Сегодня, в день памяти Иова Многострадального, портал Православие.Ru публикует беседу с Александром Прохоровым, которому с детства пришлось бороться с тяжелейшей болезнью в совершенно враждебном человеческом окружении. Несмотря на постигшие его беды, Александр не сломался, не возроптал на Бога, не разочаровался в людях. Молодой человек считает, что страдания выпали на его долю не случайно: не будь у него их – он не смог бы помочь ближним.

Александр Прохоров

– Александр, расскажите, когда и как вы попали в детский дом?

– Я родился в 1984 году в роддоме, тогда еще города Ленинграда. Врачи посоветовали родителям оставить меня в больнице, потому что я появился на свет с тяжёлой патологией (кифосколиозом грудного и поясничного отдела позвоночника четвертой степени, заболеванием ног, синдромом Элерса-Данлоса, а также с детским церебральным параличом). Врачи думали, что я долго не проживу. Родители послушались врачей и оставили меня в доме малютки, где я находился до 4-х лет. Затем меня перевели в Психоневрологический детский дом-интернат №4 города Павловска, где я жил до 18 лет, из которых пять лет был лежачим больным.

В Православной Церкви боль и всякого вида злострадание для верующего человека вовсе не упраздняются, но они принимают совершенно новое достоинство, они в ней преображаются. Нашим мужеством, терпением, нашими молитвами и постоянной памятью о Боге эта горькая чаша постепенно преобразуется в сладостную чашу бессмертия. По этой причине боль уже не является для христианина источником страха и ужаса, но широким поприщем для подвига и борьбы. Возьмем пример со спортсмена, бегущего на соревнованиях и выигравшего состязания: когда он получает награду за победу, то от радости забывает весь напряженный труд подготовки к соревнованиям. Так и борец Христов, предвидя «хотящую открыться Славу Божию» и будущее воздаяние в Царствии Небесном, забывает горечь страдания и самой смерти.

Распятие. Монастырь Высокие Дечаны. XIV в.

Следовательно, мы должны великодушно переносить этот «бег» предстоящего нам подвига терпения искушений, скорбей и испытаний, прося подкрепления и утешения у Спасителя, «взирая на начальника и совершителя веры Иисуса, Который, вместо предлежавшей Ему радости, претерпел Крест» (Евр. 12:2).      

«Жизнь не задалась... Все не так! Вот другие... Почему у них все получается, все планы реализуются, все спорится? Чем хуже я, чем лучше они? Отчего все так несправедливо? Почему Господь мне не помогает?»

Знакомые вопросы? Часто приходится их слышать? А отвечать на них? А самому задавать?.. Не вслух, может быть, про себя только. Но случается ведь...

А и правда — отчего? Почему?

Ведь Господь всегда «близ призывающих Его» (Пс. 144, 18). Ведь нет никого, кто был бы Им нелюбим, бесповоротно отвергнут. И нет, не может быть у Него никакого лицеприятия. Что же тогда?                 

Митрополит Лимассольский Афанасий

Приблизьтесь к Богу, и приблизится к вам;
очистите руки, грешники, исправьте сердца, двоедушные (Иак. 4: 8).

Кто такие двоедушные? Мы все двоедушные. Что означает «двоедушный»? Это тот, кто хочет одновременно двух противоположных вещей. Мы хотим Бога, но в то же время хотим другой жизни.

Вы возразите мне: «Мы не хотим другой жизни!» Хорошо, теоретически мы не хотим ее. На практике, однако, наши дела говорят о другом. Они показывают, что мы пленены.

Двоедушие – это грех, потому что двоедушный человек страдает духовной шизофренией и хочет одного, а делает другое. Одно дело – его мысли, а другое – поступки, и мы все такие. Сам святой апостол Павел говорит: «Несчастный я человек, потому что одно решаю, а другое делаю. Одного хочу, а другое творю». «Бедный я человек! кто избавит меня от сего тела смерти?» (Рим. 7: 24). Кто избавит меня от этого несчастья, которое я ношу в себе? Решаю помолиться, хранить воздержание, поститься, уйму всего. Сколько хороших решений мы принимаем каждый день? Однако не исполняем их, бываем пленены, мы бредем, словно овцы на веревке, и нас уводят в другом направлении.

Сколько раз даже наше собственное я сопротивляется и говорит нам: «Что ты собираешься сделать? Не надо! Остановись!» Наше собственное я протестует, а мы словно загипнотизированные и пьяные – идем туда и не можем понять, что происходит. Потому что мы пленены, потому что это пленение от сатаны. Мы не успеваем взять верх над собственным я, и страсти овладевают нами, потому что диавол – диктатор, он страшный тиран, который не хочет нашей свободы, не хочет, чтобы у нас было свое лицо. Это и есть двоедушие – иметь словно две души, два мнения, два решения, два человека, быть двойственным человеком, который живет жизнью Церкви и одновременно совершает тысячу других дел, отрекающихся от нее.                         

2 мая 1999 года при большом стечении народа состоялся чин канонизации блаженной старицы Матроны, подвижницы благочестия XX века, всенародной утешительницы в скорбные для Церкви годы безбожия. Особым светом сияет блаженная угодница Христова среди великого сонма русских святых, предстоящих Престолу Божию. От рождения лишённая возможности видеть, она обладала благодатным духовным зрением, даром прозорливости.

Понимаем ли мы, что значит быть слепым от рождения, жить всегда в безпросветной тьме? От этого нельзя убежать — нет ничего и никого, и есть только тьма без конца, за которой вечная тьма после смерти. Матронушка была не просто слепая, у неё совсем не было глаз. Глазные впадины закрывались плотно сомкнутыми веками, как у той белой птицы, что видела её мать во сне перед её рождением.

В шестую неделю по Пасхе, в Неделю о слепом, мы можем услышать объяснение Господа, что значат страдания блаженной Матроны. Кто согрешил, он или родители его? — спрашивают с тревогой ученики Господа о человеке, слепом от рождения (Ин. 9, 2). Все беды связаны с грехом, даже землетрясения, наводнения и засухи — из-за наших грехов, и есть таинственный закон правды, по которому наказание за грехи бывает до третьего и четвёртого рода, а милость Божия праведнику простирается в тысячу родов. Однако закон этот всегда сокровенный и таинственный, и мы должны остерегаться делать прямолинейные выводы. Разве напрасно сетует Екклесиаст о том, что столь часто праведники претерпевают бедствия, а нечестивые благоденствуют! Здесь — точка преткновения для очень многих людей, не только для вчерашних профессиональных атеистов, отрицающих существование Бога из-за страшных страданий и несправедливости в мире, хотя в самом их возмущении можно увидеть порой добрую слепоту, неосознанное стремление к Богу — наше желание совершенства, высшей справедливости есть уже некий свет Божий внутри нас.                                                    

В храмах наших Великим постом ставят Распятия. Часто возле распятого Господа изображены Его Мать и любимый ученик. Но никогда мы не изображаем на таких распятиях, а следовательно, и не видим еще двух участников Голгофского кошмара. Это – разбойники.

На страницах Библии они предстают пред нашим взором в последние часы своей земной жизни. Истории их мы не знаем. Знаем только, что их дороги разошлись, а значит, при общности внешнего поведения сердца их (на глубине) жили разными мыслями и чувствами.

Конец человеческой жизни неизбежно связан со всей прожитой жизнью, и именно поэтому одни люди в последний момент способны на измену и предательство, а другие – на смерть за Истину. Тот разбойник, которого мы называем «благоразумным» чрезвычайно важен. Мы не можем ни разу причаститься, чтобы не помянуть его и Иуду. «Ни лобзание Тебе дам, яко Иуда, но яко разбойник исповедую Тя: помяни мя, Господи, во Царствии Твоем». В этом спасшемся для вечности человеке было признание своих грехов и признание тяжелого наказания законным. И отсюда, от признания вины и смирения со смертной участью, родилась в нем (была дарована ему) великая вера в Небесного Царя, Который в это самое время совсем на царя не был похож.

Люди видели Христа воскрешающим мертвых; видели Его умножающим пищу, очищающим прокаженных. Исцеление всяких болезней иногда происходило вдали от любопытных глаз, а иногда при собрании народа. Люди видели, что Иисус из Назарета сильнее любой болезни, сильнее любого демона, и даже смерть не может ослушаться голоса Его. Вряд ли благоразумный разбойник видел все это. Ему дано было познать в Иисусе Мессию в тот момент, когда даже ученики Иисуса оставили. Сын Божий был унижен, изувечен битьем и распят, как злодей. Но в это-то самое время распятый рядом с Господом разбойник узнал в Нем Мессию. По этой причине его вера, быть может, больше всех.  

Есть такой термин – синдром выгорания. Символом реаниматолога является горящая свеча. Она светит ярко, но когда-нибудь сгорает. Приходит момент, когда человек уже не может откликаться на страдание другого. И тогда нужно уходить из профессии.

Но у верующего всегда есть защита: молитва и христианская любовь, – а они бесконечны. И вот вроде бы слабые девушки и женщины – сестры милосердия – оказываются в силах работать в реанимации, где рядом страдания, болезни и смерть; помогать тяжелым больным, утешать, облегчать страдания.  

О работе в реанимации вспоминает Маргарита Смирнова, бывшая главная медсестра больницы святителя Алексия митрополита Московского.

«И тогда служение обретает смысл»

Маргарита Михайловна Смирнова

Медицинская сестра – самый близкий больному человек в реанимации, именно она всегда рядом. Состояние одиночества особенно остро переживается в болезни. И если больной ничего не говорит, это не значит, что он ничего не чувствует. Реанимационные больные умирают не в кругу семьи, а на больничной койке, когда рядом нет их родных. И задача медсестры окружить больного таким вниманием и лаской, чтобы смягчить его боль, отодвинуть одиночество. Когда рядом медсестра, которая сопереживает умирающему, у него остается возможность подумать о чем-то более важном, оценить прожитую жизнь, подготовиться к смерти. А боль, одиночество уходят на второй план. Наши сестры всем больным предлагают исповедаться, причаститься. Батюшки специально дежурят в больничном храме. Сестры их зовут в реанимацию и днем, и ночью.

И еще: если в других отделениях с больным можно общаться, то в реанимации он обычно находится без сознания. А медсестры стараются увидеть в нем человека, личность, узнают историю болезни. И воспринимают смерть не просто «ну, умер, и что? у нас тут многие умирают», а как важнейшее для него событие. Находясь в палате, сестра не может расслабиться. Привозят настолько тяжелых больных, что от ее собранности зависит человеческая жизнь.

Научиться страдать

Хочется всегда побеждать. Быть счастливой и здоровой. И, как теперь принято говорить — успешной. Но именно в такие периоды, когда все получается и вокруг тебя сплошной позитив, сердце как будто ожесточается, отходит от Бога, а мысли о неизбежности страданий кажутся особенно возмутительными. Чем больше мы воцерковляемся, тем яснее начинаем видеть то, что раньше ускользало от нашего невнимательного, закрытого собственными переживаниями, взгляда: вокруг очень много боли (а ведь еще недавно казалось, что только наша боль — самая настоящая, самая нестерпимая), но еще больше поводов для счастья. И самый главный из них — то, что мы пришли к Богу. И знаем теперь, что для спасения нужно многому научиться, в том числе — научиться страдать.

Один из первых духовных советов, который я получила, меня обескуражил: «Учитесь страдать». И первой мыслью, промелькнувшей тогда, была: «Учиться страдать — зачем это? Я не хочу. Страданий все равно не избежать, но пока все хорошо — лучше о них не думать». Большинство старается избежать даже малейшей боли, малейшего дискомфорта. Борется за личное счастье, готово на все ради сохранения здоровья и жизни. Даже святое желание иметь детей иногда за­ставляет их идти на дикие безбожные поступки. Без понятия о Промысле Божием трудно смириться не только с болезнью, безответной любовью, но даже с собственным отражением в зеркале.