РУССКАЯ ГИДРОГРАФИЯ ДО 1917 ГОДА

Технико-экономическая отсталость Российской империи и слабость ее военно-производственной базы тормозили развитие военно-морского флота и всех обслуживавших его частей, в том числе и Гидрографической службы. И если, несмотря на неблагоприятные условия, русская гидрография, хотя и медленно, но развивалась, то это надо отнести к заслугам прогрессивных руководителей и труду многих поколе­ний гидрографов, беззаветно преданных своему делу.

Великий русский народ издавна славится искусством морепла­вания. Русские мореходы на своих судах бороздили воды Бал­тики, Черного, Каспийского и северных морей. Они ходили далеко на юг, запад и север, ведя торговлю с другими народами. В XVI в. смельчаки-поморы па ладьях и карбасах добирались до острова Шпицберген. У поморов имелись собственные морские карты и лоции.

В архивах нашей страны сохранились некоторые документы, свидетельствующие об отдельных русских гидрографических рабо­тах на Каспийском море. В середине XVII в. была создана нави­гационная карта этого моря, хотя и несовершенная, но первая известная в настоящее время русская морская карта.

Значительный вклад в историю русских географических откры­тий на Дальнем Востоке внесли в середине XVII в. мореходы и землепроходцы С. И. Дежнев, В. Д. Поярков, Е. И. Хабаров и другие. Но планомерные и организованные в государствен­ном масштабе исследования морей начались в России при Петре I.

В конце XVII в. Россия представляла собой огромную державу, владения которой простирались от Северного Ледовитого океана до Причерноморья и от Чудского озера и Ладоги до Берингова и Охотского морей. В то же время она была оторвана от Балтий­ского и Черного морей, через которые проходили кратчайшие и наиболее удобные торговые пути. Это предопределило основное содер­жание внешней политики России до первой четверти XVIII в., заключав­шееся в борьбе за возвращение бере­гов Балтийского и Черного морей.

Решая эту задачу, Петр I создал регулярную армию и морской флот.

Победоносно завершив Северную войну (1700-1721), Петр I оконча­тельно утвердил за Россией берега Балтийского моря, ранее насильст­венно отторгнутые Швецией.

В петровский период было положе­но начало планомерным гидрографиче­ским исследованиям и изданию мор­ских карт. В разгар войны со Швецией производились съемка и промер в Финском и Рижском заливах, Петр I обращал также внимание и на изучение Каспийского моря.

По результатам работ на Балтийском море были изданы 12 частных навигационных карт Финского залива, а в 1720 г. издана карта Каспийского моря. В 1721 г. Петр I представил эту карту в парижскую Академию наук, за что был избран ее почетным членом.

Петр I организовал две экспедиции на Тихий океан: в 1719 г. под командой И. М. Евреинова и Ф. Ф. Лужина, в 1724 г. под командой В. Беринга.

По материалам экспедиции 1719 г. была составлена карта Сибири и Охотского моря с Курильскими островами. Эта карта, основанная на астрономических пунктах, отражала первую попытку научного картографирования дальневосточных окраин России.

Экспедиция Беринга 1724-1728 гг. произвела опись северо-восточного берега Азии от реки Камчатка до мыса Дежнева и далее до параллели 67°18 сев. шир.

После смерти Петра I гидрографические исследования продол­жались на Балтийском море под руководством А. И. Нагаева. Ито­гом этих работ явился Атлас всего Балтийского моря с Финским и Ботническим заливами, вышедший в свет в 1756 г. Атлас сопро­вождался подробной легендой, составленной А. И. Нагаевым. В последующие годы на Балтийском море производил повторные работы на более точной геодезической основе Г. А. Сарычев, издав­ший в 1812 г. новый Морской атлас всего Балтийского моря с Фин­ским заливом и Каттегатом. В 1817 г. вышла из печати составленная Г. А. Сарычевым лоция под названием «Путеуказание к без­опасному кораблеплаванию по Финскому заливу, Балтийскому морю и Каттегату».

Выполнялись гидрографические исследования и на Каспийском море. Экспедиция под руководством Ф. И. Соймонова произвела в 1726-1727 гг. подробные съемки западного побережья Каспия. В 1731 г. вышел в свет атлас Каспийского моря.

Продолжалось изучение дальневосточных морей. В 1732 г. Адмиралтейств-коллегия снарядила вторую экспедицию для «проведывания Америки» и обследования берегов Северного Ледовитого океана. Возглавлял экспедицию В. Беринг с помощниками А. И. Чириковым и М. И. Шпанбергом.

Вторая Камчатская экспедиция, работавшая в течение 1734-1743 гг., добилась замечательных успехов. Беринг и Чириков в исключительно тяжелых условиях произвели опись северо-запад­ного берега Америки и многих островов северной части Тихого океана. По материалам экспедиции впервые были созданы карты Североамериканского материка. Экспедиция произвела частичную опись Курильских островов, Охотского моря и восточной Кам­чатки.

Не менее выдающихся результатов достигли северные отряды этой экспедиции, справедливо именуемые Великой Северной экспедицией. В течение восьми лет, с 1734 по 1741 г., отряды, возглав­лявшиеся лейтенантами С. В. Муравьевым, М. С. Павловым, С. Г. Малыгиным, А. Скуратовым, Д. Л. Овцыным, В. В. Прончищевым, И. Лассиниусом, Д. Я. и Х. И. Лаптевыми, при участии штурма­нов Ф. А. Минина, Д. В. Стерлегова, С. И. Челюскина и М. Я. Щер­бинина ценой неимоверных усилий и жизни многих членов экспеди­ции впервые произвели опись огромного по протяженности побе­режья от пролива Югорский Шар до устья реки Колыма.

Последним крупным гидрографическим предприятием XVIII в. явилась Северо-Восточная географическая и астрономическая экспедиция 1785-1792 гг. под командованием приглашенного на рус­скую службу участника плаваний Д. Кука англичанина И. Бил­лингса. Фактическим руководителем этой экспедиции был Г. А. Сарычев. Экспедиция описала почти все Командорские и Алеутские острова, острова Шумагина и Семиды (Евдокеевские), часть ост­рова Кадьяк, берега залива Принца Вильяма (Чугацкий залив), острова к северу от Алеутской гряды: Прибылова, Св. Матвея, Св. Лаврентия и Диомида (Гвоздева), оба берега Берингова про­лива и часть Охотского моря. Эти работы явились крупным вкла­дом в гидрографию и картографию Тихого океана.

Дальнейшие крупные русские открытия и гидрографические исследования в Тихом океане, предпринятые в первой четверти XIX в., связаны с именами выдающихся мореплавателей: И. Ф. Крузенштерна, Ю. Ф. Лисянского, В. М. Головнина, О. Е. Коцебу, М. Н. Васильева, Г. С. Шишмарева и многих других офице­ров русского военного флота, а также с именами мореходов осно­ванной в 1799 г. Российско-Американской компании. По материа­лам описей и картам русских экспедиций и плаваний, совершен­ных в Тихом океане в первой четверти XIX в., а также по некоторым иностранным морским картам Г. А. Сарычев составил Атлас северной части Восточного океана, изданный Адмиралтейским департаментом в 1826 г.

Важный вклад в мировую гидрографическую науку внесли руко­водители первой русской Антарктической экспедиции Ф. Ф. Беллин­сгаузен и М. И. Лазарев, открывшие 16 января 1820 г. Антарктиду. Во время плавания (1819-1820) экспедиция собрала богатей­шие научные материалы. Ею было открыто 29 островов, составлено физико-географическое описание Антарктиды, выполнены обшир­ные океанографические работы.

На Белом, Баренцевом, Черном и Азовском морях гидрографи­ческие работы до конца XVIII в. носили случайный характер. Пер­вая общая опись Белого моря была выполнена в 1798-1801 гг.

Начало подробному гидрографическому исследованию Барен­цева моря положили работы экспедиции 1821 -1824 гг. под командованием Ф. И. Литке. Гидрографические отряды И. Ф. Анжу и Ф. И. Врангеля в 1821 -1823 гг. произвели съемки берегов Северного Ледовитого океана от устья реки Оленёк до острова Колючин (Чукотское море), включая Новосибирские, Ляховские и Медвежьи острова.

Первую опись Черного моря, охва­тившую северный берег от Днестра до Кубани, гидрографы выполнили в 1797-1798 гг. Результатом описи явил­ся атлас карт, изданный в 1799 г. Опись продолжили Будищев и Криницкий, исследовав в 1801 -1803 гг. запад­ный берег Черного моря до Босфора и далее Анатолийское побережье. По их материалам была составлена карта западной части Черного моря, а затем атлас, изданный Адмирал­тейским департаментом в 1807 г.

Из исторических для русской гидро­графии событий описываемого периода следует отметить создание в составе Адмиралтейств-коллегии специальной картографической чертеж­ной «для рисования планов и порядочного их содержания». С этой чертежной началось централизованное производство морских карт в России, а дата утверждения штата чертежной - 2 (13) нояб­ря 1777 г. - является датой основания ныне существующего Цент­рального картографического производства Военно-Морского Флота.

Маячно-лоцмейстерское дело после Петра I многие десятилетия не развивалось из-за отсутствия денежных средств. Коренные преоб­разования маячного дела наметились в начале XIX в. и прежде всего, коснулись Финского залива, где с 1803 г. особый надзор за исправным содержанием маяков стал вести капитан 2 ранга Л. В. Спафарьев, человек необычайных способностей и энергии.

Благодаря плодотворной деятельности Л. В. Спафарьева к 1820 г. были перестроены все маяки Финского и Рижского зали­вов, построено 19 новых маяков (13 каменных и 6 деревянных). При содействии Спафарьева началось строительство маяков и на Черном, Азовском, Каспийском и Белом морях.

Ближайшим помощником Л. В. Спафарьева был известный декабрист Н. А. Бестужев, исполнявший тогда должность помощ­ника директора балтийских маяков. Н. А. Бестужев вместе с Л. В. Спафарьевым принимал участие во внедрении в Рос­сии литографского способа печати карт.

К числу мероприятий, начатых в петровское время, относится также организация лоцманской службы, которая первоначально пыла создана в Невской губе.

В конце XVIII - начале XIX в. лоц­манская служба на Балтике довольно быстро расширялась. В Белом море лоцманская проводка осуществлялась по Северодвинским фарватерам к Архангельску, на подходах к Оне­ге, Сороке, Мезени, Кеми, Керети и Умбе. В конце XVIII в. появи­лись лоцмана на Черном и Азовском морях - в Таганроге, Керчи, Нико­лаеве, Новороссийске, Батуми и Поти. Лоцмана, как правило, ведали и ог­раждением фарватеров.

На Каспийском море лоцманской службы в XVIII и XIX вв. не было.

Создавая военно-морской флот, Петр I уделял должное внимание обе­спечению его мореходными инструмен­тами, особенно магнитными компа­сами. В 1721 г. началось строительство инструментальной мастер­ской по изготовлению компасов, чертежных инструментов, зритель­ных труб и других приборов.

Производство компасов, начатое при Петре I, продолжалось в компасной мастерской при Главном Адмиралтействе. В 1752 г. была открыта мастерская математических и физических инстру­ментов при Морском шляхетском кадетском корпусе. В 1804 г. эти мастерские объединились в одну, названную мастерской мореход­ных инструментов.

Ввиду того что работа этой мастерской не удовлетворяла тре­бованиям мореплавания, в 1806-1809 гг. на Большой Охте было построено специальное паноптическое оптико-механическое заве­дение для производства компасов, октанов, секстанов, песочных часов, зрительных труб и других инструментов и приборов. Однако функционировало паноптическое заведение недолго. В 1818 г. оно было уничтожено пожаром, а мастерскую мореходных инструмен­тов перевели в Адмиралтейские Ижорские заводы (С. И. Блинов и И. В. Месс с р. Столетие Гидрографического управ­ления. «Записки по гидрографии», т. 53 (юбилейный), 1927.).

В середине XVIII в. начали появляться теоретические труды по вопросам кораблевождения. В 1759 г. гениальный русский ученый М. В. Ломоносов в известной книге «Рассуждение о большой точ­ности морского пути» подвел иод кораблевождение научный фун­дамент, предложив методы определения широты и долготы места корабля в море. Он изобрел ряд штурманских приборов, в част­ности квадрант собственной конструкции, явившийся прообразом современного секстана, сконструировал для астрономических наблюдений «искусственный горизонт», в основу которого был положен карданов подвес. М. В. Ломоносов первый в мире разра­ботал систему установки компасов, компасную картушку, курсограф и механический лаг. Это оказало существенное влияние на разви­тие отечественного морского приборостроения.

СТАНОВЛЕНИЕ ГИДРОГРАФИЧЕСКОЙ СЛУЖБЫ РУССКОГО ВОЕННОГО ФЛОТА (1827-1836)

Во второй четверти XIX в. русский военно-морской флот стал заметно уступать по своей боевой мощи сильнейшим иностранным флотам. Русские деревянные парусные корабли, хотя и отличались высокими мореходными качествами, не могли успешно соперни­чать с паровыми судами Англии и Франции. Желая улучшить если не техническое состояние флота, то хотя бы его организацию, Нико­лай I указом от 24 августа 1827 г. распустил Адмиралтейств-коллегию и Адмиралтейский департамент и создал Главный морской штаб - высший орган оперативного управления флотом. В составе Главного морского штаба с 1 октября 1827 г. (13 октября по новому стилю) было учреждено Управление генерал-гидрографа, на кото­рое возлагалось руководство всем комплексом мероприятий по навигационно-гидрографическому обеспечению военно-морского флота (Собрание законов и постановлении до части Морского управления отно­сящихся. Книжка III, Спб., 1830.).

Со дня учреждения Управления генерал-гидрографа начинается история Главного управления навигации и океанографии Мини­стерства обороны СССР и русской Гидрографической службы.

Управление генерал-гидрографа состояло из канцелярии и гид­рографического депо, имевших по два отделения. Первое отделение канцелярии руководило основной гидрографической деятельно­стью: ведало назначением гидрографических экспедиций и службой маяков, а также осуществляло надзор за образованными тогда же штурманскими полуэкипажами и Корпусом флотских штурманов. В круг задач второго отделения входили сбор сведений и состав­ление записок о плавании военных кораблей и эскадр, разработка вопросов обороны морских театров, портов и крепостей, а также руководство сигнало-производством на флоте.

Первое отделение гидрографического депо имело в своем рас­поряжении библиотеку, музей и архив для хранения описных и шка­нечных (вахтенных) журналов, карт, атласов, лоций и других пособий. Второе отделение ведало составлением и изданием морских карт, атласов и лоций, а также снабжением военного и ком­мерческого флотов этими пособиями и мореходными инструмен­тами. В распоряжении второго отделения находились картографи­ческая чертежная, морская типография и инструментальный кабинет.

На должность генерал-гидрографа был назначен вице-адмирал Г. А. Сарычев, имевший к тому времени большой опыт руководства гидрографическими и картографическими работами. Помимо атласов Балтийского моря (1812) и Восточного океана (1826), лоции Балтийского моря (1817), перу Г. А. Сарычева принадлежали многие другие сочинения, в том числе описания его путешествия по Северо-Восточной Сибири, Ледовитому и Восточному океанам (1802 и 1811), Правила, относящиеся к морской геодезии (1804 и 1825). Г. А. Сарычев был почетным членом Академии наук и чле­ном ряда обществ.

Должность помощника Г. А. Сарычева и директора гидрогра­фического депо занял видный ученый-геодезист генерал-майор Ф. Ф. Шуберт, одновременно исполнявший обязанности директора Военно-топографического депо и Корпуса военных топографов.

Организованная в самостоятельную службу военно-морского флота и возглавляемая двумя выдающимися руководителями, рус­ская гидрография приобрела прочную научную и производственную базу для своего дальнейшего развития. Однако Управление гене­рал-гидрографа Г. А. Сарычев возглавлял менее четырех лет: 30 июля 1831 г. он умер в Петербурге от холеры. В августе того же года руководство управлением взял на себя начальник Главного морского штаба адмирал А. С. Меньшиков. Научной деятельно­стью управления руководил Ф. Ф. Шуберт, к тому времени уже генерал-лейтенант.

Гидрографические работы. Морские карты и руководства для плавания. На Балтийском море в 1828 г. начала работу экспедиция под руководством Ф. Ф. Шуберта. Экспедиция состояла из двух частей: первой - астрономической и триангуляционной (тригонометрической) и второй - съемочной и промерной.

Часть астрономических пунктов от Петербурга до Гогланда, где заканчивались градусные измерения, произведенные профессором В. Я. Струве, была уже точно определена Ф. Ф. Шубертом в 1820 г. при топографической съемке Петербургской губернии. В 1832 г. были астрономически определены широты Выборга, Гельсингфорса (Хельсинки) и маяка Дагерорт (Кыпу). Определением долгот неко­торых пунктов Балтийского моря в 1833 г. занималась хрономет­рическая экспедиция, в которой приняли участие все прибалтийские государства. В распоряжении этой экспедиции имелось 19 времен­ных обсерваторий, расположенных от Кронштадта до Копенгагена и Стокгольма, и пароход «Геркулес» с 56 хронометрами. В итоге работ хронометрической экспедиции было определено 18 астрономических пунктов, с которыми дополнительно посредством триан­гуляции получили связь еще 22 пункта. Триангуляция выполнялась под руководством лейтенанта В. В. Врангеля.

Непосредственно за триангуляцией следовала мензульная съемка, а за ней - промер. Мензульная съемка производилась в масштабе 1:42 000, а в портах, гаванях, бухтах и шхерах - в мас­штабе 1:16 800. Съемка охватывала узкую береговую полосу, рельеф снимался глазомерно. Промер вначале производился в не­значительном объеме и преимущественно в пределах Петербург­ской губернии, где была уже сделана мензульная съемка. С 1833 г. объем промерных работ возрос. Промер стал выполняться особым отрядом под командованием капитан-лейтенанта М. Ф. Рейнеке. В шлюпочном (прибрежном) промере участвовало 35 офице­ров-гидрографов и до 400 человек команды. Этот промер произво­дился с гребных судов, число которых доходило до 35 (по числу производителей работ); расстояние между галсами составляло 50-80 саж. (100-170 м). Судовой (морской) промер произво­дился с восьми шхун и парусных ботов. К 1837 г. промером были обследованы финляндские шхеры от Свеаборга (Сусменилинна) до Роченсальма (Котки) и прибрежные воды от мыса Стирсудден до Выборга, входы в финляндские шхеры к западу от Свеаборга и в районе полуострова Порккалаудд.

По мере производства съемки и промера составлялись и изда­вались морские карты Финского залива и Балтийского моря, а именно: карта от Петербурга до Кронштадта, карты Ревельского (Таллинского) залива и рейда, план Кронштадта, листы планов Невы, карты финляндских шхер. Помимо этих картографических работ, в чертежной гидрографического депо выполнялась коррек­тура ранее изданных карт (Краткий исторический очерк гидрографии русских морей. Часть III, Спб., 1902.).

В Белом море с 1827 по 1832 г. работала гидрографическая экс­педиция под командованием лейтенанта М. Ф. Рейнеке. Экспедиция определила 31 астрономический пункт и на их базе произвела мор­скую съемку тех берегов Белого моря, где были замечены грубые погрешности прежних карт (участки Зимнего и Терского берегов острова Моржовец). Кроме того, экспедиция выполнила подробную опись и шлюпочный промер многих якорных мест, а также судовой промер в районе банок Орловские кошки и вдоль берегов Белого моря в прибрежной полосе шириной до 20 миль произвела триан­гуляцию, опись берегов и шлюпочный промер в устье Северной Двины.

По материалам описных и промерных работ экспедиции М. Ф. Рейнеке в 1833-1834 гг. было издано 12 морских карт, соста­вивших Атлас Белого моря. В 1849 г. вышла в свет написанная М. Ф. Рейнеке лоция Белого моря под названием «Гидрографиче­ское описание северного берега России, часть I. Белое море».

В Баренцевом и Карском морях в 1832-1833 гг. под руковод­ством подпоручика Корпуса флотских штурманов И. К. Пахтусова была произведена опись юго-восточного берега Новой Земли от пролива Петуховский Шар до восточного входа в пролив Маточкин Шар. В 1834 г. под его же командованием была организована вто­рая экспедиция к берегам Новой Земли. Экспедиция отправилась на двух судах: шхуне «Кротов», которой командовал И. К. Пахту­сов, и карбасе «Казаков» во главе с кондуктором А. К. Циволько. В 1834-1835 гг. экспедиция описала несколько участков западного берега Новой Земли, расположенных к югу и северу от пролива Маточкин Шар, восточный берег Новой Земли от Маточкина Шара до прибрежного острова, названного впоследствии островом Пах­тусова (Краткий исторический очерк гидрографии русских морей. Часть I, Сиб., 1896.).

Материалы описи И. К. Пахтусова и А. К. Циволько были поло­жены в основу русских морских карт Новой Земли XIX в. Личные заслуги И. К. Пахтусова, безвременно скончавшегося в Архан­гельске 7 ноября 1835 г., позволяют поставить его имя в ряд выдаю­щихся исследователей Арктики. В 1886 г. в Кронштадте мужест­венному гидрографу был сооружен памятник.

На Черном море с 1825 по 1836 г. под руководством капитана 1 ранга Е. И. Манганари была выполнена первая систематическая опись этого моря, основанная на триангуляции. Она охватила северное и западное побережья от Керченского пролива до поселка Мидия (Мидье). Вслед за триангуляцией велась топогра­фическая съемка, которая к югу от Мидии до пролива Босфор и далее на восток выполнялась с судов и опиралась на астрономиче­ские пункты. Наряду со съемкой берегов производился прибреж­ный промер; его плановое положение определялось секстаном по двум углам. Промер отличался тем, что на каждом галсе выявля­лись только три глубины: 15, 10 и 5 саж., на основании которых проводились соответствующие изобаты. Для исключения пропусков опасных возвышений дна после основного промера делался допол­нительный промер перекрестными галсами. Атлас карт, составлен­ный по материалам описи Е. И. Маигапари, был издан Черномор­ским гидрографическим депо в 1842 г. (Черноморское гидрографическое депо было основано в Николаеве в 1803 г. в целях сбора и хранения чертежей кораблей Черноморского флота, журналов морской описи и навигационных карт Черного моря, а также для составления и исправления карт этого моря.) К атласу прилагались зари­совки берегов, искусно выполненные академиком живописи Кухаревским. Этот атлас служил русским мореплавателям до 1873 г. (Краткий исторический очерк гидрографии русских морей. Часть IV, И 1916.)

На Каспийском море в 1827-1836 гг. выполнялись только мел­кие гидрографические работы.

Заметные работы по описи берегов Аляски и Алеутских остро­вов в 1829-1836 гг. выполнили офицеры Российско-Американской компании И. Ф. Васильев, А. К. Этолин и главный правитель рос­сийских владений в Северной Америке (Русская Америка) Ф. И. Врангель.

В 1829 и 1830 гг. поручик И. Т. Козьмин описал берега Удской губы и Шантарские острова, а прапорщик Шилов - залив Андома. Значительные гидрографические работы выполнил в 1827-1829 гг. Ф. И. Литке. Он астрономически определил координаты важней­ших пунктов побережья Камчатки и Берингова моря от Авачинской губы до мыса Чукотский, островов Беринга, Прибылова, Уналашка и многих других и описал побережье Чукотки от мыса Восточный (Дежнева) до залива Креста (Краткий исторический очерк гидрографии русских морей. Часть II, Спб., 1899.).

Маячное дело. За десятилетний период деятельности Управле­ния генерал-гидрографа (1827-1836) прибавилось несколько маяков и среди них: на Белом море - Мудьюгский, на Черном море - Одесский, Тендровский, Аккерманский и Таклынский, на побережье Камчатки - Дальний, Бабушкин и Раков. Перестроен маяк Толбухин. Заслуга в строительстве этих маяков по-прежнему принадлежала Л. В. Спафарьеву. Его же трудами было начато в 1834 г. издание Описания маяков и башен Российской империи, которое затем продолжалось ежегодно.

Упорно работал Л. В. Спафарьев над усовершенствованием маяч­ного освещения. Вводимая его стараниями катооптрическая (отра­жательная) система была значительным шагом в технике освеще­ния русских маяков, однако она страдала многими недостатками. Спафарьев провел ряд опытов по улучшению работы этой системы, но они давали лишь частичные улучшения.

Настоящий переворот в технике маячного освещения произошел после изобретения в 1823 г. так называемого френелевского аппа­рата. Французский физик Френель создал такую систему линз, проходя через которую лучи света преломлялись и далее шли в гори­зонтальном направлении. Это была новая - диоптрическая (прелом­ляющая) система освещения, нашедшая вскоре применение на мая­ках европейских государств. Попытка создать френелевский аппа­рат по французским образцам была предпринята и в России. Эта попытка оказалась довольно успешной, однако из-за отсутствия денежных средств дальнейшие шаги в этом направлении пришлось прекратить. Диоптрическую систему освещения маяков ввели в России только 25 лет спустя.

Неутомимая деятельность генерал-лейтенанта Спафарьева в области маячного дела прекратилась в 1838 г. с выходом его в отставку. Она по достоинству была оценена не только в России, но и за ее пределами. Английское торговое сословие в знак боль­ших заслуг Л. В. Спафарьева по обеспечению безопасности море­плавания еще в 1814 г. преподнесло ему серебряную вазу с надписью «Pro utile» («За пользу»). (И. И. Башмаков. Маячное дело и его историческое развитие. Л., 1925.)

Лоцманская служба. Во второй четверти XIX в. продолжало развиваться лоцманское дело. Объединения лоцманов на разных морях, а иногда и в разных портах одного и того же моря имели несколько отличные организационные формы: артели (на Белом море), цеха (в некоторых портах Балтийского моря), команды (например, у петербургских лоцманов) и другие. Они находились в ведении таможенных учреждений или командиров (капитанов) портов, городских управ и магистратов и управлялись лоц-командирами, специально назначенными морскими офицерами, штурма­нами или старостами. Финляндскими лоцманами руководил лоцман­ский начальник или директор, ежегодно инспектировавший все лоц­манские станции.

Права и обязанности различных лоцманских артелей, цехов и команд были также неодинаковы. В лучшем положении, пожа­луй, находились петербургские лоцмана. Помимо денежного содер­жания, они обеспечивались обмундированием, морским довольст­вием (в навигационный период), квартирными деньгами и бесплат­ным лечением в морском госпитале. В обязанности петербургских лоцманов входили как лоцманская проводка судов, так и огражде­ние фарватеров предостерегательными знаками и надзор за их исправным состоянием. Ответственность за деятельность лоцма­нов в Петербурге всецело возлагалась на Морское министерство.

Некоторые льготы имели и другие лоцманские объединения, как-то: освобождение лоцманов от рекрутской повинности или замена ее денежными взносами, сокращение налогов, освобожде­ние от службы по достижении 60-летнего возраста при расстроен­ном здоровье (у архангельских лоцманов). На лоцманские орга­низации распространялось положение, по которому сыновья лоц­манов по наследству от отцов должны были приобретать знания лоцманского дела, не имея права заниматься другой профессией. Основные обязанности лоцманов по проводке судов и ограждению фарватеров в других объединениях в принципе не отличались от обязанностей петербургских лоцманов. Мера ответственности за аварии судов по вине лоцманов хотя и имела местные различия, но во всех случаях была суровой. (И. Сабо. Лоцманское дело в России. Спб., 1908.)

Гидрометеорологические наблюдения. Эти наблюдения получили твердое основание в первой четверти XIX в. Они стали непремен­ной частью всех гидрографических работ и научных исследований во время кругосветных и дальних плаваний русских военных судов.

Такие наблюдения регулярно производились и в портах. Подроб­ные наблюдения с 1829 г.- со времени учреждения обсерва­тории Управления генерал-гидрографа - начали проводиться в Петербурге. Подобная морская обсерватория еще раньше (в 1821 г.) была основана в Николаеве. Результаты гидро-метео-наблюдений, а также отдельные работы по метеорологии и океано­графии публиковались в «Записках Морского ученого комитета». М. Ф. Рейнеке во время гидрографических работ на Балтике ввел в практику ежедневные измерения уровня моря, чем положил начало многолетним уровенным наблюдениям.

ВО ГЛАВЕ С ГИДРОГРАФИЧЕСКИМ ДЕПАРТАМЕНТОМ (1837-1884)

В первой половине описываемого периода Россия была одной из наиболее экономически и политически отсталых стран в Европе. Это привело ее к поражению в Крымской войне 1853-1856 гг., обна­жившему всю гнилость и отсталость феодально-крепостнического строя. Разраставшиеся крестьянские волнения послужили причиной падения крепостного права. С этого времени капитализм в России получил довольно быстрое развитие, особенно в промышленности. Однако наряду с развернувшимся строительством паровых кораб­лей, учреждения морского ведомства, обслуживавшие флот, разви­вались медленно и неравномерно. В таком же положении оказалась и Гидрографическая служба.

14 апреля 1837 г. в связи с утверждением нового положения об организации морского ведомства вместо Управления генерал-гидрографа был учрежден Гидрографический департамент Мор­ского министерства. Он состоял из канцелярии директора и двух отделений. На должность директора департамента 18 апреля был назначен генерал-майор (позже генерал-лейтенант) Корпуса флот­ских штурманов А. Г. Вилламов. Он был подчинен начальнику Главного морского штаба.

Первое отделение Гидрографического департамента ведало Кор­пусом флотских штурманов и штурманскими полуэкипажами, маячно-лоцмейстерским делом, телеграфом и сигнало-производством на флоте, сбором сведений и составлением записок о плавании военных кораблей и соединений, рассмотрением шканечных журналов. Вто­рое отделение руководило гидрографическими работами, изданием морских карт, лоций, месяцесловов (астрономических ежегодников) и других пособий, разрабаты­вало инструкции и руководства по про­изводству гидрографических работ, за­нималось снабжением судов морски­ми картами, руководствами для плава­ния и мореходными инструментами. В ведении второго отделения находи­лись гравировальная и фигурная (пе­чатная) палаты, литография, металло­графия, гидрографический архив и биб­лиотека. Начальником первого отделе­ния был назначен чиновник 9-го класса Иванов, а начальником второго отде­ления- известный гидрограф капитан-лейтенант М. Ф. Рейнеке. Чертежная мастерская, занимавшаяся составле­нием и корректурой морских карт, а позже и лоций, во главе с полковником А. Е. Колодкиным (он же заведовал гидрографическим архивом) подчинялась непосредственно дирек­тору Гидрографического департамента.

После А. Г. Вилламова в течение восьми месяцев (с 8 сентября 1854 г. по 8 мая 1855 г.) Гидрографическим департаментом руко­водил прославленный гидрограф - исследователь Арктики и Рус­ской Америки вице-адмирал Ф. И. Врангель. В связи с тем, что с 18 мая 1855 г. он был назначен управляющим Морским министерством, должность директора Гидрографического департа­мента в течение нескольких месяцев занимал контр-адмирал Б. А. Глазенап, а затем контр-адмирал (позже вице-адмирал) М. Ф. Рейнеке.

Гидрографический департамент под руководством М. Ф. Рей­неке с 1855 по 1859 г. провел ряд усовершенствований в области морской картографии: отделил гравировальную и фигурную (печат­ную) палаты от морской типографии и подчинил их чертежной; положил начало корректурной коллекции навигационных карт; наметил широкий план составления и издания лоций; улучшил содержание астрономических ежегодников; организовал сбор све­дений об иностранных маяках; начал (с 1856 г.) ежегодное типо­графское издание своих отчетов. С 1858 г. на русских маяках посте­пенно стали внедряться френелевские осветительные аппараты. (Отчеты директора Гидрографического департамента за 1856-1858 гг.)

М. Ф. Рейнеке пытался развивать и гидрографические работы, увеличивать штаты экспедиций, самого департамента и его частей, но эти попытки не достигли цели ввиду скудного финансиро­вания.

За большие заслуги перед русской гидрографией и географией Академия наук в 1856 г. избрала М. Ф. Рейнеке своим членом-кор­респондентом.

За время деятельности Гидрографического департамента после М. Ф. Рейнеке сменились три его директора. С 1859 по 1874 г. депар­таментом управлял заслуженный гидрограф, почетный член Акаде­мии наук вице-адмирал С. И. Зеленой. Он передал дело вице-адмиралу Г. А. Кригеру, руководившему департаментом до 1881 г. В 1881 -1885 гг. должность директора исполнял видный историк русского флота генерал-лейтенант Ф. Ф. Веселаго. Эти руководи­тели в меру своих сил и возможностей стремились расширить дея­тельность Гидрографической службы, но и их стремления были ограничены весьма урезанным бюджетом.

Гидрографические работы. Морские карты и руководства для плавания. Начатые на Балтийском море в 1828 г. гидрографиче­ские работы были закончены в 1853 г. За эти годы были выпол­нены топографическая съемка берегов, шлюпочный и морской про­мер от Петербурга до полуострова Гангут, в районе островов Даго и Эзель и у западного входа в Ирбенский пролив. Резуль­таты этих работ были представлены в Гидрографический депар­тамент в двух рукописных книгах, содержавших данные триангу­ляции, и на 350 планшетах съемки и промера масштабов 1 : 16 800 и 1:42 000.(Краткий исторический очерк гидрографии русских морей. Часть III, Спб., 1902.) Поступавшие из экспедиции материалы немедленно использовались для составления морских карт.

К 1855 г. вышло в свет 26 навигационных карт и 3 плана на районы Финского и Рижского заливов. В 1840 г. по материалам выполненных к тому времени работ был составлен обзор фарвате­ров, ведущих к портам в финляндских шхерах. В следующем году это руководство с исправлениями и дополнениями вышло вторым изданием под названием «Описание входов в некоторые порты Бал­тийского моря».

В 1853 г. гидрографическая экспедиция на Балтийском море была расформирована. В последующие годы работы выполнялись весьма сокращенным личным составом при малых материальных средствах. К 1860 г. была описана южная часть Балтийского моря до границы с Пруссией. После этого года основным объектом работ стало восточное побережье Ботнического залива и Або-Аландские шхеры. До 1864 г. гидрографическими работами руководил B. В. Врангель, в 1864-1874 гг. - генерал-лейтенант А. И. Бори­сов, а затем капитаны 1 ранга Н. Л. Пущин и Е. В. Березин.

В эти же годы производился дополнительный промер фарватеров на опушке шхер у северного побережья Финского залива, обследова­лись отдельные банки, продолжались промерные и частично съемоч­ные работы в Невской губе и Неве. Кроме того, специальная комис­сия по обзору финляндских шхер оплавывала шхерные фарватеры, контролировала и улучшала их ограждение, уточняла навигацион­ные карты. Вслед за гидрографическими работами составлялись и издавались карты и планы, выходили руководства для плавания. Борисов составил три крупных руководства: «Руководство для плавания по Финскому заливу» (1864), «Руководство для плавания в Моонзунде и в Рижском заливе» (1867) и «Лоцию русских бере­гов Балтийского моря» (1871).

В Белом море в 1837-1884 гг. гидрографические работы выпол­нялись в припортовых районах: в устье Двины, у Онеги, Кеми, Мезени и на некоторых других участках. В 1884 г. Гидрографиче­ский департамент приступил к астрономическим работам в Онеж­ском заливе, вслед за которыми были выполнены съемка Онежского рейда и устья реки Онега, шлюпочный промер Карельского фар­ватера. Более систематические гидрографические работы в Белом море были начаты Отдельной съемкой в 1887 г.

В Баренцевом море в 1837-1839 гг. продолжались работы у Новой Земли. Ими руководил А. К. Циволько, а после его смерти в 1839 г. - С. А. Моисеев. Дальнейшие гидрографические работы в этом море носили эпизодический характер.

В Карском море в 1881 г. экспедиция под руководством C. А. Моисеева произвела съемку и промер в вершине Обской губы.

В восточной части Северного Ледовитого океана Гидрографиче­ская служба до конца XIX в. работ не вела. Некоторые исследо­вания выполняли Академия наук и Географическое общество, кото­рое в 1882 г. основало две полярные станции: одну - в становище Малые Кармакулы (Новая Земля), другую - в устье Лены. Экспе­диция во главе с гидрографом поручиком Н. Д. Юргенсом при уча­стии ученых А. Эйгера и А. А. Бунге в течение 1882-1884 гг. произ­вела в устье Лены магнитные и метеорологические наблюдения, осмотрела побережье от устья Лены до рек Оленёк и Яна, опреде­лила около 20 астрономических пунктов, выполнила небольшую триангуляцию по средней протоке Лены и глазомерную съемку ее дельты.

На Черном и Азовском морях после работ Е. И. Манганари до 1871 г. выполнялись частные описи в устьях рек и в припортовых водах. Результаты этих описей использовались для пополнения атласа карт.

В 1871 г. была организована Гидрографическая экспедиция Чер­ного и Азовского морей под общим руководством капитана 1 ранга (позже контр-адмирала) В. И. Зарудного.

Экспедиция состояла из трех отрядов: хронометрического и двух съемочно-промерных. В течение 16 лет она произвела астрономо-геодезические работы на значительной части западного, северного и восточного побережий Черного моря, в Керченском проливе и на берегах Азовского моря. Параллельно с триангуляцией в важней­ших районах Черного и Азовского морей выполнялись мензульная съемка, шлюпочный и судовой промер. Результаты работ сразу же находили отражение на картах и планах Севастополя, Одессы, Новороссийска, Батуми, Геническа, Бердянска и Мариуполя (Жда­нова). Наряду с гидрографическими работами систематически про­изводились метеорологические, гидрологические (за течениями и температурой воды) и магнитные наблюдения. (Краткий исторический очерк гидрографии русских морей. Часть IV, И., 1916.)

На Каспийском море ввиду выявившихся неточностей и недо­статочной подробности карт Колодкина и Басаргина с 1856 по 1867 г. была предпринята систематическая опись. Начальник экс­педиции капитан 2 ранга (позже контр-адмирал) Н. А. Ивашинцев составил общий план работ, использовав проектные материалы Ф. И. Литке, М. Ф. Рейнеке и астронома О. Струве. По результа­там описи было создано 26 карт и несколько планов.

В Тихом океане в течение 1837-1850 гг. офицеры и штурмана Российско-Американской компании продолжали опись Алеутских и Командорских островов, берегов Камчатки и северо-восточной Азии, некоторых участков берегов Аляски. На основании материа­лов, накопившихся к 1847 г., поручик А. Ф. Кашеваров составил Атлас Восточного океана с Охотским и Беринговым морями, изданный Гидрографическим департаментом в 1850 г. В 1852 г. Атлас российских владений в Северной Америке составил их глав­ный правитель капитан 1 ранга М. Д. Тебеньков. Этот атлас и напи­санные Тебеньковым гидрографические замечания к нему служили русским мореплавателям до 1867 г., когда Россия уступила свои владения Северо-Американским Соединенным Штатам.

Офицеры Российско-Американской компании выполнили ряд частных описей в Охотском море. Из них следует упомянуть ту, которую в 1846 г. по заданию компании предпринял офицер брига «Константин» поручик А. М. Гаврилов. Сойдя с брига у северо-за­падного берега Сахалина, Гаврилов на байдарке пересек Амурский лиман и вошел в реку Амур. Затем он попытался пройти к югу от устья Амура, но, встретив отмель, вернулся на корабль. В своем донесении Гаврилов утверждал, что Амур доступен для плавания только мелких шлюпок, а Амурский лиман изобилует мелями и, вероятно, с юга ограничен перешейком. Донесением Гаврилова подтверждалось мнение, что Сахалин - полуостров, в связи, с чем дальнейшие исследования Амурского лимана, как неперспективные, было решено прекратить.

Этому решению не подчинился капитан-лейтенант Г. И. Невель­ской. Совершив на транспорте «Байкал» плавание из Кронштадта в Петропавловск-на-Камчатке и сдав в этом порту груз, Невель­ской 30 мая 1849 г. по собственной инициативе направил судно к северной оконечности Сахалина. Оттуда, дождавшись благоприят­ной погоды, провел транспорт в Амурский лиман и начал его обсле­дование. Опись лимана производилась одновременно с транспорта и шлюпок. В ходе обследования Г. И. Невельской со своими спут­никами 22 июля 1849 г. достиг самого узкого места лимана и здесь открыл довольно глубокий пролив, отделяющий Сахалин от мате­рика. Так было доказано, что Сахалин - остров, а Амурский лиман и устье Амура судоходны. В следующем году Невельской осно­вал Николаевский пост и объявил остров Сахалин и весь Приамур­ский край российскими владениями. Вслед за этим Амурская экспе­диция с 1850 по 1855 г. бегло описала Амурский лиман и остров Сахалин. (А. И. Мельчин. Геннадий Иванович Невельской. «Русские мореплава­тели». М., 1953.)

С 1862 г. начались более подробные описи устья Амура, Амур­ского лимана и залива Петра Великого. Здесь с 1866 по 1870 г. астрономические и магнитные наблюдения, опись берегов и промер выполнял лейтенант Старицкий. Его работы продолжил по ука­занию командующего эскадрой Восточного океана вице-адмирала К. Н. Посьета лейтенант Л. И. Елагин. Наряду с Елагиным и позже его, до 1880 г., опись производили офицеры М. Л. Онацевич, Э. В. Майдель и некоторые другие. Работы выполнялись не только летом, но и зимой, охватив многие участки русских берегов Даль­него Востока.

В 1880 г. была организована Отдельная съемка Восточного оке­ана, и гидрографические работы приняли организованный харак­тер. С особой подробностью летом и зимой велись описи в Амур­ском лимане и заливе Петра Великого. В некоторых местах Охот­ского и Берингова морей частные описи и составление планов производили офицеры отряда военных судов; время от времени уча­стие в гидрографических работах принимали также офицеры Сибир­ского экипажа и портов Восточного океана. Наряду с производ­ством гидрографических исследований велись магнитные и метео­рологические наблюдения, измерения температуры на различных горизонтах. (Краткий исторический очерк гидрографии русских морей. Часть И, Спб., 1899.)

Итогом работ, выполненных к 1885 г., явилось составление и издание многочисленных карт, особенно планов заливов и бухт. Из руководств для плавания, изданных на дальневосточные моря, можно указать лоцию Амурского лимана и Татарского пролива, лоции западного берега Японского моря и Сангарского пролива.

Завершая краткий обзор русских гидрографических исследова­ний за время деятельности Гидрографического департамента, необ­ходимо отметить, что, помимо составления и издания морских карт и руководств для плавания по материалам собственных описей, департамент стремился к использованию и иностранных источников. В чертежной к 1840 г. был разработан и затем постепенно осуще­ствлялся план картографирования берегов Норвегии, Немецкого (Северного) моря, иностранных берегов Балтийского моря, юго-западных берегов Европы и Средиземного моря. В 1861 г. началось и многие годы продолжалось составление по лучшим иностранным руководствам обширной так называемой кругосветной лоции для плавания из Балтийского моря к берегам Амура. Лоция выходила отдельными выпусками - тетрадями - вначале на Атлантический океан, а позже - на Индийский и Восточный океаны.

Маячно-лоцмейстерская служба. После ухода в отставку Л. В. Спафарьева строительство маяков на морях осуществлялось очень медленно. За 20-летний период, с 1840 по 1860 г., в России появилось всего 13 береговых и 6 плавучих маяков, т. е. значительно меньше, чем было построено при Л. В. Спафарьеве. До конца 50-х годов прошлого столетия не делалось и попыток усовер­шенствовать маячное освещение. Однако поступавшие от морепла­вателей жалобы на недостаточную численность маяков и их слабые источники света вынудили Морское министерство обратить внима­ние на эту важную отрасль Гидрографической службы. В 1856 г. специальная комиссия осмотрела маяки Финского и Рижского зали­вов и представила заключение о необходимости улучшения техники маячного освещения.

В 1858 г. был выписан из Парижа и установлен на маяке Кокшер первый френелевский аппарат. С этого года френелевская система освещения маяков постепенно стала вводиться как на Бал­тике, так и на других морях. В 1860 г. в России было 7 аппаратов Френеля, в 1871 г. - 51, в 1874 г. - 64. На переоборудование маяков ежегодно отпускалось от 20 до 100 тыс. рублей.

Прогресс коснулся и самого маячного строительства. Вместо деревянных и каменных маяков стали строить экономически более выгодные чугунные и железные маяки, которые изнутри выклады­вались кирпичом. Для предупреждения мореплавателей об опасно­стях во время тумана береговые и плавучие маяки оборудовались колоколами и другими средствами туманной сигнализации, в том числе паровыми сиренами.

С 1860 г. количество маяков, башен и других средств навига­ционного оборудования быстро росло. В 1860-1874 гг. на морях России вступили в действие 41 береговой и 7 плавучих маяков. 3 1874 г. был утвержден 16-летний план (1875-1890) постройки и переоборудования береговых и плавучих маяков и портовых огней. Согласно плану в 1890 г. предполагалось иметь 91 береговой и 6 плавучих маяков, 8 портовых огней, 3 перестроенные старые маячные башни, 8 маяков с переоборудованным освещением. Реа­лизация плана началась немедленно, и уже в первом пятилетии заработали новые маяки. Вместо масла стали использовать дешевое нефтяное горючее, обеспечивавшее более сильный свет. На шхерных огнях были установлены новые аппараты с газо-масля­ным освещением, действовавшие без заправки в течение 10-15 суток.

С ростом количества маяков возникла необходимость упорядо­чить организацию маячной службы. По инициативе Гидрографиче­ского департамента в 70-х годах военные команды на маяках были заменены вольнонаемными смотрителями. Были введены инструк­ции по несению маячной службы и правила по уходу за маячными лампами и осветительными аппаратами, установлен порядок мате­риальной отчетности, улучшены жилищные условия и быт смотри­телей. В 80-х годах гидрографические части на морях при главных командирах портов были преобразованы в дирекции маяков и лоций по примеру уже существовавшей Дирекции маяков и лоций Бал­тийского моря.

Одновременно со строительством маяков развивалась и сеть пла­вучих предостерегательных знаков. Прежние лоцбочки заменялись специальными баканами, а вехи с флагами - вехами с топовыми фигурами. Во второй половине прошлого столетия установились существующие и сейчас основные виды вех, выставляемых у опас­ностей по главным румбам (кардинальная система). Параллельно с кардинальной системой утвердилась и латеральная система огра­ждения. В 1877 г. произвели опыт: фарватер от Петербурга до Кронштадта оградили светящими буями, на которых использовался сжатый горючий газ. Несколько позже подобные буи появились на Черном и Азовском морях. (И. И. Башмаков. Маячное дело и его историческое развитие. Л., 1925.)

Лоцманская служба в России до 1890 г. не имела единой орга­низации. Архангельские лоцмана с 1862 г. находились в подчинении заведующего гидрографической и маячной частью Архангельского порта, онежские, кемские, керетьские и некоторые другие беломор­ские- в распоряжении администрации лесопильных заводов, риж­ские- под началом городской управы, петербургские - в ведении капитана порта, керчь-еникальские - вначале под надзором таможни, а затем еникальского градоначальника, николаевские (на Черном море)-в распоряжении командира порта. Лоцманские сборы на разных морях и в разных портах отличались друг от друга; например, в Архангельском, Либавском, Виндавском и Петербург­ском портах размер платы за лоцманскую проводку устанавливался в зависимости от осадки судна, а в Рижском, Нарвском, Перновском и Керченском портах - в зависимости от вместимости или водоизмещения.

Профессиональная подготовка лоцманов была неодинаковой. Проводку судов в отдельных районах отечественных вод (по фар­ватеру реки Печора, у острова Нарген, на подходах к портам Ре­вель, Аренсбург (Курессаре), Николаев и некоторым другим) осуществляли местные жители. Лоцманское обслуживание в Амур­ском лимане и Татарском проливе до конца 60-х годов выполняла специальная команда Сибирского флотского экипажа.

В 1877 г. при этом экипаже была учреждена лоцманская школа, в которой, помимо обучения грамоте и лоцманскому делу, давались элементарные сведения по кораблевождению. Позже в некоторых портах в лоцманскую службу стали набирать штурманов, имеющих судоводительские дипломы и стаж плавания.

На все лоцманские общества и артели, а частично и на неофи­циальных проводников до конца 80-х годов XIX в. возлагались обязанности по ограждению фарватеров и навигационных опасностей плавучими предостерегательными знаками. Необходимое для этого оборудование им предоставляли гидрографические части на морях, портовые, таможенные и другие административные учреждения.

Материальная ответственность лоцманов перед судовладельцами в большинстве лоцманских объединений была коллективной, осно­ванной на принципе кругового ручательства. Убытки, причиненные судовладельцам в связи с авариями их судов по вине лоцманов, возмещались лоцманским обществом, цехом или артелью из спе­циального фонда. Этот фонд, видимо, создавался за счет денежных взносов лоцманов и отчислений от сумм лоцманских сборов.

Условия лоцманской службы на разных морях и в разных пор­тах, так же как и материальное обеспечение лоцманов, существенно различались между собой и определялись местными уставами, поло­жениями и инструкциями. Как правило, лоцмана, состоявшие в объединениях, имели постоянное жалование или заработок в виде определенной части лоцманского сбора. Местные жители, занимав­шиеся проводкой судов, получали от судоводителей плату по согла­шению. В общем, заработок лоцманов был невысоким, и они в меж­навигационный период вынуждены были искать дополнительную работу. Вместе с тем на лоцманов и па проводников - местных жителей - распространялись некоторые льготы, как-то: полное или частичное освобождение от налогов и воинской повинности, обес­печение бесплатного или льготного лечения, выплата пенсион­ного пособия (в тех объединениях, где имелся соответствующий фонд). (И. Сабо. Лоцманское дело в России. Спб., 1908.)

Гидрометеорологические исследования. В связи с развитием парового флота заметно ослабло внимание к морской метеороло­гии и океанографии. Среди части офицеров укоренилось мнение, что с появлением паровой машины гидрометеорологические наблюдения в значительной мере утратили свое значение. Жизнь вскоре опровергла эти ошибочные взгляды. Постепенно гидрометео­рология заняла прочное место на флоте и стала непременной частью морской службы.

Кроме гидрографических экспедиций, военных, а затем и торго­вых судов, с середины прошлого столетия к гидрометеорологиче­ским наблюдениям привлекаются морские обсерватории, гидроме­теорологические станции, а потом и смотрители маяков. В 1850 г. в этих целях были утверждены обсерватории в Кронштадте, Архан­гельске и Николаевске-на-Амуре. Для унификации береговых метеорологических и магнитных наблюдений в VI томе «Записок Гидрографического департамента» за 1843 г. было помещено Наставление для делания метеорологических наблюдений в военных портах и об исправлении погрешности корабельных компасов.

Развитию метеорологии на флоте в значительной мере способ­ствовала тесная связь Гидрографического департамента с Главной физической обсерваторией, помощником директора которой был назначен лейтенант М. А. Рыкачев. Имея солидную теоретическую подготовку, полученную в Морской академии, он почти всю свою жизнь посвятил вопросам метеорологии, земного магне­тизма, физической географии, воздухоплавания и авиации. Став директором Главной физической обсерватории, академик М. А. Ры­качев создал при ней службу погоды, многое сделал для расширения сети метеорологических станций в России, для составления и изда­ния климатических, магнитных и батиметрических карт и атласов.

В 1874 г. при Главной физической обсерватории было образо­вано Морское отделение, укомплектованное морскими офицерами. С осени этого же года оно начало передачу штормовых предостере­жений в русские порты Балтийского моря, потом на озера Ладож­ское »и Ильмень и значительно позже в порты Черного и Азовского морей. Морское отделение разработало единую методику производ­ства гидрометеорологических наблюдений на судах, систематизиро­вало и обрабатывало материалы этих наблюдений. (В. А. Снежински й. Гидрометеорологическое обеспечение Военно-Мор­ского Флота. «Записки по гидрографии», 1957, № 2.)

Мореходные инструменты. В 40-х годах XIX в. заметно усили­лась деятельность мастерской мореходных инструментов при Адми­ралтейских Ижорских заводах, чему немало способствовала пло­дотворная работа управляющего мастерской майора Самойлова. (В то время эта мастерская называлась механическим, или математическим, заведением.) В 1843-1844 гг. под его руководством были изготовлены образцы механического лага и механического лота, кипрегель с дальноме­ром, инклинатор и клинометр. В 1847 г. Самойлов представил два улучшенных компаса и пять секстанов. Эти образцы, особенно сек­станы, получили высокую оценку специалистов.

В 1858 г. инструментальная мастерская была отделена от Адми­ралтейских Ижорских заводов и переведена в Петербург, в здание Адмиралтейства. С этих пор она перешла в непосредственное рас­поряжение Гидрографического департамента. В задачу мастерской, помимо изготовления мореходных инструментов, входила проверка всех инструментов перед выдачей их на суда.

С появлением паровых судов со стальным корпусом возникла проблема разработки новых типов магнитных компасов. Для зна­комства с постановкой компасного дела в Англии в 1862 г. в Лондон был направлен лейтенант И. И. Белавепец. По возвращении из командировки он в докладе высказал необходимость создания в России специальной компасной обсерватории, которая затем бла­годаря его стараниям и была учреждена в Кронштадте. На обсер­ваторию возлагались исследования характера судового магнетизма и поиски способов компенсации его влияния на судовые компасы. Вместе с тем компасная обсерватория, которую возглавил Белавенец, выполняла функции своеобразного научного центра по распространению на флоте знаний по теории компасов и маг­нитной девиации.

Параллельно с Кронштадтский компасной обсерваторией иссле­дованиями судового магнетизма занимался в Петербурге препода­ватель Морской академии капитан-лейтенант И. И. Колонг, кото­рый в 1878 г. после смерти И. И. Белавенца взял на себя руковод­ство всей научной работой по теории магнитных компасов. Кронштадтская обсерватория с этих пор стала заниматься только практическими делами - уничтожением девиации на судах Крон­штадтского порта.

В 1879 г. Колонг сконструировал и позже усовершенство­вал простой и оригинальный прибор - дефлектор, позволивший довольно быстро и надежно измерять девиацию судовых компасов. Он разработал методы вычисления и компенсации девиации, кото­рые стали классическими -и были приняты на всех флотах мира. Значительные труды Колонга по теории девиации были вы­соко оценены российской Академией наук, которая в 1882 г. удо­стоила его Ломоносовской премии. (М. М. Блиох. Очерк развития отечественного производства штурманских приборов. «Записки по гидрографии», 1949, № 1.)

УСИЛЕНИЕ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ГИДРОГРАФИЧЕСКОЙ СЛУЖБЫ (1885-1917)

В конце XIX - начале XX в. усилилась борьба империалистических держав за передел мира. В эту борьбу включилась и Россия, ускорившая темпы своего промышленного развития. Особенно быстро расширялись крупная промышленность и военное судострое­ние. По принятой в 1881 г. двадцатилетней судостроительной программе Россия к 1900 г. должна была «меть 24 новых эскадренных броненосца, 15 крейсеров и более 140 кораблей других классов. Однако несмотря на развернувшееся строительство военных кораб­лей, многие отрасли морского ведомства, обслуживавшие флот, по-прежнему не получали необходимого развития.

В таком положении до конца XIX в. находилась и Гидрографи­ческая служба. В 1885 г. в связи с очередной реорганизацией Мор­ского министерства Гидрографический департамент был переиме­нован в Главное гидрографическое управление (ГГУ). Начальни­ком его назначили бывшего директора маяков и лоции Балтий­ского моря вице-адмирала Р. И. Баженова, который одновременно являлся и председателем Морского ученого комитета.

Смена названия руководящего центра Гидрографической службы не внесла существенных изменений в его деятельность, хотя функ­ции Главного гидрографического управления значительно расши­рились. В 1886 г. в управлении была учреждена метеорологиче­ская часть.

В 1888 г. Р. И. Баженов ушел в отставку, должность началь­ника управления занял видный гидрограф генерал-майор Корпуса флотских штурманов Н. Л. Пущин. Через два года Пущин заболел ив 1891 г. умер. Почти год управлением руководил помощ­ник Н. Л. Пущина генерал-майор того же корпуса, крупный специалист-гидрограф К. И. Михайлов. С 1892 г. по июль 1897 г. в дол­жности начальника ГГУ находился бывший командующий Тихо­океанской эскадрой, известный мореплаватель И. Н. Назимов. К. И. Михайлов стал его помощником, а в июле 1897 г. сменил И. Н. Назимова. Официально в должности начальника Главного гидрографического управления К. И. Михайлов, уже генерал-лей­тенант, был утвержден 5 апреля 1898 г. и руководил управлением почти до конца 1903 г.

При К. И. Михайлове начался коренной поворот в картографическо-издательской деятельности управления. В 1891 г. чертежная, граверная, литография и печатная были объединены в картогра­фическую часть. С 1897 г. в картографической части начались успешные опыты по печатанию морских карт с алюминиевых печат­ных форм (альграфия). Введение альграфии знаменовало значи­тельный прогресс в области издания карт. Алюминиевые пластины оказались дешевыми, легкими и удобными в работе по сравнению с литографскими камнями. Их использование позволило упростить процесс переиздания и многокрасочной печати карт, значительно сократить деформацию тиражных оттисков. В 1902 г. на территории Адмиралтейства Главное гидрографическое управление построило новое здание с фотографическим павильоном, приспособленным для репродукционного фотографирования, ввело в действие фото­графическое и гальванопластическое отделения, получившие назва­ние фотометаллотипных мастерских.

В 1904 г. в картографической части был освоен способ фотоальграфии, позволивший получать печатные формы на алюминии с помощью фотографии. Способ фотоальграфии поднял издание карт на новый, более высокий технический уровень. В частности, этим способом произвели перепечатку иностранных морских карт для обеспечения перехода 2-й Тихоокеанской эскадры с Балтики на Дальний Восток в 1904-1905 гг. С некоторыми изменениями способ фотоальграфии применяется и в настоящее время.

Основные заслуги в техническом перевооружении картографическо-полиграфической базы Главного 'гидрографического управле­ния и во внедрении высокопроизводительной технологии издания морских карт принадлежали непосредственным руководителям кар­тографической части - ее начальнику полковнику Е. Л. Бялокозу и заведующему фото-металлотипными мастерскими полковнику А. В. Янову.

Преобразования коснулись и других отраслей Гидрографической службы.

В 1907 г. в должность начальника управления вступил талант­ливый организатор гидрографического дела, ученый и известный исследователь арктических морей генерал-лейтенант А. И. Виль­кицкий. Путем широкой популяризации Гидрографической службы Вилькицкий добился двойного увеличения бюджета ГГУ. В 1910 г. кредиты, отпускавшиеся Гидрографической службе, соста­вили 4,5 млн. руб. Эта сумма позволила шире развернуть работы, улучшить навигационное ограждение, укрепить производ­ственные мастерские, наметить широкую перспективу развития гидрографии.

За время плодотворной 6-летней деятельности Вилькицкого, продолжавшейся до 1913 г., были осуществлены важные мероприятия по расширению и улучшению деятельности Гидрографиче­ской службы:

- в 1908 г. присоединена к Картографической части типогра­фия Морского министерства;

- в 1910 г. разработан 30-летний план гидрографических работ в целях приведения карт отечественных морей в состояние, удовле­творяющее требованиям мореплавания;

- в 1910 г. разработан 10-летний план маячных работ;

- в 1911 г. проведена реорганизация Картографической части и образованы в результате этого картографические мастерские во главе с редакцией карт, редакция лоций и извещений мореплава­телям;

- в 1912 г. образован Корпус гидрографов « при Главном гид­рографическом управлении открыт штурманский офицерский класс.

В эти же годы были расширены метеорологические и гидроло­гические исследования на морях и усовершенствована мастерская мореходных инструментов, усилены работы по компасному и маг­нитному делу, построена магнитная обсерватория и составлены маг­нитные карты морей.

Помимо этого, А. И. Вилькицкий добился представительства Главного гидрографического управления в Постоянной междуна­родной ассоциации судоходных конгрессов, а также на междуна­родных выставках, конгрессах и конференциях по гидрографии, мореплаванию и географии. Важно заметить, что Между