Остаётся рассказать совсем немного. Последние годы Марии Николаевны в Сибири были омрачены так называемым «занадворским делом», в котором много неясного до сего дня! Втянутым в конфликт бывшего губернского секретаря Ф.П.Занадворова с генерал-губернатором Н.Н.Муравьевым-Амурским оказалось всё иркутское общество, а обвиняемым во взятке - Д.В.Молчанов, попавший под суд. Волконские будут всячески поддерживать зятя и дочь.

Князь Сергей (а как он выступал против этого брака!) напишет зятю после обвинительного приговора: «Сердечный друг и сын, я получил… твоё письмо от 27-го июля. Не буду тебе говорить о несчастном окончании твоего дела. Клевета, злоба и подкуп восторжествовали над тобою, но ты остаёшься перед мною то, что был: человек безукоризненный, и постигшее тебя несчастье еще более тебя сделало мне дорогим. Я переношу это испытание так, как и ты, твёрдо, уверен будучи в твоей невинности… Молю за тебя, за Нелли, за жену Бога».

Мария Николаевна Волконская

Начало жизни на поселении в селе Урике Иркутской области тоже не назовешь легким. Кроме Волконских на поселении в Урике жили декабристы Ф.Вольф, М. Лунин, А. и Н. Муравьёвы, Н. Панов, в Усть-Куде (в восьми верстах от Урика) – А. и И. Поджио, П. Муханов, А. Сутгоф. Материальное положение семьи было трудным. На содержание Марии Николаевне из её собственных денег власти разрешили отпускать 2000 рублей ассигнациями (против 10 000 в Петровском заводе) в год. Она дважды пыталась добиться увеличения суммы: надо было учить детей, однако Петербург ей в этом отказал, так как «в Сибири учителей нет, а потому воспитание детей не требует расходов, а лишь одного попечения родителей». Поселенцам было разрешено заниматься лишь земледелием: каждый получал 15 десятин земли, «дабы трудами своими снискивать себе пропитание». И тогда князь Сергей (его в Сибири упорно именовали князем, хоть и был он лишён титула) берётся за дело: арендует дополнительные наделы, на которых устраивает хозяйство.

Это для многих было непонятно: родовитейший князь-Рюрикович сам пашет землю! Судя по всему, не сам пахал, а держал работников. А во-вторых… «Труд есть доброе дело,- писал он, - в особенности когда даёт способ обеспечить свой быт и способствует быть полезным и другим». По-моему, очень достойные слова! Просто не умел князь Сергей делать что-либо наполовину. В его библиотеке – книги по сельскому хозяйству, его оранжереи (по воспоминанию его внука) знамениты на всю губернию.

Мария Николаевна Волконская

Тяжёлым было последнее объяснение с отцом: «Я показала ему письмо его величества; тогда мой бедный отец, не владея собою, поднял кулаки над моей головой и вскричал: ''Я тебя прокляну, если ты через год не вернёшься''. Я ничего не ответила, бросилась на кушетку и спрятала лицо в подушку».

Трудным было и прощание (как оказалось, навсегда) с сыном: «Перед отъездом я стала на колени у люльки моего ребёнка; я молилась долго. Весь этот вечер он провёл около меня, играя печатью письма, которым мне разрешалось ехать и покинуть его навсегда. Его забавлял большой красный сургуч этой печати. Я поручила своего бедного малютку попечению свекрови и невесток и, с трудом оторвавшись от него, вышла».


Мария Николаевна с сыном Николаем

Мария Николаевна Раевская ( в замужестве Волконская)

Итак, в 1824 г. Волконский делает предложение Марии Николаевне Раевской. Обратимся снова к его рассказу: «Это дело начал я вести через Михаила Орлова [Орлов был женат на старшей дочери Раевского, Екатерине]; но для очищения себя от упрёка в том, что я виною всех тех испытаний, которым подверглась она впоследствии от последовавшего опального моего гражданского быта – я должен сказать, что, препоручив Орлову ходатайствовать в мою пользу у ней, у её родителей и братьев, я положительно высказал Орлову, что если известные ему мои сношения и участие в тайном обществе помеха к получению руки той, у которой я просил согласия на это, то, хотя скрепясь сердцем, я лучше откажусь от этого счастья, нежели изменю политическим моим убеждениям и долгу к пользе отечества».

Неизвестный художник. Портрет Марии Николаевны Раевской. 

Мария Николаевна Волконская...Её имя известно каждому, хоть что-то читавшему о декабристах. Ей посвящены стихи, о ней написаны книги, сняты фильмы. И о ней постоянно спорят, больше, чем о ком-либо из жён декабристов. И многого мы не знаем и, вероятно, не узнаем уже никогда…

«Волконская! Да знаете ли вы, какая это была женщина? Необыкновенная, артистичная, вдохновенная, гениальная, ей всё было можно, в том числе то, чего нельзя никому другому. Среди отпетых уголовников, убийц, ей не грозили никакие опасности. Она покоряла сердца, и никому в голову не приходило упрекнуть её в легкомыслии. Пушкин был околдован, сам ‘’железный’’ Лунин поддался чарам и чуть ли не воскликнул: ''Чур, меня!'’. Она была королева». Так написал о ней Н.Эйдельман в статье «Чувство истории», разбирая фильм «Звезда пленительного счастья».

Екатерина Ивановна Трубецкая

Нерчинская каторга вскоре закончилась. В сентябре 1827 года декабристов перевели в Читу, где условия существования значительно облегчились. После крестьянской хибары Благодатского рудника у Трубецкой появились настоящие хоромы - для жен декабристов выстроили целую улицу скромных деревянных домиков, названную Дамской.


Чита, Дамская улица. Рис. декабриста Н.А.Бестужева, 1829-1830


Улица Дамская сейчас выглядит вот так. Вдали по центру дом Трубецких


Читинский острог, акварель Н.А.Бестужева

Наверняка Николай I не раз сожалел о том, что разрешил Екатерине Трубецкой, а затем и другим женам, сестрам, матерям "друзей 14-го декабря" следовать в Сибирь. Декабристов не удалось полностью изолировать от внешнего мира. Жены вели переписку от имени ссыльных, Трубецкой иногда приходилось писать до 30 писем в неделю, поскольку она была лично знакома со многими родственниками и друзьями каторжан; они выписывали для них журналы и газеты, писали письма и жалобы в вышестоящие инстанции - вплоть до царя и шефа жандармов Бенкендорфа, настаивая на улучшении условий содержания своих мужей. Каждый день жены приходили к острогу, чтобы через забор поговорить с узниками, подбодрить их.

Екатерина Ивановна Трубецкая

Известно, что для императора было весьма неприятно увидеть среди активных декабристов человека из знатнейшего рода (куда удобнее считать, что в заговоре состояли «бездельники-негодяи» и низшие чины). Может быть, и пытались скомпрометировать доброе имя Трубецкого? Кто знает… Давайте просто посмотрим на события.

Трубецкой в своих записках передал слова императора: «Что было в этой голове, когда вы, с вашим именем, с вашей фамилией, вошли в такое дело? Гвардии полковник Трубецкой!.. Как вам не стыдно быть вместе с такою дрянью, ваша участь будет ужасная…» и «Вы счастливы, что у вас нет детей! Ваша участь будет ужасная! Ужасная!»

Вдруг ангелы с лазури низлетели
С отрадою к страдальцам той страны,
Но прежде свой небесный дух одели
В прозрачные земные пелены,
И вестники благие Провиденья
Явилися, как дочери земли,
И узникам с улыбкой утешенья
Любовь и мир душевный принесли.
(А.И.Одоевский)

Сложно сейчас сказать, что двигало одиннадцатью женщинами, которые решились на этот поступок. Властям их решение сразу не понравилось, и они всячески старались сдержать этот порыв.

Со стопроцентной уверенностью нельзя ссылаться ни на любовь, ни на желание поддержать политические взгляды супругов. Среди дворян браки часто заключались по расчету и даже без участия самих молодых. Например, княгиня Мария Волконская до ссылки вовсе была не в ладах с мужем.

Михаил Иванович Рукевич

Политикой женщины тогда не занимались, об участии мужей в тайных обществах они узнали постфактум. Единственным исключением была Екатерина Трубецкая, но на следствии ее никто не вспомнил. По делу декабристов были привлечены только две дамы: сестры Михаила Ивановича Рукевича – Ксаверия и Корнелия.

Они были виновны в том, что после ареста брата уничтожили компрометирующие его бумаги. За что их определили в монастырь на год и шесть месяцев, соответственно. Так что соратницами в борьбе, как это случалось позже, они не были.

Безусловно, среди них имели место и романтические истории. Тут сразу надо вспомнить Полину Гебль (Анненкову) и Камиллу Ле Дантю (Ивашеву). Обе, кстати, француженки, поэтому нельзя говорить и о каком-то национальном явлении среди русских женщин. Они так понимали свой долг и следовали ему.


Екатерина Ивановна Трубецкая

Далёк мой путь, тяжёл мой путь,
Страшна судьба моя,
Но сталью я одела грудь…

Кто не знает этих строк из поэмы Н.А.Некрасова? Княгиня Трубецкая, может быть, самая известная из жён декабристов, самая первая уехавшая вслед за мужем… О ней много написано, о ней меньше всего, наверное, спорят, преклоняясь перед подвигом. «Да, рвём мы сердце пополам», - говорит она в поэме отцу. Именно пополам, а не на множество частей, так как детей она не оставляла…

Даниэль Сэн. Портрет княгини Екатерины Ивановны Трубецкой

Князь Сергей Петрович Трубецкой... Что сказать о нём? «Какая фамилия! Князь Трубецкой, гвардии полковник!» - воскликнул Николай I, когда арестованного Трубецкого привели на допрос.


Сергей Петрович Трубецкой

Действительно – «какая фамилия»! Одна из славнейших в России: Трубецкие — род литовских и русских князей - Гедиминовичей, внесённый в Бархатную книгу. Один из Трубецких, руководивший ополчением вместе с князем Пожарским, на Земском соборе назывался в качестве претендента на престол. Предок декабриста Юрий Юрьевич, от которого идут все ныне живущие Трубецкие, был сенатором, генерал-поручиком принимал участие в строительстве Петропавловской крепости, в его честь назван Трубецкой бастион – мог ли он предположить, что крепость станет тюрьмой для его потомка! К слову, женат вторым браком Юрий Юрьевич был на сестре прабабки А.С.Пушкина.

Камилла Петровна Ивашева (Ле-Дантю). Акварель Н.А. Бестужева, 1834 г.

Только так – строками великого Данте – можно говорить об одной из самых светлых и самых грустных декабристских историй любви…

Всем известно, что жёны декабристов самоотверженно последовали за ними в Сибирь. Одна из самых романтичных историй,о которой можно говорить только так, строками великого Данте, и связанных с этим событием, - история любви Василия Петровича Ивашева и француженки Камиллы Ле-Дантю…

…Декабристы уже несколько лет в Сибири. Читинский острог. Бывший кавалергардский ротмистр Василий Ивашев больше не может переносить заключения. Он решается на отчаянный шаг: готовит побег. Узнавшие о его замыслах друзья, П.А.Муханов и Н.В.Басаргин, в ужасе: они не сомневаются, что обещавший ему помощь (за немалые деньги – родители Ивашева старались, как могли, помочь сыну) «бегло-ссыльнорабочий» задумал «или выдать его начальству и тем заслужить себе прощение, или безнаказанно убить его и завладеть находящимися у него деньгами». Они пытаются образумить друга, но безуспешно. «На все мои убеждения, на все доводы о неосновательности его предприятия и об опасности, ему угрожающей, он отвечал одно и то же, что уже решился, что далее оставаться в каземате он не в состоянии, что лучше умереть, чем жить таким образом. Наконец, Ивашев дал мне слово подождать неделю»,- вспоминает Басаргин.

Декабрист В.П.Ивашев

Трудно говорить о степени причастности Василия Ивашева к делу декабристов. Известно, что был он адъютантом у главнокомандующего 2-й армией графа П.X.Витгенштейна.

Так было над Невою льдистой,
Но там, где ранее весна
Блестит над Каменкой тенистой
И над холмами Тульчина,
Где Витгенштейновы дружины
Днепром подмытые равнины
И степи Буга облегли,
Дела иные уж пошли.
Там Пестель — для тиранов
И рать .... набирал
Холоднокровный генерал,
И Муравьёв, его склоняя,
И полон дерзости и сил,
Минуты вспышки торопил.

В наброске к Х главе «Евгения Онегина» Пушкин пишет о деятельности Южного общества как раз во 2-й армии. Здесь Ивашев познакомился с П.И.Пестелем, А.П.Юшневским (предполагают, что именно он – «холоднокровный генерал»), М.А.Фонвизиным и примкнул к ним.

Н.П. Козлов. Портрет Камиллы Петровны Ивашевой. Ок. 1831 г. Государственный Эрмитаж

Что нам известно о совместной жизни этой супружеской четы?

Жизнь не пощадила молодых. Камилла вытерпела всё: и жуткую студёную дорогу, и унизительные требования отречься от всего самого святого. Дело в том, что декабристкам не только запрещалось брать с собой ценные вещи и деньги (которые она, однако, спрятала в высокую причёску), но даже запрещалось писать письма родственникам. А самым трудным для любящего сердца было то, что свидание с мужем можно было иметь только в арестантской палате под присмотром дежурного офицера и не чаще одного раза в три дня. При этом разговаривать разрешалось исключительно на русском языке, что было испытанием для потомственной француженки.

Прасковья Михайловна Муравьёва, урождённая Шаховская

Прасковью Михайловну Муравьёву, урождённую Шаховскую, обычно не упоминают, говоря о декабристках, хотя, думается, зря, ибо в Сибири она была (правда, в несколько иных условиях, чем другие жёны декабристов), причём приехала туда первой.

Среди основателей Союза Спасения был ещё один Муравьёв – Александр Николаевич. Его иногда называют кузеном Никиты Михайловича, но это совершенно неправильно. У Никиты и Александра Михайловичей, Артамона Захаровича, Михаила Сергеевича Лунина и братьев Муравьёвых-Апостол был общий прадед – Артамон Захарович-старший, а проследить степень родства с ними Александра Николаевича очень сложно, хотя и имели они общего предка - Ивана, по прозвищу Муравей, жившего в XV веке (по моим подсчётам, они девятиюродные братья, если позволительно так выразиться). Тем не менее, духовными родственникам они, без сомнения, были.

Эти слова, вырвавшиеся в минуту отчаяния, передают всю глубину жизненной трагедии Анастасии Васильевны Якушкиной, «несостоявшейся декабристки», как часто её называют.

Она вышла замуж очень рано, почти девочкой, ей едва исполнилось пятнадцать. Муж был на четырнадцать лет старше, и она страстно его любила. А он…



Иван Дмитриевич Якушкин – один из самых известных декабристов, один из основателей Союза Спасения. За плечами у него Отечественная война 1812 года (за Бородино был награждён Георгиевским крестом), заграничные походы... В отставку вышел капитаном в 1818 году, успев до этого пережить драму безответной любви к Н.Д.Щербатовой.


Кн. Наталья Дмитриевна Щербатова (в замужестве Шаховская)

В 1817 году вызывался совершить цареубийство. Сам он потом вспоминал об этом: «Наконец Александр Муравьёв сказал, что для отвращения бедствий, угрожающих России, необходимо прекратить царствование императора Александра, и что он предлагает бросить между нами жребий, чтобы узнать, кому достанется нанести удар царю. На это я ему отвечал, что они опоздали, что я решился без всякого жребия принести себя в жертву и никому не уступлю этой чести... Я решился по прибытии императора Александра отправиться с двумя пистолетами к Успенскому собору и когда царь пойдёт во дворец — из одного пистолета выстрелить в него и из другого в себя. В таком поступке я видел не убийство, а только поединок на смерть обоих».

А сейчас наш рассказ пойдет о несостоявшейся встрече в Сибири...


Вера Алексеевна Муравьева, портрет неизвестного художника, 1820-е гг.

Муравьёва (Горяинова) Вера Алексеевна (1.6.1790-31.5.1867). О ней известно не так много, но и этого достаточно, чтобы понять трагедию женщины.

Дочь вологодского губернатора и ростовского помещика, замуж за декабриста Артамона Муравьёва она вышла (2-го ноября 1818) поздно по понятиям того времени – ей было уже 28 лет, её муж был на 3 года младше. Судя по всему, брак был заключён по любви. В «особых приметах» Артамона Муравьёва (их жандармы записывали в личном деле каждого заключённого) указано: «…на правой руке проколото порохом Vera, что означает имя жены его».

«Кавалергарды, век недолог,
и потому так сладок он.
Поёт труба, откинут полог,
и где-то слышен сабель звон.
Еще рокочет голос струнный,
но командир уже в седле…
Не обещайте деве юной
любови вечной на земле!»
(Булат Окуджава)

Кавалергардом был и потомственный дворянин Артамон Муравьёв. Высоченный красавец брюнет, всеобщий любимец, яркий, «энергичный, добродушный, неистребимой весёлый» молодой человек чуть за 20-ть. Именно таким описывают его внешность авторы романа "Ангел, мой Вера" Анна Гумерова и Валентина Сергеева, когда в доме полковника Александра Муравьёва собрались молодые офицеры и весело проводили время.

Ещё одна (увы, немногим известная!) из прекрасных женщин, последовавших за своими мужьями…

В Европе – сапожник, чтоб барином стать,
Бунтует – понятное дело!
У нас революцию сделала знать:
В сапожники, что ль захотела?

Н.Некрасов в поэме «Русские женщины» так передал известную остроту графа Ф.Ростопчина. Эти слова в полной мере относятся к супругам Нарышкиным, принадлежавшим к высшей знати России.


Елизавета Петровна Нарышкина. Фрейлина Императорского двора, жена декабриста М. М. Нарышкина, последовавшая за ним в ссылку

Елизавета Петровна Нарышкина - урождённая Коновницына. Коновницыны род свой ведут от боярина Андрея Ивановича Кобылы, родоначальника Романовых, Шереметевых и других знатных семейств.

Отец её – герой войны 1812 года, воспетый В.Жуковским:

Хвала тебе, славян любовь,
Наш Коновницын смелый!..
Ничто ему толпы врагов,
Ничто мечи и стрелы;
Пред ним, за ним перун гремит,
И пышет пламень боя...
Он весел, он на гибель зрит
С спокойствием героя;
Себя забыл... одним врагам
Готовит истребленье;
Пример и ратным и вождям
И смелым удивленье.

После войны Коновницын был возведён в графское достоинство, стал военным министром. Когда он умер в 1822 году, на его отпевании присутствовали первые государственные лица, а великий князь Николай Павлович, бывший его воспитанник и будущий император, участвовал в выносе гроба.

Елизавета Петровна Нарышкина. Про эту акварель работы Н.А.Бестужева Нарышкина писала: «Портрет мой слишком льстит, но, однако, я на нём похожа»

Осужден Нарышкин по IV разряду и по конфирмации 10.07.1826 приговорен в каторжную работу на 12 лет, срок сокращен до 8 лет – 22.08.1826. Отправлен из Петропавловской крепости в Сибирь – 2.02.1827, доставлен в Читинский острог – 20.03.1827, прибыл в Петровский завод в сентябре 1830.

Поскольку к моменту ссылки мужа у Нарышкиных уже не было детей, а их единственная дочь Наталья умерла в Москве еще до осуждения отца, ничто не задерживает Елизавету Петровну в Санкт-Петербурге или в Москве. Ей не пришлось рвать пополам сердце между мужем и детьми, как многим, поэтому было немного легче… Избалованную, выросшую в роскоши 23-летнюю женщину (на начало 1826 г.) не смутили суровые сибирские условия, лишение дворянства, имущественных прав, права возвращения в европейскую Россию до смерти мужа и многое другое.

Фраза "жена декабриста" давно вошла в наш обиход как показатель самоотверженности женщины. Но чтобы два раза! Этим качеством отличилась Наталья Апухтина, позже Фонвизина, а потом ещё и Пущина, которая умудрилась выйти замуж за декабристов два раза.



Удивительная женщина Наталья Дмитриевна Фонвизина...

Женщина-легенда, стойко принявшая все, что было ей уготовано судьбой. Героиня для романа или исторического сериала. Женщина, вокруг имени которой существует множество легенд… Наталье Фонвизиной посвящали стихи Жуковский и Некрасов. Достоевский писал с нее Сонечку Мармеладову, с ее жертвенностью, а Лев Толстой — Наташу Ростову в «Войне и мире».

Обычно романисты, описывая жизнь своего героя, добавляют к его образу изрядную долю красок. В данном случае все наоборот: жизнь Натальи Дмитриевны Фонвизиной (в девичестве Апухтиной), жены двух декабристов, которая 25 лет добровольно провела в сибирской ссылке, настолько ярка, что она стала источником вдохновения для великих русских писателей XIX века.