ему, причудливому богу,
Спасибо всей душой сказал
За то, что мне он на дорогу
Попутчиком любезным дал
Приятное об вас воспоминанье!
На чуже страннику сей дар — благодеянье!
С таким товарищем не скучен скучный путь,
Веселый веселее вдвое!
Кто ж раз увидел вас, тому невольно в грудь
Вселяется желание живое:
Чтоб в жизни встретить вас еще когда-нибудь,
Чтоб, стоя счастия, вы и счастливы были,
Но чтоб и нового знакомца не забыли!

НЕ ГОВОРИ: ЛЮБОВЬ ПРОЙДЕТ…

Слова Антона Дельвига

Не говори: любовь пройдет, 
О том забыть твой друг желает; 
В ее он вечность уповает, 
Ей в жертву счастье отдает. 

Зачем гасить душе моей 
Едва блеснувшие желанья? 
Хоть миг позволь мне без роптанья 
Предаться нежности твоей. 

За что страдать? Что мне в любви 
Досталось от небес жестоких 
Без горьких слез, без ран глубоких, 
Без утомительной тоски? 

Любви дни краткие даны, 
Но мне не зреть ее остылой; 
Я с ней умру, как звук унылый 
Внезапно порванной струны.  

 

Романсы исполняет Александр Ведерников

Художник Тропинин В.А.

 

В 1945 году в разбитом бомбардировками Дрездене сидел итальянец Ремо Джацотто и перебирал пыльные разрозненные нотные листы. Ему уже давно и сильно хотелось есть. А потому Ремо решил: еще один, последний лист – и надо пойти перекусить. Он потянулся к нотам, не подозревая, что от всемирной славы его отделяло одно мгновение.

 

Музыковед Ремо Джацотто заканчивал биографию композитора эпохи барокко Томазо Альбинони, в те годы известного лишь в очень узких кругах. Как и полагается в любой серьезной биографической работе, Ремо пытался найти как можно больше достоверных исторических материалов, связанные с творчеством композитора.

 

В Дрездене, в собрании Саксонской земельной библиотеки он и наткнулся нечаянно на неизвестное ранее произведение XVII века, которое посчитал медленной частью какой-то струнной сонаты. Ноты содержали только шесть начальных тактов мелодии Adagio и партию баса.

А дальше произошло невиданное и непонятное: Джацотто «досочинил» Adagio полностью в той форме, которая нам сейчас так хорошо известна. И выпустил в свет в 1958 году под таким названием: «Ремо Джацотто. Адажио соль минор для струнных и органа на основе двух фрагментов темы и цифрового баса Томазо Альбинони»

Читать далее

Камиль Сен-Санс (1835–1921)

«На долюСен-Санса, — писал Ромен Роллан, — выпала весьма редкая честь — увидеть себя в положении классика ещё при жизни». А начиналась его жизнь не хуже, чем у Моцарта. Родившись в 1835 году в семье «страстных музыкантов», Камиль стал заниматься музыкой с двух лет, в шесть уже сочинял, а в десять играл в концертных залах Парижа, исполняя все сонаты Бетховена. Далее Сен-Санс, «проникнутый Бахом и Генделем», с истинно французской легкостью и изяществом освоил премудрости музыкальной и других наук.

Знаменитый пианист, органист (по мнению Листа, крупнейший в мире), дирижер, композитор, освоивший все возможные стили и жанры (от мессы до комической оперы), критик, исследователь музыки и театра, ученый-любитель, поэт, педагог (среди его учеников — Габриель Форе) — это все он, Камиль Сен-Санс, ему интересно попробовать все. «Муки творчества» — это не о нем. Он за все берется «с одинаковым здравым смыслом и неоспоримой легкостью» и утверждает: «Я создаю музыку, как яблоня рождает яблоки». Даже серьезные библейские сюжеты в его музыке приобретают изящество, опера «Самсон и Далила» тому подтверждение: завораживающая красотой музыка по сей день не сходит с оперных подмостков.  Читать далее

Джоаккино Антонио Россини (29 февраля 1792, Пезаро, Италия — 13 ноября 1868, Рюэлли, Франция) — великий итальянский композитор, создатель 39 опер и удивительно ярких и красивых мелодий, блестящий собеседник и острослов, жизнелюб и донжуан, гурман и кулинар.

«Упоительный», «сладчайший», «пленительный», «утешительный», «солнечный»… Какими только эпитетами не награждали Россини его современники. Под обаянием его музыки находились самые просвещенные люди разных времен и народов. Александр Пушкин писал в «Евгении Онегине»:

Но уж темнеет вечер синий,
Пора нам в Оперу скорей:
Там упоительный Россини,
Европы баловень — Орфей.
Не внемля критике суровой,
Он вечно тот же, вечно новый,
Он звуки льет — они кипят,
Они текут, они горят,
Как поцелуи молодые,
Все в неге, в пламене любви,
Как закипевшего аи
Струя и брызги золотые…

Оноре де Бальзак, прослушав «Моисея» Россини, сказал: «эта музыка поднимает склоненные головы и вселяет надежду в самые ленивые сердца». Устами своего любимого героя Растиньяка французский писатель говорит: «Вчера у итальянцев давали «Севильского цирюльника» Россини. Я никогда прежде не слышал такой сладостной музыки. Боже! Есть же счастливцы, которые имеют ложу у итальянцев».

Немецкий философ Гегель, приехав в сентябре 1824 года в Вену, решил посетить один из спектаклей Итальянского оперного театра. Прослушав «Отелло» Россини, он написал жене: «Пока у меня хватит денег, чтобы ходить в итальянскую оперу и оплатить обратный проезд, я остаюсь в Вене». За месяц пребывания в столице Австрии, философ по разу посетил все спектакли театра, и 12 раз (!) оперу «Отелло».

Чайковский, впервые прослушав «Севильского цирюльника», записал в дневнике: ««Севильский цирюльник» останется навсегда неподражаемым образцом… Той непритворной, беззаветной, неудержимо захватывающей веселости, какою брызжет каждая страница «Цирюльника», того блеска и изящества мелодии и ритма, которыми полна эта опера, — нельзя найти ни у кого».

Генрих Гейне, один из самых привередливых и злоязычных людей своего времени, был совершенно обезоружен музыкой итальянского гения: «Россини, божественный маэстро, — солнце Италии, расточающее свои звонкие лучи всему миру! Я… восхищаюсь твоими золотыми тонами, звездами твоих мелодий, твоими искрящимися мотыльковыми грезами, так любовно порхающими надо мной и целующими сердце мое устами граций! Божественный маэстро, прости моими бедным соотечественникам, которые не видят твоей глубины, — ты прикрыл ее розами...»

Стендаль, бывший свидетелем бешеного успеха итальянского композитора, констатировал: «Слава Россини может быть ограничена только пределами вселенной».

ШЕВЕЛИТЬ УШАМИ — ЭТО ТОЖЕ ТАЛАНТ
Отличники — хорошие исполнители, но миром правят троечники. Однажды один знакомый рассказал Россини о том, что некий коллекционер собрал большую коллекцию орудий пыток всех времен и народов. «А было ли в этой коллекции фортепиано?» — поинтересовался Россини. «Конечно, нет», — с удивлением отозвался собеседник. «Значит, в детстве его не учили музыке!» — вздохнул композитор.
Читать далее

Из книги Бориса Львовича  "АКТЁРСКАЯ КУРИЛКА":

"... Оговорки артистов во время спектакля — особо любимый предмет актерской курилки. Им несть числа — от безобидных до могущих иметь очень серьезные последствия.


Олег Ефремов, игравший императора Николая Первого, вместо: «Я в ответе за всё и за всех!» — заявил: «Я в ответе за всё... и за свет!» На что игравший рядом Евстигнеев не преминул откликнуться: «Тогда уж и за газ, ваше величество!»

* * *

Вахтанговцы играли пьесу «В начале века». Одна из сцен заканчивается таким диалогом: «Господа, поручик Уточкин приземлился!» — «Сейчас эта новость всколыхнет города Бордо и Марсель!» Вместо этого актер, прибежавший с новостью, прокричал: «Поручик Уточкин... разбился!» Его партнер, понимая, что радостный тон здесь не будет уместен, задумчиво протянул: «Да-а, сейчас эта новость всколыхнет города... Мордо и Бордель!» Зритель очень веселился, актеры давились смехом — пришлось временно дать занавес.

* * *

В пьесе про пограничников исполнитель главной роли вместо: «...Я отличный певун и плясун!» — радостно и громко прокричал на весь зал: «Я отличный ПИСУН и ПЛЕВУН!!!»

* * *

В дурацкой пьесе про советских ученых актер, игравший секретаря партийной организации института, вместо текста: «Зачем же так огульно охаивать...» — произнес: «Зачем же так ОГАЛЬНО ОХУИВАТЬ...», за что был немедленно из театра уволен.

* * *

Но круче всех оговорился Евгений Евстигнеев в спектакле по пьесе Шатрова «Большевики». Выйдя от только что раненного Ленина в зал, где заседала вся большевистская верхушка, вместо фразы: «У Ленина лоб желтый, восковой...» он сообщил: «У Ленина... жоп желтый!..». Спектакль надолго остановился. «Легендарные комиссары» расползлись за кулисы и не хотели возвращаться.

* * *

Эту байку мне рассказал диктор Центрального телевидения Владимир Ухин, любимый «Дядя Володя» всей детворы, много лет подряд желавший малышам спокойной ночи вместе с Хрюшей и Степашкой. Как-то раз он вместе с дежурной бригадой в студии «доставали» диктора Валентину Печорину. Она должна была объявить фильм из серии «Следствие ведут знатоки» — он назывался «Подпасок с огурцом». Зная природную смешливость Вали, эти хулиганы внушали ей, что она ни за что не скажет правильно, а выйдя в эфир, непременно произнесет: «Подпасок с...» — не рискую приводить здесь это всем хорошо знакомое слово. Она же утверждала, что ни за что не ошибется. Так продолжалось весь вечер, пока Валечка не вышла в эфир. «А сейчас, — привычно улыбаясь, сказала она, — фильм из серии "Следствие ведут знатоки"...» Тут она, видимо, представила себе лица «доставал», ждущих, что она оговорится, еще раз улыбнулась и вдруг сказала: «Подросток с колбасой!»

* * *

Однажды довольно известный конферансье подбежал на концерте к замечательной певице Маквале Касрашвили: «Лапулек, быстренько-быстренько: как вас объявить? Я люблю, чтобы оригинальненько!!!» «Ну... не надо ничего придумывать, — ответила Маквала. — Просто скажите: "Солистка Большого Театра Союза ССР, народная артистка Грузинской ССР Маквала Касрашвили!"» «Фу, лапулек, — скривился конферансье, — как банально! Ну ладно, я что-нибудь сам!..» и возвестил: «А сейчас... на эту сцену выходит Большое Искусство! Для вас поет любимица публики... блистательная... Макака! Насрадзе!!!»

* * *

На радио очень популярна история о дикторе, читавшем стихи: «Плыви, мой челн, по воле волн!». Своим роскошным баритоном он произнес: «Плыви, мой ЧЛЕН...» — и, поняв, что оговорился, величественно закончил: «...По воле ВЕЛН»

 

 

Впервые в истории отечественного аудиотеатра создан аудиоспектакль по великому роману А.С.Пушкина "Евгений Онегин". Перед Вами не очередное прочтение романа, а настоящее театральное действо, основанное на виртуозной игре замечательных актеров, в лучших традициях русского драматического театра. Роль Евгения Онегина исполнил Константин Хабенский, в роли Татьяны — Ольга Будина, от автора — сам Валентин Гафт.

 

Первой страстью Энрико Карузо было, разумеется, пение. Но была у него и вторая страсть...

 

Карузо рисовал карикатуры. Рисовал всюду, как только был свободен от участия в спектаклях, репетициях, хождениях по магазинам. Рисовал на том, что окажется по рукой – на меню в ресторанах, на банкнотах, театральных программках. В рестораны куда он часто заходил, знали об этой страсти тенора. Как только он садился за стол, официант приносил ему бумагу и карандаш.
Объекты для карикатур он находил повсюду. Но чаще это были коллеги по «цеху» и известные деятели.

 

                                  

 

 Амелита Галли-Курчи           Андрес де Сегурола                  Артуро Тосканини

 >>>>>

 

Лебединая песня

Пройдено поле любви нашей яростной,

вспыхнул костер, догорел и угас...

Жаль, не сбылись ожиданья напрасные,

жизнь наступила как есть, без прикрас.

Муз. и ст Пуаре М

Steve Hanks

 

Груз одиночества давит отчаянно,

в гордом молчаньи замкнулась в себе...

Нет ничего в этой жизни случайного,

грустно сдаюсь я на милость судьбе.

 

 

В память навечно любовь наша врежется,

слышу мелодии ласковых дней...

Шепчут мне звезды в полуночной нежности:

Счастье вернется... Дождаться сумей...

 Лесные Дали Романс 26.11.08  

Читать далее...

Нет ничего прекрасней женщины на свете,
И образ женской красоты во все века,
В стихах, картинах, песнях, прозе, оперетте,
Художник воспевает на века.

Ю. Н. Фролов
 

 

Jacquet Gustave

Читать далее...

'Рыжий священник'

Во все времена люди искусства стремились наполнить мир красотой и гармонией, искали в них утешение и смысл бытия. Эпоха принимала все, но, обладая переменчивым нравом, то возвеличивала творца, то ниспровергала.

Не сделала она исключение и для Антонио Вивальди. В 1770 году, спустя всего 30 лет после его смерти, имя Вивальди даже не упоминается в списке итальянских композиторов. В XIX веке о нем говорили лишь как о композиторе, чьи ноты переписывал великий Бах. А в начале XX века произошло чудо: с 1912 по 1926 годы была найдена большая часть его произведений, и за короткое время его музыка облетела весь мир, тронула души многих и многих. Она словно ждала подходящего момента, чтобы зазвучать вновь. Может, наше время чем-то сродни той непростой эпохе?

После почти 200-летнего забвения Антонио Вивальди вернулся в мир! Сейчас редкий оркестр не имеет в своем репертуаре знаменитых «Времен года». Любой музыковед скажет вам, что это картины природы, понятные каждому: пение весенних птиц, летняя гроза… Но в руках гения все приобретает иной смысл: знакомые образы вызывают ассоциации с чем-то более тонким и глубоким — не просто с картинами природы, но с ее законами. Владимир Спиваков как-то назвал это произведение «фреской человеческой жизни», ведь человек проходит тот же путь, что и природа — от рождения до смерти.

Какая же она — фреска жизни самого Антонио Вивальди?

 

Ф. М. Ла Каве. Портрет венецианского музыканта (предположительно Вивальди). 1723

 

Читать далее...

Борис Львович. "АКТЁРСКАЯ КУРИЛКА"

Источник: Борис Львович, «Актерская курилка».
Изд-во: "Подкова", Москва, 2000.
OCR и вычитка: Александр Белоусенко (belousenko@yahoo.com), 21 декабря 2003.

---

Борис Львович

АКТЁРСКАЯ КУРИЛКА

      Дорогой читатель!

      Вот я задаю тебе задачку: в течение трех секунд закончи последним словом фразу: «Театр начинается с ...». Раз-два-три! Браво, молодец! Действительно, Станиславский утверждал, что с вешалки. Но это для зрителя! А для артиста?
      Не мучайся: я уже приготовил ответ! Я — Борис Львович, режиссер и актер, тридцать лет работающий в театре и на эстраде, знаю, где находится то место, с которого в театре начинается... ну, если не всё, то очень многое! За мной, читатель — иди, не робей: в театр не пускают посторонних, но я проведу!
      Вот он, этот уголок, любимый сердцу каждого артиста: «АКТЕРСКАЯ КУРИЛКА»! Здесь артист проводит все минуты, свободные от репетиций и спектаклей — даже если не курит! Здесь, в актерской курилке, он услышит новый анекдот, здесь расскажет свой анекдот, который, сгорая от предвкушения успеха, заготовил вчера, и хохот товарищей по профессии будет ему высшей наградой! А если анекдот старый, все равно будут хохотать, как будто слышат впервые: во-первых, рассказано классно, а во-вторых, — каждый рвется следующим и тоже ждет успеха Вот так и расцветает пышным цветом здесь, в курилке, уникальный Театр актерской байки, в который не допускается зритель с улицы, да в нем и нет нужды, ибо здесь артисты играют друг для друга. Играют взахлеб, заводясь с пол-оборота, потому что «пройти» среди своих гораздо труднее и важнее!..
      А кто персонажи этого театра? Да все те же «люди актерской курилки», самые замечательные и талантливые из «богемы», чьи реплики, каламбуры, оговорки разлетались «от Москвы до самых до окраин», передавались из курилки в курилку, от старых актеров молодым, и так жили и живут, хотя их авторы давно уже в мире ином. Но артист забегает в курилку, делает первую затяжку и начинает: «Однажды Раневская сказала...» Не успевает аудитория отхохотатъ, как уже торопится встрять следующий: «Говорят, Утесов однажды...» А там и Райкин, и Ливанов, и Светлов, и Яншин... Да и нынешних не обойдут: одних баек про Кобзона сколько!
      Я всю жизнь эти байки преданно любил, собирал и рассказывал. Но как-то раз подумал: «А почему им судьба так и бродить по кругу среди своих? Чего ж такому добру пропадать?!»
      И вот однажды в Московском Театре Эстрады — на лучшей эстрадной площадке России, овеянной именами Райкина, Утесова, Шульженко — прошла серия представлений «Смешные байки из актерской курилки». То, что еще недавно было достоянием завсегдатаев творческих «Домов», вышло «в народ». При битком набитых залах Борис Брунов, Лев Дуров, Евгений Весник, Евгений Симонов, Юрий Никулин, Вячеслав Шалевич, Тамара Кушелевская, Юрий Григорьев, Алик Левенбук, Вячеслав Войнаровский и другие мастера «баечного» дела предстали во всем блеске этого редкого жанра. «Ах, какой это был прелестный вечер в Театре Эстрады, на берегу Москва-реки!» — воскликнул обычно такой грозный фельетонист Эдуард Графов на страницах газеты «Культура» 30 ноября 1992 года. — Большое спасибо Борису Львовичу за эту затею!»
      Успех этих вечеров и подвигнул меня на то, чтобы сесть за машинку и придать устному фольклору литературный вид. Первая «Актерская курилка» вышла в 1995 году и немедленно была расхватана с прилавков. В эту, вторую книжку, та первая вошла большей частью, и еще почти столько же добавлено.
      И вновь предупреждаю, ВНИМАНИЕ! Если кому-то из знатоков какая-либо история известна в другой интерпретации — не торопитесь бросить в меня камень! Байка — она байка и есть: как услышал, так и передаю дальше! А если чего и добавил, так совсем чуть-чуть, честное слово!
      То же самое — теоретикам театра и эстрады: байка есть вещь несерьезная, документом служить не может, так что прежде, чем вставлять ее в диссертацию или телепередачу, подумайте хорошенько!..
      Ну, вроде всё. Теперь читай, читатель! И если, дойдя до конца книжки, ты ни разу не улыбнешься, начни читать сначала, но при этом пусть во время чтения кто-нибудь из близких тебя щекочет!

      Всей душой твой
      Борис Львович

      (последнее, кстати, не отчество, а фамилия!)

 

---

 

      Каждый, хоть сколько-нибудь интересующийся театром, знает, что великие мэтры российской сцены, «отцы-основатели» МХАТ Станиславский и Немирович-Данченко поссорились еще до революции и не общались до конца дней своих. МХАТ практически представлял собою два театра: контора Станиславского — контора Немировича, секретарь того — секретарь другого, артисты того — артисты этого... Неудобство, чего и говорить! Словом, однажды, говорят, было решено их помирить. Образовалась инициативная группа, провелись переговоры и, наконец, был создан сценарий примирения. После спектакля «Царь Федор Иоанович», поставленного ими когда-то совместно к открытию театра, на сцене должна была выстроиться вся труппа. Под торжественную музыку и аплодисменты справа должен был выйти Станиславский, слева — Немирович. Сойдясь в центре, они пожмут друг другу руки на вечный мир и дружбу. Крики «ура», цветы и прочее... Корифеи сценарий приняли: им самим давно надоела дурацкая ситуация.
      В назначенный день всё пошло как по маслу: труппа выстроилась, грянула музыка, корифеи двинулись из кулис навстречу друг другу... Но Станиславский был громадина, почти вдвое выше Немировича, и своими длинными ногами успел к середине сцены чуть раньше. Немирович, увидев это, заторопился, зацепился ножками за ковер и грохнулся прямо к ногам соратника. Станиславский оторопело поглядел на лежащего у ног Немировича, развел руками и пробасил: «Ну-у... Зачем же уж так-то?..» Больше они не разговаривали никогда.

 

* * *

      Великий дока по части театра, Станиславский в реальной жизни был наивен, как малое дитя. Легендарными стали его безуспешные попытки уяснить систему взаимоотношений при Советской власти. Имевший массу льгот и привилегий, он никак не мог запомнить даже словосочетание «закрытый распределитель». «Кушайте фрукты, — угощал он гостей, — они, знаете ли, из "тайного закрепителя"!» После чего делал испуганные глаза, прикладывал палец к губам и говорил: «Тс-с-с!»...
      Однажды Станиславский сидел в ложе со Сталиным, хаживавшим во МХАТ довольно часто. Просматривая репертуар, «лучший друг советских артистов» ткнул пальцем в листок: «А па-чи-му мы давно нэ видим в рэ-пэр-ту-арэ "Дны Турбыных" пысатэля Булгакова?» Станиславский всплеснул руками, приложив палец к губам, произнес «Тс-с-с!», прокрался на цыпочках к двери ложи, заглянул за портьеру — нет ли кого, так же на цыпочках вернулся к Сталину, еще раз сказал «Тс-с-с!», после чего прошептал вождю на ухо, показывая пальцем в потолок: «ОНИ за-пре-тили!! Только это ужасный секрет!»
      Насмеявшись вволю, Сталин серьезно заверил: «Оны раз-рэ-шат! Сдэлаэм!»
      ...Звоня Великому вождю, вежливый Станиславский всякий раз оговаривал: «Товарищ Сталин! Извините Бога ради, никак не могу запомнить вашего имени-отчества!..»

 

* * *

      В Малом театре служил когда-то актер Михаил Францевич Ленин, помимо всего прочего знаменитый тем, что году в восемнадцатом дал в газету объявление: «Прошу не путать меня с политическим авантюристом, присвоившим себе мой псевдоним!». Рассказывают, что однажды прибежали посыльные в кабинет к Станиславскому и закричали: «Константин Сергеевич, несчастье: Ленин умер!» «А-ах, Михаил Францевич!» — вскинул руки Станиславский. «Нет — Владимир Ильич!» «Тьфу-тьфу-тьфу, — застучал по дереву Станиславский, — тьфу-тьфу-тьфу!.. »

 

* * *

      Станиславский долго лечился за границей и, наконец, вернулся в Москву. По традиции труппа должна была встретить его торжественной речью. Старики долго уступали друг другу эту честь, а потом сговорились и спихнули это дело на молодого в то время Иосифа Моисеевича Раевского. В помощь ему отрядили пожилую актрису Кореневу. Раевский ночь не спал — написал текст, вызубрил и отрепетировал. Коренева приняла и одобрила. В назначенный день Раевский, стоя перед сидящим в кресле Станиславским и чувствуя за спиной дыхание великих «стариков», так разволновался, что все забыл, перепутал и позорно убежал, еле закончив. Станиславский усмехнулся и произнес ответную речь, в которой благодарил всех, кто помог ему организовать прекрасную поездку, проводил его и встретил. «И особенное спасибо, — подчеркнул он, — нашему дорогому Иосифу Виссарионовичу!» И в этот момент Коренева, обнимая и утешая вконец расстроенного Раевского, заметила: «Видите, голубчик, Константин Сергеевич тоже волнуется: даже отчество ваше перепутал!»

 

* * *

      В 1960 году труппе МХАТ представляли молодых актеров, вновь принятых в театр. А незадолго до этого Хрущев «разоблачил» так называемую «антипартийную группировку Маленкова-Кагановича-Молотова». И вот ведущий провозглашает имя одного из молодых: «Вячеслав Михайлович Невинный!» И тут же раздается бас остроумца Ливанова: «Вячеслав Михайлович... НЕВИННЫЙ? Вот новость! А Лазарь Моисеевич?!»

  Источник:

http://www.theatre-studio.ru/library/lvovich_b/actors_kurilka.html