Мы дружим уже восемь лет. Настоящей мужской дружбой. Т.е. понимаем друг друга с полуслова. Да и любим одно и то же.
Особенное удовольствие нам доставляют прогулки по лесу. Говорю, в основном я, - он молча слушает, не перебивая. Соглашается.
Отец его умер четыре года назад, мать еще жива. Я их выдел как то с с сестрой, - шустрые такие старушки.
Мимика его может меняться от удивленно-вопросительной, до укоризненно-осуждающей, если, все же, и возникают между нами
какие-нибудь трения.
В еде - то же самое. Он любит мясо, и я, тоже. Вот только я люблю погрызть куриную косточку, - ему же подавай настоящий мосол,
да еще что бы и мозга в нем было побольше. Может и час его грызть. Сладкое тоже любит, да вот беда, - ему нельзя. Но все равно,
- фантик от шоколадной конфеты учует, - аж вздрогнет весь, замрет в напряженной позе, - а вдруг забыли, что ему нельзя, может
уже и "льзя".
Сон у нас тоже общий. То есть, валимся с ним на один диван. Засыпает он мгновенно, как, если бы он целый день ходил за сохой,
- а я так, подгонял хворостиной кобылу. Во сне посапывает, а то и откровенно храпит, мешая мне уснуть. Но что поделаешь, - не буду
же я спихивать его с дивана, - друзья, "неразлейвода", - может и обидиться.
Да что я - "он" да "он". Он - это Сульпиций Север, - древнеримский философ в прошлой жизни, и имя моего моего "француза" в
этой. Есть у него и блатная кликуха - Чак. Он гордится тем, что его инициалы есть, даже, в моем логине доступа в комп.
По характеру - либерал, т.е. - полный п...ст, - все, что делается вокруг него - забавно и смешно. Не злой. Дети его обожают. Когда
мы выходим с ним погулять, - каждый пытается его погладить, он же прижимает к голове уши, давая понять, что его и там можно
гладить, - без проблем. Играть с детьми может часами, принимая игру как единственное серьезное занятие в этой жизни. После приема
пищи, конечно.
Если жарко, наигравшись, мы, придя домой, пьем воду. Оба любим хорошую минералку, без газа. Только я с холодильника, а он
прямо из миски, что стоит для него на кухне. Сильно набегавшись, особенно с мячом, валится набок прямо на ковер, пытаясь отдыша-
ться. Придя в себя деловито осматривает и обнюхивает игрушки, выбирает одну из них, и , растянувшись на полу, принимается важно
и с достоинством грызть, зажав между передних лап. Иногда неожиданно вскидывает голову, - нет ли других событий в квартире, тре-
бующих его участия. Убедившись, что все спокойно, предается самозабвенно своему занятию.
Вот такой он, Сульпиций Север, настоящий французский бульдог, гроза домашних тапочек и плохо пристроенных вещей, по разме-
ру подходящих, что бы поместиться в его пасти.
Но когда он долго остается дома один, а ты приходишь и открываешь входную дверь, - то вот он, момент истины, - буря восторга
и радости, которые мгновенно передаются и тебе, заставляя в одну минуту забыть все плохое в этой жизни.