Ютились мы в его обходе, пробовали и сами, и через него выйти на связь с парашютистами или партизанами, да все безуспешно. Мы были словно в заколдованном кругу затишья. То и дело доходили слухи, что люди где-то рядом борются, а мы, как ни искали, не могли их найти.

В «Прамниеках» мы долго не показывались, только к осени Алекс решился. Не помню уже, в который раз он пошел домой за едой, не часто это бывало, только восьмого октября вошла в «Прамниеки» группа вооруженных людей в немецком обмундировании. На этот раз, к счастью, Алекс не успел уйти через окно, а залез на чердак, готовясь в удобный момент улизнуть через люк. Но эти не искали Алекса Силиня, они говорили кто по-русски, кто по-латышски, просили ночлега и интересовались партизанами. Послушав их разговоры, Алекс Силинь назвал себя и привел их — девятнадцать дезер¬тиров из двести восемьдесят третьего батальона охраны на ночлег в лес к Матвею Супе. У них был французский пулемет, два автомата, винтовки, пистолеты, гранаты. Двое санитаров забрали с собой всю батальонную аптеку с полным комплектом медикаментов и необходимыми инструментами. С этими-то людьми я и связал свою судьбу. Уже неделя, как мы вместе, — закончил Стрельников свою долгую повесть.

— Ясно, — медленно протянул Мачинь. — А кто организовал побег целой группы?

Стрельников рукой указал на соседа:

— Владимир Семенов. Карлис Мачинь переспросил:

— Ваша фамилия Семенов? — Так точно!

— Как вы попали в двести восемьдесят третий немецкий батальон охраны?

Командир группы поморщился.