Дима.
Синие глаза Ромки ощутимо поблескивали ярко-красными бликами, навевая удручающие мысли о голодных вампирах, жаждущих моей крови. Когда он одной левой отшвырнул в сторону повисшего на мне Никки, а потом схватил за грудки меня и поволок в сторону туалета, я даже не пытался сопротивляться, только никак не мог сдержать истерический смех. Вот какой я молодец, довел любимого… и, кажется, довел основательно. У меня появилось смутное ощущение, что я своими руками создал монстра.
Втолкнув меня в туалет, Рома так зыркнул на какого-то несчастного, справлявшего свою естественную потребность, что тот вылетел за дверь, по-моему, даже не успев закончить начатое. Ромка решительно запер туалет и повернулся ко мне. Встретив его взгляд, я, подобно предыдущему посетителю туалета, испытал иррациональное желание потихоньку исчезнуть из этого славного помещения. Но… я так добивался хоть какой-нибудь реакции с его стороны, так хотел, чтобы он меня ревновал, да, в конце концов, так страстно жаждал хоть раз ощутить его член в своем рту или хотя бы в заднице – да, ради НЕГО я готов был поступиться всеми своими принципами, – что пути назад для меня просто не существовало. Я не был бы самим собой, если б так просто сдался на милость победителя. Не запугать тебе, Ромочка, меня своими зверскими взглядами. Да и зверь, проснувшийся в Роме, мне… нравился. Ромка ревновал меня, и это было замечательно. Это было сладко. Испытав соблазн помахать перед носом разъяренного Ромы красной тряпкой, я с удовольствием потянулся, разминая косточки, и томно осведомился:
– Мы так уединились или с намёком?
– Дима! – рык, вырвавшийся из его губ, приятно ласкал истосковавшийся по любимому голосу слух. Ах, мой огненный Отелло, как же сильно я люблю тебя!
– Уже двадцать пять лет, между прочим, как ни прискорбно это признавать, – тем же тоном отозвался я. – Итак, чего ты хочешь-то, Ромашка? А то, если у тебя ОПЯТЬ ко мне ничего нет, то я пойду, пожалуй, к…
– Ну, ты сам напросился, сука! – неожиданно Рома уцепился за мои волосы и швырнул на колени. – Вроде кто-то предлагал за девку быть? Было? – расширившимися от изумления глазами я глянул на Ромку, который дрожащими пальцами расстёгивал ширинку. Мда, кажется, вечер переставал быть томным. Дело начало принимать непредвиденный оборот. Видит Бог, я не хотел разъярить Рому до такой степени. Я просто хотел его… Но, похоже, я несколько перестарался, и все же отступать мне по-прежнему было некуда.
– Было, – я с откровенным вызовом уставился на любимого.
– Тогда соси, соска!!! – прорычал Рома, одним резким движением сдергивая с себя штаны. – Докажи, что ты лучше девки, как хвастался на днях… ну, давай же! – перед моим носом покачивался налитый кровью мощный член Ромы. – Или ты боишься, что сравнение будет не в твою пользу?
Соска???? Я??? Я не мог поверить своим ушам. Конечно, он был в ярости, но… СОСКА??!
Горечь расплавленной лавой разливалась в душе, словно кислота, разъедая внутренности. Так значит, вот кто я для тебя, любимый, да? Я-то, глупый человек, надеялся хотя бы на «старшего, все понимающего друга». Это было больно. И обидно. По-настоящему больно и обидно – до такой степени, что темнело в глазах и мурашки величиной с кулак бежали по спине. А может, мурашки бежали от ярости… Рома – МОЙ Рома – сознательно ли, бессознательно ли – опускал меня. Я мог понять его. Черт побери все на свете! Я ЕГО ПОНИМАЛ!!! Его долбаная натуральная натура никак не могла смириться с влечением к представителю своего пола, это пугало его, вызвало бессильную ярость, и он изливал свой гнев на главного виновника своей слабости – меня… Так-так, Дмитрий Анатольевич, приехали… психоанализ во время минета? Вот уж чего мне сейчас не хватало для полного счастья, так это вспоминать, что говорил дедушка Фрейд по поводу бессознательного и подсознательного… Но я, действительно, мог понять Ромку. Понять, что он чувствовал, что им двигало. Понять и посочувствовать его совсем нешуточным душевным терзаниям. Я даже осознавал, что сам вызвал эту реакцию, но… при всем моем понимании и сочувствии горечь от осознания того, кем я для Ромки являюсь и кем я для него никогда не стану, никуда не делась. Это было безнадежно. Я мечтал о несбыточном. Весь этот год я мечтал о несбыточном. Моя афера с Андрюшей показалась мне такой глупой, мелкой и смешной сейчас, когда, стоя на коленях в туалете ночного клуба перед человеком, которого я любил страстно и исступленно, до меня вдруг дошло, что все это было безнадежно…
Я бросил на Рому яростный взгляд. Да, мой милый Ромашка, ЭТОГО я тебе точно не прощу, но если ты так хочешь доказательств… что ж, я тебе их сейчас предоставлю… Смотри только, не пожалей после…
Багровый от напряжения член Ромы нетерпеливо ткнулся мне в губы.
– Ну! – подстегнул меня злобный и возбужденный окрик моего любимого. – Соси! Давай же! Чёртов педик!
Чёртов педик… Двойственность моих чувств пугала меня самого. Я хотел Ромку убить и хотел его… просто хотел его. Наконец-то его получить. Я чувствовал себя грязным мерзким извращенцем… мерзким чёртовым педиком. Да я, собственно, и был им… Хм… снова психоанализ?.. Ну уж нет! Дудки! Сегодня я получу то, что так давно хотел. А об этом я подумаю завтра. Я едва не фыркнул от смеха. Воспоминание о Скарлетт О’Хара в тот момент, когда в мои губы настойчиво тыкался самый вожделенный член на этой земле, было, наверное, не самым уместным. Да пошло оно все!
Мне хотелось взять этот член в рот, такой мощный, такой большой, такой восхитительно твердый, прикоснуться к нему языком, ощутить его вкус. Меня бросило в жар. Я не мог больше сдерживать себя. Мне было плевать, что Ромка смотрел на меня с презрением, что его такое красивое и разгоряченное самыми противоречивыми эмоциями лицо выражало ярость и раздражение. Я хотел его. Я так давно хотел его, что все на свете теряло смысл. Он оскорбил, унизил меня, а я… я подумаю об этом потом… не завтра, нет… сейчас… через пять минут… или сколько там понадобится, чтобы он кончил…
Опустив голову, я вобрал в рот головку Ромкиного члена. Мои губы обхватили упругий ствол, мой язык двинулся навстречу его головке. Наконец-то… Наконец-то я ощутил вкус его члена! Божественный. Он был просто божественный, этот вкус. Как и сам Ромка. Не выпуская свою добычу изо рта, я поднял глаза на любимого. Бедный Ромка… я не знаю, чего он ожидал от меня, стаскивая свои трусы и тыкая мне в нос своим главным оружием, но вид у него был совершенно обалдевший. Моя бедная наивная Ромашка… ты что, правда, думал, что я откажусь от твоего щедрого предложения? Ромка, ты – идиот. Да я целый год мечтал об этом! Хрен с тобой, с твоей грубостью, с твоим хамством, с твоим презрением ко мне! Пусть ты никогда не станешь моим, но я сделаю все, чтобы ты жалел об этом до конца своей жизни.
Неторопливо и настойчиво я принялся облизывать его напряженный член, упругие волосистые шары, сосредоточенно выводя пылавшим языком замысловатые узоры на нежной, чувствительной, покрытой мягкими волосками коже, и услышал, как Ромка начал негромко и хрипло постанывать. Я поднял заинтересованный взгляд наверх. Тело Ромки непроизвольно подергивалось в такт моим движениям, грудь часто вздымалась, синие распахнутые глаза изумлённо смотрели на меня сквозь туман наслаждения.
Удовлетворенный произведенным эффектом, я продолжил свое увлекательное занятие и, обхватив рукой основание члена, принялся заглатывать его. О, я отнюдь не был новичком в этом деле, и вскоре почти весь крупный Ромкин член оказался у меня во рту. Подождав несколько секунд, пока горло расслабится и привыкнет к вторжению, я начал осторожно двигать головой вверх-вниз. Иногда я полностью освобождал член Ромы из плена моих губ, и тогда мой ловкий язычок начинал щекотать яички или облизывать головку.
Это было… черт его знает, как это было… я не хотел анализировать свои чувства в эти мгновения. У меня во рту был член моего любимого, а из самой глубины души, из каких-то потаенных ее уголков, поднималась обида. На жизнь. На себя. На Ромку.
Его стоны становились все громче, он уже совершенно не мог сдерживаться.
– Дима… Дима… – отрывисто повторял он, даже не отдавая себе отчет в том, что твердит мое имя. И это было просто…
Это было просто глупо с моей стороны – придавать хоть какое-то значение бессвязному лепету предоргазменного состояния.
Как в каком-то сладком бреду, я настойчиво и жадно сосал его член, а мои руки, живя собственной жизнью, скользили по его ногам и ощущали, как напрягались его мышцы под моими ласкающими пальцами. Как же мне нравилось гладить его ноги! Такие твердые, стройные, мускулистые…
Я наслаждался каждым своим прикосновением к нему, каждым мгновением, понимая, что это вряд ли когда-нибудь повторится. И совсем не потому, что этого не захочет Ромка. А потому, что этого не захочу я. Может быть, однажды Рома и пожелает повторить свой грязный «голубой» опыт, но я… не хочу быть СОСКОЙ. Я просто не могу позволить ему втоптать меня в грязь. Как бы я ни любил его, как бы ни хотел быть с ним, я не смогу стать его личной туалетной шлюшкой. Но это было невыносимо. Невыносимо сознавать, что все твои мечты рушатся. Нет, так мог влипнуть только я! Влюбиться в натурала – нет худшего наказания для гея.
Движения Ромы становились все резче и интенсивнее. Он почти беспрерывно постанывал, выдыхал сквозь зубы «Ещё!» или моё имя, его ладони жадно ласкали мои волосы, плечи, шею. Я понял, что он скоро кончит. Желание откусить Ромкин член возникло абсолютно спонтанно, но я отпихнул его в сторону. Сейчас я жаждал только его спермы. Я жаждал его оргазма! «Он должен получить удовольствие, должен понять, что я лучше всех», – пронеслась у меня в голове беспомощная мысль. Я был просто жалок.
И вдруг Ромка замер. Мускулы на его ногах напряглись, и я понял, что он на самой грани. Мои пальцы впились в его ягодицы, а голова прижалась к его паху, повинуясь рукам любимого, ухватившим меня за волосы и изо всех сил потянувшим к себе. И тут член его выстрелил мне в глотку мощным потоком спермы. Любимый выгнулся дугой и, запрокинув голову к потолку, хрипло простонал долгое «Аааааа!» Даже если бы я захотел вырваться, то вряд ли смог бы сделать это, настолько крепко держал меня мой Ромашка. И я просто покорно проглотил густую солоноватую жидкость, думая о том, как бы не подавиться или не умереть от совершенно необоснованного счастья.
Наконец, бурный поток иссяк, а Ромка, перестав стонать, отпустил мои волосы и расслабленно выдохнул:
– Дииимааа…
Получив свободу, я поднялся, заглядывая в затуманенные удовольствием синие глаза и злясь на самого себя за то искрящееся чувство восторга, которое просто переполняло меня. ЕМУ понравилось. Ему ПОНРАВИЛОСЬ.
Да!!! У меня получилось! И я получил то, что хотел, то, чего добивался с самого начала… «Физически, – скользнула в мозг предательская мысль. – Ты получил его член, но не его самого». Что ж, это правда. Его я не получу никогда.
К черту все! К черту тебя, Рома!
– Дима, я… – начал Рома, глядя на меня растерянно и беспомощно.
– Ты – полное дерьмо, Ромашка, – отрезал я, с силой толкнув его в грудь, так что он отлетел к стене. – Надеюсь, ты получил то, что хотел. Захочешь повторить, обращайся… к ДРУГОЙ СОСКЕ! Я буду занят в ближайшие лет сто другими членами! Желаю удачи с твоей блондинкой!
Еще раз толкнув его в грудь, я отпер дверь и вышел. Меня ждали мой сладкий мальчик Андрюша, да и рыжее чудо по имени Никита. Я люблю тебя, Ромка. Люблю и готов для тебя на все… кроме одного: я не позволю тебе вытирать об меня ноги.