В Янов вечер мы оторвались от противника и отступили в Лиепаю. Немецкие самолеты бомбили город, артиллерия громила снарядами, пехота пыталась наступать. Силы пограничников, военных моряков и курсантов военного училища были недостаточны. На помощь пришли лиепайские рабочие, которым тут же, на берегу Шкедского канала, у старых, царского времени фортов выдавали оружие — винтовки, патроны, гранаты.

Рано утром с того берега Шкедского канала послышался незнакомый шум, грохот моторов. Замаскировались, сидим, наблюдаем. Как туман рассеялся, мы увидели окопы, пушки, ну и, понятное дело, фрицев. Они, похоже, были уверены, что никто против них не пойдет, испугаются. Но лиегйшские рабочие только сказали — почем такая живность за дюжину? Фрицы пошли в наступление. Мы их — перекрестным огнем. Примерно десять атак отбили в тот день. Ночью едва успели дух перевести. Но на следующее утро начался ад кромешный, небо смешалось с землей. Любой ценой немцы решили нас выкурить. Они уж в атаку не поднимались, утюжили нас из пушек и минометов. В придачу еще каждый час «мессершмитты» на бреющем поливали свинцом наши позиции. Такие ребята погибли — у нас же было только пехотное вооружение! Пришлось отступить на вторую линию. Опять немного перевели дух, потому что огонь противника все еще крошил землю на прежних позициях. Мы едва успели перекурить и напиться воды, как они заметили наш отход и всю эту баню перенесли на вторые позиции.