Позиция Польши в ЕС, и особенно её отношения с Россией и Германией, когда она позволяет себе диктовать, как, например, Украине, Молдове или Грузии строить свои отношения с Россией, или запрещает возвести немцам в своей собственной столице - Берлине музей и памятник миллионам погибших и изгнанных после 1945 года с бывших германских территорий, аннексированных Польшей после первой и второй мировых воин, можно объяснить лишь с исторической точки зрения: так повелось, что Польшу после второй мировой войны принято считать страной-жертвой. Сначала - исключительно жертвой агрессии Гитлера, а после развала СССР в эпоху так называемой гласности появилась другая версия - о том, как два усатых злодея-насильника обесчестили в 1939 году белокурую и волоокую невинную красавицу Польшу. Если же почитать более серьезные исторические источники, мы убедимся, что Польша вовсе не походит на безвинную овечку. На протяжении всей своей многовековой истории Польша являлась безусловным агрессором.

Пик захватнических действий поляков пришелся на «Смутное время» (начало XVII века), когда, воспользовавшись всеобщей сумятицей, поляки захватили Москву и посадили на престол короля Владислава. В ответ на попытку россиян восстановить статус-кво, ляхи, «не заботясь о дальнейших следствиях такого дела и презирая месть россиян», сожгли дотла Москву. Лишь ценой огромных усилий и жертв России удалось изгнать «загостившихся» соседей. Окончание освободительной войны против поляков, которую возглавили князь Дмитрий Пожарский и нижегородский земский староста Козьма Минин, завершившееся изгнанием захватчиков из Кремля в 1612 году.

В 20 веке, во время попытки Юзефа Пилсудского создать Великую Польшу «от можа до можа», шляхта, пользуясь тогдашней беспомощностью Советской России, захватила часть Белоруссии и Украины. Да ломоть Литвы в придачу. В плен польской армии попало 130 тысяч красноармейцев, из которых 60 тысяч погибли в польских лагерях в период с 1920 по 1922 год. В то время еще не было ни лагерей ГУЛАГга, ни Освенцима, таким образом, поляки как бы стали законодателями моды по отношению к военнопленным в 20 веке.

В датированном декабрём 1938 года докладе разведывательного отдела главного штаба Войска Польского подчёркивалось: «Расчленение России лежит в основе польской политики на Востоке... Поэтому наша возможная позиция будет сводиться к следующей формуле: кто будет принимать участие в разделе. Польша не должна остаться пассивной в этот замечательный исторический момент. Задача состоит в том, чтобы заблаговременно хорошо подготовиться физически и духовно... Главная цель - ослабление и разгром России».

Каких только эпитетов не удостаивалась Варшава за последнее время! Она и центр распространения демократии в Восточной Европе, и главный союзник Вашингтона в Старом Свете, и «смотрящая» над неоперившимися демократиями, не говоря уже о том, что именно Польша в настоящее время рассматривается в качестве главного противовеса России.

Такое же отношение у Польши и с западным соседом. Немцы сегодня в своей собственной стране не могут поставить даже памятник своим погибшим, жертвам преступления, совершённого поляками против гражданского населения уже после войны на отошедших к Польше немецких территориях. В то же время некоторые бургомистры польских городов во главе с тогда еще мэром Варшавы, а ныне президентом страны Лехом Качинским распорядились начать отдельный подсчет ущерба, причиненного немцами в их городе. Причем, к примеру, Варшава собирается выставить счет и немцам - за сжигание и подрыв зданий, и русским - за то, что те не предотвратили этого. Точно так же и с Вроцлавом/Бреслау: немцы пусть платят за то, что разрушили город, защищая его, а русские - за то, что напали на него, провоцируя тем самым оборону города.

Из учебников по истории  мировой войны нам известно, что она началась из-за отказа Польши удовлетворить германские претензии. Однако гораздо менее известно, чего же именно добивался от Варшавы Гитлер. Между тем, требования Германии были весьма умеренными: вернуть «вольный город Данциг» в состав Германии и решить вопрос транзита, то есть разрешить постройку экстерриториальных шоссейной и железной дорог, связывающих Восточную Пруссию с основной частью Германии.

Как бы негативно сегодня ни оценивали личность Гитлера, эти требования трудно назвать необоснованными. Подавляющее большинство жителей несправедливо отторгнутого от Германии согласно Версалю Данцига составляли немцы, искренне желавшие вновь воссоединиться с исторической родиной. Вполне естественным было и требование насчёт дорог, тем более, что на земли разделявшие две части Германии при этом немцы не покушались.

Поэтому когда Германия предложила Польше урегулировать проблемы Данцига и «польского коридора», казалось, ничто не предвещало осложнений. Английский писатель и бывший член парламента Арчибальд Рамзей пишет: «Предложения Гитлера были исключительно щедрыми – он был согласен признать за Польшей право на владение большей частью немецких территорий, отошедших ей по Версальскому договору, взамен чего Германии разрешалось бы построить шоссе к Данцигу. Вместо этого волна репрессий и террора была обрушена на немецкое население, проживающее на территориях, отошедших к Польше после Версаля. Но население Европы благодаря стараниям органов массовой информации ничего не узнало об этом. Пресса дышала ненавистью ко всему немецкому. «Гитлеру доверять нельзя!», - кричали заголовки газет,  лозунг был основан на умышленно неправильном представлении попыток урегулирования территориального вопроса. Гитлер всегда заявлял, что его программа по исправлению несправедливостей Версальского диктата включает пять пунктов, ни от одного из которых он не желает отходить. Они включали: Судетские земли, часть земель (не все), отторгнутые от Германии и переданные Польше, город Данциг и «Коридор». В мировой прессе события были представлены так, будто Гитлер «пообещал» не предъявлять больше никому территориальных претензий, если вопрос с Судетскими землями будет разрешен мирно, хотя он ничего подобного не говорил. Когда же после Мюнхенского договора Гитлер продолжил программу по восстановлению территориальной целостности Германии, пресса тут же подняла вой, что он это делает «вопреки собственным обещаниям». Гитлер действительно произносил слова, что он не собирается выставлять никаких дополнительных требований, но пресса представляла это в отрыве от контекста, так, как будто это заявление относилось к каждой территории отдельно, в то время как он имел в виду всю программу в целом».

Лорд Лотиан (Lothian), английский посол в США, сделал честный комментарий на эту тему. В своей последней речи в Чатами он сказал: «Если бы принцип самоопределения в отношении Германии применялся честным образом, то это означало бы возвращение Судетских земель, части польских территорий, «Коридор» и Данциг». Видя неуступчивость поляков, Гитлер решил добиться выполнения своих требований силой. В 1939 года начальник штаба ОКВ генерал Вильгельм Кейтель представил проект «Директивы о единой подготовке вооруженных сил к войне на 1939–1940 гг.», выступая в рейхстаге, Гитлер объявил об аннулировании германо-польской декларации 1934 года о дружбе и ненападении.

В это время Англия и Франция уговаривают Польшу ни в чем не уступать Гитлеру, а если что... то западные демократии как одна встанут на её защиту.

Автор книги «Что случилось 22 июня 1941 года» Александр Усовский пишет: «...Назначенный Германии во враги, режим «санационной» Польши не просто должен был спровоцировать Германию на кровопролитие – этого было бы крайне недостаточно. Польша должна была исполнить роль застрельщика Большой Европейской Войны. Главной войны - между Германией и пришедшим на помощь гибнущей Польше Советским Союзом. Поляки всегда были готовы подвергнуть Германию огню и мечу – на этом и сыграли дальние «гаранты польской независимости». Иными словами, использовав откровенную недалекость польского военного и гражданского руководства, их шляхетский гонор, их тупое зазнайство, пренебрежение другими народами, определенные круги Запада нашли в лице Польши идеальный материал для разжигания всеевропейского военного пожара».

Польское руководство даже не скрывало своего желания войны с Германией, оно было настолько уверенно в своей победе, что, например,  польский посол в Париже Юлиуш Лукасевич в беседе с министром иностранных дел Франции Жоржем Бонне заносчиво заявил, что «не немцы, а поляки ворвутся в глубь Германии в первые же дни войны!» (Мосли Л. Утраченное время. Как начиналась вторая мировая война).

Но до этого была еще Чехословакия. Из учебников истории мы все знаем, что первой агрессией Гитлера в результате так называемого «Мюнхенского сговора» была оккупация Судетской области. И мало кто знает, что в то же время на Чехословакию напала Польша. В чем была разница в действиях Германии и Польши? В том, что, в отличие от Польши, немцы вернули себе Судетскую область в соответствии с международным договором, подписанным всеми странами - участниками Версальского договора, по которому после первой мировой войны Судетская область была передана новоиспеченному государству – Чехословакии.

В 1938 г. в Мюнхене собрались главы четырех европейских государств, подписавшие между собой следующее соглашение: « Германия, Соединенное Королевство, Франция и Италия согласно уже принципиально достигнутому соглашению относительно уступки Судето-немецкой области договорились о следующих условиях и формах этой уступки, а также о необходимых для этого мероприятиях и объявляют себя в силу этого соглашения ответственными каждая в отдельности за обеспечение мероприятий, необходимых для его выполнения».

Поэтому и мучились обвинители на Нюрнбергском процессе, пытаясь в обвинительном заключении представить присоединение Судетской области как агрессию Германии, благо, права голоса в свою защиту у поверженной страны просто не было. В конце концов, они придумали следующую формулу обвинения: «После того, как нацистские заговорщики угрожали войной, Соединенное Королевство и Франция  в Мюнхене заключили соглашения с Германией и Италией, предусматривающее уступку Судетской области Германии. От Чехословакии потребовали согласиться с этим. В октября 1938 г. немецкие войска оккупировали Судетскую область» .

Вот, оказывается, в чем дело: это Германия, имевшая 70 млн. человек населения, напугала войной Британскую империю, в которой тогда жил каждый четвертый человек мира и имевшую вместе с метрополией 532 млн. жителей, и Французскую колониальную империю, насчитывавшую 109 млн. человек, и только потому они согласились на возврат Судето-немецкой области.

В таком случае место на скамье подсудимых в Нюрнберге, в первую очередь, должна была занять вся довоенная польская элита, уже хотя бы потому, что в то же время, когда Германия договорилась о возврате ей Судетской области, Польша в октябре 1938 г. напала на Чехословакию, отхватив у неё Тешинскую область, в которой на тот момент проживало 156 тысяч чехов и немцев и всего 77 тысяч поляков, безо всякого согласия Англии, Франции и Италии — абсолютно самовольно! В Мюнхене проблема польского меньшинства в Чехословакии не рассматривалась. В Соглашении было написано так: «Главы правительств четырех держав заявляют, что если в течение ближайших трех месяцев проблема польского и венгерского национальных меньшинств в Чехословакии не будет урегулирована между заинтересованными правительствами путем соглашения, то эта проблема станет предметом дальнейшего обсуждения следующего совещания глав правительств четырех держав, присутствующих здесь». Никаких трех месяцев поляки не стали ждать и никаких соглашений с чехами не заключали — они выдвинули Чехословакии ультиматум и напали на нее. Сегодня в Польше стараются забыть эту страницу своей истории. Так, авторы вышедшей в Варшаве «Истории Польши с древнейших времён до наших дней» умудрились вообще не упомянуть об участии своей страны в разделе Чехословакии. Однако в то время захват Тешинской области рассматривался как национальный триумф.сли Германия действовала по соглашению, то у поляков на этот счет нет ни малейшего оправдания - Польша была агрессором в чистом виде!

Оспорить этот вывод невозможно, его можно только замолчать, что Польша и делает, обвиняя при этом всех своих соседей в преступлениях против неё и пряча за этим свои собственные этнические чистки, изгнания и погромы.

В начале 2006 года во время визита в Германию польский президент Лех Качинский в интервью журналу «Шпигель» на вопрос о возможности построить в Берлине «Центр против изгнаний» ответил: «Я считаю этот Центр очень плохой идеей, которая ведет к тому, что вина будет поставлена под сомнение». Это, видимо, больше всего волнует Польшу, ведь представляя себя «жертвой», удобнее скрывать истинную роль, которую играет Польша в заказанном западом спектакле, цель которого, не допустить сближения Германии и России.

источник интернет