"...О разобщённости, как о смерти, по возможности, не говорят, о ней стараются забывать. Как смерть, её ненавидят, боятся, предчувствуют. Как смерть, она однажды открывается перепуганному сознанию, и с этого мига, непосильная для осмысления, судорожно загоняется внутрь, откуда и вершит свою разрушительную работу. Разобщенность и есть смерть, живьём разгуливающая среди нас.

Как физическая смерть (небытие тела) частично являет себя в обличиях увядания, усталости и болезней, так разобщённость (небытие души) принимает вид то безразличия, то ненависти, то тоски, то вранья или бессодержательной болтовни. Как смерть имеет ближайшее подобие - сон, служащий от неё защитой, так и разобщённость имеет сопротивляющегося двойника - молчание. В миг последнего прощания становится ясно: это одно. Не будь разобщённости, не было бы и смерти.

Вот, вот откуда неукротимое стремление любящих - слияние в точке огненного исчезновения, в ослепительной вспышке жизни, исторгающей из них жизнь новую, соединённую, а их собственные, отдельные существа перестают быть, сгорая в Предвечном.

Это возвращение в пронзённое сквозной молнией первоокеанское лоно, это воспроизведение сотворения жизни, творящее её вновь и вновь, это воспоминание о Начале - из века в век и из рода в род. Искупление - за разновременность уходов и за мгновенность существования - опровержение смерти.

Назвать такое жертвоприношение "удовлетворением" может только жалкий пошляк, никогда не слыхавший ни крика роженицы, ни стонов агонии... Жаждущие не испытавшие этого или испытавщие, но не постигшие ничего, кроме судорог физиологии, не ведают, что сами являют собой овеществлённый огонь духа; что сама их жизнь жаждет стать молнией, соединяющей несоединимое; что ведёт к жизнетворению столько путей, столько озарений и жертв, сколько звёзд в небесах.

В любви нет ни пространства ни времени."

Леви В.Л. Цвет судьбы.- М.: Сов. Россия, 1988. стр.207-208.