Игорь Фауст. Почти легенда
Это не просто омский однофамилец героя Гёте. Игорь Фауст – рок-музыкант, композитор первого омского фильма «Спора», владелец собственной домашней студии, звукорежиссёр ГТРК «Омск». За свою музыкальную карьеру ему довелось работать или выступать на одной сцене с настоящими звёздами национальной величины.
- Игорь, фамилия у вас очень звучная и известная, насколько древний ваш род и чем занимались ваши предки?
- Я знаю, чем дед занимался, не дальше. Естественно, в каком-то колене род из Германии. Дед с несколькими братьями жил в Западной Белоруссии, перед войной он переехал на Урал, был главным лесничим . А отец закончил Омский автодорожный институт . У нас в семье вообще музыкой занимались на любительском уровне. Отец играл на баяне просто для души. И немножко на семиструнной гитаре. Мне это в своё время понравилось, сам занимался на баяне, потом меня отправили в музыкальную школу, но через полтора года бросил. А потом уже лет в 14 где-то за два дня на каникулах освоил семиструнную гитару – ну то есть научился ставить аккорды. А 1 сентября пошёл в школу и мы создали ансамбль. Сначала я перестроил электрогитару «Урал» на семиструнный строй, пришли десятиклассники, показали кулак, сказали: «Оторвём башку, если ещё раз перестроишь». Так я за один день перешёл с семиструнной на шестиструнную. Тем более когда есть желание, из-за которого начинаешь уроки пропускать. Дед и отец кое-чего в жизни добились в своих сферах, так что мне стыдно было бы оказаться никем.
- Говорят, что самый яркий ваш проект – «Южный крест», который мог даже раскрутиться за границей, расскажите об этом.
- Группа появилась как продолжение одного проекта. Есть у нас такой музыкант Ростислав Григорьев, очень хороший гитарист. Он показал мне, как можно играть на гитаре, как она может звучать. Можно сказать, гитара растёт у него из руки. В политехе однажды он взял со шкафа пыльный «Урал» и сыграл достаточно непростые вещи так, как будто на «Фендере Стратокастере». Так получилось, что я попал в одну московскую команду. Он даже обиделся на меня, что я туда уехал. В Москве мы работали в одной программе с «Круизом». Я отработал буквально одну поездку – 40 концертов – и мне предложили делать свою группу. Я приехал в Омск и сделал Славе готовое предложение. Мы репетировали в Ростове, выступили с Барыкиным в нескольких городах на Чёрном море и так получилось, что нами остались недовольно – это даже не музыки касалось. И я решил сам создавать группу, у меня уже был какой-то материал. Мы сделали материал и начали ездить с «Южным крестом» по фестивалям. Проездили примерно год. Сделали кассету, отправили в Москву, нам пришло предложение – почему-то двоим – мне и гитаристу Саше Гурину разные московские группы. Но мы хотели держаться своим составом. И через год – в 1988-м - на фестивале по-моему в Кемерово к нам подошли и сказали, что есть в Москве человек, ему нужна группа, вас уже ждут. Мы приехали, человек оказался достаточно несерьёзный. За полтора месяца у нас было всего два концерта – один в День города (с Тальковым и ещё кем-то работали) и второй где-то в воинской части. Движения не было никакого. Разве что прослушались в студии «Союз». Нас там оформили, но предложений не было. Подвернулся удачный момент – я отдал кассету с альбомом своему другу Вадиму Усланову и получилось, что как раз «Рок-ателье» меняло состав, Крис Кельми был на распутье. Вадик отдал кассету ему и сказал мне позвонить через два дня. Я позвонил и Кельми сказал: «Я послушал ваш альбом 15 раз». Это был показатель, на самом деле сказки, что достаточно послушать первые 30 секунд каждой песни, чтобы принят решение. Чтобы отказать – да. Чтобы взять – люди точно будут слушать 15 раз. Так мы начали работать с Крисом. Нам стали устраивать какие-то гастроли, посадили записываться на «Мелодии» для винилового альбома. И стали ездить с «Рок-ателье», выступая у него на разогреве. Потом через полгода мы разошлись, поменяли басиста с барабанщиком и стали пробиваться сами. Связи появились к тому моменту довольно серьёзные. И была такая ситуация – мы выступали на стадионе в Харькове в сборном концерте. Аппарат ставила бригада «Арии», был их технический директор, была группа «ЭВМ» и ещё куча команд. Технический директор «Арии» нас услышал и через него поступило предложение от Виктора Викштейна, который занимался «Арией». До того он был директором ещё ансамбля «Поющие сердца». Мы уехали в Омск, чтобы сделать демозапись, к тому же были и новые вещи. И на тот момент, когда должны были вернуться, узнаём, что он задохнулся в гараже в машине. Так что с ним, к сожалению, сорвалось.
Но работать дальше надо было, кое-кто из друзей из разных групп уже начал делать материал на Америку, пошла такая тема. Группа «Галактика» съездила, в Лос-Анжелесе подписала контракт и у нас зачесалось, что тоже надо делать. Решили сделать англоязычный материал, а директором выступал самый первый басист «Южного креста» Андрей Неклюдов. Он тогда ушёл на административную работу – к Кельми, потом к Распутиной… В настоящее время занимается Николаем Басковым. Он всё финансировал – запись на студии, съёмку видео. Записали… и опять же к разговору о шоу-бизнесе – те люди, которые могли нас вывезти туда, мало про нас слышали. На студии мы показали очень серьёзный подход к работе, к этому готовились.
- Какие группы у вас были в Омске?
- В 1997 году собрался англоязычный «Лас-Вегас». Я возил показывать его материал в Москву. Даже наши знакомые в Америке и Европе слушали. Пару-тройку песен нашли интересными. В Москве говорили: «Нам нравится, всё хорошо. Но вот давайте всё то же самое, но на русском». Под закат команды я уже говорил: «Ребята, мы вроде как уже и не российская группа, но и не фирменная. Зависли где-то между, давайте куда-то прибиваться». Все думали, что пример «Парка Горького» - это показатель, что там это надо, реально.
- Хотя и у них не всё получилось…
- Оно и не могло получиться. Мне рассказали всю подноготную – принцип очень простой: «У нас свои есть. Зачем вы нам нужны? Вы везите то, чего у нас нет. А то вы делаете а-ля «Бон Джови», «Slayer». Когда мы в Москве были, приезжали американцы и европейцы, в «Крыльях Советов» смотрели, например. Но им не нужны были клипы, студийные записи, они говорили так: «Вы просто снимите, как группа работает на сцене, не нужно глаза замазывать, мы сами разберёмся». Вроде как только Сергей Крылов их впечатлил. Может быть, поэтому есть какой-то интерес к тому же Мамонову – у него есть какая-то необычность.
В «Лас-Вегасе» мы записали первый альбом, начали делать второй и даже не записали, просто поработали с материалом и всё. Тогда и у меня была неопределённая ситуация, неплохие предложения были поехать поработать на студии в Германии или Москве. И на фоне этого «Вегас»… Ну мы старались сделать продукт, но недостаточно серьёзно. Не довели даже до уровня Европы. То, что из России туда ездят какие-то команды, многие питерские… Я разговаривал со звукорежиссёром «Текилыджаззз», он сказал: «Без разницы, на каком языке многие там поют. На русском – эмигранты приходят, на английском – больше народу приходит». Если есть серьёзный продюсер, можно выступить у иностранной команды на разогреве. Но про большие продвижения я не слышал. Тем более Омск так далеко… Хотя если бы наши группы почаще мотались в Европу, приобрели бы какой-то опыт и избавились от кучи иллюзий.
Следующая группа – «Рэн Глер», существует и сейчас. Это поначалу был не то чтобы стёб… Мне просто очень интересен был «Аэросмит». Хотели сделать что-то подобное на русском языке. Многие не верили, что такое может получиться. До определённого уровня дошли, потом я пересмотрел ситуацию и не стал повторять то, что уже есть. Остались какие-то приёмы, подходы от «Аэросмита» и всё. Сейчас не так быстро всё идёт, делаем программу, стараясь максимально выложиться. Рассчитываем на то, что люди пойдут определённого интеллектуального уровня, не просто потусоваться и попрыгать. А как дальше будет – не загадываем. У меня есть такая поговорка – «Не ищи Москву, она сама тебя найдёт». То есть честно делай своё дело и всё приложится. В конце концов, мы страна, которая дала миру величайшую музыку Чайковского, Глинки, Стравинского и др. И все это не на балалайках исполняется, а оркестрами, т.е. общепринятый инструментарий. Просто нужно много-много пахать, причем в нужную сторону.
- Как у вас появилась студия, кто в ней записывался и записывается?
- Студия у меня дома и заточена она только под меня – весь необходимый набор компьютерных программ, оркестров… Поскольку я занимаюсь не только рок-музыкой, но и рекламой, ещё чем-то. Раньше ведь у меня были и свои клиенты, они заказывали джинглы – всего их было около 80. Естественно, я дома никогда не смогу записывать живые барабаны. Дело даже не в громкости, можно напрячься и сделать какую-то звукоизоляцию. Просто барабаны требуют определённого помещения – очень немаленького, одни потолки должны быть выше раза в полтора, чем у меня. Оно того не стоит. Проще записать у кого-то. У меня есть возможность писать гитары, вокал – это были какие-то мои друзья. «Манускрипт», «Turn away»… Ещё какие-то ребята приходили – так по чуть-чуть что-то писали. Вообще же для меня сейчас это настолько интимное пространство – не хочется на конвейере кого-то пускать. И работы в музыкальном плане хватает, она расписана до осени и какой-то необходимости соскакивать зарабатывать по 10 копеек нет. Совсем ведь дорого брать не будешь, но и очень дёшево тоже записывать не буду.
- На радио «Серебряный дождь» у вас основная работа, дополнительная или…
- Я начинал там как звукорежиссёр продакшн - оформления программ. Сейчас я уже больше работаю на «12 канале», под видео. Была, например, серия документальных фильмов, ну и живая работа на больших трансляциях.
- Это вам интересно или это просто работа, которая приносит деньги?
- Если было бы неинтересно, я бы ей не занимался.