Цитата сообщения Ретрофан Самый любимый фильм моего детства


фильм «Три мушкетера» 1961 года выпуска

Режиссер: Бернар Бордери
Сценарий: Бернар Бордери, Жан-Бернар Люк
Композитор: Поль Мизраки
Д'Артаньян: Жерар Барре
Атос: Жорж Декриер
Портос: Бернар Воринже
Арамис: Жак Тожа
Кардинал Ришелье: Даниэль Соррано
Миледи: Милен Демонжо
Планше: Жан Карме
Рошфор: Ги Делорм
Анна Австрийская: Франсуаза Кристоф
Людовик XIII: Ги Трежан
Констанция: Пьеретт Пардье
Фельтон: Саша Питоефф

Сегодня я хочу рассказать о фильме, на котором я вырос, который смотрел столько раз, что просто невозможно подсчитать – о самой знаменитой экранизации «Трех мушкетеров» производства Бернара Бордери.
Впервые я увидел этот фильм лет в 5-6, когда мой отец, вернувшись из 6-месячного плавания, повел меня в кинотеатр и окунул в яркий мир исторического кино, в мир красивых костюмов, пушистых перьев на шляпах, в мир блестящих шпаг, отваги и благородства. Тогда я еще только учился читать, и об Александре Дюма еще даже не слышал. Однако из кинотеатра я вышел горячим поклонником этого писателя и фильма, поставленного по его роману. Поэтому уже в 7 лет я взялся за чтение «неподъемного» для такого «шпингалета» романа «Виконт де Бражелон» только потому, что на первой странице наткнулся на имя д'Артаньяна. Это была единственная книга из серии о трех мушкетерах, стоявшая на отцовских книжных полках (в те времена в книжных магазинах свободно лежала только коммунистическая и политическая литература, а Дюма можно было достать лишь по большому «блату»). Тем не менее, в 10 лет я добыл «Трех мушкетеров», а в 12 – «Двадцать лет спустя», обменяв эти книги на дорогие игрушки, привезенные после отцовского отпуска в провинциальный Петропавловск-Камчатский из Москвы. И вплоть до самой службы в армии эти романы были моими настольными книгами, которые я постоянно перечитывал. Точно так же я постоянно смотрел и фильм, о котором пишу. Каждое лето эту ленту гнали по очереди всем кинотеатрам города (видимо, «делая план» на каникулах), и я с приятелями вслед за фильмом перемещался из кинотеатра в кинотеатр, часами выстаивая в очереди за билетами. Смотрел запоем, несмотря на то, что из-за постоянного показа пленка рвалась, а при склейках терялись целые эпизоды, а потом вместо цветной пленки гнали уже черно-белую, «восстановленную версию» (хотя при тех сборах с этого фильма можно было бы восстановить ленту и на цветной пленке)…

Сейчас, по прошествии многих десятилетий и просмотра многих «Мушкетеров», снятых в разных странах, я считаю именно эту картину лучшей киноверсией знаменитого романа всех времен. Мало того, когда я лет 10 назад достал видеокассету с этим фильмом и стал показывать ее своим сыновьям и знакомым, выросшим на советской версии «Трех мушкетеров», все (с большой неохотой – любовь детства есть любовь детства!) стали признавать, что французский фильм зрелищнее и ярче, чем фильм очень уважаемого мною Юнгвальд-Хилькевича. В отличии от советского, во французском варианте больше юмора, да и сам по себе фильм более динамичный.
Я думаю, что эту особую яркость французскому фильму придала творческая манера Бордери, гасконца по происхождению. Ему свойственны дерзание, фантазия, блеск, шутка, театральность, словом, то, что Дюма называл «гасконадой». Все это и обеспечило той киноверсии «Мушкетеров» горячий прием у зрителей – благодаря гасконскому характеру Бордери фильм получился «чисто французским», неподражаемым и неповторимым. Ведь никто не может показать французов лучше, чем сами французы (так же, как американцев – американцы, немцев – немцы, русских – русские)…

И конечно, рассказывая об экранизации «Трех мушкетеров», первым после режиссера нужно назвать актера, сыгравшего роль д'Артаньяна. Ведь, безусловно, успех любой экранизации Дюма во многом зависит от исполнителя роли д'Артаньяна. Если сравнивать разные экранизации «Трех мушкетеров» (а я, как поклонник Дюма пересмотрел фактически почти все киноверсии романа, снятые в разных странах в разные времена), то блистательный Жерар Барре совершенно затмевает всех остальных исполнителей этой роли (за исключением нашего Михаила Боярского, о котором разговор особый!). Яркий, дерзкий, харизматичный, темпераментный Барре покоряет зрителя с первого взгляда. Жерар Барре – яркое доказательство того, что надо всегда следовать духу книги, а не букве. Жерар так смел и обаятелен, что, любуясь им, забываешь (по крайней мере, пока длится фильм) о солидном для этой роли возрасте актёра – Барре было уже за тридцать. Забываешь и о том, что он явно подражает сходившему в те времена с экранов Жану Маре, и даже о том, что романный д'Артаньян был более умен, нежели отчаян, более провинциален и невинен, нежели этот светский лев и соблазнитель. Да, это не такой д'Артаньян, каким его писал Дюма (вот здесь доброе слово Боярскому, который великолепно сыграл именно ТОГО, «Дюмовского» д'Артаньяна); Баре - это не юноша, а зрелый опытный мужчина. Но этот д'Артаньян идеально вписывается в стилистику всего фильма, такого же эффектного и обаятельного. Ему веришь – и это главное.
Интересно совпадение: как и Михаил Боярский, Жерар Баре стал д'Артаньяном почти случайно. Вот как он сам рассказывает об этом: "Сначала мне предложили играть Атоса, но мой агент была уверена, что я должен стать д'Артаньяном. За ужином с режиссером и продюсером она сделала ловкий тактический ход, заявив, что более удачного актера, чем Жорж Декриер в образе Атоса, нельзя себе представить, тогда как я, по темпераменту и внешне, очень похож на отважного гасконца. Мы непринужденно общались, и к концу ужина идею о смене исполнителей продюсер и режиссер воспринимали уже как свою. Так я получил эту роль и навсегда остался должником Декриера."

Не уступают Жерару в мастерстве и другие актеры. «Мушкетеры» стали звездной картиной для очаровательной Милен Демонжо, которую я также считаю лучшей в истории исполнительницей роли миледи. Демонжо, воплощение идеала красоты образца 60-х годов, аристократична, подчеркнуто изнеженна, капризна, и очень сексуальна (это я подсознательно почувствовал еще в детстве, буквально влюбившись в экранную злодейку). Но об этой актрисе я уже делал отдельный пост, поэтому дальше распространяться не буду…

К прискорбию, роль кардинала Ришелье стала последней для великого актера Даниэля Сорано. Он скончался, не дождавшись выхода фильма на экран, и в титрах его имя обведено черной рамкой. Его кардинал незабываем. Глаз нельзя оторвать от его мужественно-измождённого, умного лица! Мало того, Сорано в роли кардинала фактически фотографически схож с портретами Ришелье… Даниэль Сорано играет не литературного могущественного злодея, противостоящего главному герою, он играет историческую личность, государственного деятеля, занятого более высокими и важными делами, чем мелкая возня с непокорными мушкетерами. Эти забияки даже то и дело вызывают снисходительную улыбку Ришелье; он бы и не боролся с ними, но они все время путаются под ногами и мешают карты в его игре…

Очень важную роль Рошфора исполнил Ги Делорм. Я затем не раз видел его в других французских фильмах, и везде он играл негодяев разных мастей. Видимо, ему давали только такие роли из-за его колоритной внешности. Некоторые критики говорят, что в «Мушкетерах» Ги Делорм при всей своей безусловной привлекательности местами перебарщивает: его Рошфор - негодяй без малейших проблесков человечности. Да, это так: его Рошфор «написан» исключительно черной краской, однако при этом притягателен в своем злодействе, и даже обаятелен в своей упрямой ненависти. Он «чёрен», но при этом ярок и эффектен, чего не скажешь о нашем Борисе Клюеве, в общем-то неплохом актере, который в советском фильме выглядит совершенно блекло и неинтересно (наверное потому, что большую часть действий литературного Рошфора передали от Клюева де Жюссаку, сыгранному нашим чемпионом мира по фехтованию В. Баллоном).

Отдельное слово хочется сказать о Жане Карме, исполнителе роли слуги д'Артаньяна - Планше. К сожалению, в советском фильме слуги мушкетеров отсутствуют полностью, хотя в романе они играют весьма заметную роль. А зря! Там есть, что играть: само взаимодействие заносчивых дворян и хитроватых слуг дает простор для юмора, «подначек» и «приколов». Карме во французском фильме показал нам это просто великолепно! Его Планше с виду простоват, но в то же время обаятелен; он хитер и пронырлив, он «себе на уме», однако внутри добр. Вообще, когда наблюдаешь за Планше, создается впечатление, что он служит д'Артаньяну не за деньги (которые ему все равно не платят), а просто потому, что этот забияка ему весьма симпатичен. А забота Планше о вечно голодном Портосе выглядит одновременно и очень смешно, и очень трогательно…
Жан Карме вообще очень интересный комедийный актер. Кто видел фильм «Приключения высокого блондина в черном ботинке», не мог не запомнить его по роли друга Пьера Ришара, которому тот «наставляет рога» с его женой. Казалось бы, нечего играть, а ведь запоминается… Изо всей съемочной группы «Мушкетеров» у Карме получилась самая внушительная карьера в кино - от комедийных эпизодов в начале 50-х до главных ролей в 80-е, а уж премиями «Сезар» он весь обвешан, как елка. Правда, в результате своего обаяния он стал в фильме героем номер два, оттеснив Атоса, Портоса и Арамиса на задний план.

Вот он, главный минус французской картины! В фильме есть д'Артаньян, есть Планше - но фактически нет трех мушкетеров! Несмотря на все старания Бордери (а он пригласил в фильм замечательных актеров Комедии Франсез), Атос, Портос и Арамис так и остались бесплатными приложениями к д'Артаньяну. Как метко сказал кинокритик Матье де Морг: «Этому способствует также отсутствие крупных планов. В результате в первые полчаса – час просмотра фильма зритель присматривается, пытаясь найти отличия Атоса от Арамиса (Портоса, слава богу, можно хоть по росту вычислить), и подумывает о том, что неплохо было бы им повесить номера на спину, как футболистам».

Клянусь, в детстве так и было! Я начинал отличать Атоса от Арамиса только в середине первой серии! Правда, я не совсем согласен с кинокритиком в отношении Бернара Воринже – Портоса. Да, он выделяется среди всех присутствующих на экране ростом, и ему, как и Декриеру и Тожа, почти нечего играть. Его роль в сценарии слишком схематично очерчена, буквально едва намечена, там почти нет текста. В сущности, Воринже пришлось просто быть перед камерой простоватым, наивным добряком, иногда бить врагов кулаком по голове, а чаще – получать по собственной голове табуреткой. Однако мне именно этот Портос по сравнению со всеми остальными Портосами мирового кинематографа наиболее симпатичен тем, что он единственный (!) соответствует по внешности знаменитому герою Дюма. Я не понимаю, почему и русские, и американцы, и англичане снимают Портоса толстяком? У Дюма прямо сказано: «худой, вечно голодный великан». Толстяком Портос стал позже, в романе «Двадцать лет спустя», когда он разбогател. Так вот, Воринже именно худой, вечно голодный великан, к тому же очень симпатичный. А как эффектно он «держал» удары табуреткой по голове! Табурет – в дребезги, голове – хоть бы что! И тут же ответ – в зубы… Мы, мелкие пацаны, смотрели на эти фокусы вытаращенными глазами, затаив от восторга дыхание. Короче: актерской игры у Портоса ноль, обаяния – на пять баллов!

Да и Жорж Декриер, среди многих кинокритиков считается чуть ли не образцом Атоса, он достаточно хорошо изображает графа де Ла Фер. Говорят, некоторые от этого сильного драматического актера ожидали большего, однако я его как актера не знаю (видел только в этом фильме), а вот врожденный аристократизм у Атоса Декриера не идет ни в какое сравнение с попытками быть аристократом у нашего Атоса – Вениамина Смехова. Нет, я не имею ничего против замечательного актера Смехова, только граф из него - как из меня балерина. Аристократизм – он ведь во всем: в посадке головы, во взгляде, в жесте, в походке. Смехов – великолепен, но не граф; Декриеру нечего играть, а поднял голову – сразу видно: граф, да еще породистый, с тысячелетней родословной…
Хуже всего пришлось Арамису – Жаку Тожа, которому в фильме просто не дали развернуться (за две серии у него всего пара реплик). Так что один из главных героев книги превратился в фильме в простого статиста, пусть холеного, но почти незаметного красавчика. Против нашего великолепного Арамиса – Старыгина не тянет абсолютно!
И уж совсем безлика в этом фильме Констанция Бонасье (как, впрочем, и в советском фильме). актриса не знаменитая, не запоминующаяся, особой сексуальностью не отличающаяся (и чего в нее втюрился д'Артаньян? Миледи намного интереснее...) Единственное, что заметно в мадам Бонасье - излишне выпирающие скулы...

Второй минус фильма - тоже целиком на совести режиссера, который по совместительству еще автор сценария. Первая часть фильма вселяет в сердца зрителей радостную надежду, что вот, слава те господи, наконец-то нашелся режиссер, который снимет то, что написал Дюма, а не то, что родилось в воспаленном мозгу сценариста. Но не тут-то было! Во второй части начинается такой бред, что никакими экранными требованиями и необходимостью перекраивать сюжет это безобразие оправдать нельзя.
Уделив слабое внимание истории соблазнения Фельтона с пути истинного и убийству герцога Бэкингема, Бордери фактически смазывает развязку книги, вставляя нелепые и по форме и по сути эпизоды. Например: миледи закалывает Констанцию кинжалом, но она мало того что остается на ногах, но еще и добрых пять минут обнимается с д’Артаньяном, который как бы не замечает кинжала, торчащего из живота любимой! Жерар Барре и Ги Делорм долго и красиво дерутся во всех возможных позициях, а потом Барре картинно закалывает несчастного Рошфора (хотя тому необходимо дожить до конца второго романа). В это время Жорж Декриер безо всяких судов и лилльских палачей лично закалывает миледи шпагой. Все это сопровождается безмерно пафосными диалогами, не делающих чести сценаристу Жану-Бернару Люку. Конечно же, американцы и не таких идиотизмов наснимали, но от Бордери-то ждешь лучшего!

Но все эти минусы с успехом компенсируются большим и главным плюсом: Бордери удалось передать дух книги. Жизнерадостность, искрящийся юмор, пластический вкус, размах натурных и павильонных съемок, прекрасная постановка трюков и драк (многие из которых перекочевали потом в фильм Юнгвальд-Хилькевича) – вот что отвлекает зрителей от слабостей сценария и режиссуры. И еще мне бы очень хотелось отметить костюмы в этом фильме: сегодня, хорошо разбираясь в истории моды, я при одном взгляде на костюмы в «Трех мушкетерах» могу точно назвать время, в котором происходят события картины! Такую дотошность в фасоне и деталях исторической одежды в кино и сегодня встретишь не часто, а уж в то время, когда наш Штирлиц ходил по Берлину в шляпе 60-х годов…
Особенно хороша музыка композитора Поля Мизраки. Его музыка – праздничная, светлая, богатая нюансами, полутонами и сменами темпа, стала украшением фильма. Мизраки, турок по происхождению, прославился как автор легкой, истинно французской музыки. Его перу, кстати, принадлежит смешная песенка «Все хорошо, прекрасная маркиза». В «Мушкетерах» он развернулся во всю ширь таланта.
Но мы, неопытные мальчишки, тогда еще не понимали недочетов фильма Бордери; мы видели только «плюсы», и засматривали фильм до дыр, до полного стирания пленки. Это потом, со взрослением и опытом пришло понимание достоинств и недостатков картины, что сегодня позволяет мне дать такой критический обзор. Но и теперь фильм Бордери остается для меня лучшей экранизацией знаменитого романа Дюма, конкурировать с которым способен только советский фильм Юнгвальд-Хилькевича. Да и то не на равных – советский фильм скорее оперетта, или как сегодня говорят – мюзикл. Причем снимавшийся на полном серьезе! Это противоречие и определило его недостатки: ненатуральность многих сцен, нелепое столкновение драматизма с откровенной опереточностью, «сказочность» костюмов при великолепном натурализме оружия, излишний пафос многих реплик. За все вышесказанное о наших «Мушкетерах» меня можно ругать и со мной не соглашаться; я просто высказываю свое мнение. Все перечисленные мною недостатки нашего фильма в конечном итоге и привели к провалу откровенно слабого завершения эпопеи - якобы блокбастеру «Возвращение мушкетеров», где они, мало заметные в первой картине, гиперболизировались уже до предела.
Французский же фильм Бордери при всех его недочетах живет уже 50 лет, и по прежнему остается непобежденной, лучшей экранизацией Дюма, сколько бы не старались американцы одевать своих голливудских ковбоев в мушкетерские плащи, и заставлять их боксировать шпагами... Французский шарм могут передать только французы; дух Гаскони – только гасконцы!