сказка

-Вини, а зачем тебе такие большие зубы?

-Улыбаться...

Акт первый.

Медведь пребывал в благодушном настроении. Тому было две причины. Во первых он выиграл у всех в снежки, во вторых, ему наконец-то пришла заказанная по почте книга. Для этого правда пришлось немало постараться (выяснилось, что адрес: "В лес. Медведю.", сбивает курьеров с толку), но прибитые на просеки указатели, и нарисованные стрелки дали результат. Почтальон даже взял за доставку деньги, хотя и пытался объяснить, что трофейные рейхсмарки уже не в ходу, но от предложения проводить, твердо отказался.
Книга называлась: "Как приобретать друзей и оказывать влияние на людей" - медведь был решительно настроен поработать над собой. Однако, от чтения его сильно отвлекал шум на соседней полянке - как выяснилосьмысль о самосовершенствовании пришла не ему одному. У хряка внезапно начался очередной приступ активности.
В принципе, этот процесс носил регулярный характер - периодически, в поросячью голову била очередная идея, и он начинал неистово бороться за все хорошее против всего плохого в собственной жизни. Заканчивалось все тоже довольно одинаково - пошумев и учинив погром, хряк снова заваливался на бок, в ожидании начала новой светлой поры.

- Эй, кабан, против чего в этот раз борется?

Кабан был хряку родственник, и проживал с ним на одной территории, но имел менее мечтательный склад ума, и большую часть времени проводил упорно копая землю в поисках полезного, потому что твердо был уверен в одном: "Лучшую жизнь строить можно вечно, а жрать надо каждый день." К идеям хряка отношение у него было индифферентное, поэтому на вопрос медведя он только недоуменно мотнул головой и снова принялся ковырять грунт.

Хряк, тем временем гордо оглядывал разгромленную полянку, прислушиваясь к завывающему в голове "ветру перемен".

- Эх вот теперь-то все будет по другому... - мечтательно хрюкнул он оглядывая ободранную елку и растрепанные кусты.
- И че у тебя там будет по другому? - высунувшийся из шиповника заяц оценил масштабы разгрома и присвистнул, - А ягоду то пошто потоптал? Весна придет - че жрать то будешь?
- Да к черту цую ягоду! Главное свободно-то, вольно то как стало! Я теперь все могу! Никого не боюсь! Кто только не по нраву, того сразу "Гэть"!
- И с какого это пререпугу ты так осмелел?
- А ты знаешь, что волк теперь свинину не ест? Он сам мне сказал. И тигр тоже не ест - говорит: "Жирная она, диета у меня". Даже дружить предлагали. Вот документ, если не веришь. "Ассоциацию" предлагают - не хухры-мухры. Кто теперь посмеет на меня, если я в ентой самой "ассоциации"?
- А нука дай гляну. - заяц принялся внимательно изучать гордо протянутый хряком листок.
- От так-то, косой. Тебе, небось, они ассоциаций не предлагали? Только мне!
- Ты енто вообще читал?
- А зачем? Сам факт того, что они меня достойным считают...
- Зря. Это вообще - то страница из кулинарной книги. Рецепт свинины под соусом... Они просто сверху карандашом написали "соглашение об ассоциации", а внизу приписали: "... и казан с крышкой".
- Ты просто завидуешь!
- Ага. Прям обзавидовался весь. Еще, кстати, неясно, как к этому медведь отнесется - ты ему за дрова уже два мешка орехов "торчишь". Если они тебя "ассоциируют" - кто отдавать будет? Да и кабан вряд-ли с энтузиазмом отнесется к перспективе с тобой в одном казане оказаться.
- Кабан? Да кто его спрашивает. У нас тут мозг - я. А он так - роется себе и роется. Скотина - че с него возьмешь? Что же касается медведя - то я его тоже не боюсь!
- Да ты чо? А он об этом в курсе?
- Не веришь? - хряк обвел налитыми кровью глазками поляну, - Смотри - вон его батя метки ставил. Видишь?

Он разбежался и со всего маху втемяшился в березку. Дерево слегка вздрогнуло. Помотав головой, хряк попятился и снова взял разгон. От удара сверху посыпались ветки. На третий раз ему наконец таки удалось совалить березу, и он, победно улыбаясь, повернулся к зайцу.

- И чо ты этим добился? Лоб себе расшиб?
- Уничтожил следы прежнего кровавого правления! Гэть! Все старое долой! Не боюсь я медведя!
- Ну, того, который эти метки ставил, положим, уже нет. Помер он - понятно почему ты его не боишься. А сынка?
- И его не боюсь! И не должен я ему ничего. И вообще мне ничего от него не надо - пусть подавится своими дровами!
- Ага. Тебя же скоро "ассоциируют" под соусом - казан с тебя, а дрова у них, походу, свои.
- Да ты вообще что все мои решения критикуешь! Ты вообще медвежий прихвостень! Гэть отседова пока я...
- Пока что? - спокойно осведомился заяц, - Я тебе сейчас ногами, задними, по рылу пропишу - пятак до хвоста вомнется.
- Гэть. - уже менее уверенно буркнул хряк, - Не беси меня, тварь ушастая. Я сейчас опасный.
- Угу. Для самого себя в основном. Ладно, покедова, свинятина, зайду когда оклемаешься.

Заяц ускакал, хряк принялся трепать поваленую березку, расправляясь с памятью о "проклятом прошлом", а за кустами, тем временем, медведь отчаянно листал книжку, пытаясь отогнать навязчивые мысли о шашлыке.
Книга советовала не поддаваться гневу. Следовало срочно успокоится, и взять себя в руки. В этом, советовал автор, хорошо помогали всякие приятные мысли, хорошие воспоминания. Медведь покопался в голове - самым приятным воспоминанием была рыбалка. Батя нашел шикарное место - тепло, солнечно, ласточки вьются над головой... Правда он, тогда еще по дружбе его хряку презентовал... При мысли о хряке снова всплыли мысли. На этот раз о буженине. С другой стороны, хряк решил порвать с прошлым? Хряку от него ничего не надо? Долой прошлое? Губы сами растянулись в ухмылке...

Акт второй.

- Эй, как дела с переустройством? Ассоциацию будем подписывать или как?

Тигр постарался выглядеть максимально дружелюбно, однако хряка все равно отнесло метра на два - в его голове крупные хищники все еще проходили по статье "плохие новости".

- Э-э нормально дела... С ассоциацией тут, правда вопростики возникли...
- Какие? Да не боись ты - не сьем. Вон, даже печенек принес.
- Да практически никакие... - хряк, все еще дрожа, принялся жевать печенье, глядя на тигра максимально преданным взглядом, - В основном насчет казана. Обязательно чугунный, или алюминиевый тоже пойдет?
- Неси какой есть, - волк, выглянув сбоку, сглотнул слюну, - Мы же не звери, мы понимаем твою тяжелое финансовое положение. Ты главное не волнуйся - после ассоциации тебе уже ни о чем не нужно будет волноваться...
- Это как? Это потому, что у меня всего будет много?
- Да. Много. Много петрушки, укропа, сельдерея, помидоров, перчика, сольки...
- И другой вкусной еды. - тигр аккуратно задвинул слюноточащего волка на задний план, - Ты главное аккуратно выполни все условия. И помойся. Это обязательно. Как же мы тебя немытого будем ассоциировать?
- Помыться? Это я сейчас. Это я мигом. - развернувшись, хряк почесал к речке. Через несколько мгновений оттуда донесся пронзительный визг.
- Пошли посмотрим. - тигр покосился на волка и озабоченно кивнул в сторону источника шума, - А то как бы его кто до нас не "ассоциировал".

Хряк в панике метался взад вперед обиженно вереща, а чуть дальше, на бревне, сидел медведь, с книжкой в одной руке, и здоровенной дубиной в другой. К дубине была привязана тоненькя лесочка с поплавком из пробки от портвейна "Крымский". Над медведем кружились вспугнутые воплями ласточки-береговушки.

- А ну прочь! Гэть! Кыш! Ты чо, косолапый, тут мое все! Все мое! Ты куда залез?
- Не ори - сейчас разберемся, - сделав хряку жест "заткнуться", тигр осторожно подошел поближе, - Эй, косолапый, хряк тут нервничает - говорит, что ты на его территорию залез.
- Кто залез?
- Ты залез!
- Да? А куда я залез?
- На территорию хряка!
- Какого хряка?
- Вот этого, - тигр ткнул пальцем куда-то, где, судя по визгам, находилась постадавшая сторона.
- О! Хряк! А чо с ним?

Тигр со стоном оформил себе смачный "фейспалм" - медведь виртуозно эксплуатировал свой образ медлительного тугодума, хотя все уже убедились, (кое-кто, кстати, посмертно) что при необходимости он может думать и двигаться молниеносно.

- Вот. Этот. Хряк. Говорит. Что. ТЫ! Залез. На. ЕГО! Территорию. Что ты можешь нам пояснить?
- Я? Да я ниче. Я рыбачу. Вот удочка. - медведь продемонстрировал всем дубину, - А в чем проблема?
- Проблема в том, - устало вздохнул тигр, - что это территория хряка.
- С какого перепугу?
- Потому, что он тут живет.
- Да нефига. Вот они, - медведь указал на ласточек, - тут живут. А он сюда только пожрать ходит.
- И тем не менее, на чужую территорию без приглашения лезть нельзя?
- Полосатый, ты что - совсем опух? Ты на себя сперва посмотри. Кстати, меня-то как раз приглашали.
- Кто? Ласточки?
- Ага! Как раз именно они! - медведь радостно помахал кружащим в небе птицам. - Говорят хряк совсем разбушевался - носится как оглашенный, деревья ломает, кусты топчет, может берег обрушить. А у них там гнезда между прочим. Вот они меня и попросили посидеть. Покараулить. Чтоб всем спокойнее было.
- Да что мы с ним разговариваем вообще! - осмелевший, в присутствии тигра и волка, хряк, воинственно копнул копытцем землю, и ринулся в атаку, - Гэть его!

Книга советовала чаще улыбаться. По словам автора, это располагало окружающих. Поэтому медведь улыбнулся, продемонстрировав всем частокол длинных, хотя и не очень чистых, клыков. Хряк, увидев их, затормозил так, как будто налетел на бетонную стену, а тигр с волком прыжком набрали безопасную дистанцию.

- Ты это чего? Угрожаешь?
- Не. Это новая фишка такая - "вежливость". Улыбаемся, не грубим, здороваемся со всеми. Привет, хряк...
- Да ну и плевать. И не очень то и хотелось, - не спуская глаз с "улыбки", хряк принялся сдавать назад, - Подавись. У меня скоро много всего будет, а вы будете локти кусать...
- Мы санкции наложим, - снова высунулся волк, - Прям на порог.
- И я рад вас видеть, - медведь повернулся, продемонстрировав всем троим необьятную косматую задницу, - Жаль что вы уже пошли отсюда к черту.
- Уходим, - хмуро скомандовал тигр, - На счет санкций подумаем. Надо что бы они не жидковаты были, но и не слишком твердые - правильной консистенции.

Акт третий - не оконченый.

- Ты мне уже что-то толковое посоветуешь?

Хряк возбужденно бегал вокруг козла, который сидел и задумчиво жевал галстук. Галстук ему нужен был для солидности - козел уже огреб от медведя, и теперь считал себя экспертом-медвежатником с мировым именем, поэтому старался выглядеть презентабельно. Поправив рога, которые, после этого, держались на скотче и постоянно сваливались, он принялся задумчиво чертить по земле копытом.

- Ну, если учесть твою щетину, шкуру, и процент жирности, то, если ты наберешь еще пару кило, у медведя вполне может случиться изжога. А если в грязи изваляться, то и расстройство желудка. Это, знаешь-ли не хухры-мухры. Кстати, если еще и кабан подключится - там вообще... Кабан и щетинистей, и шкура потолще. Хехе - он месяц с животом мается будет.
- Ты чо? Совсем? Какая нахрен изжога?
- Сильная.
- А я? Он же что? Сожрет меня?
- Ну конечно - это же медведь. Но сам понимаешь - если столько жирного за раз сожрать...
- А если тигра подключть? Волка? Вместе на него навалиться.
- Было бы хорошо. Тогда бы он тебя сожрать не успел бы, пожалуй. Задавть - задавил бы, но сожрать бы точно не успел. - козел задумчиво почесал голову, - Только они не согласятся.
- Почему? Мы же с ними теперь друзья.
- Не друзья, а партнеры. Не путай.
- А в чем разница?
- Партнеры они как бы за тебя, но как бы вобщем. До определенного предела. У пратнерства есть четко установленные границы.
- А как определить, где эта граница?
- Легко. Где у медведя когти начинаются - там и граница.
- Тю. - хряк разочарованно хрюкнул, - А я то думал...
- Я тоже думал. - козел мрачно показал на отваливающиеся рога, - Потом мне объяснили. Тут дело ведь такое - медведя завалить можно, если толпой.
- Так чеж они?
- Дело в том, что и медведь может кого-нибудь завалить. Тварь-то здоровая.
- Ну да - может.
- И тогда остальные поделят его территорию. Чего ей пропадать-то?
- Резонно.
- Так вот. - козел тяжело вздохнул, - Все хотят делить освободившуюся территорию, но никто не хочет быть тем, кто ее освободит. Поэтому все сидят и ждут, пока кто-то с медведем не сцепится, что бы со спины навалиться и целым остаться. И все понимают, что тот, кто сунется первым - не жилец. Поэтому друг друга подзуживают, но никто с места не двигается. Так что на них надежды нет.
Но у тебя остается кабан!
- Да ну его скотнину эту! - хряк разочарованно махнул копытцем, - Только знает что в земле ковыряться, а толку от него ноль!
- Дык вы же вроде вместе жрете, что он выкапывает.
- Ага. Только за это его и терплю. В остальном - тупая безыдейная скотина полностью лишенная полета мысли. Быдло, если ты понимаешь о чем я. Ты ведь понимаешь?

Хряк удивленно огляделся по сторонам, и не обнаружил козла. Вместо него перед ним стоял кабан. И судя по виду, последний его монолог он слушал, и слушал внимательно. Хряк опасливо ткнул его в пятак, и пискнул "кыш", однако на кабана это впечатления не произвело. К тому же выяснилось, что граница партнерства проходит не только там, где начинаются медвежьи когти, но и по линии кабаньих клыков тоже - тигр с волком сидели на взгорке, и старательно делали вид, что работают над санкциями. С противоположной стороны поляны, в кустах, сидел медведь, и старательно делал вид, что его там нет... Вечерело.

http://sgtmadcat.livejournal.com/36771.html

Цыган (Новогодняя сказка)

 Марат толкал тачку. Каждое утро, кроме понедельников когда базар закрыт, он вывозил товар для лотошников. Картошку мешками, мороженных судаков в грязноватых пластиковых ящиках, паки с соблазнительно пахнущими мандаринами. Да что угодно, лишь бы уплатили причитающуюся за ходку двадцатку.
- Двадцать, хозяин. - Марат скинул мешки за прилавок.
- Дэсять давай? Одын рас туда-сюда хадиль, а хочэш двацать, цыган! - новый торгаш собрался "зажать" десятку.

Все считали Марата цыганом, хоть был он самым что ни на есть русским. То ли из под Новгорода, то ли из Великих Лук. Наверное, за густую чёрную бородищу или карие глаза, спрятанные под кустистыми бровями. Лет пятьдесят на вид, широченный кряжистый, прямо звероподобный мужик.
- Такса двадцать. Договаривались на двадцать. - упрямо и зло пробурчал Марат. Протянул лапищу, мол, давай клади купюру.
- Слюшай много, да! 

Грузчик плюнул, легко, как бумагу, разорвал мешковину, достал картофелину. Раз! Сок брызнул из сжатого кулака. Рядом заржала зеленщица Семёновна. Она видела этот фокус не первый раз. Марат запросто давил ручищей хоть картошку, хоть кокос.
Хозяин сразу передумал торговаться. Не те деньги, чтобы ходить с переломанными костями. Бородач довольно хмыкнул, спрятал деньги и утопал по рыхлому декабрьскому снегу со своей тачкой. Девять утра, десять ходок, две сотни греют карман - пора приниматься за настоящую работу. А базар работой Марат не считал.

Базар давал деньги, чтобы содержать и отапливать чердак в самом центре, в сердце и предсердии, города. Есть у нас "писательский район" (Гоголя, Горького, Пушкина, Чехова, Толстого) отчёркнутый "русской линией" (Долгоруковская и Александра Невского). В святая-святых, на углу Горького и Пушкина, с видом на парадное крыльцо академического, театра и жил Марат.

Конечно, у нас не Москва, а провинция, но и здесь такая жилплощадь стоит сотни тысяч вечнозелёных. Простой ремонт превращает чердак в пентхаус и доллары падают на владельца дождём. Удивительно, что одинокий небогатый человек по-прежнему держался за свой угол. Странно, что никто из бандитов или черных риэлторов не смел его потеснить. Но в мире не без чудес.
Прямо напротив, в театральном дворике, цыган хранил дворницкий инвентарь. Вернувшись с базара, он выкатил свою тележку и взялся за метлу. Театр, банк, ЗАГС, дальше аптека, цирк. До обеда Марат прошёл всю верхнюю Горького со дворами. Скрипел тележкой, шуршал метлой, здоровался с вышедшими на крыльцо покурить парикмахерами, стоящими таксистами, девочками из кофейни. И в ответ получал уважительное "здрасти!"
Давно никого не смущал холщовый дворницкий фартук поверх камуфляжного ватника. Таксисты уважительно кидали чинарики в урну. Девочки, поначалу морщили носы, но потом сошлись, что это "человек надёжный как часы". Марат не болел, не пил, не опаздывал. День за днём мел и прибирал, двор за двором, целых две длинных улицы.

Вот и сегодня, канун Нового Года, рыхлый снежок свалился на город, а Марат сыплет песок, метёт, скрипит тележкой.
- О, ботинок, жалко один. - в пак для находок отправился башмак. Дворник бережно собирал брошенные вещи, придерживаясь понятно только ему системы. От гитары, оставленной пьяной молодёжью, до выброшенных на помойку одежды и обуви. Зачем? Кто знает. Наверное, сдавал на вторсырье.
- Марат! Сбей нам лёд с крыльца. - высунулась в окно владелица продуктовой лавки.
- Иду, хозяйка. - посыпал что-то из пачки с надписью "Соль", и через пять секунд лёд растаял.
- Что за реагент чудной?
- Какой реагент? Соль. - цыган припрятал заработанный пакет с мандаринами. На базаре он не прощал и рубля. Здесь не брал денег вообще. Только вещи и продукты. Конфеты за сбитые сосульки, мандарины за очищенное ото льда крыльцо, комплект зимнего камуфляжа с прожжённой дыркой из охотничьего магазина. Все годилось.

После обеда Марат принялся за сложное. Улица, названная в честь безбожника Маркса, была шире, грязнее, вся запаркованная дорогими авто. Тут больше ресторанов с их мусором на заднем дворе.
- Понаехали тут, чего дома не сидится... - бурчал он выметая сор из под "Кайенов" с "Мерседесами".
- Эй! Мужик! - шёпотом окликнули его с чёрного хода ресторана. Парень лет двадцати в фартуке официанта махнул рукой.
- Чего тебе?
- Помоги кое-что вынести. Пятёрку дам. Жди тут, я выкину в окно свёрток. Положишь его под коричневый "Опель" на въезде.
- А сам чего?
- Нельзя самому. Повара "спалят" с продуктами.
- Воруешь, значит. - Марат отвернулся и пошёл прочь, толкая тележку.
- Тьфу, дебил. - плюнул парень. - сам как будто не берет, что плохо лежит.

Вот за это и не нравилась улица цыгану. Слишком много денег, много грязи, показушного достатка. А вокруг полно мелких крысёнышей, которые вынуждены щипать крошки с большого пирога. “Никто здесь не хочет жить трудом. Одни менеджеры. Тьфу.” - Марат продолжил махать метлой.

Но всему приходит конец. Зимнее солнце упало за горизонт. Звезды сверкающей мошкарой облепили ясное новогоднее небо, лёгкий морозец сковал проталины, заставил умолкнуть дневную капель. Полная луна медленно, как беременная кошка, вскарабкалась на крышу бывшего дворянского собрания, сейчас занятого бутиками. Напротив парадного входа в театр зажглись огни на большой искусственной ёлке. Город готовился к празднику. Старый, но не древний, ветхий, но из последних сил молодящийся свежей штукатуркой, как сорокалетняя вдова. Наша маленькая провинциальная столица.

Марат затолкал тележку во дворик, позвенел ключами от служебной каморки.
- Мя-я-я-у! - это значило "закрой дверь, дует". Из каморки выбралась на снег толстая, рыжая и пушистая кошка Леди. Театральный зверь, предпочитающий общество дворника.
- Сегодня будет рыбный. - Марат достал пакетик с кормом.
- Мур-р-р. - означало "а я - уже".
- Э-э-э-э, да ты правда наелась, так что пузо волочится. - Марат впервые за этот день улыбнулся. И погладил Леди. - Снова тётка в парике кормила? Или та шустрая мамаша с пацаном?
- Мурк. - "обе были". Леди довольно облизнулась.

Часы на старой аптеке пробили девять.
- Ну, значит пора. - не мешкая, "цыган" воровато оглянулся, подхватил кошку на руки, сдавил ей шею, та забилась, пытаясь вырваться. Еще чуть-чуть и хрустнет.

Уже не таясь, бывший дворник шагнул в круг лунного света, распрямил плечи, поднял глаза к небу. Лицо разгладилось, утратило вечную угрюмость. Лопнула тесёмка, стягивавшая волосы в пучок на затылке, лицо стало бледным. Тихий дворик полыхнул холодным серебряным огнём, да так, что от мороза лопнул ствол кипариса в кадке. В студёном воздухе закрутился маленький снежный смерч. Он выбелил инеем волосы и бороду, превратил старый ватник в синюю шубу до пят, посеребрил брови, сделал льдисто-голубыми глаза.

Это был уже не тот человек, что с метлой и тележкой старья тащился весь год от двора к двору. Среди оседающей ледяной пыли стоял рослый старец с окладистой бородой, весь в мехах и серебре, настоящий Хозяин Зимы. Сегодня его день, его Праздник. А кошка... Кошка в его руках стала девчонкой лет тринадцати, с рыжей косой, торчащей из под лисьей шапки.

- Ух, Дедуля! Страшно как-но в этом годе было. Вообще-но Вы меня придушили, нешто котёнок я вам? - девочка закашлялась, слезая с рук.
- Кхе, внученька, сама знаешь, чего волшба требует. Кстати, ты что-то путаешь. Сегодня конец две тысячи двенадцатому, тринадцатому начало Сейчас так уже не разговаривают...
- А-а, ну тогда забей, Дед. Будем делать рок-н-рол и бубль-гум. - Снегурочка крутанулась, выдернула треснувший кипарис, превратила в посох и подала Деду Морозу.
- Угу, рок-н-рол и Плейстейшн с Х-Box'ом. Пошли смотреть, что в этом году нам милость людская послала. - посох сверкнул серебром. - Напомни в кадку пальму посадить. Об неё лучше когти чесать.

Дед Мороз со Снегурочкой скрылись в сиянии, ставшей безграничной, дворницкой.

Там, груды хлама, которые за год насобирал "цыган Марат”, уже превращались в сверкающие коробки с подарками. Сегодняшнего пакета мандаринов, отданного с добротой, хватит на сотню детей. Старый радиоприёмник, подобранный летом, пойдёт за тысячу игровых приставок. Башмак, найденный на помойке - десятки пар сапог на подарок чьим-то тёщам. Книжка без переплёта, потёртый ремень, все идёт в дело. Капелька волшебства, людская доброта и толика уважения. Лишь бы не было на вещи налёта жадности или воровства. Такими только печь топить.
Все заблестело, стало дорогим, новым, желанным.

- Ну, пора подарки грузить. - скаламбурил Дед Мороз, с хохотом достал с полки безразмерный красный мешок.
- Погнали, Дедушка. Зеркалом дорога.

Источник: Интернет

Посадил однажды репку
В огороде старый дед,
Ту продав, купил бы кепку,
В драной шастал много лет.

Репка выросла большая,
Видно сорт такой, аж жуть!
Дед, все силы напрягая,
Стал с земли её тянуть.

Но возникла заморочка,
Та не лезет ни на пядь,
У него ж больная почка,
Он старуху начал звать.

Бабка с избы прибежала,
Ухватилась за него,
И тянуть совместно стала,
Но не вышло ничего.

Позвала на помощь внучку,
Та в постели ещё спит,

Где то шлялася всю ночку,
Позабыв про всякий стыд.

За старуху ухватилась,
Задирая ей подол,
Ничего не получилось,
Дед, конечно, очень зол.

Что ж вы хилые такие!
Я напрасно вас кормил!
Мне нужны не понятые!
Во всё горло завопил.

Во дворе без дела Жучка!
От неё лишь шум и гам!
Ты беги за нею, внучка!
Может быть поможет нам.

Внучка Жучку притащила,
Тянут вместе, ни хрена!
Дед наморщил злобно рыло,
Заболела, блин, спина!

Там на печке кот Тимошка,
Надо звать его сюда,
Чё глазеть на нас в окошко,
Все тут трудятся когда!

Прибежал котяра, с хода
Уцепился Жучке в зад,
Тянут репку с огорода,
Только слышен дедов мат.

Ну, давай ещё немного!
Я ведь тёртый, как калач!
Нет конечного итога!
Та на месте, хоть ты плачь!

Мимо мышка пробегала,
Тащит в норку свой обед,
Что вы маетесь? Сказала,
Ты б принёс лопату, дед!

Я смотреть на вас устала!
Обкопай со всех сторон!
Что ж тут трудного, видала
Репка тут же выйдет вон.

Дед в напряге рассмеялся,
Тьфу, плюёт, моя вина!
А вот я не догадался,
Как же, мышка, ты умна!

Притащил лопату с сада,
Репку ею ковырнул,
Вся семья, конечно, рада,
Что ты время то тянул?

Заворчала бабка, старый,
Видно, выжил из ума!
Побегу сейчас за тарой,
Принесла что в дом кума.

И кричит, а где же мышка?
Обнажив беззубый рот,
Подзанял б у ней умишка!
А уж кот её жуёт.

Дед хватил кота лопатой,
Да уж поздно, мыши нет,
Что ты сделал, гад усатый!
От тебя лишь только вред!

Пробежала б молча мышка
В свою норку прямиком,
Не настала бы ей крышка,
Проглотил кот целиком.

Ум и глупость, как обычно,
Ходят рядом там и тут,
Вот мораль, она цинична!
Будь скромней, а то сожрут!

                Оставьте на время семейные дрязги.
            О рыбке златой расскажу я вам сказку.
            Предвижу заранее ваши улыбки-
            Ну, кто же не читывал сказку про рыбку?
            При всем уваженьи к таланту Поэта
            Прочту по-другому вам сказку я эту.
            Итак...
                   У холодного синего моря
            Когда-то давненько стояло подворье.
            Пожалуй, подворье уж сказано громко-
            Косая избенка, на крыше соломка.
            Забор повалился, ворота упали,
            Хромая телега в убогом сарае.
            Стеклина вот-вот упадет из окошка,
            Из всей животины - собака да кошка.
            Причина ясна: старику со старухой
            Не просто справляться с житейской разрухой.
            Поскольку не в Сочи они проживали,
            Курортникам комнат они не сдавали.
            Давно стариков позабыли внучата,
            И денег фальшивых старик не печатал.
            В горшках не хранилось фамильное злато.
            Старик со старухой не жили богато.
            Помимо детей ими было нажито
            Две пары лаптей, да худое корыто.
            И жизнь их была тяжела да убога.
            Всего-то и счастье, что море под боком.
            Старик не лентяй, да и сеть сохранилась,
            А рыба в ту пору в достатке ловилась.
            Да так бы и жили, свой век коротая
            Ни жизни другой, ни богатства не зная,
            Ни шатко, ни валко, ни сладко, ни худо,
            Коль не было б небом им явлено чудо.
            Пошел как-то раз старичок, как обычно
            К холодному морю за рыбной добычей,
            Закинул он невод в белесые волны,
            На берег присел в ожиданье улова.
            Забывшись, уставился в небо рябое,
            Да так и уснул под шипенье прибоя.
            Проснулся старик от гуденья и воя -
            На берег несется волна за волною.
            Буруны взлетают, что кони лихие.
            Видать, разошлась не на шутку стихия.
            Водою и пеной играется ветер.
            Как медные струны, натянуты сети.
            Дубовые колья сгибает лучиной.
            Вот-вот весь улов устремится в пучину.
            Старик ухватился за сеть что есть мочи,
            Тяжелую ношу из моря волочит.
            Богатый улов ему в сети прибило.
            И вдруг от сиянья в глазах зарябило.
            Вгляделся старик, и в ногах стало зыбко:
            Средь серой плотвы необычная рыбка.
            Её чешуя, словно тысяча блесток,
            И златом сверкает корона с наперсток.
            И понял старик, от волненья икая,
            Что в сети попала Царица морская.
            Пока от волненья старик оправлялся,
            Из невода голос девичий раздался:
           -Послушай, рыбак, по вине провиденья
            Сегодня я пленницей стала твоею.
            И, как полагается царскому сану,
            Стоять за любою ценою не стану.
            Проси о достойной Царицы награде,
            Проси о рубинах, алмазах и злате.
            На дне океана, в пучинах бездонных
            Таких безделушек разбросаны тонны.
            Тебе обещаю - ты не прогадаешь.
            Я вижу, что ложкой ты мед не хлебаешь.
            Вон, куртка худая, да лапти сносились.
            На заднице латки давно отвалились.
            И в сетке своей дыры ты не латаешь.
            Еще два закида - и хрен что поймаешь.
            С минуту подумав, старик отвечает:
           -Конечно, награда твоя впечатляет.
            Кому ж не нужны янтари да алмазы?
            Купить с ними можно и много и сразу.
            Такая награда любого согреет.
            С такого богатства и царь охренеет.
            Вот только один недостаток у злата -
            Уж быстро свыкаешься с жизнью богатой.
            Едва окунешься - уже засосало.
            Сегодняшней роскоши к завтрему мало.
            Дворцы,ипподромы, поместья, цыгане -
            Причин для растрат - что воды в океане.
            Продулся, ограбили, гости явились -
            И деньги меж пальцев песком заструились.
            А с бабьей фантазией - вдрызг заморочка
            Твои ж сундуки не бездонная бочка.
            Глядишь, на последний целковый напьешься.
            Тебя же вторично и не дозовешься.
            Пускай все богатство на дне остается.
            Быть может, еще с кем считаться придется.
            Ни денег, ни злата мне даром не надо.
            Мне душу согреет иная награда.
            Прошу возвратить я Царицу морскую,
            В обмен на свободу, мне силу мужскую.
            ...У рыбы аж екнуло что-то в гортани:
           -Не мало влетала я в сети по пьяни,
            Но честно скажу - сколько раз не ловили,
            Такого еще никогда не просили.
            Ну избу, ну титул, ну яхту в Венеции,-
            Но чтобы меняли добро на потенцию?!
            О люди, о нравы! Куда же мир катиться?
            Свихнулся старик, чтоб мне быть каракатицей.
            Ведь, если подумают все о старушках,
            Кому же сбывать мне свои побрякушки?
            Старик же упрям, на свое напирает:
            Верни, мол, мне силу, что плоть поднимает.
            А будешь упрямиться, хоть и царица -
            Придется на ужин тобой угоститься.
            Увидев, что золото сбагрить не светится,
           -Да будет по-твоему,- молвила пленница.
            Всем телом о волны ударила с силой,
            И с темя до пят старика окатила.
            И чувствует он вдруг в себе изменение.
            Поверить не может - в штанах шевеление.
            Вдруг стали видны все приметы мужчины.
            И это без видимой внешне причины.
            О боже, а как же все это расправится,
            Как только такая причина представится? 
            Старик в нетерпении сети бросает,
            Всю рыбу назад в океан выпускает.
            Какая рыбалка, едят её мухи?
            И резвым аллюром несется к старухе.
            Увидев супруга, старушка упала -
            Такого со свадьбы она не видала.
            Кому же лежащая баба не в радость?
            В тот раз до постели она не добралась.
            А силы у деда растут раз от раза.
            Доводит он бабу свою до экстаза.
            Лишь солнце за гору - кровать их, что скрипка.
            Воистину, славно сработала рыбка.
            Забыты невзгоды, недуги, печали.
            Любви предаются супруги ночами.
            И утром их бодрость не знает границы.
            Засыпан амбар урожаем пшеницы.
            Дед новую избу в неделю построил -
            Такие хоромы, что царь не достоин.
            И баба отныне подстать ему тоже -
            Лицом и душой лет на сорок моложе.
            Как девка, по дому кругом успевает.
            Метет, пришивает, готовит, стирает.
            Старик теперь ходит в атласном кафтане,
            Вареники вилкой валяет в сметане.
            Гусятину с хреном вином запивает,
            И рыбку златую добром поминает.

                                       В.Бондарев
                                            2001