«Я не вижу тебя», - тихо пробурчала она себе под нос. Странное дело, эта вроде бы ничего не значащая фраза заставила меня на мгновение задуматься. Что она хочет этим сказать? Она в принципе понимает, что говорит?

«О чем ты?» - осторожно спрашиваю я, но ответом мне служит мерное тиканье часов и ровное дыхание моей подруги. Выждав некоторое время, я медленно протягиваю к ней руку и провожу указательным пальцем по оголенному плечу, показавшемуся из под одеяла. Никакой реакции, как будто она все еще спит, хотя я знаю наверняка, что это не так. Перевожу взгляд на тяжелые шторы, кажется, они – это что-то среднее между темно-синим и грязно-серым. Ткань достаточно плотная, наверное, на ощупь грубовата. Только сейчас замечаю, что в комнате нет люстры. Освещение представляет собой пару бра над кроватью да торшер в углу. Как-то грустно. Впрочем, номер ничего себе. Постель чистая, белье свежее, мягкое...

«Просто не вижу тебя», - от неожиданности я слегка вздрогнул, хотя она сказала это очень тихо. Странно, и как только получилось расслышать этот глухой шепот. Он вернул мои мысли на место. К чему она это? Разве я что-то спрашивал? Ах, да, точно. Какая-то она странная сегодня, наверное, устала за неделю, такое бывает.

«Ты просто лежишь с закрытыми глазами», - произнес я, приникнув к розовой мочке ее уха (иногда мне хочется быть нежным).

Достаточно резким движением она перевернулась на спину и открыла свои синие, ясные глаза. Слишком быстрая перемена для того, кто пару минут назад якобы пребывал в крепком сне. Так получилось, что взгляд сам по себе скользнул к ее губам. Черт возьми, как они хороши! Так и хочется впиться в них крепким поцелуем, терзать до полного изнеможения, чтобы их бледно-розовый цвет стал насыщенно малиновым, красным, пульсирующим… «Стоп, что-то не так», - как будто внутренний голос напоминает мне о чем-то. Возвращаюсь глазами чуть выше и ловлю безмолвный вопрос, обращенный ко мне внимательным взглядом.

Она не обвиняет, нет, но что-то такое непонятное, тяжелое и душное сквозит в этих двух, словно бы остекленевших, однако, безусловно, живых глазах. Что еще такое? Я сделал что-то не так? Сказал грубость, нахамил ей или допустил какую-то ошибку? Понимаю, что задавать вопросы бесполезно. Женщины иногда считают, что мы должны сами догадаться о чем-то. О том, что в данный момент сжирает мою подругу изнутри, обгладывая ее душу по кусочкам. Я чувствую, что внутри у нее какое-то переживание откопало огромных размеров нору и крепко обустроилось там, все больше паразитируя на ее чувствительности…

«Я люблю тебя, доброе утро», - говорит она тихо, вернее, я угадываю эти слова по легкому движению ее манящих губ…

«Люблю, но не вижу. Чувствую каждый твой вдох, ощущаю перемену твоего настроения, хочу, чтобы тебе было хорошо со мной, боюсь тебя обидеть, задеть. Всегда стараюсь услышать именно то, что ты говоришь, иногда, конечно, напридумываю всяких глупостей и дуюсь потом. Не проходит и дня, чтобы я не вспоминала о тебе. Когда ты рядом, я чувствую присутствие чего-то сильного, того, что заполняет меня, накрывает с головой и порой заставляет дрожать, пробирая до каждой клеточки. Но дрожать не от страха, хотя и это мне знакомо. Я устремляюсь к тебе, когда одна. Ты неотделим от моей жизни, я понимаю это… Не подумай, я ничего не требую, просто пытаюсь объяснить, что творится в моем сердце. Наверное, слова мои кажутся тебе детским лепетом, нелепыми и глупыми признаниями маленькой девочки, но я пытаюсь говорить откровенно, не заботясь о том, как это может прозвучать. Я хочу, чтобы ты понял меня…», - остановившись на минуту, она вгляделась в мои глаза. Кажется, именно так. Может, она посмотрела также на лоб, брови, нос или что-то еще, почему-то сам я не мог четко определить, куда именно направлен ее взгляд. Будто что-то остановилось…

Мне нужно подумать, осознать услышанное, чтобы дать правильный ответ, показать нужную реакцию. Не спешить, только не спешить…

 

Тиканье часов вновь прорезалось сквозь плотную завесу чего-то непонятного, окружившего нас в это утро. Какая-то зыбкая субстанция, сковавшая тело, постепенно сдавала свои позиции. Чьи-то шаги в коридоре. Кто может ходить в такую рань? Шум воды: где-то открыли кран. В голове пусто. Внутри сидит предчувствие того, что я что-то упустил, потерял из виду. Как будто тонкая нить, связующая меня с чем-то важным, выскользнула из рук.

Я посмотрел на нее. Ожидание, которое можно было прочитать на этом красивом лице минуту назад, сменилось какой-то отрешенностью.

«Люблю, но не вижу», - безмерно устало произнесла она, после чего прикрыла свои глаза и медленно поднялась, чтобы одеться. «В самом деле, пора вставать», - машинально пронеслось в голове.

Холодный свет медленно подкрадывался к кровати, все настойчивее возвращая меня к реальности. Глядя на него, я все отчетливее понимала беспристрастность времени: ему безразлично, кто мы, что мы и какие в данный момент испытываем чувства. Нет, оно знает только одну истину, которая заключается в бесконечном отсчете секунд, тех мгновений, которые отделяют сегодня от завтра, а завтра от всего остального.
«Да, время безжалостно в своей объективности…» - примерно такие мысли периодически всплывали в моем расплавленном сознании, которое все еще сопротивлялось пробуждению. А этот нахальный свет, который уже отвоевал у меня половину комнаты, вызывал во мне все большее раздражение.
«Странно», - подумала я. Действительно, как же все-таки странно и глупо, когда мы обращаемся ко времени с надеждой залечить наши душевные раны. Вот еще, почему это оно должно брать на себя ответственность за чужие недуги? И если кто-то пострадал от ядовитых уколов этой заразы, которую мы привыкли называть любовью, то почему именно времени – маятнику тысячелетий – мы несем свои исповеди и в слезах пытаемся найти упоение, заручившись поддержкой Вечного?
«Черт возьми!» - гневный шепот, исходивший из недр моего подсознания, был явно неконтролируемой реакцией на вмешательство солнечных лучей в мои темные беседы и внутренние диалоги. «Реальность и сон – не суть ли одно и то же?» - согласитесь, какие только бредни не лезут в голову с утра, когда пробуждаться совсем не хочется, а биологические часы утверждают обратное.
«В самом деле, что более реально: то, что окружает меня в данный момент и составляет обстановку моей комнаты (и к чему, признаться, я испытываю некоторое отвращение из-за преступно раннего утра), или же то, что открывает мои мысли в полном объеме, отражает все мои чувства; атмосфера, в которой не существует понятия времени, да и надобности в этой категории нет? Если исходить из того, что реальность – это синоним настоящего, то, безусловно, именно сны ее и составляют. Как же все просто!» - в сердцах воскликнул мой внутренний голос, отчего мне на мгновение даже пришлось открыть глаза: настолько все оказалось элементарным. «Кто может откровенно сказать, что в жизни он ведет себя так, как ему этого хотелось бы, не разыгрывая глупых маскарадов и карнавалов, не играя с окружающими в различные игры, оставаясь верным самому себе и, конечно же, тем, кого он любит и уважает? Да никто! Все пытаются обыграть в русскую рулетку своего противника, в роли которого могут быть и коллеги, и партнеры, и любовники, и жены с мужьями, и прочие представители социального, личного и служебного пространства; каждый заряжает пистолет одним патроном и предлагает «дружеское» пари своему оппоненту в надежде на то, что тот окажется менее удачлив. И не полный ли это абсурд?! А что случается тогда, когда тот, на кого пал выбор Игрока, пусть это будет женщина (ведь в сфере чувств мы всегда воспринимаем все ярче и сильнее), отказывается принимать правила этой бездарной «шутовщины» и открывает свою душу, словно говоря: «Видишь, я честна с тобой; бери меня за руку и не опасайся за дорогу, потому как на ней я не подставлю тебе подножку, не столкну тебя в канаву, не выстрелю тебе в спину и т.д.»? Верно, ее сначала пугаются, будто бы она нечто больное и ненормальное, затем стараются изучить и понять, чтобы четче наметить удар, после чего разуверяются в ее умственных способностях или же, напротив, обвиняют в тайном коварстве. Словом, итог один. Ей наносят обиду в сердце, к ее душе, этой открытой и чистой материи, относятся так, как будто это самая дешевая куртизанка на свете, жаля ее медленным, но точным ядом. В результате, естественно, наш Игрок остается победителем, правда, не есть ли такая победа самое величайшее поражение? А что станется с той женщиной – оппонентом Героя? Она окончательно разуверяется в современной жизни, прячет свои обиды и чувства поглубже, сшивает острой иглой и железной нитью раны сердца, и предстает перед всем миром заядлой «картежницей», которая в будущем обыграет множество дурашливых и наивных юнцов, тех, на кого она и сама была похожа тогда, в прошлом, до встречи с нашим Игроком…»
Свет, разрывавший мой мир высоких размышлений, все настойчивее предъявлял права на мое сознание, которое находилось в шаге от полного пробуждения. Замечено, что чем тоньше грань между Сном и Реальностью, тем более болезненные мысли рождаются в голове, тем больше они претендуют на некоторую философичность и тем сильнее наше желание оставаться в этом состоянии как можно дольше. Но, что ни говори, а закономерный итог один: преграда преодолена, эфемерное забыто, а мелочный счетчик, составляющий основу современного мировоззрения взрослой личности, уже запустил свою работу.
«О чем это я?... Да, кажется, что-то про игры и время, время и игры… Какие у меня пары сегодня? А планы? Зайти на почту, затем купить коричневые колготки…»
Что ж, утренние часы заняли свое почетное место на вершине нового дня, начав отсчет еще одной, в сущности, никому ненужной жизни человека, коих среди нас множество. И это множество – каждый.