"В счастливые наши дни мы изведали чудо подлинных  человеческих отношений – и в них наша истина". -  Антуан де Сент-Экзюпери

Натали Палей - Княжна из дома Романовых. - здесь


 "Человек - всего лишь узел отношений. И только отношения важны для человека." Экзюпери


 

Семь найденных писем Антуана де Сент-Экзюпери к Натали Палей датируются 1942 годом. В апреле и мае этого года Сент-Экзюпери находился в Монреале по приглашению своего канадского издателя Бернара Валикетта. Он собирался прочитать лекцию о своем участии в войне, отстаивая и защищая против многочисленных полемических выпадов свою любимую мысль: необходимость для Франции быть единой. Предполагалось, что он пробудет в Канаде два дня, и вдруг неполадки с визой грозят ему задержкой чуть ли не на полгода. Хлопоча о визе, Сент-Экзюпери прожил шесть недель в гостинице Виндзор, куда к нему приехала Консуэло, поначалу решившая остаться в Нью-Йорке. Сент-Экзюпери болезненно воспринял свое новое вынужденное изгнание, возникшее на фоне другого, тоже вынужденного, но еще более продолжительного, продлившегося в общей сложности два года.

Несмотря на внимание своих французских и американских друзей, несмотря на творческую активность, благодаря которой возникли такие произведения, как «Военный летчик», «Маленький принц», «Письмо заложнику», «Цитадель», несмотря на попечения, ободрения, улыбки, общие воспоминания, пребывание в Америке воспринималось писателем как трагедия.
Сент-Экзюпери в Монреале очень нервничает, опасаясь, что его не хотят пускать в Америку, но мало этого — его укладывает в постель приступ холецистита, от которого он лечится белладонной. В этой не слишком благополучной обстановке он пишет влюбленные письма Натали Палей. А еще одно письмо пишет позже, уже из Нью-Йорка. Скорее всего, они с Натали были знакомы до американского периода жизни Сент-Экзюпери. Вполне возможно, встреча произошла во время съемок фильма «Южный почтовый» и познакомил их общий друг Пьер Ришар-Вильм.

Читая эти письма, открываешь для себя чистую и светлую душу писателя. Понимаешь, что Маленький принц – это почти автопортрет. Раньше, зная о том, что Сент-Экзюпери был лётчиком и, читая Маленького принца, я так и представляла себе, что он это этот летчик, потерпевший аварию в пустыне, но теперь после этих писем, я понимаю, что в той же мере он и Маленький принц, искренне любящий свою далёкую розу, стремящийся к ней. Живущий ею. ­

1 часть и работы отца Jan Портьелье здесь...


Художники Портьелье: Младший сын Эдвард Портьелье

Edward Portielje (Belgian, 1861-1949)

АукционноЖанровое (часть-2)


А ты помнишь, писали письма
За старинным столом дубовым?
Аккуратно строчили близким,
Запечатав конверт почтовый.

Мы писали просто о жизни,
Про обычные дни, старанья,
Там все наши мечты и мысли,
Новостей и тревог собранья.

Ожидали письмо заветное
Любопытно, с нетерпением,
Вот белеет что-то заметное
В щели ящика, вот везение.

И с улыбкой радостной, нежно
Ты конверт к груди прижимаешь,
Родным почерком очень бережно
Кто-то пишет ответ, читаешь.

Вот оно, из памяти кружево -
Стопки писем под красной лентой,
Так уютно под пледом верблюжьим -
Не забыть волшебство момента.

Письмо

Удивительная, трогательная история любви и верности. После смерти мужа, она продолжала писать ему письма. Ритуал был неизменный: надевала красивое платье, красила губы, выбирала из стопки писем очередное письмо, когда-то написанное для неё и писала ответ.

 

У них была короткая и яркая любовь. Илья Ильф и Маруся Тарасенко.

Иехиел-Лейб Арьевич Файнзильберг - такое имя при рождении получил в 1897 году мальчик, родившейся в семье одесского бухгалтера. Это потом он стал известным писателем по имени Илья Ильф. Отец пытался дать хорошее образование старшим сыновьям - отдал в гимназию, а Илью в ремесленное училище. Но напрасно! Старшие братья стали художниками, а Илья поработав чертёжником, электромонтёром, и даже бухгалтером подался в писатели.

lomovolga

Сопоставляя работы двух творческих людей, утверждалось, что иллюстрации Хофнагеля в сравнении с печатным словом Боскея являлись иллюзионистской естественностью превосходящей страницы с ограниченным рукописным текстом. Также водилось мнение, что результат этой работы отражает Парацельскую философию с сознанием императора Рудольфа II: истинное знание может прийти только из естественных исследований, а не из вторичных текстов.

Insects, Orange Lily, Caterpillar, Apple, and Horse Fly

Строки о цветах в письмах и дневниках Орловых-Давыдовых

«Цветы – немая проповедь душевной чистоты».

«Майским мы с Машенькой заехала к знакомой княгине К.,  посмотреть ее прелестный загородный дом, Машенька обрадовалась, что там много цветов, и принялась благодарить Бога своим милым голосочком, прославляя его: «Какой добрый наш Господь, что на свете так много цветов».

Я не нарадуюсь на Машеньку, это маленький ангел, да благословит ее Господь. Она задала мне тысячу вопросов, и все из них были о Боге, Мария все время говорила так, как будто она уже совсем взрослый человек».

Из дневника Ольги Ивановны. 1844 год

Худ. В.Гау. Графиня Ольга Ивановна Орлова-Давыдова.

«Когда входишь в ворота большого дворца [Отрады], так и обдает запахом резеды. Цветник перед домом во всей красе; ныне особенно удались левкои, было и много роз».

Из письма 39-летней Марии Владимировны Орловой-Давыдовой  от 19 июля 1879 г.

Графиня Мария Владимировна Орлова-Давыдова

Сергей Довлатов (1941–1990) вот уже тридцать лет остается одним из са­мых читаемых авторов, писав­ших на русском языке в последние пол­столе­тия. Однако его литературное наследие, разрешенное к публикации наследниками, сравни­тельно неве­лико и поместилось в скром­ный пятитомник.

Довлатов однажды заметил: «Я, наверное, единственный автор, который письма пишет с большим удовольствием, чем рассказы»  . Когда в начале прошлого века появи­лось собрание чеховских писем, его называли вторым собранием сочине­ний писателя. Возможно, такое собрание Сергея Довлатова тоже когда-нибудь появится. Пока же почитаем то, что есть… 

Довлатов родился в эвакуации, в Уфе, 3 сентября 1941 года. После возвра­щения в Ленинград родители расстались. Сергей жил с матерью Норой Сергеевной Довла­товой (1908–1999), но хорошие отношения с отцом, театральным режис­сером Донатом Исааковичем Мечиком (1909–1995), сохранялись всю жизнь. Сделавший главной темой прозы собствен­ную жизнь, Довлатов редко вспоминал о детстве. Наиболее подробно он пишет о нем в «Неви­димой книге», первой части романа «Ремесло»:

«Толстый застенчивый мальчик… Бедность… Мать самокритично бросила театр и работает коррек­тором…
     <…>
     Бесконечные двойки… Равнодушие к точным наукам… Совместное обучение… Девочки… Алла Горшкова… Мой длинный язык… Неуклюжие эпиграммы… Тяжкое бремя сексуальной невинности…»

Поступив после школы на финское отделение филфака ЛГУ, Довлатов вполне заслуженно был отчислен через два с половиной года   и призван в армию. Его служба началась с должности конвой­ного надзирателя в лагере, находившемся в Республике Коми. Этот опыт станет основой книги «Зона». Но уже через 10 месяцев при содействии отца Довлатов был переведен под Ленинград, где усло­вия службы были совсем иные: «Подразделение малень­кое (25 чел.), чистень­кое. Командиры вежливые и приветливые, солдаты послуш­ные и задумчи­вые. <…> Служба здесь совершенно безопасная, побегов нет»  . После службы Довлатов вернулся в Ленин­град­ский универ­ситет, уже на журфак, но так и не окон­чил его, в общей сложности проведя в ЛГУ (включая перерыв на армию) девять лет.