Наше время скупо на святость, но она есть, и порой проявляется даже там, где её и не ждёшь. Помню, ещё в начале 90-х читал рассказик в одной протестантской книжке. Пронзительная история, и что неожиданно, напечатана она именно у протестантов. Случилось это в годы второй мировой войны в одной из стран Западной Европы, оккупированной немцами. В воскресный день на службу в лютеранскую кирху собрался народ. Во время богослужения неожиданно в храм зашли несколько пьяных эсэсовцев.
Мы знаем, что немцы на захваченных территориях вновь открывали закрытые большевиками православные храмы, но на самом деле это был чисто пропагандистский трюк. Гитлер ненавидел христиан и планировал вместо традиционных христианских церквей создать некое своё национал-социалистическое подобие церкви, но в неё записалось всего пять тысяч человек, и план провалился, тогда он стал мстить. У себя в Германии нацисты расправлялись со священниками ни в чем, не уступая нквдешникам. А войска СС, те больше напоминали оккультную секту. Потому их приход в кирху не сулил верующим ничего хорошего.

Один из немцев выстрелил в потолок и прервал службу. Лютеране не почитают икон, потому в их храмах нет изображений. Но на стене в этой церкви висела картина на библейскую тему, а может, просто портрет Спасителя. Понятно, что никто не рассматривал его как икону, скорее он служил чем-то в качестве украшения.
Желая развлечься, один из эсэсовцев снял со стены картину и бросил её на пол: – Слушайте, христиане, сейчас все вы пойдёте на выход, и каждый, прежде чем выйти, подойдёт к этому портрету и плюнет на Христа. Имейте в виду, кто откажется плевать, тот получит пулю.
Можно себе представить, о чём думали люди, стоявшие под дулом пистолета. Мы протестанты, говорили они себе, а всякое изображение Бога есть идол, которого никто почитать не обязан. С другой стороны – как не верти, а на портрете-то изображён Христос. Ведь они и собрались сюда в кирху, чтобы Ему помолится. Ещё минуту назад они просили у Него милости, уверяли Его в бесконечной своей благодарности и любви. А сейчас, чтобы остаться в живых им предлагают плюнуть на Того, Кого ещё так недавно любили.
Но пистолет в руках пьяного эсэсовца был слишком весомым аргументом в пользу того, чтобы всё-таки плюнуть. Ну, не умирать же, на самом-то деле, из-за такой ерунды. И они пошли.
Я часто возвращаюсь к этой истории и пытаюсь поставить себя на место тех несчастных, и даже представляю как они это делали. Кто-то плевал только лишь для того, чтобы обозначить плевок и немедленно убегал из храма, презирая себя за малодушие. А кто-то, опасаясь, что его усердие не будет замечено, угодливо улыбаясь, плевал обильно, и тоже уходил, но оправдывая себя. Ничего страшного Бог милостив, а я плевал не в Него, а на идола.

Среди тех, кто в то утро молился в храме, была девочка двенадцати лет. Вместе со всеми она шла на выход. Когда подошла её очередь, ребёнок встал на колени, вытер плевки и поцеловал Христа в лик. Она была ещё маленькой и не научилась языку компромиссов с совестью. В тот же миг немец выстрелил, и дитя, заливая портрет своей кровью, осталась лежать на полу кирхи.
Немцы точно очнулись, пришли в себя и быстро ушли. А в храме остались стоять взрослые люди, избавленные от необходимости сделать наверно самый главный выбор в их жизни. Маленькая девочка, коротенькая жизнь, но для того, чтобы стать святым совсем не обязательно доживать до старческого возраста.
Конечно, я понимаю, это невозможно, но иногда думаешь, а что если однажды в наш храм придут такие вот немцы и поставят одно единственное условие. Это сейчас можно быть смелым и бить себя в грудь, а откуда знать как поступишь на самом деле. Может, первым и плюнешь. И пока сам не станешь под дулом пистолета на колени, и не вытрешь чужие плевки, не дерзаешь осуждать и тех, кто был тогда в кирхе.