Цитата сообщения ВЫШЕНЬ Притча: Богатырская любовь


А начиналось всё просто, как всё и начинается на Руси. Скакал себе богатырь, коих на Руси не меряно и не считано. Подумаешь, Каролинги, Капетинги, да Валуа с Бурбонами?! Алёше Поповичу на один хороший пинок. И наш богатырь таков, только сердце у него было чистое и прекрасное как яркая звёздочка на огромном небосклоне. На Руси всё просто, а потом начинаются чудеса.
Пить захотелось молодцу, но из прозрачной реченьки, которую процокал он по мосткам, юноша пить не стал: узрил его соколиный глаз взгорок, избу на нём и писанную красавицу на крылечке.
- Красавица-девица, дай воды напиться, - осадил молодец ухарски коня у самых ног девы, скрытых сарафаном. Молчит дева, а вместо неё выходит старуха с берестяным ковшом ключевой воды. Испил юноша, поясно поклонился не к делу услужливой карге и уж, направляя коня в путь, заметил не без досады:
- Горда хозяйка молодая, хоть и прекрасна ликом - слов нет!
И прежде чем конь ступил копытом, послышался юноше вздох короткий. Горький...
Раздумчиво ехал по тропе лесной наш богатырь, всё не отпускали мысли о красавице и происшедшем. Однако, хоть молод был и горд, спрятал, чуткий сердцем, досаду подале.
- Что-то тут не ладно.
Не успел подумать, глядь - старичок-лесовичок у края тропинки стоит, да ещё и ухмыляется хитро. Уж собрался выместить досаду молодец и наподдать насмешнику древком, да добр и терпим был к слабым, а далее не до того стало: старичок так прямо и оглушил.
- Всё неладно.
И улыбка грустная, и историю поведал - сердце разорвал.
- Живём мы в глуши, ты второй, кто тут побывал. Первым занесло, будь он проклят, чёрного рыцаря не наших краёв.
Старичок вздохнул и продолжил.
- Мы Настеньку тут все любим: добрая душа и золотое сердце.
К тому времени, когда прибыл чёрный рыцарь расцвела она - глаз не оторвать. И рыцарь хорош был с виду, да гнил внутри. А Настя, что по привычке вязала на стульчике тут же на крылечке, то разглядела и даже не встала на приветствие - такая темь исходила от каждого его высокомерного жеста. И пока окружающие искали, как исправить неловкость, чужак выхватил меч.
- Сидеть тебе на этом стульчике и ждать суженного до срока.
И он коснулся мечом колен, а затем уст девы. Хотела Настя вскочить в негодовании - не слушают ноги, хотела дядьку позвать, а уста сомкнуло как капканом. Чёрный же гулко захохотал.
- Хороша ты, дева, да не всяк суженый тебе подойдёт, а лишь тот, кто каждый год в день вашей встречи, где бы ни был, должен явиться на встречу с тобой и коснуться своим мечом колен и уст твоих. Последний десятый год и будет последним. Это твой срок. А пропустит суженый хоть раз срок - всё сначала. И быть тебе женой хоть у чудища, коли исполнит он снятие затвора.
Вскочил на вороного - и был таков.
Выслушал юноша повесть до конца, походил, подумал, да велел дядьку позвать. Явился нестарый ещё воин и принялись они шептаться, а потом юноша на коня...и только пыль столбом. Подлетел к крыльцу, рванул меч из ножен, коснулся им колен Настеньки, а уж уста она сама подставила. И так хороша была в этот миг - эх! Но рыцарь лишь коня оскорбил плетью и...как не бывало, а ведь только что тут стоял. На Руси всё просто, это потом чудеса, но бывают и исключения.
Дом напротив окон настиной светёлки вырос на полёт стрелы под присмотром дядьки, поле за домом вспахали и засеяли дюжие мужики, они же поставили на присмотр гурт овец да дюжину бычков, подворье наполнилось мелкой живностью - совсем жилой дом. Только дядька знал, под кого всё это сработано, да старичок-лесовечок, уловивший несколько слов странного разговора однажды на лесной тропе. Год минул быстро: все ждали чего-то и дождались. Грохнули копыта по мостку и вот он, красавец жданный, прямо к крылечку Насти: меч к коленям, меч к устам, а как глянул в глаза глубокие, полные счастья, так и сам не удержался, да на колени. Ручки крохотные взял в широченные ладони и губами, неумелыми к словам любви только и твердит:
- Всё будет хорошо, Настенька.
Далее взошёл на крыльцо своего (кто ещё не догадался) дома, снял доспехи, повесил на видное место, надел широкую полотняную рубаху и такие же порты, да и пошёл волов запрягать: зябь поднимать. Мужик дома. Никаких больше походов: хозяйствовать да очередную годовщину поджидать. Правда находили порой на большой дороге закованных в железо разбойничков и поминалось имя хозяина молодого, разорившего де очередное разбойное гнездо...Так на чужой роток не накинешь платок, а к заутрене он на молитву - первый, какие разбойники? Один, особо любопытный для нас, тот самый, чёрный, встал, говорят, у юноши, уже зрелого мужа, на пути. Было там и колдовство, да какое же колдовство против любви?!
- Проглядел вас, русов, - только и выхаркнул с кровью рассечёный от плеча до седла рыцарь чужеземный, да и отошла его чёрная душа на суд к Господу.
Ещё говорят караванщики, что ночью привёз некто поперек седла мёртвого воина в чёрном, дал купцам денег и сказал только:
- Похороните по христиански на родине.
А утром стоял хозяин как обычно, на молитве, только молился в тот раз долго и горячо.
- Дождя, верно просит, - гадали в толпе, - ишь засуха-то ныне.
Дал Господь и дождя, и тучных хлебов и хорошего приплода в стадах и отарах. И тут кто-то из считающих припомнил, что в осень приходит десятый годок, как молодой рыцарь появился здесь, а стало быть... Считаки: лучше бы работали справно, тогда бы, может, ...а впрочем чего гадать.
В назначенный день одел рыцарь свои доспехи, взял в руку меч и взошёл на крыльцо к Настеньке, где увидел не счастливую невесту, а растеряную и расстроенную девушку. Глаза её как бы умоляли о чём-то, а когда он коснулся мечом её колен, она не протянула, как обычно, уста к мечу и он сам коснулся, да от волнения так неловко, что оцарапал губу и несколько капель крови брызнули ему прямо на рубаху. И ничего не произошло.
В отчаянии стоял он перед любимой, а её глаза всё что-то кричали ему с болью и надеждой. Но надежда оставила его и это было плохо: он ничего не видел и не слышал. Как во сне спустился он с крыльца и прошёл к себе на задний двор. Там он снял доспехи и оголил грудь. Укрепил меч меж двух лесин, встал на колени, точно примерясь, как пасть на обнажённое жало, и принялся жарко молиться. Кто-то испуганно-радостно вскрикнул за воротами, но его это не касалось... Ещё как касалось!!!
Меч как живой вдруг вылетел из зажимов и зарылся в песке, а когда рыцарь в гневе поднял глаза, то увидел...свою Настеньку, плачущую и смеющуюся, крепко стоящую на ногах и повторяющую нежным голоском только два слова:
- Високосный год...
- Как ты, - он вскочил с колен... чтобы снова броситься на колени к её ногам.
- Ты немножко поспешил, мой рыцарь, - голос её звучал для него серебряным ручейком в жаркую погоду: не напиться.
- В високосный год и день лишний, и многое меняет он для знающих до неузнаваемости: время и очертания.
- Но ты, как ты..., - он как безумный смотрел на её ноги, чуть шевелящие сарафан.
- Это любовь, - Настенька потупилась, но тут же глянула на меч (бедная девочка, у меня всегда слёзы в этом месте) и добавила:
- Это тоже любовь: он возродил меня, но он бы и убил, не успей я. Я не смогла бы жить без тебя.
НА РУСИ ВСЁ ПРОСТО КРОМЕ ЛЮБВИ.