Спроси меня кто-нибудь, какую песню или стихотворение я с детства запомнил раньше других и навсегда, я не задумываясь назвал бы «В лесу родилась елочка». Наверно, так ответит каждый, для кого родной язык — русский.

У песенки странная история. Помню, еще в шестидесятых или, может, в начале семидесятых годов, когда мы все бредили диссидентами и наловчились читать между строк, в каком-то солидном издании, чуть ли не в «Ученых записках», мне попалась смешная статья об этой песне с политическими комментариями к ней. Не исключено, что шутливыми, но тогда это воспринималось вполне серьезно, — о том, как надо толковать ее текст и кто из политических деятелей прячется за каждым ее образом... 

Глупость, конечно, полная. Единственное, что оправдывает автора статьи — многие тогда еще не знали, кто написал слова песни, хотя это уже было установлено как минимум двадцать лет. Впрочем, что его упрекать, если еще до сих пор многие считают, что происхождение ее народное. 

Для примера приведу три случая.

Первому свидетелем был я сам. Я зашел в детскую библиотеку, что рядом с моим домом, и спросил, что у них есть об авторе слов песни про елочку. «О каком авторе вы говорите, у нее ведь фольклорное происхождение?» — удивилась библиотекарь. Хотя, между прочим, всего пять лет назад в российских СМИ отмечалось столетие этой самой песни и назывался, конечно же, ее автор — Раиса Кудашева. А тридцать лет назад в дополнительном томе к Краткой литературной энциклопедии о ней уже была помещена подробная статья.

Второй случай произошел намного раньше с Фадеевым, когда он возглавлял Союз писателей СССР. Ему однажды доложили, что его хочет видеть седая старушка. Она просит оказать ей денежную помощь, говорит, что еще при царе горохе у нее издавались детские стишки. Увидев ее — с каким-то мешком, неопрятно одетую — Фадеев очень удивился и попросил почитать что-нибудь свое, если она помнит. Она стала читать:

В лесу родилась елочка.
В лесу она росла.
Зимой и летом стройная,
Зеленая была…

Услышав эти стихи, Фадеев удивился еще больше, разволновался, вспомнив что-то из собственного детства, и, вызвав сотрудников, велел оформить прием в Союз и все сделать, что старушка просит.

А о третьем случае рассказала в своих интервью сама Кудашева, когда в конце 50-х годов о ней стали писать «Огонек», «Вечерняя Москва» и другие издания. В 1921 году она ехала куда-то поездом. В купе две попутчицы-бабули хвастались друг перед другом своими внуками и одна из них предложила внучке что-нибудь спеть. Кудашева была поражена, услышав, что девочка поет ее «Елочку». Говорит, понятия не имела о том, что ее стихотворение положено на музыку и эта песня пользуется популярностью.

Как раз в том, что она об этом не знала, ничего странного нет, потому что после революции вместе с отменой празднования Рождества и даже Нового года (его вернули только в 35-м году) «Елочку» пели редко. Странно другое. Впервые стихотворение с подписью «А.Е» появилось в детском журнале «Малютка» в 1903 году, а уже в 1906-м слова вместе с нотами были опубликованы в популярном сборнике «Верочкины песенки». Музыку сочинил музыкант-любитель, ученый-естественник Леонид Бекман. Благодаря его жене, которая была известной пианисткой, песня тогда же, за десять лет до революции, уже обрела известность. Удивительно, как в те, еще дореволюционные годы об этом ничего не знала сама Кудашева, работавшая тогда учительницей и даже гувернанткой.

Другое дело, почему очень долго никому не было известно, кто автор слов. Вот тут судьба с Кудашевой сыграла злую шутку. А может — и отомстила ей. 

Стихи писать она начала, как многие в России, в детстве, и первое ее стихотворение появилось в «Малютке» еще в 1896 году, но под псевдонимом. Ей было тогда восемнадцать лет. В дворянских среде (она из семьи обрусевших немцев Гидройц) стихами гимназисты баловались часто, поэтому на поэтические способности родители смотрели как на что-то само собой разумеющееся. Кроме того, нежелание указывать свою фамилию могло быть связано и с тем, что она рано поступила служить в дом князя Кудашева, а потом вышла за него замуж, и супруг, по-видимому, считал зазорным, или, как сейчас говорят, непрестижным то, что его жена печатает детские стишки.

Как бы то ни было, Кудашева прожила практически всю свою творческую жизнь в неизвестности. Несмотря на то, что появление «Елочки» не было случайным событием в ее биографии. В общей сложности Кудашева напечатала двести детских песен, рассказов и сказок. У нее действительно выходили стихотворные книжки для детей — «Санки-самокатки», «Беда петушка» и даже взрослая повесть «Лери». Но все это — до революции. И, кстати, именно поэтому так чарующ и по-русски интеллигентен ее язык, не испорченный еще пореволюционными реформами.

Позднее, после революции, сыграл роковую роль социальный фактор. Жене бывшего князя не резон было высовываться, и Кудашева перестала печататься. Хотя как раз причастность, скажем, к литературной группе детских писателей Чуковского и Маршака могли бы ей, наоборот, помочь занять более прочное положение в жизни.

Впрочем, могло тут сказаться и ее пристрастие к народному, фольклорному языку, или, как тогда стали считать — к старорусской лубочной литературе. Скорей всего, она почувствовала себя чужой, лишней среди молодой советской литературной поросли. 

Она пошла работать библиотекарем и отдала этому весь остаток жизни. Впервые ее фамилия введена была в литературный обиход в 1941 году — тогда впервые за советские годы в сборнике «Елка» была опубликована и ее «В лесу родилась елочка» (с упоминанием фамилии автора). 

Она умерла в Москве в ноябре 1964 года. Автор любимой моей детской песенки «В лесу родилась елочка» — почти моя современница, а мы до сих пор еще говорим — слова народные, фольклор. Хотя не это ли свидетельство ее успеха?

Иногда я думаю, что русскому языку где-нибудь в Москве или Петербурге стоило бы поставить роскошный памятник. И на цоколе постамента, наряду с другими символами и образами русской культуры, изобразить что-нибудь напоминающее об этой новогодне-рождественской русской песенке.

Гарри ГАЙЛИТ