Когда заходит речь о гусарах Пруссии, то всем, кто хоть немного знаком с военной историей, в первую очередь вспоминаются очень необычные для этого «разноцветного» рода кавалерии мрачно-черные мундиры, и еще более мрачная кокарда на гусарских шапках – череп со скрещенными костями. Мало того, у многих облик прусского гусара 18-го века вообще смешивается с обликом более поздних германских танкистов и солдат войск СС, так же ходивших в черной обтягивающей форме с эмблемами черепов. Да, «Черные гусары» существовали на самом деле и были очень знамениты; их второе название «Гусары смерти» прочно вошло в военный обиход того времени, и этот «бренд» не раз копировался и эксплуатировался в более поздние времена не только немцами, но и французами. Между тем, «черный» вид совсем не являлся типичным для прусского гусара 18-го века – черные мундиры были отличительной чертой всего двух из одиннадцати гусарских полков Фридриха Великого, а эмблему черепа имел только один из них (правда, у второго «черного» полка эмблемой был вообще полный скелет!). Остальные же девять гусарских полков носили вполне типичные для гусар всей Европы «веселенькие» цвета, и зачастую даже более «кислотные», чем, например, заядлые модники - франтоватые французские гусары. И прозвища у гусар этих полков были не всегда такие мрачные: вместе с «Гусарами смерти» Фридриху Великому служили «Капуцины», «Бараны» и даже «Канарейки»…




Пруссия наряду с Россией, Австрией и Францией оказалась в числе первых европейских государств, которые ввели у себя новый род конницы – легких гусар. До появления в европейских армиях гусар все они использовали только тяжелых кавалеристов – кирасир и драгун, которые вполне годились для фронтальных атак на поле боя, но вот для разведки, патрулирования, рейдов по тылам противника и преследования отступающего врага были слишком неповоротливы и медлительны. Лишь Россия и Австрия имели аналогичных быстрым венгерским «природным всадникам» конников – иррегулярных казаков и пандуров, но и эти страны не отказались от бежавших с родных мест из-за турецких притеснений венгров и сербов, создавая на их основе первые гусарские полки.
Правда, до северной Пруссии с юга добирались лишь редкие сербы и венгры, поэтому с самого начала подавляющее большинство прусских гусар представляли немцы и наемные солдаты из стран северной Европы.


Первый эскадрон гусар, состоявший из двух рот, появился в Пруссии еще в царствование короля Фридриха-Вильгельма I - в 1721 году. Когда в 1730 году была создана еще одна рота гусар, и было решено на ее основе сформировать более крупную часть, первые две роты прозвали «Прусскими гусарами», а третью, базировавшуюся в столице Пруссии, для отличия стали именовать «Берлинской» или «Гусарами короля». К 1735 году на основе этих рот были развернуты два гусарских полка – поначалу трехэскадронного состава, но ко времени вступления на престол (1740 г) Фридриха II, впоследствии получившего титул Великого, численность каждого из этих полков была доведена до 8 эскадронов. По европейской традиции того времени эти полки, как и другие полки прусской армии, получили официальные названия по именам их шефов: «Гусарский полк фон Брониковски» и «Гусарский полк фон Цитена». Однако эта устаревшая система вносила много путаницы, так как время от времени (а иногда и довольно часто) шефы полков менялись, меняя и названия частей. Поэтому, чтобы не попасть в заготовленную тогдашними «умниками» петлю неразберихи, уже «удавившую» многих исследователей, мы здесь будем называть полки по их неофициальным, но постоянным прозвищам, а так же по принятой в 1806 году нумерации, тем более, что она исходила из времени создания полков. Но поначалу все же необходимо объяснить, кто такой шеф полка.
Термин «Шеф полка», совершенно непривычный сегодня и весьма распространенный в 17-19 веках, вовсе не означал командира полка. Во главе полка обычно стоял подполковник или майор; шеф же полка, как правило, генерал, руководивший более крупными подразделениями, скорее был чем-то вроде покровителя части, следившего за соблюдением неписанных правил и защищавшего при необходимости интересы командного состава полка «пред сильными мира сего». Эта должность брала свое начало с времен, когда любой аристократ мог купить у короля патент полковника и за свой счет сформировать собственный полк но, не желая утруждать себя службой, сделать фактическим командиром части своего заместителя. Кстати, традиция покупки звания и воинского подразделения в описываемое время еще продолжала существовать в Англии и во Франции, так что прусский шеф полка более-менее соответствовал французскому полковнику – владельцу части…


Вступление на престол Пруссии молодого короля стало революционным для всей германской кавалерии. Фридрих II, едва заняв трон, тут же проинспектировал свои конные части, и остался недоволен их подготовкой. Особенно это недовольство касалось именно гусар, имевших полу-иррегулярное положение, а значит – низкую дисциплинированность (что в глазах настоящего немца граничило с анархией), невыезженных лошадей и плохо обученных солдат. «В виду неприятеля они никуда не годятся!» - таков был вердикт короля, хорошо разбиравшегося в военном деле. И бои начавшейся вскоре Первой Силезской войны во многом подтвердили это мнение: слабый уровень подготовки прусской кавалерии оказал самое неблагоприятное влияние на ход боевых действий. Но эти же сражения показали Фридриху важность кавалерии на поле боя и крайнюю необходимость в хорошо обученных гусарах для так называемой «малой войны» - рейдов, засад, внезапных нападений, разведки, патрулирования и охранения войск.
Фридрих «засучив рукава» взялся за «перевоспитание» кавалеристов. И буквально за два-три года ему удалось изменить своих конников. В первую очередь он написал устав для кавалерии, в котором изложил новые правила обучения кавалеристов и способы ведения ими боевых действий. Прусский король совершил переворот в подготовке европейской конницы, поставив на должную высоту индивидуальное обучение солдат верховой езде. По его приказу в каждом полку построили манеж и завели берейторов. Теперь каждый кавалерист каждый день занимался скАчками на своей лошади, со временем буквально сливаясь с ней в одно целое. Добившись от кавалеристов «состояния кентавра», Фридрих стал приучать их действовать в строю. Король видел путь к успеху в объединении всадников в большие массы, которые соблюдая равнение и предельную сомкнутость строя, шли в атаку на быстрых аллюрах. Индивидуальная подготовка солдат, проведенная в полках с большой тщательностью, позволила достичь этого довольно быстро.
Огромную, поистине неоценимую помощь королю Пруссии в деле быстрой подготовки конницы к бою оказали два великих кавалериста, к счастью для Фридриха служившие в это время в его армии. Это двадцатидвухлетний ротмистр Фридрих Вильгельм фон Зейдлиц (1721–1773) и уже давно перешагнувший сорокалетний рубеж полковник Ганс Иоахим фон Цитен (1699-1786). Трудно было бы найти другие столь разные противоположности, чем эти два офицера. Хорошо образованный высокий статный красавец, быстро продвигающийся по службе, молодой Зейдлиц слыл гуманистом и яростным противником «палочной дисциплины». А маленький, невзрачный, полуграмотный неотесанный неудачник Цитен солдат никогда не жалел. Он долго и «со скрипом» продвигал свою карьеру, что самым мрачным образом сказалось на характере этого офицера, и звание полковника получил только в 42 года – за конкретные боевые успехи во время Первой Силезской войны.


Эти срочно произведенные в генералы люди и воплотили в жизнь замыслы молодого короля. Зейдлиц занялся обучением тяжелой кавалерии (кирасир и драгун), а Цитен оказался прирожденным легким кавалеристом. Он так много сделал для превращения своих подопечных в грозную боевую силу, что по праву получил прозвище «Отец прусских гусар». При этом Цитен действовал вполне по-немецки жестко, ради дела не жалея своих «детей». Цитен понимал, что его «кентавры», как ни старайся, никогда не смогут сравняться в индивидуальной подготовке с «природными всадниками» вроде венгров, сербов или русских казаков, впервые садившихся на лошадь еще в детстве - зачастую до того, как научились ходить. Поэтому Цитен сделал ставку на атаку на полном карьере в построении «колено к колену», когда его гусары большими подразделениями численностью до 5-6 тысяч всадников, плотной слаженной массой по инерции буквально сносили оказавшихся на пути врагов, как бы хорошо те не были подготовлены индивидуально. Такие тренировки не давались легкой ценой: часто случалось, что падали лошади и калечились, а то и погибали люди. Как-то король даже попенял Цитену на высокие небоевые потери, на что этот хамоватый генерал ответил: «Если Ваше Величество будет поднимать шум из-за пары сломанных шей, то в Пруссии никогда не появится настоящая конница, способная победить любого врага…»
И Цитен добился своего. Прусские гусары прославились на полях последующих битв, где многое решают дисциплина и умение держать строй – они не раз опрокидывали даже тяжелую кавалерию противника! И хотя вне крупного полевого сражения - в патрулировании и разведке при неожиданных стычках противоборствующих лёгких кавалеристов друг с другом, где требовалось индивидуальное мастерство всадника - пруссаки нередко проигрывали бой как австро-венгерской, так и русской лёгкой кавалерии, они оставили память о себе, как о самой грозной силе армии Фридриха Великого. Гусары Цитена так поразили и современников, и последующих историков, что во многих мемуарах и исторических исследованиях авторы писали только о прусских гусарах, словно у Фридриха и не было другой кавалерии. Это не совсем справедливо, поскольку тяжелая кавалерия Зейдлица играла на поле боя не меньшую роль. Успех заключался во взаимодействии этих родов конницы. Когда прусские кирасиры атаковывали противника в лоб, двигавшиеся за ними следом гусары на своих быстрых конях обгоняли «Больших братьев», охватывали фланги вражеского построения и сминали их. Выйдя в тыл противника, гусары вносили сумятицу в его ряды и помогали вырубавшим первые ряды кирасирам разгромить врага. Вот за это прусский король и обожал своих гусар, называя их «оружием богов»…
Таким образом, благодаря великолепному триумвирату Фридрих – Зейдлиц – Цитен прусская кавалерия, и особенно гусары, на многие десятилетия стали эталоном для всей Европы. В частности, уже имевшая гусар Франция полностью перестроила эти полки по прусскому образцу; дело дошло даже до того, что все команды во французских гусарских полках отдавались на… немецком языке!


Главным оружием всех прусских кавалеристов было холодное. Тяжелая кавалерия имела массивные прямые палаши. Гусары же вооружались легкой изогнутой саблей с железным эфесом. Их деревянные ножны обтягивались коричневой или черной кожей и отделывались железными деталями. Темляк был из черной или коричневой кожи для рядовых и серебряный с черными нитями для офицеров.



Огнестрельное оружие всех прусских гусар состояло из пары пистолетов в ольстрах (седельных кобурах). Нижние чины имели так же поголовно гладкоствольные короткие карабины, прицеплявшиеся железным крюком к панталеру - белому кожаному карабинному ремню, который носили через левое плечо. К началу II Силезской войны 10 человек из каждого эскадрона получили нарезные карабины, стрелявшие дальше и точнее гладкоствольных, но заряжавшиеся значительно дольше.


Боеприпасы к огнестрельному оружию гусары носили в патронных сумках, которые изготавливалась из коричневой кожи (черной в 5 полку). Сумка носилась на ремне, через правое плечо. Но в отличие от рядовых все офицеры и унтер-офицеры носили патронную сумку через левое плечо; у офицеров сумка и ремень были окаймлены галуном.

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ...

Серия сообщений "Прусская армия Фридриха Великого":
Часть 1 - ПОД ЗНАКОМ СМЕРТИ - прусские гусары Фридриха Великого (1.1)
Часть 2 - ПОД ЗНАКОМ СМЕРТИ - прусские гусары Фридриха Великого (1.2)
Часть 3 - ПОД ЗНАКОМ СМЕРТИ - прусские гусары Фридриха Великого (2.1)
...
Часть 7 - Прусская армия: пехота Фридриха Великого
Часть 8 - Прусская армия: оружие пехоты Фридриха Великого
Часть 9 - Прусская армия XVIII века: артиллерия Фридриха Великого