Цитата сообщения Софи_Марссо Это мой первый самостоятельный пост. Конечно же он посвящен женской судьбе.



Вышивальщица с голубой кровью (Романова Мария Павловна-Младшая)

Летом 1889 года греческая королева Ольга привезла выдавать замуж за великого князя Павла Александровича свою юную дочь Александру. Ровно через два года она приехала на ее похороны: княгиня умерла родами второго ребенка. Первому – Марии – только что исполнился год.



Родители Марии Павловны: Великий князь Павел Александрович (сын Александра II и брат Александра III) греческая принцесса Александра Георгиевна.




Мария Павловна с матерью Александрой Георгиевной Романовой.

Павел Александрович с детьми Марией и Дмитрием.
А потом у Романовых разразился скандал — отец Марии и Дмитрия сошелся с женой своего подчиненного и, что совсем доконало августейшее семейство, после развода любовницы женился на ней. Николай II был вне себя. Великий князь Павел Александрович был лишен всего и прежде всего детей. Въезд в Россию ему был запрещен.


Павел Александрович с морганатической супругой Ольгой Валерьяновной Пистолькорс, позже получившей в России титул княгини Палей.
Марию и Дмитрия отдали на воспитание бездетным великому князю Сергею Александровичу и его супруге Елизавете Федоровне, которую в романовской семье звали Эллой. Именно она станет настоятельницей Марфо-Мариинской обители. Именно ее сбросят заживо в шахту Алапаевска в 1918 году. Но когда эта страшная дата маячила где-то вдали, как и все страшные испытания, выпавшие на долю Романовых.


Сергей Александрович ( брат Павла Александровича) и Елизавета Федоровна – приемные родители Марии и Дмитрия Романовых.
Когда Сергей Александрович погиб от бомбы террориста Калягина в феврале 1905 года Марии было пятнадцать лет, ее брату Дмитрию - четырнадцать. В этот день они вторично осиротели: князь по-настоящему любил приемных детей.
Все эти трагические события не убавляли у Марии природной веселости и пристрастия к недевичьим занятиям - оловянным солдатикам. С Дмитрием они устраивали целые баталии.
Он рос всеобщим любимцем и баловнем. Все, что вкладывается в понятие "великий князь”, в братце Марии было с избытком. Как-то незаметно он вымахал в изумительно красивого юношу, по-романовски высоченного, прекрасного товарища, отличного конника.
...В день шестнадцатилетия Марии в великолепном Павловском дворце был дан большой прием. Виновница торжестве на своем первом в жизни балу была в платье из воздушной вуали, украшенном ландышами. Подобный туалет должен был подчеркнуть сам тип красоты девушки - по-славянски мягкий, словно излучающий свет. Дипломатический корпус, привыкший к красавицам российского двора, только ахнул при виде юной принцессы.
Очень скоро после павловского бала из письма, случайно или нарочно оставленною тетей Эллой на видном месте, Мария поняла, что ее выдают замуж.
Явился и жених. Это был двадцатилетний наследник шведского престола принц Вильгельм, Чрезвычайно стеснительный, замкнутый, он вовсе не походил на влюбленного. Что же до собственных чувств, то ее неискушенное сердце еще не было знакомо с тем, что называется загадочным словом “любовь”.
Вся дворцовая “рать” пошла на штурм растерявшейся Марии. Тетя Элла на все лады распевала о привалившем сиротке счастье - без пяти минут королева Швеции! О том, что брак этот выгоден для укрепления связей русско-шведской правящей династии, конечно, помалкивали.
Свадьбу отложили на два года. Мария учила шведский язык, а в пригороде Стокгольма уже заложили фундамент романтичного замка в английском стиле - подарок тети Эллы будущим молодоженам. Однако по мере приближения знаменательного события невесту охватывали все большие и большие сомнения. В конце концов она настрочила жениху письмо с извинениями и объявлением, что расторгает помолвку.
Но не тут-то было! Мария очень скоро поняла, что государственно-дипломатическая машина закрутилась, а она с принцем слишком маленькие винтики, чтобы повлиять на ее ход. У нее была лишь одна радость - в честь ее бракосочетания отец был прощен и отныне с новой семьей мог жить в России.
.А гости уже прибывали. Король Швеции Густав V с женихом-принцем появился в сопровождении всего шведского двора. Понаехала монархия со всей Европы. Свадьба вылилась в грандиозное государственное мероприятие, а наряд невесты, как потом иронизировали, “напоминал оснащение тяжелой артиллерии”. На Марии было все самое дорогое и изысканное, что накопилось в императорской сокровищнице за несколько веков.


Девушку украшала диадема Екатерины II с великолепным алмазом, двухрядное колье из крупных бриллиантов, а ушки оттягивали массивные серьги в форме вишен. В конце концов, не выдержав их тяжести, подуставшая молодая во время свадебного обеда сняла их и повесила на край стакана, чем невероятно насмешила императора Николая Второго.
Стокгольм встретил юную супругу наследника восторженно. Через две недели, не дожидаясь конца медового месяца, принц отбыл на свою службу на шведском флоте, а молодая принцесса обнаружила, что ей только восемнадцать лет, и что в Швеции можно жить куда веселее, чем при российском дворе.


С супругом
Шведский двор, правда, долго не мог привыкнуть к этой милой непосредственности. Прислуга столбенела, когда принцесса, усевшись на большой серебряный поднос, с грохотом неслась вниз по мраморным ступеням парадной лестницы.
Мария, прекрасная наездница, наперегонки носилась с дворцовыми кавалерами, смело расточавшими ей любезности. А однажды стокгольмцы стали свидетелями просто потрясающей сцены. Их седовласый монарх Густав V несся в двуколке как сумасшедший в паре с юной невесткой и, отчаянно натягивая поводья, пытался остановить норовистого рысака. Оказалось, Мария, не зная нрава только что купленной лошадки, пригласила его покататься. Трагикомическое происшествие, однако, ни на йоту не поколебало горячей симпатии и привязанности короля к русской атаманше. Несмотря ни на что, он остался верным другом Марии, и, кажется, она занимала в его сердце места больше, чем это полагается невестке.
Но, к счастью, “шведская полоса” не исчерпывалась молодыми забавами, иначе трудно сказать, как бы выжила Мария. Принцесса поступила в Стокгольмскую художественно-промышленную школу, где готовили художников по тканям, модельеров, декораторов, наследница престола первой являлась в мастерские и последней их покидала. Тем не менее в мае 1909 года Мария все же умудрилась родить сына. Мальчика назвали Леннарт, и вся Швеция праздновала это событие как день национального торжества. Радуясь зримому доказательству сближения супругов, король допустил тактическую ошибку. Он отправил молодых в длительное путешествие.





Мария с сыном Леннартом.


Принц Леннарт Бернадот.

Принцесса Швеции Мария Бернадот.
Как на грех в каком-то тридесятом государстве Мария наповал сразила охотившегося там на тигров герцога Монпансье. Истребитель хищников очень быстро доказал очаровательной русской принцессе, как много она потеряла в союзе с флегматичным принцем, но и без герцога исход шведского супружества был предрешен.
В декабре 1913 года официально объявили о расторжении брака между “их королевским высочеством” принцем Вильгельмом и “их императорским высочеством" Марией Павловной Романовой. Покидая Швецию, экс-принцесса не могла и подумать, что сына она увидит лишь через восемь лет...
В 1914 году началась первая мировая война, и Мария, пройдя курс медсестер и выдержав экзамен, оказалась в госпитале почти на передовой. Теперь она более трезво смотрела на среду, где родилась и выросла. Она многому научилась и многое поняла.

...Перед самой революцией она влюбилась. Сергей Путятин ей знаком с детства, но сейчас перед ней был дважды раненный фронтовик с такой же смутой на душе, как и у нее. Они были молоды, и это было сильнее чувства гнетущей опасности, разлитой вокруг. Венчались Сергей и Мария в Павловске. Скромный ужин ничем не напоминал торжество, с которым десять лет назад здесь же отмечали ее шестнадцатилетие.
После октября 17-го начались обыски. Пришли и к Путятиным. “Товарищи” не догадались поинтересоваться бутылкой с этикеткой 'Чернила", что стояла на столе. В нее в самый последний момент Мария сложила бриллианты и залила парафином. Потом контрабандой переправила бутылку шведской родне. Сейчас выбраться из России они с Сергеем не могли: Мария ждала ребенка.
С продуктами было плохо. Выручали посылки свекра-короля и огород на маленькой даче, которую снял Сергей, чтобы не мозолить глаза властям. Как-то Мария подняла ведра с водой, начались схватки. Она мучилась без помощи всю ночь, пока муж бегал по обезлюдевшим домам. Под утро случайная фельдшерица приняла ребенка, которому был опущен всего год жизни. Его решили оставить у родных и уходить...
Накануне Мария приехала проститься с отцом. Стоял упоительный погожий день. Царское Село цвело сиренью. Они говорили о будущей встрече. Ни тот, ни другой не знали, что на дне шахты в Алапаевске уже лежат их родственники и дни самого Павла Александровича сочтены.
Известие о гибели отца Мария получила в Бухаресте и не посмела предаться отчаянию, зарыдать, завопить: она жила у чужих из милости, одетая в обноски с чужого плеча. Потом они с Сергеем добрались до Парижа...
Принцесса крови не имела понятия ни о чем, она не знала, сколько стоит билет на метро, хлеб, молоко. Никогда в жизни она не носила при себе денег: в этом просто не было необходимости. Теперь пришлось думать и о том, где их добыть.
В первые дни абсолютного отчаяния Мария вдруг получила от шведской родни заветную бутылку “с чернилами”. И почти тут же нашелся брат Дмитрий, которого она уже оплакивала. Теперь их было трое и, само собой, бриллианты, проданные по дешевке, недолго продержали их на плаву. Мужчины опустили руки. Мария – нет.



На последние деньги она приобрела машинку для вышивания в стоимость которой входили и бесплатные уроки. Каждое утро приходила в обшарпанную мастерскую, чтобы овладеть приемами машинной вышивки. Ученицы не догадывались, что самая дотошная и трудолюбивая среди них, бедных чад пролетарского Парижа, племянница русского царя. Вышивки у Марии выходили бесподобные.
На первые вырученные деньги она сняла помещение, откуда не выходила сутками, засыпая от усталости прямо на полу. Потом взяла еще трех вышивальщиц - русских девушек, эмигранток. Дело пошло. Изысканные работы великой княгини заинтересовали Коко Шанель, с которой она случайно познакомилась. Королева французской моды наметанным глазом сразу все оценила. Возникло сотрудничество, приносившее и той, и другой хорошую прибыль. Скоро у Марии Павловны было уже пятьдесят работниц.
Успех ей дался нелегкой ценой, что отразилось даже на ее внешности. Короткая стрижка, дымящаяся сигарета. О, это уже не принцесса из петербургской сказки! Однажды, увидев на одной из богатых дам туалет со своей вышивкой, Мария Павловна не сдержалась — разрыдалась прямо в такси. И тогда пожилой водитель обернулся к ней: "Не плачьте, мадемуазель, все устроится!” Как часто ей потом вспоминался этот совет, как часто она повторяла это заклинание!
Счет утратам продолжался. В России умер ее маленький сын Роман. Она стала забывать черты стершего Леннарта - бабка-королева не хотела никаких встреч внука с беспутной матерью.
Что-то поделывали мужчины Марии? Дмитрий стал любовником Коко Шанель. Путятин нигде не мог (или не хотел?) пристроиться. Наконец, ей все это смертельно надоело. Она отпустила Путятина на все четыре стороны, а Дмитрия женила на богатой американке.
Как-то - это было в 1931 году - 22-летний Леннарт переступил порог кабинета своего деда-короля для решительного разговора. К тому времени уже старенький Густав V предложил внуку жениться, чтобы продолжить династию. Леннарт ответил, что собирается жениться, но совсем не на той, которую припас ему шведский двор.
Теперь Леннарту предстояло выбрать: любовь или корона. Сын своей матери, в жилах которого текла только голубая кровь, он выбрал первое. И никогда не пожалел об этом...
“Вышивальщица с голубой кровью” написала два тома интереснейших воспоминаний, к сожалению, у нас не изданных. Она умерла шестидесяти восьми лет, до конца пройдя свой путь с достоинством и отвагой. Как настоящая принцесса.