Постарался разобрать смысловую нагрузку восьмой сонаты Бетховена.
Среди первых сонат Бетховена особую популярность завоевала Восьмая , названная композитором Патетической. При появлении она вызвала бурю страстей. Молодежь принимала ее с энтузиазмом, несмотря на запреты благонамеренных учителей, хранителей старых, почтенных традиций. Так, например, директор-основатель Пражской консерватории запрещал ученикам знакомиться с какой бы то ни было музыкой, кроме Баха, Моцарта и Клементи (фортепианного педагога и композитора). Однажды его юный ученик, талантливый пианист Мошелес, от своих товарищей услышал о новом композиторе, который «мастерит прекрасные штуки, диковинную музыку вразрез со всеми правилами, так что никто не может ни сыграть ее, ни понять». Мошелес тайком раздобыл Патетическую сонату, переписал ее, так как был недостаточно богат, чтобы купить, и имел неосторожность проболтаться о своем восторге учителю. Тот, возмущенный, запретил ему играть или просматривать эти, как он говорил, эксцентрические произведения. Но было уже поздно: юный музыкант вкусил запретного плода и его вкуса не мог забыть всю жизнь. Невзирая на приказ учителя, он тайком добывал бетховенские сочинения по мере того, как они появлялись, находя в них утешение и радость, каких не давал ему ни один из композиторов. Позже он стал учеником Бетховена.
Бетховен ищет новые выразительные возможности классического сонатного цикла. В Патетической сонате он придает большое значение теме медленного скорбного вступления, которая не раз появляется на протяжении 1 части в самых драматических местах. Из нее же рождается тема совсем иного склада — стремительная, взволнованная, тревожная. И даже между различными частями существуют связи, «арки». Одна из тем I части, которая звучала как проникновенный диалог, служит основой легкого, воздушного финала.
Это произведение впервые было опубликовано в 1798 году и посвящено князю Карлу Лихновскому.
Высказывания о произведение многочисленны и противоречивы. Ленц высмеивает её заигранность, находит, что финальное рондо в целом носит шутливый и ребяческий характер .
А.Рубинштейн, высоко ценивший сонату, считает, однако, что её название подходит лишь к вступительным аккордам, потому что «полный её характер, полный движения, гораздо скорее драматический» . Рубинштейн так же писал, что патетическая соната названа так, вероятно, «только по интродукции и по её эпизодическому повторению в первой части, так как тема первого Аллегро оживлённо-драматического характера, а вторая тема в нём со своими украшениями». В последней же части по его мнению нет ничего патетического. И, в данном случае, я вполне соглашусь с известным пианистом-композитором.
Однако, всё же хочется отметить бездоказательность слов Рубинштейна, потому как общий гармоничный образ восьмой сонаты носит именно указанный композитором характер и расчленение произведения для анализа характера мне лично не представляется возможным.
Более здесь доказательно мнение Ромена Роллана, пишущего о присутствии в сонате элементов драматико-театральных . И тут с ним невозможно не согласиться. Несмотря на инструментальный жанр произведения (соната), невозможно не заметить сходство с бетховенским же «Прометеем» . Сходство характера действительно поразительное.
Первая часть «Патетической» сонаты (Grave. Allegro de molto e con brio, e-moll) даёт обобщённую характеристику всего круга образов уже в начальных тактах. Интродукция несёт в себе центр тяжести содержания – это именно творческое новаторство Бетховена. Именно тема вступления служит лейтмотивом всей сонаты. Именно она образует этакий эмоциональный скелет всей первой части. И именно она звучит в голове слушателя по утиханию инструмента. Суть интродукции в столкновениях и чередованиях противоположных начал, которые весьма ярко оформляются уже в первых тактах. Сильнейший контраст имеет просто монументально развитие. Бетховен художественно передаёт череду постоянно сменяющихся впечатлений.
Сначала «арочное» переплетение вздымающихся и опадающих порывов на гулком фоне «разбитых» октав. Затем пронзительные всплески октав соль в правой руке и сбеги восьмых приносят с собой какую-то настороженную тревогу. Краткое затишье приводит к побочной партии в тональности третьей мажорной ступени. И заключительная партия – порывистое продолжительное движение. Кажется, Бетховену удалось музыкой отобразить стремительность порыва и перехватывающееся дыхание героя этой изобразительного инструментального произведения. И далее следуют резкие регистровые броски. Броски «из крайности в крайность».
Чрезвычайно важно вновь отметить время появления соната – это рубеж веков. Это время волнений, пахнущих войнами и революцией. Это время доминации в народе военных маршей. И именно такой характер носит патетическая соната. Потрясающая энергетика, выплескиваемая музыкой на слушателя, буквально рисует картину крайне быстрого движения. «Патетическая» с лихвой впитала в себя идеи своего времени, революционные, вольнолюбивые, стремительные и агрессивные.
Разработка сонаты лаконична, сжата, однако привносит новые детали характера. Движение возобновляется, однако уже не имеет той стремительности. Примерно с 150 тт. движение удаляется, угасает и слышится только несколько глухой гул (современники отмечали, что Бетховен слишком любил пользоваться педалью). Дальше – извилистое движение восьмых и начало репризы, вариативно повторяющей расширения и сжатые моменты экспозиции.
Вторая часть (Adagio cantabile, As-dur), своей удивительной певучестью, почти органной полнотой звучания рисует совершенно новую фактуру фортепианных пьес. Кремлёв, характеризуя восьмую сонату пишет, что в adagio «Патетической» Бетховену удаётся найти слияние для драматических переживаний о ощущений . Субъективное (погружение в мир души) становится неотделимым от объективного (погружение в образы внешнего мира). И это действительно великая победа Бетховена, как художника-реалиста.
Вновь возвращается та же тема, что и в первой части, но уже несколько изменённая. Вместо дуолей Бетховен использует здесь триоли, что придаёт большую насыщенность фону. А пасторальные припевки с форшлагами рисуют мирное рисуют практически идеалистическую картину после лирической фигуры октав.
Третья часть (Rondo, Allegro, c-moll), в сущности, первый финал в фортепианной музыке, сочетающий рондовую специфичность технической формы с драматизмом отображаемой картины.
А вот кода произведения вновь бросает вызов слушателю. В вышеуказанной монографии Кремлёв пишет, что «Бетховен предпочёл и на природе призывать к борьбе и мятежу».
Действительно, вся соната пронизана духом «борьбы и мятежа». Иначе не скажешь. Она буквально предвосхитила Беранже и Стендаля. На мой взгляд, невозможно отнести «Патетическую» сонату к какому-либо философскому течению. Она принадлежит именно времени. В ней воплотились мысли не авторов-философов, а мыслей, блуждающих среди народа, что, тем не менее, ничуть не умаляет именно её философской сущности.
В любом случае, Бетховен - несравненен!
