Во второй половине XVIII века большую роль в отечественном коневодстве, в первую очередь в военном, сыграл граф А.Г. Орлов-Чесменский. Боевой кавалерийский генерал Семилетней войны, Орлов отлично осознавал возросшую роль конницы в войне. А потому он ценил в лошади не только ее спортивные манежные качества, но и способности, необходимые на войне: выносливость в дальних переходах, быстроту, подвижность, хорошую управляемость, необходимые в сражениях. И генерал взялся вывести породу, способную быть неутомимой в преследовании врага, и хорошо управляемой, способной действовать согласованно в сомкнутом строю кавалерийских подразделений на поле боя.

Оценив как не очень удачные свои прежние работы по скрещиванию испанских, датских, мекленбургских и других западно-европейских пород, Орлов привнёс в созданный им племенной состав восточные породы, вывезенные из Персии, Армении и Турции, а так же включил в производство и «новомодную» английскую «чистокровную верховую». В результате разными сочетаниями кровей им были созданы сразу две новые выдающиеся породы – «упряжной орловский рысак» и «русская верховая», которые получили широкое распространение по всей России, так как отвечали самым высоким требованиям, предъявляемым в то время к лошади. Ставшая очень популярной среди кавалеристов «русская верховая» получилась высокой (165-170 см в холке), резвой, выносливой и красивой. К тому же она обладала крепким здоровьем, что немаловажно при суровости русского климата. К началу Отечественной войны 1812 года именно этими лошадями была укомплектована основная часть русской кавалерии.

Очень сильно повлиял на развитие русской кавалерии император Павел I (1796-1801 гг.), ранее представлявшийся советскими историками исключительно как тупой ретроград. Он почти вдвое увеличил суточные нормы фуража для кормления лошадей. Кроме того, значительно повысил закупочные цены на коней, разрешив покупать для гусарских полков лошадей стоимостью 30-50 рублей, драгунских – за 60-80 рублей, а кирасирских – вообще за 120 рублей. К тому же Павел обязал командиров полков ежегодно списывать со службы не менее 150 теряющих силы лошадей, заменяя их здоровым «молодняком». При этом император избавил полковых командиров от проблем с закупкой и доставкой конского пополнения: теперь этим занимались специальные команды; а оплачивала покупку лошадей уже не полковая, а государственная казна.
Благодаря указам Павла физическое состояние и работоспособность заметно омолодившегося конского состава значительно возросли. Да и самих кавалеристов император поддержал финансово, повысив им жалование. Теперь у драгун поручик стал получать не 120, как раньше, а 240 рублей; капитан – 340 рублей, майор – 460 руб., полковник – 900 руб., генерал-майор – 2.066 рублей. К тому же Павел повелел выдавать казенных лошадей всем обер-офицерам вплоть до майора включительно, избавив тем самым большинство офицеров от обязанности тратить собственные средства на покупку коня. В общем, государь-император очень позаботился о своем офицерстве; а оно ему в благодарность – заговор, табакеркой по уху, и петлю на шею…

Численность кирасирских полков при Павле I увеличилась до 6-ти, а при его приемнике Александре I (1801-1825 гг.) – до 8 (+ 2 гвардейских кирасирских полка). При этих императорах кирасиры комплектовались рослыми и сильными конями мекленбургских, ганноверских и датских пород, выращенных на российских конезаводах. Драгуны и уланы получали обычно быстрых лошадей русской верховой и стрелецкой пород; гусары и казаки чаще пользовались легкими поворотливыми конями степных пород – донских, черноморских, украинских. Благодаря постоянной заботе конезаводчиков и правителей России о поддержании состояния лошадей на высоком уровне, русская кавалерия оказалась отлично подготовленной к войне против Наполеона. И ее конский состав, укомплектованный в подавляющем большинстве своем лошадьми, выращенными в России, по своим скаковым качествам не уступал самым лучшим лошадям французской конницы (а по выносливости русские лошади даже превосходили «чистых европейцев»). В 1812 году это - наряду с другими причинами - так же сыграло определенную роль в победе русских войск над наполеоновской Великой армией. Блистала русская кавалерия и в Заграничных походах 1813-1814 гг., оставаясь до самой капитуляции Франции грозной силой, вносившей свою лепту в победное шествие российской армии по Западной Европе.

Так как конский состав русской кавалерии показал себя в Отечественной войне отлично, по окончании наполеоновских войн принципы его комплектования, кормежки и содержания были оставлены неизменными. В 1823 году ради красоты и парадного единообразия в русской коннице ввели одношерстный состав полков. Так, например, в драгунских дивизиях первые полки комплектовались лошадьми рыжей масти, вторые – вороными, третьи – серыми, четвертые – гнедыми. Временами явно «взбесившемуся с жиру начальству» взбредало в голову изменить порядок расцветки, и тогда оно издавало приказ одному полку полностью обменяться лошадьми с другим полком… Это происходило и при Александре I, и при его брате Николае I (1825-1855 гг.). который так же «высочайше порекомендовал» кавалерийским офицерам самостоятельно покупать себе только «англизированных» коней – т.е. лошадей чистокровной верховой породы. Ради этого был значительно расширен ввоз в Россию из Великобритании и Европы дорогущих английских «чистокровок». Постановление Павла I о выдаче кавалерийским офицерам казенных лошадей к тому времени было уже давно успешно забыто, и каждый офицер теперь вновь был должен приобретать лошадь на собственные средства. Правда, точного расписания цен по чинам, как при Екатерине II, Николай не сделал; он лишь «рекомендовал» гвардейским кирасирам пользоваться лошадьми ценой не менее 300 рублей; армейским кирасирам и гусарам «советовались» цены несколько дешевле гвардейских, но значительно дороже, чем позволялось покупать наиболее многочисленным драгунам. Тем не менее, даже при увеличенном ввозе «англичанок» вряд ли «импортных» лошадей хватало на весь более чем трехтысячный офицерский корпус русской кавалерии. Однако «советы» нового императора привели к тому, что служить офицерами в кавалерии теперь могли только состоятельное люди. Так, от офицера, поступающего в драгунский полк, требовалось внесение в полковую казну 500 рублей на лошадь и обмундирование; а у кирасир и гусар это взнос составлял 1.500 рублей!

При Николае I кавалерия была самым блестящим и престижным родом войск во всей русской армии. Однако внезапно неудачная для России Крымская война 1851-1856 гг. показала, что распространение в войсках мощных нарезных винтовок, способных поражать противника на больших дистанциях, поставило под вопрос применение на полях сражений больших масс конницы, действующих в плотном строю – слишком большие потери она стала нести и в людях, и в лошадях. В результате военные теоретики сделали выводы о снижении роли кавалерии в войне до второстепенной (за ней оставили право на рейды на разведку, набеги на коммуникации и тылы противника, преследование бегущего неприятеля, но отказали в возможности прорыва строя пехоты противника массовыми атаками «в лоб»). После чего все ведущие европейские армии стали сокращать численность своей конницы; пошла по этому пути и Россия. Новый император Александр II (1855-1881 гг.) принял от скончавшегося в разгар Крымской войны отца 59 регулярных кавалерийских полков общей численностью в 80.500 строевых лошадей. А к 1863 году он уменьшил количество этих полков до 56; при этом значительным сокращением полковых штатов (число эскадронов в полку было уменьшено с 8 до 4) довел общую численность строевых лошадей кавалерии до 36.700. К тому же император полностью ликвидировал дорогих армейских кирасир, переведя их в драгуны (только в гвардии осталось 4 кирасирских полка).

Резкое сокращение конского состава позволило сразу избавиться от всех постаревших, больных и разбитых скачками лошадей. Императором было указано, что для рядовых армейской кавалерии отныне следует закупать коней только из степных табунов и степных конезаводов Украины, Новороссийской губернии и Войска Донского - как наиболее привычных к суровым условиям русской зимы. Одновременно Александр II отменил одношерстный состав полков, предоставив полковым командирам по их усмотрению подбирать масти поэскадронно или повзводно (правда, оговаривалось, что трубачи должны ездить, как повелось еще с XVIII века, только на серых лошадях, а офицеры вправе выбирать себе лошадь любой масти, какая им понравится). Одношерстный состав был оставлен только в гвардии. Кавалергарды ездили на гнедых, лейб-гвардии Конный – на вороных, Кирасирский Его Величества – на караковых, а Кирасирский Ее Величества – на рыжих лошадях. Рыжих лошадей имел и Уланский Ее Величества полк; а Уланский Его Величества и Лейб-гвардии Драгунский полки владели гнедыми конями. Конно-гренадеры подобно Лейб-гвардии Конному полку получили вороных лошадей. Лейб-гвардии гусары красовались на серых, а ставшие гвардейцами гусары-гродненцы – на караковых конях. Замыкали строй русской гвардейской кавалерии Лейб-гвардии Казачий полк на гнедых, и удостоенный после Крымской войны гвардейского звания казачий Атаманский полк – на рыжих лошадях.
Реформированная Александром II уменьшенная в численности российская кавалерия приняла в 1877-1878 гг. активное участие в русско-турецкой войне; и хотя эта война завершилась победой, а русские кавалеристы вновь совершили в боях много подвигов, уроки войны оказались для конницы неприятными. В сражениях этой войны ясно выявилось, что прежнее деление кавалерии на тяжелую, среднюю и легкую устарело. В новых условиях технического прогресса и появления все более мощного вооружения нужна конница одного типа – драгунского, умеющая действовать как в конном, так и в пешем строю. В результате в 1882 году недавно вступивший на престол император Александр III (1881-1894 гг.) все свои армейские уланские и гусарские полки переформировал в драгунские. Но так как опыт русско-турецкой войны показал, что сил 4-эскадронного полка недостаточно для самостоятельных действий на поле боя, штаты полков были увеличены до 6 эскадронов. И хотя теперь все конные полки России обучались по методике «ездящей пехоты», тем не менее, и конная подготовка в них оставалась на высоком уровне. Русская конница даже стала более подвижной: на маневрах кавалерийские полки свободно проходили до 4 км галопом, сохраняя при таком стремительном темпе движения силы, боеспособность и точность построений. Во многом данный результат был заслугой русских конезаводов, создавших за XVIII-XIX вв. для российской армии несколько пород быстрых и выносливых верховых лошадей.

Когда в 1894 г. российским императором стал Николай II (1894-1917 гг.), он принял от отца 60 конных полков (12 гвардейских и 48 армейских). При нем (ради красивой формы) вновь возродились уланы и гусары, и полкам был возвращен одношерстный состав. Армейским офицерам стали выдавать «от казны» одну лошадь (вторую офицер был обязан купить за свой счет; гвардейцы же покупали обеих лошадей). Многие офицеры (особенно гвардейцы) приобретали так называемых «гунтеров» русского производства - «английских полукровных охотничьих лошадей», в реальности имевших «в русском исполнении» больше ганноверской, чем английской крови. Русские конезаводчики специально «добавили» англо-ирландской охотничьей лошади много немецкой крови - ради достижения максимально высокого роста (до 175 см в холке): ведь рослые лошади особо ценились среди гвардейцев. А армейские кавалерийские офицеры не забывали и об остававшихся по-прежнему очень популярными «русских верховых» лошадях. Рядовой же состав кавалерийских полков в царствование Николая II комплектовался «от казны» более дешевым конским составом - в основном с конезаводов Дона и Украины. Это были лошади донской породы, улучшенной кровью верховых пород (английской и орловской). Причем «дончаки» шли в основном в регулярную армию; в казачьи войска они попадали в незначительном количестве. Большинству казаков приходилось пользоваться местными степными породами, не всегда соответствовавшими всем требованиям к «боевому коню», но отличавшимися огромной выносливостью.

Широкое распространение в армиях мира магазинных винтовок, пулеметов и скорострельной артиллерии привело к тому, что в русско-японской войне 1904-1905 гг. ни русская, ни японская конницы не сыграли практически никакой существенной роли – их действия в основном ограничивались разведкой. А разразившаяся вскоре Первая мировая война (1914-1918 гг.) лишила конницу и этой роли – функции разведки гораздо лучше выполняла появившаяся авиация. Которая, кстати, стала настоящим бичом для кавалеристов: проносящиеся «на бреющем» аэропланы треском своих моторов так пугали лошадей, что кавалерийские полки в панике рассыпались, и остановить испуганных коней было просто невозможно… А через некоторое время война приобрела позиционный характер, и перерытые траншеями, опутанные колючей проволокой поля сражений вообще заставили кавалеристов спешиться, и вместе с пехотой вести долгую изнуряющую «окопную войну»…

Однако даже несколько первых месяцев войны, еще носивших маневренный характер, из-за невероятно возросшей плотности ружейно-пулеметно-артиллерийского огня нанесли кавалерии и ее конскому составу огромные потери. За короткий срок в летне-осенних конных «сшибках» и попытках атаковать пехоту противника погибло много лошадей; запас строевых коней уже к началу 1915 г. был исчерпан, и в полки для его замены стали поступать… неказистые деревенские лошадки, совершенно не приспособленные к военным делам. А вспыхнувшая в России после революционных событий 1917 г. гражданская война сразу же приобрела маневренный характер, возродив роль конницы на поле боя. История гражданской войны полна примерами грандиозных кавалерийских схваток, когда многотысячные конные лавы красных и белых сходились в ожесточенных рубках или погибали под пулеметным огнем тачанок…
Эта многолетняя кровавая мясорубка 1-й мировой и гражданской войн самым трагическим образом отразилась на судьбе русских конских пород. Большинство из них просто исчезли, «выбитые» полностью. Так, в живых не осталось ни одного представителя «стрелецкой» и «черноморской» пород; да и созданная после окончания Великой Отечественной войны «украинская» порода кроме заимствованного названия не имеет ничего общего с исчезнувшей породой царского времени. Чудом удалось спасти знаменитую «русскую верховую» (орловскую) породу. После гражданской войны уцелело всего 10 (!) чистокровных лошадей, и около 100 полукровных. Поэтому «русскую верховую» восстанавливали скрещиванием на протяжении почти 20 лет, пока к 1939 году численность «чистокровок» не достигла уровня, который можно считать уже не опасным для существования породы. Да и восстановление в советском коневодстве «английской чистокровной верховой» тоже далось не так уж легко. К 1920 году в России этих лошадей сохранилось всего 182 кобылы и 193 жеребца. Положение было не так катастрофично, как с «русской верховой», однако и легким восстановление этого вида в голодной, разрушенной прошедшими подряд двумя войнами стране, было делом достаточно трудным. Но все это – уже другая история. В стране, ставшей совсем другой...