Несколько слов о зависти

Вряд ли есть человек, которого хотя бы раз в жизни не уколола жгучая стрела зависти, этой смертоносной страсти. Смертоносной потому, что сказано в Писании: завистью диавола вошла в мир смерть (Прем. 2, 24). Тема зависти рождает много вопросов, которые требуют если не ответов, то хотя бы размышлений.

            
Пожалуй, признаться в гордости или сребролюбии не так стыдно, как в зависти. Все грехи имеют целью наслаждение или выгоду, и лишь только зависть имеет главной целью не добро для себя, а зло для ближнего. Психологически самое неприятное для человека — признать себя злым. У каждого из нас есть свой критерий доброты, которому мы хотим соответствовать. А потому узнать о себе, что я завистливый человек, желающий зла другому — неприятнейшая из правд.

Но вместо того, чтобы осознать в себе этот грех и начать борьбу с ним, мы часто уходим от неприятной правды. Проще найти оправдательные доводы для своей зависти или, привычно разделив зависть на «чёрную» и «белую», считать себя искренним доброжелателем счастливого соседа или коллеги. Часто, называя свою зависть белой, люди добавляют, что рады за человека, которому завидуют. Но тогда что мешает сказать просто: «Я очень рад успехам своего коллеги (друга, брата)»? Радоваться от чистого сердца нам не даёт элементарное желание иметь то же самое, а также чувство несправедливости (порой глубоко скрытое) от того, что у нас этого нет. И, называя чёрное белым, мы лишь пытаемся обмануть самих себя.

«Совершенно чужие люди»

За психологической помощью в борьбе с завистью люди обращаются часто, в том числе и воцерковлённые. Но сколько бы человек ни читал поучений о том, какой страшный грех зависть, сколько бы ни вспоминал об участи Каина, перестать завидовать своими силами он никак не может. Нередко доходит до самоедства: зависть съедает покой и сон, а чувство вины доедает остатки сил и надежды.

С Юрой мы познакомились, когда он был на грани развода. Жена развода категорически не хотела, да и Юра как-то медлил, искал предлоги и поводы. На вопрос о причине развода он жёстко отвечал: «Мы совершенно чужие люди». «Но разве чужие люди могут так переживать?» — на этот вопрос ответа у него не было. Он пожимал плечами и твердил, что несколько лет совместной жизни сделали их с женой, некогда единомышленников, совершенно чужими. В прошлом сокурсники, переводчики, они оба видели свою дальнейшую жизнь тесно связанной с иностранными языками. Основной язык у них был английский, а второй каждый выбрал по своему предпочтению: она — «поющий» итальянский, он — «перспективный» немецкий. Голодные студенты, но счастливые и влюблённые, Юра и его жена преодолели много трудностей, и оба в итоге стали дипломированными специалистами. Очень быстро ей предложили работу секретаря для перевода корреспонденции в итальяно-украинской компании. Благодаря способностям, как профессиональным, так и человеческим, она за несколько лет сделала хорошую карьеру. Дважды в год командировки на месяц в Италию: теперь она не секретарь, а начальник — пусть маленького, но весьма перспективного отдела.

Юра остался на кафедре грызть гранит филологической науки. Как известно, больших денег этим не заработаешь, и он довольствуется подработками в виде переводов, контрольных работ, частных уроков. В целом вовсе неплохо у него получается, а главное — Юре нравится его дело. Но перспективы мрачные: в нашей стране научная степень и стабильная зарплата редко сопутствуют друг другу. Да и слова, которые некогда в Юриных детских мечтах звучали гордо: «кандидат наук», — теперь означают лишь кафедру с советским ремонтом и преимущественно женский коллектив с его пересудами-перекурами.

Однажды жена предложила Юре поехать вместе в её рабочую командировку. Конечно, бывать много вдвоём они там не смогут, но зато есть замечательная возможность несколько недель пожить в Милане. Юра с радостью согласился. Но радость длилась недолго, и именно оттуда он приехал с единственным желанием — развестись. Он впал в такое уныние, что забросил свои языки вместе с кафедрой германской филологии. Вся реальность сошлась в одной точке — ненависть ко всему итальянскому, вплоть до пиццерии, которая, по роковой случайности, разместилась на первом этаже их высотки.

И Юра начинает искать ответы на вопросы. Разность интересов и жизненных ориентиров? Но от этого логичного объяснения не становится легче. Куда проще сказать «характерами не сошлись (точнее, разошлись)», нежели увидеть в себе семя Каина-Саула, и Юра начинает долгий путь пересмотра своей жизни и своих отношений в ином ключе. И вот однажды он произнёс ключевые слова: «Господи, да это же так низко! Я что же, завидую успехам собственной жены?» Этот день был решающим для их отношений. А после наступили терзания: «Мы начинали вместе, я всегда тянул её в учёбе, она ж еле справлялась на языкознании и литературе. Она списывала у меня всё, что возможно было списать». И тут же вина: жена-то радуется каждой его публикации в научных журналах, а он лишь с раздражением слушает её итальянское щебетание по телефону или по скайпу.

Положительный аспект

Так бывает: человек жил спокойно, завидовал где-то по мелочам… Тут кольнёт новая машина соседа, там — ремонт в квартире друзей. Кольнёт — и тут же забудется, потерявшись в потоке ежедневных мыслей. А потом вдруг приходит испытание: зависть к лучшему другу, брату, жене, даже ребёнку — неожиданно, да так люто! Стыдно, неловко, а зависть гложет, съедает и отнимает всякую возможность радоваться своим собственным радостям. От хороших людей мы слышим о том, как это замечательно — радоваться успехам и удачам ближнего, и сокрушённо понимаем: нам этого не дано.

Как ни странно, в зависти есть один положительный аспект. Состоит он в том, что жгучая зависть — это сигнал о существующей близости. Мы можем судачить о том, как живут некие другие, далёкие люди, но это не отберёт у нас покой. Молодая девушка, думая о том, что кто-то там в её годы давно покорил Голливуд, вряд ли потеряет спокойствие. Скорее, это случится, если её коллега приедет на работу не на автобусе, а на новеньком авто. Мы способны страстно завидовать именно тем, кого мы считаем «за своих», подобными себе. Этот факт делает зависть ещё более «тяжёлой» страстью: как было сказано выше, к зависти присоединяется ещё чувство вины и стыд.

Господствующая сегодня философия потребления предлагает свои пути борьбы с завистью. Целью этой борьбы является, как правило, сохранение своего внутреннего комфорта. Попробуем их рассмотреть.

Уроки Сталина

Чаще всего бороться с завистью нам предлагают путём ликвидации соперника — по принципу «нет человека — нет проблемы». Способ старый, как мир: начиная от Каина и братьев Иосифа, заканчивая пресловутым пушкинским Сальери. Правда, современные методы более гуманны: «Если вы обнаружили, что вас разрушает зависть, то важно помнить о том, что хуже делаете вы только себе, а потому нужно уйти от негативных переживаний, оградив себя от общения с конкретным человеком под любым предлогом». Я прочла эту рекомендацию на одном из сайтов, и мне стало не по себе. Выходит, что вся работа над собой заключается… в отчуждении. Подобно Каину, мы наивно в таком случае полагаем, что причина зависти лежит вовне. Литературный Сальери томится своей завистью, страдает и выход видит только в том, чтобы уничтожить Моцарта, но не хочет признать, что первопричина страдания находится в нём самом. А самое неприятное то, что страсть, таким образом, остаётся оправданной в наших глазах, а значит, у неё все шансы устроиться поудобнее в нашей душе.

Сартр однажды сказал, что там, где есть человек, всегда есть проблема. И говорил философ преимущественно о проблемах в нашей собственной душе. Ну а выбор за нами — быть с человеком и бороться со своими страстями или предпочесть изоляцию и мнимое бесстрастие.

«Греху брата моего посмеяхся»

«У моего друга повышение, которое мне не светит? Я ему завидую? Зато он часто болеет, а у меня хорошее здоровье». В итоге вместо того, чтобы радоваться за ближнего, мы начинаем злорадствовать. Метод действенный: я читала разнообразные форумы, где люди делятся тем, что это работает. Так, одна участница форума написала, что её отпускают приступы зависти к своей успешной подруге, когда она думает о том, что та не замужем в свои сорок лет. Представилась жутковатая картина, как эта самая незамужняя дама плачет на плече у своей завистливой подруги, и та, вытирая ей слёзы, в душе желает ей оставаться такой же замечательной и одинокой.

Нас учат любить ближнего и в этой любви достигнуть умения радоваться о нём так же, как радуемся о себе, своих успехах. Сомнительно, что путь этот лежит через злорадство.

Вытеснить или обнаружить?

Ещё один из советов, которые приходилось слышать: «не думать» о зависти. Начать усиленно работу над каким-то иным качеством или добродетелью. Психологам известен такой вид психологической защиты, как вытеснение, и если это не удаётся сделать нашему подсознанию, то мы можем вполне сознательно себе в этом помочь. Быть может, кому-то этот метод помогает. Но существует опасность: зависть-то никуда не девается, а значит, может проявиться в любой момент, и в гораздо более сложной форме.

Мне в ситуации, которую я переживала болезненно и которая заставила меня всерьёз задуматься над темой зависти, очень помогло противоположное — максимальное обнаружение проблемы: я стала читать, спрашивать, искать. Ветхозаветные истории, Евангелие, жития святых, просто житейские истории и фильмы о том, как удалось простым смертным людям преодолеть в себе эту страсть. Наверное, и само понимание того, что не я одна такая, заболевшая завистью, тоже давало надежду и силы. Помню, с какой жадностью я смотрела экранизацию «Маленьких трагедий»: было важно понять, когда наступила точка невозвращения у Сальери и как её не допустить в себе самой. Главным же было понимание, которое пришло в момент полного отчаяния: рассчитывая только на свои силы, мы не в состоянии победить ни одну страсть. Мнить себя демиургом, способным «делать себя», — ошибочно и опасно. Это вовсе не означает, что нужно перестать что-либо делать. Господь оставляет нам нашу страсть по нашей гордости, до тех пор, пока мы думаем, что всё в наших руках. Но Он же ждёт нашего шага навстречу, нашей попытки, искреннего желания и поступков.

Никчёмная бухгалтерия

Старец Николай Гурьянов сказал однажды: «Человек с благодарным сердцем никогда ни в чём не нуждается». Простая логичная мысль, в которой скрыто противоядие от зависти. Нередко мы то хорошее, что у нас есть, воспринимаем как должное, а если нам чего-то недостаёт, это вызывает в нас ропот, ревность, зависть и недовольство. Мы наивно считаем, что нормой является крыша над головой, еда, здоровье, работа, простые житейские радости и родные люди. Напротив, отсутствие хотя бы чего-то из желаемого заставляет нас думать о несправедливости в жизни. Чем больше мы думаем, что наше благополучие — это данность, а неблагополучие — повод злиться и роптать, тем больше мы преуспеваем в дьявольской бухгалтерии: подсчитывать удачи и неудачи ближних, сравнивая с собой. И тем дальше от нас чувство благодарности и Богу, и людям. Конкуренция невозможна без зависти. Для христианина допустима лишь одна конкуренция — с самим собой. Себя нужно сравнивать не с кем-то, а только с самим собой, которым ты был вчера: «Стал ли я лучше? Добрее? Честнее? Сделал ли своё дело хоть немного лучше, чем делал его вчера? Позаботился ли о том, мимо кого прошёл вчера?» Возможно, эти мысли вернут нас к той точке, с которой можно начать мыслить и жить иначе.

Пока задумывалась и писалась эта статья, Юра, о котором речь шла в начале, перестал грозить словом «развод». Отношения с женой по-прежнему натянутые и сложные, но сейчас Юра понимает, что причина — в его неспособности сорадоваться. Его жизнь сейчас — это мучительные шаги от понимания к поступкам, от поступков к настоящей любви, которая «не завидует, не превозносится».

Пока писалась эта статья, стало легче и мне самой. Совестно стало за то, что так много всего в моей жизни остаётся незамеченным, неоцененным, пока в уме ведётся эта никчёмная бухгалтерия.