Сегодня нашла песенку которую часто слышала. Хоть я и не совсем фанатка футбола, но песенка понравилась. Тут так же описано как всё было в этот раковой день.
______________________________________________
20-е число, кровавая среда,
Фанаты этот день, запомнят навсегда,
И закрывался матч, на кубок УЕФА,
Играл Харлем и наш Спартак Москва.
Не упустив свой шанс,
Ты все ж забил свой мяч,
И вот звучит свисток финальный
Закончился предсмертный матч.
И мы тогда все рады были,
Что мы сегодня победили,
Не кто не кто не знал тогда,
Про подлость старого мента,
Нас всех в один проход пустили,
15 000 тысяч это сила,
А там во льду ступеньки были,
Поломаны были все перила,
И там в толпе погиб фанат,
И из толпы раздались крики,
Назад ребята все назад…
Толпа бесшумно расступилась,
Картина ужаса полна,
Там были трупы много трупов,
А по ступенькам кровь текла,
И искореженные лица,
Мы не забудем, хоть убей,
Фанат легавых не боится,
И рядом мстит за смерть друзей.
Я фанат и фанатом останусь,
Буду вечно болеть за Спартак,
А когда я умру мне поставят,
На могиле спартаковский флаг,
Я еще и еще раз увижу,
Как играет любимый Спартач,
Посмотрю как Спартак забивает
В московской конюшне спартаковский мяч.
______________________________________________
http://donspam.narod.ru/20e_4islo.mp3
По неофициальным данным 20 октября 1982 года на матче «Спартак» - «Харлем» в Лужниках погибло 340 человек.
Вы знаете, почему в «Лужниках» в последних числах октября до недавнего времени не проводились футбольные матчи? Официальные ссылки на тогдашнее плохое состояние травяного покрова вряд ли можно признать основательными - на других стадионах в это время года состояние газона оказывается ненамного лучшим, а игры на них проводятся. Даже международные. Так что трава здесь была не причиной, а, скорее, поводом. Причина, долго и тщательно замалчиваемая посвященными, кроется в другом: очень уж боялись эти посвященные увидеть цветы на футбольном поле «Лужников». Цветы в память о погибших.
Мы знали и не знали об этой трагедии. Верили и не верили. Да и как было поверить, что на главном стадионе страны с его опытом проведения крупнейших мероприятий могут погибнуть cотни людей?
Но это было. Было в промозглый ветреный день 20 октября 1982 года. Тогда московский «Спартак» в матче 1/16 финала розыгрыша Кубка УЕФА встречался в «Лужниках» с нидерландским «Харлемом». В тот черный день с самого утра повалил первый осенний снег. Завыл ледяной ветер, ртуть в термометрах упала до отметки минус десять. Словом, погода внезапно стала той самой, в какую даже самый злой хозяин собаку на улицу не выпустит. И все же истинные болельщики не остались дома. Ведь игрался последний матч международного сезона.
В тот вечер, правда, было распродано лишь около десяти тысяч билетов. Администрация «Лужников» решила, что все зрители вполне могут разместиться на одной трибуне - трибуне С. Так за порядком следить легче. Собрали молодежь в отдельные секторы, а потом оцепили их как «потенциально беспокойный элемент» двойным милицейским кольцом.
До самой последней минуты ворота нидерландского клуба, весьма, надо сказать, среднего по классу, были взяты лишь один раз.
Именно после последней минуты и случилась трагедия. У Сергея Швецова, героя матча, как-то вырвалось: «Эх, лучше бы я не забивал тот гол...»
Многие болельщики уже перестали верить в удачу москвичей и потянулись к выходу, причем продрогшая на ветру милиция весьма активно их к этому приглашала. Едва только первые зрители поднялись со своих мест, как представители правоохранительных органов в сотрудничестве с администрацией начала операцию, которая на современном жаргоне носит хорошо нам знакомое название «зачистка». Люди шли вниз, толкаясь и скользя по обледеневшим ступенькам. И в это самое время в морозном воздухе вдруг родился крик восторга.
За двадцать секунд до финального свистка Швецов забивает второй мяч в ворота гостей. На трибунах бурно успех любимцев приветствовали чрезвычайно бурно.
Те, кто достиг уже нижних ступенек, естественно, захотели узнать, что произошло за двадцать секунд до конца матча на так не вовремя покинутом ими стадионе. И повернули назад.
В этот момент крик восторга перешел в крик ужаса.
Выход был открыт только один, а сверху в сумеречный проход тоннеля продолжали заталкивать все новых и новых людей. Тем, кто пытался остановиться, торопливо говорили: «Все, кончилось уже. Забили - радуйтесь на улице». А тем, кто и после этого не слишком спешил в давку, помогали, подталкивая в спину. В итоге, два неуправляемых потока встретились на той самой злополучной узкой лестнице.
Те, кто не вовремя споткнулся, попрощались с жизнью практически через несколько секунд – толпа просто их затоптала. Не выдержали нагрузки и бетонные перила, после чего люди с большой высоты стали падать на голый бетон. Один на другого…
Мертвые тела сваливали прямо около памятника Ленину. В машины «скорой помощи» штабелями укладывали по несколько человек, доставляли их в больницы и возвращались обратно, за новой «партией».
В результате, по официальной версии следствия, погибло 66 человек. По неофициальной же информации, которая долгие годы находилась под грифом «совершенно секретно», в тот день лишились жизни около 340 человек.
Суд представил главным виновником свершившегося коменданта Большой спортивной арены Панчихина, проработавшего до этого дня в этой должности два с половиной месяца, и определил ему меру наказания в полтора года исправительных работ. Дела тогдашних руководителей стадиона - Лыжина, Кокрышева, Корягина - были выведены в отдельное судопроизводство и обвинительным приговором не окончились. Вопрос о том, почему обеспечение безопасности выхода тысяч людей со стадиона было доверено столь неопытному работнику, остался на суде без ответа. Действия сотрудников милиции вообще никакой оценки не получили - судья Никитин не слишком принимал во внимание показания оставшихся в живых пострадавших
