Городские язычники
 

Солнце вдруг озарило восток,
на западе — снова дождь.
Ты говоришь, непогожий денек —
 а день куда как погож!

Лю Юй-си   

Общественные стереотипы сыграли с язычниками злую шутку. Услышав слово «язычник» обыватель тут же представляет себе бородатого мужика в домотканой одежде, поклоняющегося криво поставленному идолу где-то в дремучем лесу. Этот примитивный образ так крепко врезался в массовое сознание, что некоторые начинающие язычники сами стараются ему соответствовать, даже не задумываясь о том, что язычество хоть и предполагает почитание предков, но никак не предписывает воспроизводство их образа жизни в эпоху расцвета технологической цивилизации. 

Язычество чем-то похоже на дерево — его корни уходят глубоко в прошлое, а ветви и листья устремлены в будущее. Задача корней — крепко держать дерево в почве, чтобы оно не упало во время бурь и ураганов. Листьям же следует тянутся к солнцу, чтобы вырабатывать живительный кислород, но никак не к земле, где они погибнут от недостатка света и тепла. Поэтому образ современного язычника, как недалекого сельского жителя с весьма жесткими националистическими взглядами и нулевыми шансами на хорошую карьеру, не только смешон своей наивностью, но и опасен для самих язычников, которых пытаются силой загнать в жесткие рамки маргинального существования.

На самом деле все не так мрачно, и язычников в нашей стране намного больше, чем кажется представителем чуждых религий и враждебных политических сил. Сегодня мы присутствуем при вступлении в жизнь нового поколения тех, кто родился уже после распада СССР, и я берусь утверждать, что вопреки всем разговорам о пагубном воздействии американской поп-культуры, это поколение в большинстве своем является духовно развитым и насквозь языческим. Идеологический вакуум, возникший в последние 20 лет, привел к тому, что древнее языческое мировоззрение, которое христианство так и не смогло вытравить из русского народа, вновь возвращается, формируя повседневную жизнь молодых людей на бессознательном уровне. Мы видим это, но не понимаем, на что именно мы смотрим.

Городские язычники живут в каменных джунглях. Они ходят по улицам и сидят в кафе. Им не нужно ехать в дремучий лес, чтобы славить своих богов. Их боги всегда рядом, на расстоянии вытянутой руки, нужно только уметь с ними общаться. Городские язычники не выпадают из потока жизни, они пребывают в нем постоянно, не разделяя мир на «здесь» и «там». «Здесь» — это все, что им нужно, остальное — пустые мечты и фантазии. Реальность для них едина, поэтому не имеет значения, где они находятся в данную минуту. Они всегда там, где происходят самые интересные события. Им не нужно спешить и суетиться из-за пустяков, они успевают повсюду, потому что умеют слушать мир, говорящий с ними на языке света и тени.

Молодое поколение городских язычников весело и беззаботно. Они не берутся за решение проблем, которые их не касаются. Это не значит, что они аполитичны и не имеют своей гражданской позиции. Многие из них участвуют в экологических движениях, интересуются историей и пытаются сохранить свою самобытность в глобальном мире обезличенных душ. Старики как всегда ворчат, глядя на их веселые игры, но в действительности они хотели бы снова стать молодыми и присоединиться к ним, чтобы петь и танцевать, позабыв о своих болячках. Старики пытаются превратить язычество в мрачное величественное здание, наподобие христианского, где каждый бы тихо сидел в своей келье и предавался размышлениям о печальной судьбе России, но молодежь отказывается играть по их правилам. Многих это раздражает, но избранный молодыми путь верен, потому что он ведет в будущее, а не в прошлое.

Городские язычники 21 века с удовольствием используют новейшие технологии, что абсолютно не противоречит языческому мировоззрению. Если какое-либо новшество доказало свою полезность и эффективность, наши предки точно так же брали его на вооружение и применяли на практике. Ни один здравомыслящий язычник не откажется сегодня от искусственного сердца или химиотерапии только лишь потому, что этих достижений цивилизации не существовало тысячу лет назад. Старики, углубившиеся в прошлое, пытаются понять язычество своим разумом, а безусые юнцы живут им, наполняя веру своих предков кипучей энергией, двигающей ее вперед — к новым горизонтам.

В больших городах национализм доказал свою неэффективность. Город — это место, где люди разных национальностей и вероисповеданий должны сосуществовать мирно, в противном случае город умрет, расчлененный на куски враждующими группировками. Попытки связать язычество и национализм в единое целое выглядят просто кощунственно. Если в христианстве долгое время иноверцы являлись врагами, недостойным жить, то язычество предполагает в этом отношении довольно-таки простой принцип: я уважаю тех, кто уважает меня. Врагом для язычника является всякий, кто пытается навязать ему свою веру и образ жизни, и национальность в этом вопросе занимает одно из последних мест. Свои отморозки есть в любом народе, но судить по ним о всех не следует.

Городские язычники общаются с разными людьми, не обращая внимания на цвет их кожи и разрез глаз. Законы гостеприимства распространяются на всех, кто проявляет уважение к хозяевам дома. Они легки на подъем и много путешествуют, забираясь иногда в далекие страны, где сами становятся гостями в чужих домах. Они не занимаются агитацией и пропагандой, пытаясь обратить окружающих в свою веру, и жестко пресекают любые попытки оболгать и извратить их мировоззрение. Никому из живущих язычество не сделало ничего плохого, никого не ограбило и не обмануло. Не существует языческого терроризма или сепаратизма. Могут ли то же самое сказать о своей вере представители чужих религий?

Язычник выходит на дорогу и останавливает попутную машину, а через две недели он уже в Индии, куда добрался автостопом. Ему интересен весь этот мир, разделенный людьми на анклавы ненависти и умиротворения. В язычнике сходятся прошлое и будущее, здесь и там, он сам управляет своей жизнью, и боги лишь сопутствуют ему в этом. Бог — это могущественный друг, который может помочь в трудную минуту, но он никогда не позволит использовать себя в качестве подпорки или костыля. Свой путь язычник должен пройти сам, и этот путь станет одной из дорог его бога.

В Пушкинском музее на первом этаже стоит рояль. Я видел, как молодой язычник, оказавшийся там впервые, сходу и не задумываясь сел за него и начал играть. У сотрудников музея был шок. Когда они опомнились, тут же его прогнали. Как странно. Если есть инструмент, отчего бы на нем не сыграть? Языческий мир не знает музеев — этих холодных могил истории. Инструмент должен рождать музыку, в противном случае он умирает. Язычник живет действием, а не бесплотным созерцанием мертвых экспонатов бытия.

Благодаря коммуникационным сетям городской язычник постоянно связан со своей общиной. Он общается со своими друзьями через Интернет и по мобильному телефону. Интенсивный информационный обмен помогает преодолеть отчуждение, поразившее стариков, цепляющихся за свои теории и «истины» и поливающих грязью всех, кто с ними не согласен. Пространство теперь не имеет значения. Община язычника может быть разбросана по всему миру. Языковой барьер — не преграда для тех, кто понимает друг друга. Древняя магия находит свое отражение в современных технологиях. Сегодня любой язычник способен на большее, чем все прославленные волхвы минувших лет.

Иногда у подземного перехода можно увидеть, как задумывавшийся над чем-то молодой человек отливает из бутылки немного пива на землю. Старый языческий обычай, о котором мало кто сегодня знает, неосознанно воспроизводится всякий раз, когда отягощенное идеологическим мусором сознание ненадолго освобождает дорогу древней части человеческой личности. Вообще, если внимательно понаблюдать за подростками, то можно обнаружить множество таких «пробоев» бессознательного, четко повторяющих языческие обряды прошлого.

Некоторые представители чужих религий обеспокоены «возвращением» язычества, но разве оно когда-нибудь покидало нас? У древних богов не бывает отпусков и каникул, зато они обладают нечеловеческим терпением и знанием того, что все рано или поздно возвращается на круги своя. Народ, создавший свою собственную религию, полностью соответствующую его характеру и устремлениям, никогда не сможет жить по чужой вере, даже если примет ее на словах. Тысячелетия языческой истории невозможно отменить княжеским указом или проповедью патриарха. История народа не исчезнет до тех пор, пока будут живы люди, родившиеся из ее чрева, и лживые слова не властны над ней. Неумолимое время расставляет все по своим местам.

Tannarh, 2011 г.