Печь на углях каштаны - занятие для русских нехарактерное, хотя бы уже потому, что съедобный каштан у нас попросту не растёт. И действительно, эта идиома прибыла из Франции, и является дословным переводом выражения "Tirer les marrons du feu". Смысл фразы таков: трудиться ради другого, не получая за свой труд ничего кроме неприятностей. Источником выражения стала басня Лафонтена "Обезьяна и кот". Обезьяна увидела каштаны, которые пеклись в камине в горячей золе, и попросила приятеля-кота добыть для неё немного каштанов. Пока кот, обжигая лапы, таскал каштаны из огня, обезьяна быстро съедала добытое. А, захваченному на месте преступления коту, ещё и влетело за воровство.

Из сказочной повести «Маугли» (оригинальное название «Книги джунглей» — «The jungle books», 1894) английского писателя Джозефа Редьярда Киплинга (1865—1936). Слова черной пантеры Багиры о вожаке волчьей стаи Акеле, который промахнулся, не смог убить зверя, которого гна^а стая, и теперь по ее законам должен был уступить свое место более молодому и сильному волку (гл. «Братья Маугли», сокр. пер. Н. Дарузес): «На половине дороги в гору он (Маугли. — Сост.) встретил Багиру. Утренняя роса блестела на ее шкуре, как лунные камни.

—        Акела промахнулся, — сказала ему пантера. — Они убили бы его вчера ночью, но им нужен еще и ты. Они искали тебя на холме.

—        Я был на вспаханных полях. Я готов. Смотри, — Маугли поднял над головой горшок с углями».

Иносказательно о чьем-либо серьезном просчете, ошибке (шутл.). Цитируется также в качестве иронического комментария к поведению человека, который откровенно радуется ошибке своего ближнего.

Из стихотворения «Розы» (впервые напечатано в «Собрании стихотворений» в 1835 г. без указания имени автора) поэта пушкинской поры Ивана Петровича Мятлева (1796—1844):

Как хороши, как свежи были розы

В моем саду! Как взор прельщали мой!

Как я молил весенние морозы

Не трогать их холодною рукой!

Эти строки более известны благодаря И. С. Тургеневу, который использовал их в одном из своих «стихотворений в прозе» (1882). Поэтому иногда ошибочно автором этих строк считают Тургенева.

Шутливо-иронически о днях молодости, юности.

Выражение возникло из древнегреческого предания. Когда персидский царь Кир занял город Приену в Ионии, жители покинули его, унося с собой самое ценное из своего имущества. Лишь Биант, один из "семи мудрецов", уроженец Приены, ушел с пустыми руками. В ответ на недоуменные вопросы своих сограждан он ответил, имея в виду духовные ценности: "Все свое ношу с собой". Это выражение часто употребляется в латинской формулировке, принадлежащей Цицерону: Omnia mea mecum porto.

Печь на углях каштаны - занятие для русских нехарактерное, хотя бы
потому, что съедобный каштан у нас не растёт. И действительно, идиома
прибыла из Франции, являясь дословным переводом выражения "Tirer les
marrons du feu". Смысл фразы: трудиться ради другого, не получая за
свой труд ничего кроме неприятностей. Источником выражения явилась
басня Лафонтена "Обезьяна и кот". Обезьяна увидела каштаны, которые
пеклись в камине в горячей золе, и попросила приятеля добыть немного
каштанов. Покуда кот, обжигая лапы, таскал каштаны из огня, обезьяна
быстро съедала добытое. А коту, захваченному на месте преступления,
ещё и влетело за воровство.
 

Узы – это путы, то чем связывают одно живое существо к другому. Слов этого корня немало: «узник», «узел», «узда», «обуза» и т.п. Таким образом, речь  идет о чем-то вроде «связок» или «цепей». Гименеем  же в Древней  Греции именовался бог брака, покровитель свадеб.

Евгений Онегин в романе А.С. Пушкина говорит Татьяне Лариной:

Судите ж вы, какие розы
Нам заготовит Гименей…-

когда заходит речь об их возможном браке.

  
«Узами Гименея» обычно называли в дореволюционной России те взаимные обязательства, которые совместная жизнь налагает на супругов, или, попросту, самое супружество, брак.

У И.С. Тургенева есть рассказ о суровом и угрюмом человеке, служившем лесником у крепостника-помещика. Жил он в лесу в сторожке, вдали от всех; был неразговорчив и нелюдим. Крестьяне звали его за его образ жизни и хмурый нрав Бирюком; так в некоторых южных местностях России называют волка.

Волк издавна привлекал к себе внимание как самый опасный для хозяйства хищный зверь. Русские люди прекрасно изучили его повадки и привычки и нередко вспоминали их, говоря и о человеке. Так создались поговорки: «Волка ноги кормят», ибо этот зверь охотиться на ходу, обегая большие пространства, или: «Как волка ни корми, он   все  в лес    смотрит», потому что волки трудно  приучаются. Таким же распространением пользовались и выражения «быть, жить, смотреть бирюком». Русское «бирюк»- от тюркского «бир» - «один».

Нидерландская легенда сохранила рассказ о моряке, поклявшемся в сильную бурю обогнуть мыс, преграждавший ему путь, хотя бы ему на это потребовалась вечность. За свою гордыню он был обречен вечно носиться на корабле по бушующему морю, никогда не приставая к берегу. Легенда эта, очевидно, возникла в век великих открытий. Возможно, что исторической основой ее была экспедиция Васко да Гамы (1469-1524), обогнувшего в 1497 г. мыс Доброй Надежды. В XVII в. эту легенду приурочивали к нескольким голландским капитанам, что и отразилось в ее названии.
 

Иной раз кого-либо говорят: «Он оказался в положении буриданова осла». Что означает? Чем осел Буридана отличается от своих собратьев? Кто такой Буридан?

Философы позднего средневековья выдвинули теорию, по которой поступки живых существ зависят не от их собственной воли, а исключительно от внешних причин.

Принято считать, что ученый Буридан (точнее, Бюридан), живший во Франции в XIV веке, подтверждал эту мысль таким примером. Возьмем голодного осла и положим по обе стороны от его морды, на совершенно равных расстояниях, две в точности одинаковые охапки сена. У осла не окажется никакого основания предпочесть одну из них другой: ведь они точности одинаковые. Он не сможет потянуться ни к правой, ни к левой и в конце концов умрет с голоду.

Неизвестно, пробовали ли несогласные с Буриданом произвести такой опыт и проверить его теорию, но только с того времени людей нерешительных, подолгу колеблющихся, прежде чем остановиться на одном решении, нередко зовут «буридановым ослами» (хотя в сочинениях Буридана никто так и не нашел приписываемого ему примера.  Не столь уж редкая в языке ошибка).

Можно без конца ломать голову над этим словосочетани­ем и, если не знаешь истории ремесел в старые времена, ни­чего не узнать. А ведь означает оно нечто очень простое: по­пасть в глупое положение, проморгать опасность.

Просак  -  станок, на котором в старину вили веревки и канаты. Попасть в такой станок на его ходу было делом не из приятных, если он вырабатывал тонкие веревки, и, возможно, довольно опасным в случаях, когда изготовлялись канаты. При работе с просаком рекомендовалось держать ухо востро. Это отлично разъясняет происхождение нашей поговорки.

Луна (а теперь и наши спутники) движется вокруг Земли не по кругу, а по эллипсу.

Точка лунной орбиты, расположенная ближе всего к Земле, называется по-гречески «перигей»- «около Земли»; точка той же орбиты, наиболее удаленная от Земли, зовется «апогей»-«вдали от Земли»; «пери» и «апо» означают «близко» и «далеко», а слово «ге»- «земля», Гея – богиня земли (вспомни такие слова, как «география», «геометрия»).

От слова «апогей»- наименования самой высшей точки лунной орбиты, а сейчас и наибольшего удаления искусственного спутника от Земли – и происходит наше выражение «апогей славы». «Достигнуть апогея» - достигнуть самой высшей меры власти, расцвета, могущества.

Какое преступление совершил мифический фригийский царь Тантал, неясно: об этом древние легенды рассказывают по-разному. Одни говорили, будто Тантал разгласил какие-то тайны богов. Другие уверяли, что им были похищены с олимпийского стола нектар и амброзия - небесная пища и напиток, делавшие богов бессмертными.

Наконец, был и такой слух: будто дерзкий царь, желая проверить, насколько боги всеведущи, убил собственного сына и намеревался накормить его мясом небожителей.

Так или иначе, его преступление было раскрыто, и возмездие было страшным. В царстве мертвых Тантал вечно стоит по горло в воде прозрачного озера. Прямо над его головой свисают гроздья сочных плодов. Но стоит ему наклониться - вода уходит вниз; стоит поднять руку - ветер вскидывает ветки. Терзаемый вечным голодом и жаждой, тщетно кусает свои руки несчастный Тантал; а танталовыми муками люди называют страдания, причиняемые близостью чего-либо крайне необходимого, желанного, что находится рядом, под руками, и все же недоступно.
 

Когда великий титан Прометей похитил с Олимпа и пере­дал людям огонь богов (см. «Прометеев огонь»), отец богов Зевс страшно покарал смельчака, но было поздно. Обладая божественным пламенем, люди перестали подчиняться небо­жителям, научились разным наукам, вышли из своего жалкого состояния. Еще немного  -  и они завоевали бы себе полное счастье...

Тогда Зевс решил наслать на них кару. Бог-кузнец Гефест вылепил из земли и воды прекрасную женщину Пандору. Остальные боги дали ей: кто  -  хитрость, кто  -  смелость, кто  -  необычайную красоту. Затем, вручив ей таинственный ящик, Зевс отправил ее на землю, запретив снимать крышку с ящика. Любопытная Пандора, едва придя в мир, приоткры­ла крышку. Тотчас все бедствия людские вылетели оттуда и разлетелись по Вселенной. Пандора в страхе попыталась вновь захлопнуть крышку, но в ящике из всех несчастий осталась одна только обманчивая надежда. Вспоминая об этом, мы и называем теперь «ящиком Пандоры» все то, что может послужить при неосторожности источником горя и бедствий.

Из романа «Жизнь Клима Самгина» (ч. 1, гл. 1) Максима Горького (псевдоним Алексея Максимовича Пешкова, 1868—1936). В романе приводится эпизод из детства главного героя. Мальчик Клим и его товарищи — Борис Варавка и Варя Сомова — катались на коньках. Вдруг лед проломился, и Борис с Варей оказались в воде. Клим пытался спасти их, протянул Борису конец своего гимназического ремня, но, почувствовав, что и его затягивает в воду, выпустил ремень из рук. Дети утонули. Когда о несчастье узнали взрослые, начались поиски утонувших, и Клим услышал поразивший его «чей-то серьезный недоверчивый вопрос:
— Да был ли мальчик-то, может, мальчика-то и не было».
Употребляется: при сомнениях в наличии самого предмета, давшего повод для беспокойства, хлопот (ирон.).

Подобное словосочетание могло появиться в русском языке только при Советской власти. В прошлые исторические эпохи ежели контролирующие органы признавали какой-то продукт некачественным, его просто конфисковывали и уничтожали (или не уничтожали, вспомните лукошко с конфискованным крыжовником из чеховского рассказа "Хамелеон"). В любом случае, все расходы нёс владелец, допустивший небрежное хранение товара или не сумевший его вовремя реализовать. Совсем иное дело при государственном монополизме! Конфисковывать и уничтожать продукты у самого себя - какой же дурак на это пойдёт?! Слегка подпорченные деликатесы уценялись и по-прежнему оставались в продаже. Вот как писал об этом Михаил Афанасьевич Булгаков:

- Осетрину прислали второй свежести, - сообщил буфетчик.

- Голубчик, это вздор!

- Чего вздор?

- Вторая свежесть - вот что вздор! Свежесть бывает только одна -первая, она же последняя. А если осетрина второй свежести, то этоозначает, что она тухлая!

Роман "Мастер и Маргарита" был опубликован, когда стремительно развивающийся дефицит всего и вся, явочным порядком отменил вздорное деление по степеням протухлости. Однако, в народе уже прочно закрепилось устойчивое выражение - не первой свежести - то есть, с душком. Постепенно значение этих слов расширилось, не первой свежести
могут быть новости, идеи, даже люди. И если услышите фразу: "юноша не первой свежести", - то можете быть уверены, что этому юнцу далеко за тридцать и он изрядно потёрт жизнью.

Крестьянская еда как правило была не слишком жёсткой, "щи да каша -
пища наша", пареная репа, овсяный кисель - всё это не те блюда,
которым требуются здоровые зубы. Даже чёрствую корку можно было
размочить, сделав тюрьку, а не жамкать её дёснами. Хотя случались
яства, к которым без крепких зубов и не подступишься. Чай пили
вприкуску - недаром родилась поговорка: "Hе твоим зубам сахар есть".
Любимым лакомством ребятни были орехи и пряники, которые пока доедут
до малолетнего потребителя, сто раз успеют окаменеть. Hа солонину шёл
как правило старый непродуктивный скот, так что убоина из богатых щей,
сколько их ни уваривай, тоже не всякому по зубам. То есть, зубы
требовались для лакомых и дорогих кушаний. Из этой парадоксальной
ситуации и родилось выражение с двойным смыслом. Если какая-то задача
человеку не по зубам, значит, справиться он с нею не может, да никто
это ему особо и не предлагает.

"А эта проблема нам не по зубам, пора признаться. А без неё какой
смысл имеет остальное?" - Владимир Савченко "Открытие себя".

У А. С. Пушкина можно найти такую фразу: «с Анной Петровной бранился (я) зуб за зуб» (Русский Пелам). А. М. Горький в «Озорнике» говорит в одном месте: «...как я вас сконфузил, то, конечно, вы должны иметь против меня зуб...» Что это за причудливые сочетания слов, откуда они? Корень их древен, как мир: когда-то они входили в суровые формулы суда и возмездия...

Почти у всех народов на первых ступенях цивилизации был неписаный закон: преступник должен быть наказан та­ким же злом, какое он причинил обиженному. Убил  -  будет убит; изувечил  -  будет так же изувечен. В библии суровый закон этот сформулирован кратко и выразительно: «Перелом за перелом, глаз за глаз, зуб за зуб...»

Наш русский язык не только буквально применил и ис­пользовал это древнее законоположение. Мы говорим «око за око, зуб за зуб» (см. это выражение), желая указать на рас­плату той же мерой. Но мы  -  как Пушкин в приведенном месте  -  употребляем выражение зуб за зуб, когда описываем жестокую, протекающую в обоюдных нападках физическую или словесную распрю. А кроме того, у нас создалось и не­сколько отличное от данного постоянное словосращение: «зуб иметь» (против кого-нибудь)  -  то есть затаить против него злобу, досаду, как бы некую неутоленную жажду от­мщения, желание свести счеты.

Точь-в-точь такие же постоянные словосочетания сущест­вуют и в других европейских языках  -  у французов, нем­цев, англичан.

Запретный плод остался бы спокойно висеть на древе познания добра и зла, если бы в Раю жили только первые люди Адам и Ева. На беду, рассказывается в библии, там жил еще и змий, то есть змея, в которую вселился дьявол. И он решил поссорить людей с их Творцом.

Он быстро заметил, что Адам во всем слушается советов жены, а Ева очень любопытна. Поняв это, змий, побуждаемый дьяволом, обвился вокруг древа, на котором росли удивительные плоды, и начал искушать Еву, то есть уговаривать попробовать их на вкус, чтобы узнать, что такое добро и что такое зло. И тут Ева, как сказано в библии, «увидела, что дерево хорошо для пищи и что оно приятно для глаз и желанно, потому что дает знание, и она взяла плодов его и ела и дала также мужу, и он ел...».

Именно поэтому сатану, дьявола, стали звать «искусителем», а мы, когда говорим «змий-искуситель», упрекаем собеседника в том, что он соблазняет нас чем-то заманчивым, но недозволенным.

В 1824 г. во Франции вышли мемуары модистки Марии-Антуанеты мадемуазель Бертен, в которых она эти слова сказала по поводу подновленного ею старого платья королевы (в действительности ее мемуары поддельны, - автор их Жак Пеше). Мысль эта была воспринята как новая тоже только потому, что она была хорошо забыта. Уже Джефри Чосер (1340-1400) сказал, что "нет того нового обычая, который не был бы старым". Эта цитата из Чосера была популяризирована книгой Вальтера Скотта "Народные песни южной Шотландии".

В  V веке до нашей эры греки вели отчаянную борьбу с персами.
  
Флот греков готовился к решающей битве. Командующий флотом спартанец Эврибиад настаивал на отступлении, афинский адмирал Фемистокл резко возражал ему. Взбешенный Эврибиад замахнулся на него. «Бей, но выслушай», - спокойно ответил убежденный в своей правоте Фемистокл.
       
Эврибиад выслушал его мнение, принял его план, и персы были разгромлены. С тех пор люди повторяют слова великого афинянина, когда они, зная, что за ними правда, выступают с убедительными доводами, оспаривая какое-либо неразумное требование, приказ.


 

Так называется стихотворение Игоря Северянина ставшее символом красивой жизни.

...В кругу девушек нервных, в остром обществе дамском
Я комедию жизни превращу в грёзофарс,
Ананасы в шампанском, ананасы в шампанском,
Из Москвы в Hагасаки, из Hью-Йорка - на Марс!

Впрочем, такая жизнь слишком часто оказывается настолько пустой, что кроме внешнего блеска, в ней ничего нет; одни только ананасы и шампанское.

Со времен средневековья в католической церкви существует такой обычай. Когда церковь решает канонизировать, то есть признать нового святого, устраивается диспут между двумя монахами. Один всячески восхваляет умершего «мученика» или «угодника»; это – «адвокат божий» («адвокат» - от латинского слова «адвокаре»: призывать на помощь). Другому же поручается доказывать, что канонизируемый немало грешил и недостоин такого высокого звания. Этот-то спорщик и называется «адвокат дьявола».

Потом так стали звать людей, которые любят дурно говорить о других, стараются и в хорошем непременно найти недостатки, плохие стороны. Называют так и придирчивых, въедливых оппонентов.

Это выражение приписывается вождю чешского национального движения Яну Гусу (1369-1415). Приговоренный церковным собором как еретик к сожжению, он будто бы произнес эти слова на костре, когда увидел, что какая-то старушка (по другой версии - крестьянка) в простодушном религиозном усердии бросила в огонь костра принесенный ею хворост. Однако биографы Гуса, основываясь на сообщениях очевидцев его смерти, отрицают факт произнесения им этой фразы. Церковный писатель Тураний Руфин (ок. 345-410 гг.) в своем продолжении "Истории церкви" Евсевия сообщает, что выражение "святая простота" было произнесено на первом Никейском соборе (325 г.) одним из богословов. Выражение это часто употребляется по-латыни: "O sancta simplicitas!".

Выражение изпоэмы А. С. Пушкина "Медный всадник", Вступление (1834):
На берегу пустынных волн
Стоял он, дум великих полн,
И вдаль глядел...
    И думал он:
Отсель грозить мы будем шведу.
Здесь будет город заложен
Назло надменному соседу.
Природой здесь нам суждено
В Европу прорубить окно...
Выражение это, как указал в примечаниях к поэме сам Пушкин, восходит к итальянскому писателю Альгаротти (1712-1764), который в своих "Письмах о России" сказал: "Петербург - это окно, в которое Россия смотрит в Европу".

Похоже, что это образное выражение основано, как и породившее его поверье, на недоразумении, на ошибке.

Зоологи знают: существуют два вида лебедей - шипуны и кликуны. Вторые обладают звучным трубным голосом; первые только шипят. Весьма возможно, что наши далекие предки, не умея еще различить эти породы птиц, путали их. Одни слышали «лебединые клики», другие заводили у себя ручных лебедей, но не могли дождаться от них ни звука. Так могло родиться убеждение, что лебеди хотя и поют, но только раз в жизни - перед смертью.

Уже в трагедии Эсхила «Агамемнон» царица Клитемнестра, убив пророчицу Кассандру (см. «Орест и Пилад», «Дары данайцев»), говорит:

«...она пала от моей руки, пропев перед смертью вещую лебединую песню».

Современный язык называет лебединой песнью последнее, предсмертное творение человека.

Знатность рода бояр в старой Руси можно было легко установить по высоте их меховых «горлатных» (горлатными они назывались потому, что мех для них брался с горла убитого зверя)  шапок. Чем знатней и сановней был вельможа, тем выше вздымалась над его головой такая шапка.
 

Простой народ не имел права (да и средств) на ношение этих роскошных шапок из куньего, бобрового или собольего меха. Отсюда и родились пословицы: «По Сеньке и шапка» или «По Ерёме и колпак», то есть: каждому честь по заслу­гам.

Есть предположение, будто это словосочетание, означающее «дать делу длительную отсрочку», «надолго задержать его решение», возникло еще в Московской Руси, триста лет назад.

Царь Алексей, отец Петра I, приказал в селе Коломенском перед своим дворцом установить длинный ящик, куда всякий мог бы опустить свою жалобу. Жалобы опускались, но дождаться решений было очень не легко; часто до того проходили месяцы и годы. Народ переименовал этот «длинный» ящик в «долгий».

Трудно, однако, поручится за точность этого объяснения: ведь говорим мы не «опустить» или не «положить», а «отложить в долгий ящик». Можно думать, что выражение если и не родилось, то закрепилось в речи позднее, в «присутствиях» - учреждениях  XIX века. Тогдашние чиновники, принимая разные прошения, жалобы и ходатайства, несомненно, сортировали их, раскладывая по разным ящикам. «Долгим» мог называться  тот, куда откладывались самые неспешные дела. Понятно, что такого ящика просители боялись.  

Кстати сказать, нет надобности считать, что кто-то когда-то специально переименовал «длинный» ящик в «долгий»: во многих местах нашей страны в народном языке «долгий» именно и значит «длинный».

Тот же смысл имеет и родившееся позднее выражение «положить под сукно». Сукном покрывали столы в российских канцеляриях.